На краю забвения

Артур скитался по окрестностям, как призрак, прячась от людских глаз, избегая любой встречи. Он уже давно перестал считать дни - время для него потеряло всякий смысл. Все, что имело значение, были голоса, звучащие у него в голове, настойчивые, требовательные, тягучие. Они нашептывали ему слова, которые, как ядовитые змеи, вползали в его сознание, душили всякую мысль о том, что с ним происходит на самом деле.

Он вспоминал момент, когда огонь разгорался в том проклятом доме. Тогда ему казалось, что вместе с тем пламенем сгорит вся его боль, все, что преследовало его с самого детства, как тень. Но голоса не ушли. Напротив, они стали сильнее, громче, обвили его разум плотным кольцом, не давая ни продохнуть, ни мыслить ясно. Они говорили ему, что он поступил правильно, что Руперт заслуживал смерти. И только избавившись от него, Артур мог бы наконец обрести свободу.

«Осталось немного», - шептали голоса, повторяя эти слова снова и снова. «Ты все правильно сделал. Скоро мы оставим тебя в покое, только завершай начатое. Ты знаешь, что должен сделать».

И Артур знал. Он должен был разобраться с Рупертом и Эбигейл, чтобы очиститься. Чтобы демоны, поселившиеся в его душе из-за этого брака, оставили его навсегда. Он был убежден, что Руперт виноват в его бедах, что именно этот человек привел демонов в его жизнь, разрушил его сознание и заставил его руки совершить то, чего он и сам не мог до конца осознать.

Парень брел по тропе, окутанный осенним туманом, и в его глазах горело пламя той самой ночи.

Артур не был первым в семье Рэдклифов, кого терзали тени безумия. Это тянулось поколениями, словно тёмное наследие, которое передавалось от отца к сыну, незримо присутствуя в их жизнях. Его отец, Эндрю Рэдклиф, всю жизнь боролся с собственными демонами. Он был человеком хладнокровным, способным прятать свою жестокость за маской светского обаяния. Но никто не знал, какие мысли скрывались за этим ледяным спокойствием. В его глазах всегда был отсвет какой-то неведомой тьмы, которая изредка вспыхивала в его поступках, но никогда не выходила за пределы дозволенного - до тех пор, пока он не встретил Эдгара.

Эдгар, младший брат Джеймса Боуэна, был лучшим другом Эндрю с самого детства. Их связывали долгие годы совместных приключений, общих интересов и понимания, которое редко встречается между людьми. Эндрю был уверен, что никто не сможет ему навредить или предать - кроме самого близкого человека. И когда в его голове зародилось подозрение, что Эдгар каким-то образом стал угрозой для него, его подсознательная жестокость наконец вышла наружу.

Эндрю не колебался, когда понял, что должен устранить друга. Он не испытывал ни угрызений совести, ни сожаления. В его извращённом восприятии мира Эдгар заслуживал смерти, будто тот совершил предательство, о котором никто, кроме Эндрю, не знал. Он оправдывал свои действия перед собой, считая, что именно он восстанавливает справедливость. Когда Эдгар и его жена погибли в «случайной» трагедии, Эндрю спокойно отрекся от этой истории. Он смотрел на похоронные лица с холодной отстранённостью, уверенный, что избавил себя и свою семью от опасности.

Эта тьма в душе Эндрю не исчезла - она передалась Артуру. Только в отличие от отца, который умел подавлять свои наклонности, Артур был слишком слаб. Голоса, которые мучили его, были лишь эхом той жестокости, которая пряталась в их крови, усилившаяся годами подавления. Эндрю никогда не подозревал, что его сын однажды будет терзаться теми же демонами, которые однажды нашептывали ему самому.

Когда Артур был еще ребенком, его мать, Маргарет Рэдклиф, заметила тревожные признаки в его поведении. Она старалась не придавать этому значения - ведь Эндрю был суровым отцом, требовавшим от сына безупречного поведения и железной дисциплины. Однако, вскоре стало невозможно игнорировать те моменты, когда Артур погружался в свои мрачные мысли, говоря о странных голосах, что шептали ему по ночам. Иногда мальчик просыпался в холодном поту, с диким страхом в глазах, как будто что-то или кто-то охотился за ним в темноте. Маргарет пыталась убедить себя, что это лишь детские страхи, но внутренний ужас с каждым днем только усиливался.

Эндрю отмахивался от ее тревог, считая, что мальчику не хватает твердости. «Это всего лишь слабость, - говорил он. - Ты слишком мягкая с ним. Пусть займется делом, и все пройдет». Но Маргарет знала, что дело не только в этом. Она видела, как Артур менялся: как его глаза начинали блестеть диким огнем, а его слова становились зловещими и холодными, совсем не похожими на невинные речи ребенка.

И однажды, переполненная страхом за сына, она решилась на отчаянный шаг. Маргарет втайне пригласила в дом святого отца, чтобы тот провел обряд экзорцизма. Это было страшное и позорное дело для семьи их положения. Рэдклифы не признавали никаких слабостей и не верили в мистические ритуалы, считая их диким суеверием. Но Маргарет была женщиной глубоко религиозной, и, когда все другие средства не помогли, она решилась на этот крайний шаг.

Обряд прошел в полнейшей тайне. Вечером, когда Эндрю уехал по делам, а слуги были отпущены, святой отец, облаченный в черную сутану, появился в доме. Артур, несмотря на свой возраст, инстинктивно ощутил неладное. Он стал кричать и метаться, когда святой отец начал читать молитвы. В его глазах отразился первобытный ужас, словно нечто тёмное внутри него сопротивлялось чуждой силе, пытающейся проникнуть в его душу.

Маргарет стояла в стороне, сжимая руки до побелевших костяшек, шепча молитвы и уповая на чудо. Но чем дольше длился обряд, тем страшнее становилось. Артур бился в судорогах, выкрикивая неразборчивые фразы, его голос менялся, словно из его уст говорили разные люди, один за другим. Святой отец не отступал, продолжая ритуал, но в конце, когда обряд был завершен, никакого чуда не произошло. Артур затих, устало рухнув на пол, но его глаза по-прежнему были полны той же пугающей пустоты.

Маргарет почувствовала разочарование и страх. После этого случая она перестала верить, что ее сын может быть спасен, и молча наблюдала, как демоны продолжают пожирать его изнутри.

Душевная болезнь Артура была непостоянной, как изменчивое море, то затихая, то снова набирая силу. В периоды спокойствия он казался обычным мальчиком, замкнутым, немного задумчивым, но без следов той тьмы, что иногда захватывала его разум. В эти моменты Маргарет старалась убедить себя, что все позади, что, возможно, экзорцизм хоть немного помог. Она видела в нем ту робость, которую другие принимали за простую застенчивость, но в душе знала, что это не просто черта характера - это был страх перед самим собой и тем, что скрывалось внутри.

Однако периоды затишья не длились долго. Иногда болезнь Артура вспыхивала с новой силой. Его охватывали приступы необъяснимого ужаса, он закрывался в своей комнате, прячась от всех, дрожа от страха перед голосами, которые вновь начинали нашептывать ему темные мысли. Он кричал, бился в истерике, но, как бы страшно это ни выглядело, Артур никогда не пытался причинить кому-либо вред. В глубине души он оставался пугливым и слабым, неспособным на жестокие действия. Он боялся не только людей, но и того, что может потерять контроль над собой.

Его слабость стала своего рода барьером, удерживающим его от настоящей жестокости. Каждый раз, когда тьма подступала слишком близко, он отступал, прячась за своим страхом. Он мог кричать, мог бормотать угрозы или бессмысленные фразы, но когда дело доходило до действия, Артур оказывался слишком слаб, чтобы сделать что-то по-настоящему страшное. Его руки дрожали, колени подгибались, и он снова и снова возвращался к своему пугливому состоянию, погружаясь в отчаяние.

Он знал, что голоса хотели от него большего, что они жаждали, чтобы он избавился от своих страхов и действовал.

Ночь, когда Артур появился в Уайлд Роуз, была густой и безлунной, как будто сама природа решила скрыть его присутствие под плащом тьмы. Он стоял на границе имения, в тени высоких деревьев, которые словно старые часовые охраняли покой семьи Боуэн. Его дыхание было прерывистым, холодный пот стекал по вискам, а в голове, как обычно, звучали голоса. Они больше не шептали - теперь они кричали, приказывая, настаивая на том, чтобы он завершил начатое.

Артур знал, что Руперт и Эбигейл теперь муж и жена. Он следил за ними издалека, прячась от всех, наблюдая за тем, как тихо и без особого торжества прошла их свадьба. Всё это время голоса внутри настаивали на том, что их союз - зло, которое нужно искоренить. Но у Артура не было четкого плана. Он не мог думать о том, как устранить Руперта или Эбигейл, даже если и хотел бы этого. Каждый раз, когда мысли заходили слишком далеко, страх вновь сковывал его, лишая силы.

Сейчас, стоя у заброшенной тропинки, ведущей к дому, Артур не думал об убийстве. Его разум был сосредоточен на одном - как бы пробраться внутрь, как сделать это тихо, не привлекая внимания. Голоса тянули его вперёд, как марионетку на нитках, шепча, что только внутри дома он сможет обрести покой. «Ты должен попасть туда. Это - твой путь к свободе», - твердили они.

Артур осторожно двинулся вперед, стараясь не производить ни звука. Он знал этот дом - каждый угол, каждую трещину на стенах. Он бывал здесь раньше, когда ещё был другим, когда никто не подозревал, каким страшным станет его будущее. Теперь же этот дом казался ему чужим, словно само здание противилось его приходу.

Он пробирался через густые заросли, стараясь оставаться в тени. Его шаги были неровными, ноги подкашивались от напряжения. Но желание освободиться от голосов было сильнее. Артур знал, что если он выполнит их приказ, все закончится. Он сможет снова быть самим собой. Или хотя бы перестанет бояться этих мучительных шепотов, что не давали ему покоя уже столько лет.

Добравшись до стены дома, Артур прислушался. Вокруг царила тишина. Дом спал, как и его обитатели. Он скользнул вдоль стены, стараясь вспомнить, где могли быть слабые места, через которые можно было бы проникнуть внутрь.

Голоса в голове Артура, которые прежде казались хаотичными и пугающими, теперь словно обрели цель и направление. Они больше не упрекали его, не тянули в разные стороны, а, напротив, говорили спокойнее и яснее, будто направляя его шаги. Он чувствовал, как они вели его, словно незримые проводники, показывая путь сквозь темноту. В какой-то момент ему показалось, что он уже не блуждает в слепую, что все препятствия на пути к Уайлд Роуз исчезли сами собой.

И тут его взгляд остановился на заднем дворе дома, где боковая дверь кладовки, ведущая на кухню, была приоткрыта. Она словно ожидала его прихода, и Артур на мгновение замер, не веря своему везению. Видимо, служанки забыли запереть её, занятые делами или в суете последних дней. В Лейнвуде, небольшом и спокойном городке, никто не думал о ворах или взломщиках - в этих местах люди привыкли чувствовать себя в безопасности, не беспокоясь о том, что кто-то может проникнуть в их дом ночью.

Голоса, шепчущие в его голове, одобрили находку. «Иди, это знак», - твердили они, звуча теперь почти ласково. Артур почувствовал странное облегчение, как будто сама судьба вела его к цели. Он сделал шаг вперёд, осторожно, стараясь не издать ни звука, и подошел к двери. Рука, дрожащая от напряжения, легла на холодную ручку. Ему не нужно было прикладывать усилий - дверь беззвучно распахнулась, как будто ждала этого мгновения.

Он застыл на пороге, прислушиваясь к тишине внутри дома. Никаких звуков, только редкий треск старых стен и шорох ветра за окном. Все спали. Никто не ждал, что этой ночью в дом проникнет незваный гость. Артур сделал ещё один шаг и оказался внутри, охваченный странной смесью страха и возбуждения. Его сердце колотилось так, что казалось, будто стук будет слышен на всю кухню.

Он закрыл за собой дверь, не запирая её - вдруг ему придётся бежать. Внутри было темно, только слабый свет луны проникал через высокие окна, отбрасывая призрачные тени на пол. Голоса в голове снова начали нашептывать, торопя его: «Иди дальше. Ты уже почти там».

Когда Артур, прячась в тени, осторожно двигался по кухне, он вдруг замер, заметив движение наверху. Уильям спускался по лестнице, его лицо озарял слабый свет из бра на стенах, отбрасывая длинные тени на пол. Артур застыл, наблюдая за ним. Что-то в фигуре Уильяма заставило Артура насторожиться. Он чувствовал беспокойство, словно кто-то или что-то ещё находилось в этом доме, кроме его самой темной мысли. Уильям выглядел тревожно, словно ощущал чье-то присутствие, его глаза беспокойно метались по комнате. Он замедлил шаг и замер на мгновение, внимательно всматриваясь в темные углы, где Артур прятался, но ничего не увидел.

Уильям, видимо успокоившись, медленно повернулся и направился в библиотеку. Артур наблюдал за ним, следя за каждым его шагом. Едва дверь за Уильямом закрылась, Артур решил последовать за ним. Голоса в голове требовали действия, подталкивали его вперёд. Но едва он приоткрыл дверь библиотеки, чтобы проследить за братом, что-то заставило его остановиться.

В полутьме, среди слабого освещения бра, лица Уильяма и Руперта были странно похожи. Их шрамы - последствия пожара, что изменил их жизнь, - сделали их почти зеркальными отражениями друг друга. Артур на миг замешкался, глядя на профиль Уильяма, и в голове его мелькнула мысль: а вдруг это Руперт? Но затем он осознал - нет, перед ним не тот, кого он пришел искать. Ему нужен был Руперт.

Артур с трудом подавил нарастающее смятение. Он медленно закрыл дверь библиотеки, отступив в тень. Уильям ему не нужен. Голоса требовали найти Руперта. Казалось, будто именно он был причиной всех его страданий. Артур сделал шаг назад, отвернувшись от библиотеки, и вновь направился к лестнице, ведущей на второй этаж, туда, где спали Руперт и Эбигейл.

Эбигейл проснулась среди ночи, хотя её сон и так был неспокойным последние несколько недель. Мысли о предстоящих родах не давали ей покоя, внушая тревогу и страх. Уже в мае она должна была родить, и это пугало её больше, чем она готова была признаться даже себе. Каждый день она чувствовала, как её тело меняется, и, несмотря на поддержку Руперта, внутри поселился неосознанный страх - страх перед неизвестностью, перед болью, перед тем, что может пойти не так.

Рядом с ней Руперт мирно спал. Его дыхание было ровным и спокойным. Эбигейл некоторое время наблюдала за ним, стараясь успокоиться, но чувство тревоги всё равно победило. Она тихо поднялась с кровати, чтобы не разбудить мужа, и направилась к двери.

Но едва она приоткрыла дверь спальни, как кто-то из темноты неожиданно выскользнул ей навстречу. Эбигейл не успела даже вскрикнуть - сильная рука мгновенно схватила её, плотно зажав рот. Она ощутила холод ткани на своей щеке, и перед её глазами мелькнула фигура в чёрной одежде. Сердце замерло в ужасе, а в голове словно пронеслись десятки мыслей за одно мгновение. Кто это? Что ему нужно? Откуда он взялся в их доме?

Она пыталась сопротивляться, но страх и неожиданность сковали её движения. В глазах потемнело, а воздух в груди застрял тяжёлым комом. Рука незнакомца была слишком сильной, и каждый её порыв вырваться только казался тщетным. Всё, что она могла услышать в этот момент, было его тяжёлое дыхание и пульс, стучащий в ушах.

Артур стоял в темноте, ощущая, как его рука, словно в каком-то странном трансе, держит нож у горла Эбигейл. Его сознание словно отключилось, а голоса, которые обычно так настойчиво давали указания, вдруг предательски замолкли. Он не знал, что делать дальше. Все эти недели они вели его, подталкивали к тому, что он считал неизбежным, но сейчас, в самый решающий момент, остался только пугающий холод стали в его руке и чувство полной растерянности.

Эбигейл стояла неподвижно, не в силах пошевелиться. Холод лезвия ножа, который Артур прижал к её шее, словно сковал её разум. Ужас парализовал её, и в голове не было даже паники - только пустота и мучительное осознание собственной беспомощности. Она не могла дышать, не могла закричать. Внутри неё медленно нарастало отчаяние, её сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди.

Артур, глядя на Эбигейл, вдруг осознал, что совершенно не понимает, как нож оказался у него в руках. Он не собирался причинять ей вред - это было вне его плана, если он вообще мог назвать свои действия планом. Он просто хотел попасть в дом, найти Руперта, покончить с тем ужасом, что поселился у него в голове. Но теперь всё пошло не так. Он смотрел на свою руку с ножом, и страх, который всегда сковывал его, медленно начинал возвращаться. «Что я делаю?» - мелькнуло у него в голове, но ответом была лишь тишина.

Голоса молчали, будто покинули его в самый решающий момент. Они больше не говорили ему, что делать, не шептали планов и приказов. Это было хуже всего - остаться наедине с тишиной и самим собой.

Эбигейл тяжело дышала, пытаясь справиться с паникой, и её голос дрожал, когда она наконец заговорила, пытаясь пробиться через страх.

- Пожалуйста... отпусти меня... Ты ведь не хочешь этого, -задыхаясь, в ужасе прошептала Эбигейл.

Артур вздрогнул, услышав её голос, как будто её слова пронзили его сознание, заставив вернуться к реальности. Его рука с ножом слегка дрогнула, но он не убрал лезвие.

Артур растерялся. Он нервно огляделся по сторонам и ответил:

- Я... не знаю. Они сказали... они говорили, что так нужно. Но сейчас... я не слышу их.

- Кто? Кто тебе это сказал? Артур, ты не должен этого делать. Ты не убийца, - еле сдерживая слезы спросила Эбигейл, надеясь что Руперт или Уильям придут на помощь.

Его взгляд метался от её лица к ножу в его руке. Артур пытался справиться с невыносимым напряжением, его голос был полон сомнений.

Артур, тихо, словно оправдываясь перед самим собой сказал:

- Это Руперт... это всё из-за него. Он причинил мне боль. Они говорили, что я должен... покончить с этим. И тогда они уйдут.

Эбигейл с трудом старалась дышать ровно, осознавая, что любые её слова могут стать последними. Поэтому она мягким голосом решила потянуть время.

- Руперт здесь ни при чём. Это болезнь, Артур. Ты болен, и тебе нужна помощь. Пожалуйста, опусти нож. Мы поможем тебе, обещаю.

Он сжал лезвие сильнее, но рука его дрожала. В глазах читалось замешательство, как будто её слова проникли в него глубже, чем он ожидал.

- Я не хочу этого... я не хотел... Я просто хотел тишины. Как только Руперт уйдет, а за ним Уильям, потом ты, я буду свободен и счастлив.

Эбигейл видела, как в его глазах мелькнула боль, и поняла, что этот момент - её единственный шанс. Она очень тихо, почти умоляюще прошептала:

- Ты можешь остановиться. Ещё не поздно. Мы найдём способ помочь тебе... вместе. Просто... отпусти меня.

Тишина затянулась. Артур стоял неподвижно, внутри него словно боролись два противоречивых голоса - страх и отчаяние. Его рука постепенно ослабла, нож слегка опустился.

Уильям, который не смог справиться с тревогой в библиотеке, тихо вышел из комнаты и направился к лестнице, чтобы проверить, что происходит. Его шаги были осторожными, но он всё же на удивление быстро преодолел расстояние до лестницы, не желая оставаться в неведении.

Когда Уильям появился в поле зрения, он увидел сцену, от которой его сердце упало в пятки. Артур стоял у лестницы, держа нож у горла Эбигейл. Эбигейл дрожала от страха, а её глаза были полны ужаса. Уильям не сразу мог поверить своим глазам, но страх и адреналин быстро взяли верх.

- Что ты делаешь, Артур?! Отпусти её! - Панически прокричал Уильям.

Артур вздрогнул при звуке голоса, и его лицо исказилось от новой волны страха и замешательства. Слова Уильяма, хоть и были полны страха, одновременно оказались и мольбой, и приказом.

- Не приближайся! Я... я не знаю, что делать. Я не могу... Я не знаю, что делать! - Артур дрожал. В этот момент он будто не управлял своим телом. Он был в ужасе от происходящего, но отпускать ситуацию было поздно.

Уильям, с усилием сдерживая себя, медленно двигался вверх по лестнице.

- Успокойся, Артур. Мы можем всё обсудить. Пожалуйста, отпусти её. Это не то, что тебе нужно.

Его голос был настойчивым, но в то же время мягким, словно он пытался создать мост между паникой Артура и страхом Эбигейл. Уильям знал, что любое резкое движение может толкнуть его в край.

- Я не хотел... Я не хотел причинять боль. Но они... они говорили, что я должен, - продолжал Артур.

У Эбигейл кружилась голова. Ей казалось, что от ужаса и стресса она может родить уже сейчас.

Уильям подходя ближе, старался говорить спокойно:

- Слушай меня. Голоса не правы. Они только путают тебя. Ты можешь выйти из этого, и мы поможем тебе. Пожалуйста, отпусти нож.

Артур, похоже, колебался. Его глаза метались между Уильямом и Эбигейл. Нож, который ещё недавно казался таким холодным и угрожающим, теперь стал символом его внутреннего раздора. Артур медленно начал опускать лезвие, но его страх и замешательство ещё не исчезли.

Руперт проснулся от странного шума, доносящегося из коридора. Сначала он подумал, что это просто остатки ночных кошмаров, но, прислушавшись внимательнее, различил тревожные голоса. Паника охватила его, когда он заметил, что Эбигейл отсутствует рядом. Он быстро вскочил с постели и тихо подошёл к двери.

Приоткрыв её, Руперт увидел, что ситуация была куда более опасной, чем он мог предположить. Артур, с ножом в руке, стоял спиной к двери, а Эбигейл была неподвижно прижата к нему. Руперт, не теряя времени, быстро решил действовать.

Он осторожно вышел из спальни и подкрался к Артуру сзади. С силой схватив его за плечи, Руперт резко развернул его к себе, заставив Артура потерять равновесие. Нож выскользнул из рук Артура и упал на пол, отскочив в сторону.

Эбигейл, воспользовавшись моментом, быстро освободилась от Артура. Со слезами на глазах она бросилась к брату и прижалась к нему, крепко обняв его.

Артур, полностью потерявший рассудок, с яростью пытался задушить Руперта, схватив его за шею. Руперт боролся, стараясь избежать удавки, но давление становилось всё сильнее. В глазах Артура горел безумный огонь, а его дыхание было тяжелым и прерывистым. Страх и ярость переплетались в его сознании, делая его действия всё более неадекватными.

- Эбигейл, стой подальше! Уильям, помоги! - Руперт с трудом сорвался на крик.

В этот критический момент Уильям подбежал к ним, полный решимости. Он увидел, как Артур изо всех сил пытается задушить Руперта, и, не раздумывая, взялся за дело.

- Отойди от него! - крикнул Уильям отчаянно.

Силой схватив Артура, Уильям резко толкнул его, и тот, не ожидавший такого удара, потерял равновесие. Артур с криком упал через перила лестницы и, скатившись вниз, ударился о пол с глухим, ужасающим звуком.

Эбигейл, не в силах отвести взгляд, с ужасом наблюдала, как её мучения достигли своего апогея. Руперт, в свою очередь, освободился от хватки Артура, но его сердце продолжало колотиться в груди. Он тяжело дышал.

- Уильям, ты в порядке?

Уильям не ответил. Он медленно спустился на первый этаж, и, дрожа, подошёл к лежащему на полу Артуру. Он посмотрел на его неподвижное тело и понял, что Артур не подает признаков жизни. Всё произошло слишком быстро, и теперь, когда напряжение спало, в комнате наступила тревожная тишина.