Порочное влечение

*Кармэлла*

Мы сидели в тишине, ели мороженое. Точнее ела я, Массимо своё буквально проглотил и сейчас вёл машину.

Тишина меня раздражала. Я хотела начать разговор, но не понимала откуда начать и что вообще говорить. Все мысли улетели куда-то вдаль. В голове было пусто.

— Перестань думать. Ты когда напрягаешься у тебя лоб морщинами покрывается, — я сначала опешила от такого заявления.

— А ты хмуришься, когда думаешь, но я же молчу.

— Я думаю по делу, а ты сейчас просто так. Что задумала? — я в удивлении подняла брови, а после усмехнулась.

— За эти три дня ты меня, кажется, уже всю изучил.

— Когда кажется, креститься надо.

— Грубиян, — шикнула я и отвернулась от него. Массимо рассмеялся.

— Девочка, ты ещё даже не знаешь, что такое грубость, — мои щёки снова начинают заливаться краской, как пару минут назад в кафе.

Почему в таких ситуациях сразу начинаешь думать о постели, когда собеседник может вообще не это иметь ввиду?

— Черт возьми, как ты смущаешься, — он снова рассмеялся и я его удалила по руке. — Тихо, золотце, я ведь за рулем! — выдал парень с гордым видом. Будто он сейчас не за рулем, а сидит на троне.

Ну знаете, если бы у меня был МакЛарен П1 я бы тоже представляла, что сижу на троне. Ездит на ней он чаще, чем на других своих машинах, которых не мало. Думаю, МакЛарен его любимая.

— Ты правда воспринимаешь меня как ребёнка? — спросила я, удобнее усаживаясь на сиденье.

Фальконе повернулся ко мне лицом. Опять этот хмурый вид.

— С чего ты решила?

— Ты всегда со мной сдержан, — просто ответила я.

Он молчал минуты три, пока мы не начали подъезжать к дому.

— Кармэлла, — Массимо заехал на территорию особняка, припарковался и заглушил двигатель, — сейчас зайди в свою комнату, встань напротив зеркала и рассмотри свою внешность и тело, — он повернулся ко мне корпусом и чуть-чуть наклонился, когда же я все это время смотрела ему в глаза и боялась опустить взгляд ниже. — А уже после, спроси саму себя, тебя можно воспринимать как ребёнка? — он опустил взгляд ниже моих глаз, а после тяжело выдохнул. Как будто ругал себя за что-то.

Вытащив ключи, он выпрыгнул из машины, когда дверь закрылась, я пришла в сознание. Выйдя из машины и запихнув в себя остатки мороженого, я двинулась вслед за парнем.

Его слова не вылетали из моей головы.

Он не дал точного ответа, но и не оставил без него. Он ярко намекнул мне, что за ребёнка меня невозможно принимать. Я не слепая, и вижу, как мужчины рассматривают меня. Даже тот же Калеб в кафе.
Я видела куда был устремлён его взгляд, но мне легче игнорировать это, чем как-то тыкать мужчин в их поведение. Они все равно не перестанут в наглую рассматривать девушек, а я могу попасть в неприятности.

Пройдя в гостиную я наткнулась на мужскую спину.

Ну конечно, не грудь, так спина.

— Кармэлла, — стальной голос Римо прозвучал в гостиной и по спине прошёлся холодок.

Это не к добру.

— Выйди, девочка, разговор откладывать нельзя, — набрав в легкие воздуха, я вышла из-за спины Массимо, и сосчитала до пяти, как меня учил брат.
Главное держать ровно спину и смотреть в глаза. А ещё говорить правду.

Римо Фальконе чует ложь за километр. И, к сожалению, между нами явно меньше.

— Где была? — все тот же холодный голос был направлен только в мою сторону и я старалась принимать его так, как меня учил Доминик.

Он буквально чувствовал, что когда-нибудь мне придётся столкнуться вот так, лицом к лицу, со своим капо.

— На работе.

— Какой?

— Нашла книжный магазин, — мои глаза были сконцентрированы на Римо. Он же блуждал взглядом по братьям.

— А с нами посоветоваться? — и тут он переводит свои карие, буквально чёрные, как уголь, глаза на меня. Они пробирают до дрожи, доходя почти до самых костей.

Черт возьми, это у них семейное.

— Вас не было дома.

— А подождать?

— Работа нужна срочно.

— У тебя нет денег?

— Есть.

— Тогда зачем работа? — он поднял одну бровь в вопросе. У Греты эта привычка от него. Папина дочка.

— Я не собираюсь жить за ваш счёт более двух месяцев. Как только я накоплю на приличное жильё и чтобы у меня ещё остались деньги, я съеду, — голос не дрожал, коленки тоже, голову держала прямо, как и спину, а вот ладони за спиной вспотели так, будто я их намочила.

— Мы тебе надоели? — в вопросе слышалась издёвка, но мне просто не позволят съехать, если я сейчас не начну отстаивать свое. А мне нужно съехать.

Я просто не смогу жить среди тех, кто любит друг друга. Жить там, где есть нормальная семья, любовь и забота, когда я не знала что это такое.

Единственный, кто мне дарил все это был Доминик. Но и его сейчас нет.

— Как бы сильно вы не любили меня, а я вас, я никогда не стану настоящим членом этой семьи. Я не могу жить здесь долгое время, — в комнате воцарилась тишина.

На меня и Римо были устремлены все взгляды. Все были в шоке от услышанного, ведь никто даже не думал, что я не могу жить среди Фальконе.

Римо тяжело выдохнул.

— Кровь Руссо.

— Кровь Руссо.

— Ты ведь понимаешь, что не поставить меня, своего капо, в известность - проявление неуважения?

— Это просто работа.

— Но ты не просто работник, — продолжил Римо все тем же спокойным, но холодным голосом. — Ты мне, как дочь, Кармэлла. Ты родна мне так же, как и все члены этой семьи. И как бы ты не воспринимала нас, мы считаем тебя своей, — мой капо встал со своего места и медленно подошёл ко мне. Он положил свои руки мне на плечи. — Позволь стать тебе опорой и поддержкой, которую ты не получила от своих родителей.

Я потеряла дар речи, услышав такое от мужчины.

Я никогда не смогу быть частью этой семьи. Как бы хорошо я не ладила с каждым из них, я чувствую себя чужой. Я лишняя. И сейчас, своими словами, Римо усилил мое желание съехать от этих людей.

Я развернулась и ушла.

Просто взяла и ушла.

А что мне оставалось делать после того, как мне прилюдно предложили помощь, когда я всеми силами стараюсь показать, что она мне не нужна?
Доминика нет! Я должна учиться жить самостоятельно! Без всех этих чувств и привязанности.

Хватит!

*Массимо*

Стояла гробовая тишина. Было слышно лишь дыхание окружающих.

— А можно как-нибудь просветить в дело ее родителей? — Лотта первая подала голос, выходя из объятий сестры.

В гостиной были все. Абсолютно все.

Римо тяжело выдохнул и развернулся к нам лицом.

— Когда Доминик познакомил родителей с Мией после предложения, они дали отказ. Мия не итальянка, они не приняли в семью американку, а Доминик не принял отказ родителей.

— А причём здесь Кармэлла? — Аврора обнимала дрожащую Леону, и смотрела в упор на Римо.

— Ей было тринадцать и она хотела посвятить себя музыке. Родители видели для неё другое будущее. В тот же вечер она призналась им, что не сможет жить без скрипки. Они решили, что жить без детей они вполне смогут, — он криво усмехнулся и я почувствовал ту горечь, которая была сейчас у него на языке от этих слов.

— То есть, вы хотите сказать, Руссо выгнали своих собственных детей из дома? — Аврора была, мягко говоря, шокирована.

А я вместе с ней.

В семнадцать лет меня не особо интересовала жизнь сестры одного из наших лучших солдат. А Кармэлла и родители не откровенничали с нами на эту тему. На тему ее прошлого.

— Выгнали Кармэллу, Доминик уже давно не жил с ними, но часто забирал к себе сестру. Кармэлла не особо много чего потеряла тогда. Она была незапланированным ребёнком и не особо желанным. Ей не давали столько любви, как Доминику.

— Поэтому он дарил ей свою, — закончил я за Римо, и тот кивнул.

— Он был ее единственной поддержкой, и сейчас она лишилась его. Ее можно понять, она не хочет больше ни с кем сближаться, но и позволить девочке съехать нельзя. Она просто пропадёт, — Римо подошёл к бару, из которого тут же достал виски и пару рюмок.

— Мальчики, — мама посмотрела на меня с братьями, — я хочу попросить вас относиться к ней, как относился к ней Доминик. Любите ее, как свою. Ей нужна любовь, просто она это отрицает.

— Так это не наши проблемы, что она это отрицает, — тут же выдал Роман и я посмотрел на него своим холодным взглядом.

Сейчас этот маленький гаденыш должен закрыть свой рот и не встревать в разговор. И вообще, кто разрешил ему в таком возрасте присутствовать здесь? Тем более сейчас, когда мы обсуждаем прошлое девушки!

— Доминик отдал жизнь за нас, — отец начал разговор своим самым суровым голосом. В детстве он часто заставлял мою кожу покрываться мурашками. — Его смерть причина ее пустоты. Она думала, что может это скрыть, но иногда проплешины остаются и я их вижу. Это то, с чем справился я, но только благодаря вашей матери. У Кармэллы же никого нет.

— Вы хотите сказать, что ей нужен парень?

— Они хотят сказать, что мы должны показать ей, как мы умеем любить, — Грета стояла рядом с матерью, сложив руки на груди. — И мы будем ее любить, будем больше проводить с ней время. Помню Доминик часто устраивал с ней семейные вечера, они обсуждали буквально все.

— Значит и мы будем устраивать семейные вечера, — сказал Невио и посмотрел на сестру, затем на Аврору с Лоттой и только потом на нас. — Мы не так уж и часто собираемся все вместе, и наша компания будет приятна ей.

— Если вы не будете идиотами, — с Лоттой я был согласен. Мы часто становились не просто идиотами, а настоящими тварями.

Я повернулся в сторону мамы и увидел, как покраснели её глаза в преддверии слез. Она сжимала руку папы сильнее, когда хотела успокоиться.

— Мам, — я тут же кинулся к ней, заключая ее лицо в ладони.

— Я до сих помню ее крик, когда она увидела его сердце, — прошептала она и я думаю, каждый из нас сейчас перенесся в тот день.

*Массимо, три года назад. Март*

Один звонок моего отца и мы с братьями уже не в клубе, а дома, в котором начинается Чертов Ад.

— Что случилось? — одна фраза Нино «быстро домой» ответила только на один вопрос из тысячи.

— На один из клубов с оружием для Фамильи напал Наряд и некоторых из наших взял в плен.

— Они не проколятся, у нас в клубах сильные ребята, — Алессио встал рядом со мной и мы уже оба кидали взгляды на отца. Он лишь развернулся и повёл нас в центр дома.

— Среди них Доминик, — три слова и все встало на места.

Нет, Руссо никогда не предаст Каморру, но этот человек слишком дорог нам.

В гостиной все сидели на нервах.

Римо с Фабиано и папой то и делали, что ждали звонка и пытались сами успокоиться. Адамо должен был приехать с минуты на минуту.

Мамы и Серафины в доме не было, а девочек отправили в другое крыло.

— Где мама? — тут же спросил Невио у отца, а тот испепелял окно и то, что находится за его пределами.

— Поехала с Киарой и Савио за Кармэллой, у неё недавно закончился концерт.

Маленькая Руссо разобьётся на тысячу осколков, как только догадается, что к чему.

— Не смотрите на меня так. Она должна знать, что происходит с ее братом, — я был с Римо полностью согласен.

Да, Кармэлла хрупкая девушка и, возможно, это ее уничтожит, но Доминик ее брат. Она в любом случае должна знать, где он, с кем он и как он.

— Может лучше, когда мы уже точно будем знать, что с ним?

— И как ты объяснишь пятнадцатилетней, где ее брат, когда она вернётся домой, а ее там будет ждать только Мия? Доминика могут мучать неделями, что мы придумаем? Какую сказку ей расскажем?

— Можно было бы растянуть время, сказать, что он уехал по срочным делам и если ситуация станет хуже, то уже рассказать всю правду, — Алессио предложил свой вариант, но и он не подходил.

Есть только один путь, и это рассказать девочке всю правду с самого начала.

— Нет, так не пойдёт, она должна знать, — встрял отец.

— Она ребёнок, — прошипел брат.

— Я девушка, а не ребёнок, Алессио, — в гостиную зашла невысокого роста Кармэлла с каштановыми волосами, копия Доминика. — Куда он вляпался? — Руссо тяжело выдохнула и перевела взгляд на своего капо.

Позади неё стояла мама и Серафина, цепочку замыкал Савио. Они выглядели, как чертова стена за девочкой.

Главное, чтобы эта стена вовремя стала ее опорой во время падения.

Римо подошёл к ней и смотрел прямо в глаза.

— Вляпался он по самое горло, Кармэлла.

— Римо, — начала она, но резко вылетевшие слова дяди остановили ее.

— Он в плену у Наряда.

Золотые глаза девушки раскрылись и она уже не смотрела на Римо, она смотрела сквозь него.

В пустоту.