Глава 1 - Новенькая
Между прочим, я понимаю, что вундеркинды — это редкость. Но почему эту «редкость» засунули именно к нам?
Кстати, надо бы представиться. Я — ученик десятого класса. Меня зовут Глеб Скорских. Фамилия, прямо скажем, не ахти какая, да и прозвище у меня в классе соответствующее — Скороход. Ладно, на прозвище мне и вам глубоко наплевать. Я не собираюсь растягивать своё повествование на десять страниц из-за прозвища, как это любят делать в разных романах.
Что бы вам еще такого особенного рассказать о себе? Хороший бегун: стометровку быстрее всех в классе пробегаю! Внешность у меня достаточно приятная — симпатичная морда, или лицо, как привыкли называть эту часть тела в народе, хожу постоянно с равнодушным таким выражением, глазами я пошел в маму — они у меня серые, а вот волосы в отца — чёрные и густые. В классе особой популярностью не пользуюсь, хотя друзей у меня много. С другой стороны, этаким своеобразным омегой быть не так уж и плохо — на мероприятия общешкольные не пихают. Как будто мне, здоровому парню шестнадцати лет, охота было тащиться на собрание шахматного клуба? Хотя… В этом я сам виноват, не надо было с Дроздом на перемене играть.
Так, что-то я отвлёкся, а? И, между прочим, не в первый раз. А вы и рады! Я ж начал про «редкость». Так вот, «прекрасным погожим днём» (осенью, второго октября) в наш полный идиотов класс впорхнула «чудесное создание», которое сопровождалось нашей классной руководительницей Инной Размиковной (тётка, в принципе, хорошая, только уж больно жизнерадостная). Вид создание имело чудесный — огненно-рыжие волосы, большие, как у куклы, голубые глаза, курносенькая, на носу — большие миленькие очки с круглыми стёклами. В общем, чудо-ребёнок, да и только. Увидев её, галдящий класс заткнулся и стал с любопытством рассматривать девчонку.
— Дети! — радостно защебетала Инна Размиковна (сильно не удивляйтесь, Инна Размиковна так почти всё время разговаривает). — У нас новенькая с параллели! Ей четырнадцать лет, так что девочку не обижайте, а помогите ей освоиться! Ну тут, конечно, офигели все, включая меня. Стёпка Роликов поднял руку. — Вопросы? — снова прощебетала Инна Размиковна, не стягивая с лица улыбку.
— Инна Размиковна, в четырнадцать лет в десятый не берут, — Стёпка пригладил свой дурацкий галстук и миролюбиво подмигнул девочке. Она глядела на нас довольно мрачно — видимо, в окружении шестнадцатилетних младшим становится не слишком уютно. Нет, я её понимаю — если бы меня взяли за шкирку и отправили сразу в универ, я бы тоже чувствовал себя не в своей тарелке.
— Хорошо, что ты спросил, Стёпушка! Так вот, значить, Алечка у нас — вундеркинд! Экстерном перевели. Одна на всю школу, между прочим, так что я вас ещё раз предупреждаю — девочку любить и жаловать!
Где-то справа от меня раздалось нехорошее такое шушуканье. Я повернул голову — ну конечно, Соколиха состроила недовольную морду и что-то там обсуждает со своей бандой. Блин, вот вы видели аниме такое… В тетрадь пишешь человека, и он спешно помирает от сердечного приступа? Вот если бы мне хоть листочек из той тетрадки, то я бы не задумываясь вписал туда Элеонору Соколову и её «банду». Та ещё воображала и стерва, и только потому, что учится лучше всех и красотой её не обделили, как бы противно мне ни было это признавать. Круглое личико, фигура «а-ля песочные часы», одним словом — шикарная черноглазая брюнетка. И причём та ещё завистница — вон, усмотрела в этой девочке возможную соперницу по учёбе. Наверное, уже планы по её устранению строит. Ибо если кто-то становится между Соколихой и её репутацией «супер-супер», то этот кто-то неизбежно будет смят психологически — до стадии рукоприкладства никто ещё не доходил.
Из раздумий меня вырвал дрожащий от волнения голос:
— З-з-здравствуйте. М-м-меня зовут Аля Морозова, — конечно, голос принадлежал «редкости», которая уже пять минут смущённо сопела, стоя перед классом и слушая длиннющее, как армянский тост, напутствие Инны Размиковны (сказались семейные корни, однако). Ещё пятнадцать минут и несколько вопросов по схеме «классная-Стёпка» спустя Инна Размиковна наконец остановилась, чтобы перевести дух, и просканировала класс взглядом.
— Вот, Женечки Старцева сегодня нет, он приболел, Глебушка, пусть Алечка с тобой сядет? — Этот поток информации заставил меня слегка офигеть. Какой, на фиг, Глебушка? Я что, самый лысый, что ли? Или ангелочек какой? Да если эта Аля со мной сядет, слухов потом не оберёшься! Я же говорил, класс — идиоты. Не все, конечно, но есть прям нереальные моральные уроды. Или хотя бы эта Соколова.
Но вслух я ничего не сказал. Не знаю, что мне помешало, но я просто встал, пропуская девочку на соседнее сиденье и параллельно уныло слушая дебильное хихиканье двадцати с лишним моих одноклассников. Девочка робко подошла к парте, смущённо пробормотала что-то вроде «спасибо» и села. Оказалось, она ниже меня почти на голову. Нда, странно, и откуда взялась? Надо будет потом как-нибудь незаметно у неё спросить, а то при всех «этих» неудобно.
«Ладно», — подумал я, устраиваясь на сиденье поудобнее и украдкой наблюдая, как новенькая раскладывает свои вещи. «Я могу об этом и попозже подумать. Сейчас бы вспомнить, какая там тема урока», — я вздохнул и уставился в тетрадь.