Необходимость

Ровно через два дня, закатив генеральную уборку в своей комнате, наша входная дверь с грохотом открылась, и я отчетливо услышала мужские голоса. Насторожившись таким неожиданно приходом, я достала с полки пистолет и положила его под подушку, чтобы можно было быстрее его взять.

Я вышла из комнаты и не закрывая дверь тихо спустилась вниз. Папа упоминал, что сейчас небезопасно находится в доме, но за его пределами еще опаснее. Люди Владимира следят за каждым нашим шагом, и так как след пропал, они рыскают в другом городе.

Каждый шорох в доме отдавался ускоренным сердцебиением в груди. Я знала, что никого плохо здесь нет, что папа находится рядом, а охрана меняется каждые несколько часов. Но что-то не давало мне покоя. Я страшилась самой мысли, что кто-то из моих близких людей может пострадать.

— Рад снова тебя видеть, приятель! — восклицает папа.

Я останавливаюсь на последней ступеньке и припадаю к стене, чтобы меня никто не заметил. Один из охранников проходит мимо лестницы, но из-за тусклого вечернего света, внимания на меня не обращает.

— Не то слово, Серёга! Ничто не сравнится с настоящим, живым разговором, — отвечает мужчина и голос его мне кажется слегка знакомым.

— Проходи, сынок. Я сейчас позову Еву. Она сегодня целый день только и делает, что убирается, — снова голос папы.

— Спасибо, дядя Сережа!

Я замираю. Какого черта?!

Выбежав из угла, я случайно врезаюсь в Дениса. Он ловит меня, обняв за плечи и я тотчас встречаюсь с синевой его глаз. Остальные мужчины замечают мое присутствие и расплываются в улыбках. Все до единого. Здесь даже Андрей стоит, ухмыляется.

— Здравствуй, Евочка. Как же давно тебя не видел! — дядя Женя подходит ко мне, выхватывает их рук Дениса и крепко обнимает. Я не сразу соображаю, что происходит, но потом хлопаю его по спине. Мужчина он статный, хорошо одетый, словом, все при нем. Таким же он растил своего сына, так что не удивительно, что эти двое выглядят одинаково.

— Здравствуйте! Не думала увидеть вас снова. Разве вы должны быть здесь? — спрашиваю я, разжав объятия. Да уж, вот так неожиданность. А я еще пистолет наготове оставила.

— Не должен, но моему сыну угрожает опасность. В этом доме вас никто не найдет.

— Здорово-о, — тяну я, перекатываясь с пятки на носок. Я вопросительно смотрю на Дениса. Тот пожимает плечами. — А что вообще происходит?

Судя по тому, как папа спокойно смотрит на меня и Дениса, ему известно о том, что мы вместе оставались в том домике.

— Денис пока поживет у нас, — быстро говорит папа. Слышу смешок Андрея и едва заметно показываю ему средний палец. Просто, чтобы знал, что ему конец.

— Не думаю, что вам будет неудобно друг с другом. Вы все-таки вместе в домике жили.

— Я дико извиняюсь, но есть в этой жизни что-то такое, чего вы не знаете? — строго лепечу я, жестко потирая свой лоб. Мне до жути хочется разодрать с себя кожу от злости.

Папа хмурится.

— Вы наши дети. Мы должны знать обо всем.

— Да не совсем, — возражает Денис. — Мы взрослые люди.

Слава богу! Значит, ему тоже не нравится вся эта ситуация.

— В данной ситуации все будет так, как мы скажем. Смерть ваша нам не нужна.

От прямоты дяди Жени к горлу подкатила тошнота. Я думала о своей смерти, намеренной смерти, но вслух не произносила. Да и вообще, не убьет нас никто. Владимир на такое не способен.

Поэтом он и убивал других людей, Ева. Молодчина.

— Это ненадолго. Как только все закончится, вы снова станете свободными людьми. Работайте. Учитесь. Влюбляйтесь. А сейчас просто дайте нам возможность позаботиться о вас, — папа смотрит на меня в упор. — Покажи Денису гостевую комнату, дорогая.

Я со злости вскидываю руки вверх. Мне жутко хочется показать всем средний палец, но я сдерживаюсь. Денис берет свою дорожную сумку с пола и следует за мной. Мы поднимаемся на второй этаж, проходим до конца вдоль коридора и открываю для него дверь, жестком указывая входить первому. Достав из шкафа чистое постельное белье аккуратно кладу на кровать.

— Привет, — наконец говорит мне парень. Вид у него уставший.

— Ты не писал мне.

— Мне не дали телефон.

Я хватаю Дениса и веду в свою комнату.

Как только за нами закрывается дверь, мы с Денисом припадаем друг к другу. Я чувствую, как между нами тянется тоненькая обжигающая ниточка. Подойдя вплотную к парню, я провожу рукой по его груди, затем тянусь к губам и целую их. Он поднимает меня, а я обхватываю его талию ногами. Горячее дыхание опаляет шею. Прикосновение его пальцев к моей голой коже действует опьяняюще.

— Вот жесть, как долго я мечтал об этом, — смеется Денис. Он идет к кровати, аккуратно укладывает нас и прижимается к моему телу. Как давно я не ощущала подобного.

— Обалдеть, — шепчу я, когда он проводит дорожку поцелуев от шеи к груди.

— У меня куча вопросов, но твоя маечка не дает мне покоя. И шея. Губы. Тело.

— Потом.

— Ну уж нет, ты нужна мне со свежей головой.

Он отрывается, усаживаясь на колени возле моих ног. Я тяжело дышу и кое-как поднимаюсь к нему.

— Раз уж нападешь, зачем останавливаться? — он разражается звонким смехом.

— А ты, стало быть, не хочешь, чтобы я останавливался? — я смущенно отвожу взгляд, толкая его в плечо.

— Я не имела в виду что-то большее. Мне нравится, как ты целуешься.

Денис смокает меня в губы и не отрываясь от них говорит:

— Не будем спешить, милая. Я хочу, чтобы тебе было приятно, слышишь?

Мне нравится, как он смотрит на меня. С неким трепетом и лучезарной улыбкой. Я отвечаю ему тем же, подходя ближе. Денис хватает меня за талию и крепко сжимает. Во мне сидит безудержное желание повалить его на кровать и поцеловать. Почувствовать его губы на своих.

Я подметила, точнее стала больше обращать внимания на его взгляды. Он никогда не смотрит на меня обычно, в его глазах всегда присутствует трепет и некий восторг. А когда мы целуемся — любовь, смешивающаяся со страстью. Видеть Дениса в минуты уязвимости, когда наши души соприкасаются, удивительная вещь. Я рада, что могу видеть его разным.

Я еще пуще смущаюсь, стоит ему произнести слова.

— У тебя все было хорошо последние два дня?

— Д-да, конечно. Просто в последнее время много вещей происходит слишком быстро. Я не успеваю осмыслить.

— Я не знал, что все изменится, когда я приеду сюда. Не было никакой цели, да я ни о чем и не задумывался. Так все запуталось.

Я киваю. Денис прав. Что-то в этом периоде должно быть ясным. Нам необходимы запасные планы на любые случаи, ведь они делают ситуацию более четкой, более контролируемой. А иначе мы никогда не сможем разобраться. Жизнь очень дорога.

— Ты прости меня, что я так накинулась. Я просто рада тебя видеть, — тихо говорю я. Облом, полный облом. Я совершенно не стесняюсь кидаться на него с поцелуями, но мне так трудно сказать об этом.

Ну только ты можешь попросить прощения за свои чувства, — Денис продолжает смеяться. –Не надо, милая, я тоже рад тебя видеть.

Денис смеется, закрывает лицо руками и откидывается назад. Подушка у меня не такая толстая, так что парень, видимо, упирается плечом в твердую вещь и сразу же встает. Рукой он вытаскивает пистолет и держа его указательным пальцем на курке, вопросительно смотрит на него.

Он откидывается назад на подушку. Подушку меня не такая толстая, так что Денис, видимо, упирается головой в твердый предмет. Рукой он вытаскивает пистолет и держа его указательным пальцем за спусковую скобу, вопросительно смотрит на него.

— Что? Это моя безопасность. Дал один из охранников.

— И ты его под подушкой держишь? Под своей головой, блин?

— Когда вы ввалились в дом, я подумала, что нас сейчас захватить пытаются. Сняла его с предохранителя и кинула под первое попавшееся место, чтобы в случае чего быстро подняться и...

— Кого-нибудь убить?

Меня передергивает. К такому я никогда не смогу привыкнуть.

— Плохо. Он мог выстрелить в твою башку, — выхватив пистолет, я убираю его в шкаф.

— Ловко, однако.

— Надеюсь, никогда не пригодится. Где ты жил эти два дня?

— В гостинице! Эти охранники тупые, нас могли в любую минуту там найти. Ну через все эти камеры и все такое.

— Нас везде найти могут. Как судьба могла довести до какого?

— Без понятия. Этого не происходило бы, не будь наши папочки влиятельными людьми с плохим прошлым.

— Давай я тебя накормлю, — решаю сменить тему. Надоело слушать об этом дерьме.

Я тяну его за руку, и он поднимается, быстро поцеловав меня в щеку.

— Ты ждала, что я напишу тебе?

— Ждала. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Думаешь, я могу расценивать это, как признание в любви?

— Ну поехали... — я бью его в плечо и со смехом выхожу из комнаты, где нас встречает Андрей во всей своей красе.

— Детишки-ребятишки уже сидят в тесной комнатушке. Вдвоем. При тусклом свете крохотного светильника, который едва ли бросает тень на двух молодых людей.

— Замолчи, — одновременно говорим мы с Денисом.

— Это факт! Вы что там делали?

— Не твоего ума дела. Отвали! Боже, как ты его терпишь, Ева. Он же тупой язва, — Денис отшатывается от него. Они много не болтают, но переносить друг друга переносят.

— Алло, этот тупой язва быстро тебе задницу надерет, если будешь зазнаваться!

— Да пошел ты, придурок, — Андрей вытягивает на него руку, но я в мгновение ока встаю между ними. Не хватало сейчас драки устраивать.

— Денис, иди вниз. Я приду через минуту.

Он качает головой, но оставляет нас одних. Андрей следит за каждым его шагом и когда он полностью скрывается с виду, сразу переводит свой взгляд на меня.

— Чего тебе?

— Ты подумала насчет Матвея и Регины?

— Не пришла к окончательному ответу. А к чему спешка?

— Никакой спешки.

— Я сообщу тебе о своем решении. Ну-ка, скажи мне, что здесь происходит и почему Денис будет здесь жить?

Андрей уводит меня чуть подальше в коридор, в более темную часть и начинает говорить шепотом:

— Его люди поняли, что вы никуда не уезжали. Мы же пытались запутать этих ребят, а те все пронюхали. Он хочет убить вас.

— Андрей, вот только не надо...

Он достает какую-то маленькую папку и передает его мне. Я нахожу фотографию и чуть не вскрикиваю. На ней мы с Денисом стоим возле ресторана.

— Какого хрена, Андрей?

Я переворачиваю фотографию и читаю текст, написанный жирным красным маркером:

Если вы не сделаете то, о чем я просил, они исчезнут навсегда.

— Такая же угроза была адресована Жене. Они знают, где вас искать. Они все знают, Ева. Мне кажется, что контроля, которого мы придерживались, больше нет. Твой отец либо делает то, о чем он просит, либо буквально отдает тебя в его руки.

— Но что он просит?

— Это только твой отец знает. Мы могли бы вовлечь в это дело полицию, но в этом тоже, блин, загвоздка. Мы. Не. Можем.

— Вы все можете. Вы же для этого и работаете! Ты обещал!

Я толкаю Андрея. Меня пугает, что я могу повернуться и меня схватят чужие люди.

— Ева, я сдержу свое обещание, — мужчина берет меня за плечи. Я поднимаю голову и пытаюсь сдержать слезы. — Мне нужно кое-куда уехать. С тобой всегда будет Миша и в обиду не даст.

— Что? Нет, ты не уедешь! Папа тебя ко мне приставил не для того, чтобы ты уезжал!

— Успокойся. Не кричи. Папе я твоему сказал причину своего ухода. Я должен уехать.

— Не говори, блин, как моя мать! Ты не уедешь!

Я все еще пытаюсь удержать свои слезы внутри. Андрей никогда таким не был. Он каждый день проводил рядом со мной и мне странно принимать тот факт, что его не будет. Я доверяю только ему. Он не может оставить меня, правда?

— Сегодня понедельник. Давай так, если в среду вечером я не вернусь, то ты можешь бить тревогу. Договорились?

Он обращается ко мне, как к маленькой девочке. Словно пытается что-то мне сказать, но прямо не говорит. Андрей напряжен, сильно сжимает мои плечи, а глаза у него красные.

— Договорились, Ева? Со мной все будет хорошо.

Я молчу и пытаюсь уловить что-то. Что?

— Каждому человеку что-то необходимо, понимаешь? Побыть одному, например. Навестить маму с папой. Необходим лучший друг в трудную минуту. Или необходимо сделать что-то невероятно тупое, но очень нужное, принцесса. Нам даже само слово необходимо. Необходимо.

— К чему ты клонишь?

Андрей отпускает меня. Я чуть не падаю. Мне кажется, я даже моргать не могу.

— В среду вечером. Все будешь хорошо. Договорились?

— Нет. Андрей, подожди, пожалуйста, — я касаюсь его футболки, но он ловко отходит от меня.

— Мне надо идти. Все это останется между нами, ладно?

Андрей быстро идет к лестнице и начинает спускаться.

— Я ненавижу, что некоторые принятые мной решения могут так ужасно влиять на других. Но кто-то же должен, правда? Жизнь же не какое-то там расписание. Ты меня поняла? Поняла. Держись рядом с Денисом и следи за отцом. И еще одно — патроны есть в кладовке, за коробками с хлопьями. Я для тебя их спрятал, в твоих шкафах рыскают, все проверяют. Хорошо спрячь пистолет. Помни, что нам многое необходимое. Необходимо для нас и для других. Я люблю тебя, принцесса. Ты напоминаешь мне мою сестру. Жаль, что ее больше нет.

Я не успеваю ответить на эту тираду. Андрей сбегает по лестнице и быстро выходит из дома. И пока я бегу за ним в своих тупых пушистых тапочках, мир вокруг меня, неожиданно, сжимается, останавливая время. Мое сердце колотится и говорит мне бежать за ним, узнать, что он задумал и что значат все его слова, но я останавливаюсь как вкопанная.

Меня удивляет лишь моя реакция. Потому что, когда Денис спрашивает все ли у меня в порядке, я улыбаюсь и киваю. Я спокойно иду за ним на кухню, и мы также спокойно ужинаем, разговаривая обо всем на свете. Наши папы присоединяются к нам и все кажется таким нормальным.

Когда мы решаем лечь спать, я помогаю Денису застелить кровать и обнимаю его, сказав еще раз, что рада видеть. Он ничего не замечает. Абсолютно.

Папа желает мне доброй ночи и уходит к себе. Он ничего не замечает. Абсолютно.

Охрана в доме находится на первом этаже. Меня поражает, что никто не замечает ухода Андрея. Он всегда сидел в центре и много разговаривал. Но никто ничего не замечает.

— Он на резерве, — говорит Миша. — Сказал, что плохо себя чувствует.

— Он никогда не был на резерве. Ты был. Он — нет, — протестую я. — Говори, куда он пошел?

— У него есть своя жизнь.

Больше ничего я узнать не могу.

Когда я ложусь под одеяло, на меня накатывает тяжесть величиной в тонну. Я чувствую давлению в груди, в голове, пульсирующие и больные удары в висках и неистовое желание побежать за Андреем.

Я понятия не имею, куда он ушел.

И я понятия не имела, к чему все это могло привести.