Глава 11
Эбигейл стояла перед пепелищем, где когда-то была её укромная хижина. Здесь, среди деревьев, она находила не просто убежище — это было место, где она чувствовала себя настоящей, вдали от строгих рамок дома. Вспышки воспоминаний накатывали волнами: как она в первый раз укрылась здесь после ссоры с матерью, как помогал ей Мэйсон, выслушивая проблемы, как здесь Руперт шептал ей слова, которые заставляли её верить в будущее, где они будут счастливы вместе.
Её сердце разрывалось на части, но боль от утраты хижины смешивалась с другим, куда более глубоким страхом. Уильям, её брат, тот, кто всегда был рядом и на кого она могла положиться, теперь лежал между жизнью и смертью. Его ожоги и мучения приводили её в отчаяние. Виноватой ли она была в этом? Возможно, её тайные встречи и желания, стремление к свободе привели к этому ужасу. Мысли о том, что она может потерять его навсегда, лишали её покоя.
Но больше всего она беспокоилась о Руперте. Образ его обожжённого лица не покидал её ни на секунду. Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставал момент, когда они могли погибнуть. Страх за его жизнь был невыносим. Она знала, что Руперт был готов рисковать ради неё, но эта цена казалась слишком высокой. Она винила себя за всё, что произошло, и каждый день и час, проведённые в ожидании новостей о его здоровье, казались ей бесконечными. Всё, что раньше было ей дорого, либо разрушено, либо висит на волоске. Она молилась, чтобы у неё был шанс всё исправить, чтобы те, кого она любит, вернулись к жизни и снова были рядом. Но в глубине души страх не отпускал её, затмевая все остальные чувства.
Дом Боуэнов был окутан тишиной, которую прорезал лишь тихий треск дров в камине. События последних дней повисли в воздухе, как зловещая тень, и все ждали, когда разразится буря.
Когда Рэдклифы вошли в гостиную, лица обоих родителей были бледными и напряженными. Артур шёл позади, а его взгляд блуждал по стенам, словно он находился в другом мире, не осознавая, что происходит вокруг.
— Джеймс, Лорна, — начал Эндрю Рэдклиф, пытаясь сохранять хладнокровие. Его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась внутренняя борьба. — Мы пришли... Мы хотели извиниться за случившееся. Это... невообразимая трагедия, и мы...
— Извиниться? — Лорна встала с кресла, а её глаза блестели от ярости. — Вы думаете, что извинений достаточно? Ваш сын чуть не убил моего мальчика!
— Лорна, — Джеймс попытался успокоить жену, но её гнев был неудержим.
— Нет, Джеймс! Мы не можем просто принять это и двигаться дальше. Этот пожар разрушил не только наш дом, но и наши жизни!
Эндрю сжал челюсти. Его взгляд скользнул к Артуру, который стоял в углу, безразличный ко всему происходящему.
— Мы понимаем, Лорна. Но... Артур не был в себе. Он... Он не знал, что делал. Это был... несчастный случай.
— Несчастный случай? — Джеймс наконец-то повысил голос. Его терпение лопнуло. — Ваш сын поджег хижину! Он устроил всё это! Это не случайность, Эндрю. Это умышленное действие!
Артур, до этого молчавший, вдруг рассмеялся. Резкий звук его смеха пронзил тишину. Все повернулись к нему.
— Что смешного? — прошептала Лорна, с ужасом смотря на него.
— Вы все так предсказуемы, — проговорил Артур с блестящими от безумия глазами. — Все вы, со своими ожиданиями, с вашими планами... Думаете, я этого хотел? Жениться на ней? Стать частью вашего глупого мира? Нет... это не то, чего я хочу от жизни...
— Артур, замолчи!— холодно бросил Эндрю, с ноткой паники в голосе.
— Замолчать? Почему? — Артур шагнул вперёд. Лицо исказилось в гримасе. — Всё это — ложь. Вы все пытались сделать меня таким, каким я не хочу быть. Я был послушным, а меня кругом все обманывали. Лжецы! Меня тошнит от вас всех.
Лорна отступила на шаг. Её хрупкие руки дрожали. Она впервые видела Артура таким, и это пугало её до глубины души. Джеймс встал перед женой, защищая её.
— Артур, ты... ты ненормален, — прошептал он. —Тебе нужно лечение.
— Лечение? — снова рассмеялся Артур. — Нет, дорогой мистер Боуэн, мне не нужно лечение. Это вам нужно перестать верить в свои иллюзии.
Эндрю Рэдклиф схватил сына за плечо, силой развернув его к двери.
— Хватит! Ты сказал достаточно. Мы уходим. Сейчас же.
Но прежде чем они успели выйти, Лорна произнесла тихо, но с холодной решимостью:
— Не думайте, что мы это оставим просто так. Если мой сын не выживет...
Эндрю остановился, и его спина напряглась.
— Лорна, я...
— Мы знаем, кто виноват, — продолжала она. — И если будет нужно, мы сделаем всё, чтобы этот виновник понёс наказание.
Эндрю Рэдклиф, стоя напротив Боуэнов, чувствовал, как холодный пот стекал по его спине. Он всегда гордился своим спокойствием и умением держать ситуацию под контролем, но сейчас, когда Лорна и Джеймс буквально обрушились на него своим гневом, внутри него что-то сломалось. Слова Лорны — каждое из них — пронзали его, как ножи. Он знал, что она права, но что мог сделать? С каждым взглядом на своего сына, он ощущал всё большую беспомощность и страх.
Когда Артур рассмеялся, этот смех отозвался в Эндрю эхом его собственных страхов. Он не хотел признавать, но давно понимал, что с его сыном что-то не так. Сколько раз он закрывал глаза на странности в поведении Артура, оправдывая их усталостью или давлением? Но теперь, стоя перед разгневанными Боуэнами и видя своего сына, который словно утратил связь с реальностью, Эндрю осознал всю тяжесть своей ошибки.
"Что же я упустил?" — думал Эндрю, глядя на искажённое лицо Артура. Он пытался убедить себя, что сделал всё, что мог, что воспитывал сына в строгих рамках, желая ему лучшего будущего. Но разве это было будущее? Разве он когда-то думал, что его мальчик — тот самый Артур, который в детстве боялся грозы и прятался под его плащом — станет таким? Он всё ещё видел в нём того мальчика, и эта иллюзия разрывала его на части.
"Как мы дошли до этого?" — мысленно спрашивал он себя, наблюдая, как Артур пытается освободиться из его хватки. Но ответ был слишком ясен. Всё это время Эндрю игнорировал тревожные знаки, подавлял своё беспокойство, пытаясь быть идеальным отцом, которому не к чему придраться.
Маргарет, мать Артура, стояла рядом, сжав руки в кулаки. Её сердце сжималось от боли. Она всегда защищала Артура, даже тогда, когда всё указывало на его нестабильность. Она была той, кто отмахивался от опасений Эндрю, успокаивая себя тем, что это просто юношеский бунт, что Артур успокоится и всё наладится. Но теперь, когда всё стало явным, когда её сын стоял перед ней, как чужой, её охватило чувство вины. Она думала, что любовь и забота смогут исцелить его, но, возможно, именно её нежелание признать проблему загнало Артура в этот угол.
Когда Лорна пригрозила наказанием, Маргарет едва не заплакала. Она поняла, что теряет не только сына, но и уважение, дружбу, которую Боуэны когда-то испытывали к их семье. Но что было хуже всего — она теряла веру в то, что Артура можно спасти. Устроил он поджег специально или это случайность, было уже неважно. Её внутренний голос шептал, что лечение — это не конец, а новая возможность для него. Страх перед признанием этой необходимости сковывал её.
Пока они покидали Уайлд Роуз, каждый их шаг отзывался болью. Эндрю и Маргарет шли молча, осознавая,что больше не смогут восстановить ни отношения с Боуэнами, ни разрушенные жизни своих детей.
Месяц, прошедший после трагического инцидента, принёс с собой множество эмоций, изменений и напряжённости. В палате, где лежал Уильям, каждый звук был насыщен глухой болью и тревогой. Лежа на простынях, словно привязанным к постели, он всё ещё ощущал жгучее напоминание о том, что произошло. Ожоги, хотя и заживали, оставляли на его коже шрамы, а их следы, казалось, шли вглубь его души.
Эбигейл каждую неделю приходила в больницу, хотя её сердце разрывалось при виде брата. Её лицо было всегда спокойным и собранным, но глаза выдавали всю глубину её переживаний. Уильям видел эмоции сестры, и это утешало его. Дни, проведённые в постели, научили его быть более чувствительным к окружающим. Эбигейл, несмотря на все свои проблемы, оставалась для него опорой. Когда она вошла в палату в очередной раз, в её выражении лица что-то изменилось. Уильям заметил это и спросил, глядя на неё с болью:
— Эбигейл, ты снова здесь. Ты не могла бы просто уйти? Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
Она подошла ближе, взяв его руку в свои тёплые ладони.
— Ты — мой брат, Уильям. Никуда я не уйду, пока ты не поправишься. Не важно, что произошло. Я здесь, чтобы поддержать тебя, — ответила она с искренностью.
— Спасибо, солнышко. Я это ценю. Помнишь, как ты читала свои сказки в детстве и верила, что есть настоящие рыцари. Я говорил, что их давно нет. Так вот, беру свои слова обратно и признаюсь, ты была права. Руперт — вот кто настоящий рыцарь! Он спас меня, и я обязан ему до конца своих дней.
Эбигейл улыбнулась и аккуратно сжала его руку.
Тем временем, Руперт страдал от глубоких внутренний терзаний. Он избегал посещений и изолировался от всех, особенно от Эбигейл. Его шрамы и изменение внешности беспокоили его до такой степени, что он опасался, что она увидит его другим человеком и уйдет. Его самоуверенность, некогда служившая ему опорой, теперь была разрушена. Он боялся, что её любовь не выдержит этой проверки.
Временное жильё Руперта было скромным и неудобным. После трагического инцидента он полностью замкнулся в себе. Он отказался от поддержки дяди Фрэнка и переехал в более отдаленный домик, ближе к лесу. Целый месяц он избегал встреч с Эбигейл и всеми, кто мог бы его утешить. С тех пор как он вернулся из больницы, его дни проходили в одиночестве, в мраке его небольшого временного жилья. Каждое утро он просыпался и смотрел в зеркало на своё отражение, видя искажённое ожогами лицо, которое ему теперь казалось чужим.
Руперт укрылся в своём временном убежище, боясь, что его внешний вид станет непреодолимым барьером между ним и теми, кто его любил. Он не выходил на улицу, избегал визитов и старался избегать общения даже с теми, кто был ему дорог. Даже когда по Лейнвуду начали ходить слухи о его состоянии, он предпочёл молчание. Каждое посещение врачей и медицинских работников сопровождалось его внутренним протестом, и каждая ночь проходила в мучениях, когда он вновь и вновь страдал от мысли, как сильно изменилась его жизнь.
Но самым большим испытанием было его собственное желание встретиться с Эбигейл. Он знал, что её любовь и поддержка были для него самой настоящей отдушиной, но мысли о том, что она увидит его в таком состоянии, казались ему невыносимыми. Руперт боялся, что её доброта и тепло будут недостойны того, кем он теперь стал.
Но вот однажды, в дверном проёме появился свет — это была Эбигейл, которая с трудом нашла его жилье и пришла, чтобы нарушить его замкнутость. Девушка несла в руках пирог и фрукты. Это было её способ показать, что она всё ещё здесь для него, несмотря на все преграды. Она безумно скучала по нему и беспокоилась с утра до ночи. За Уильямом хорошо ухаживали, а Руперт переживал все в одиночку. Эта мысль просто съедала её изнутри.
— Руперт, я пришла, — голос Эбигейл был таким мягким, что он словно ласкал его уши. — Я принесла тебе вкусности. Ну же, посмотри на меня. Я сильно по тебе скучала.
Руперт взглянул на неё и почувствовал, как его сердце забилось быстрее от эмоций. Его страхи и сомнения показались ему ничтожными по сравнению с тем светом, который она принесла в его жизнь. Он знал, что этот её визит — акт любви.
— Эбигейл, — его голос дрожал, когда он произнёс её имя. — Я... я не знал, что сказать. Я боялся, что... что ты не сможешь вынести того, каким стало мое лицо и тело. На меня ведь невозможно смотреть.
Она не испугалась из-за его внешнего вида, затем подошла к нему и нежно положила руку на его лицо. Её прикосновение было как бальзам для его страдающей души. Эбигейл присела рядом с ним на краю кресла. Глаза были полны слёз.
— Не говори так. Ты для меня всегда будешь самым важным, — сказала она решительно. — То, что произошло, не изменит того, что я чувствую. Я люблю тебя, и это самое главное. Ты для нас герой, Руперт! Ты в очередной раз спас человека, моего родного брата рискуя своей жизнью, хотя мог выбраться сам и спастись, но твое доброе и храброе сердце просто не позволило тебе бросить Уильяма.
Она аккуратно обняла его, и Руперт почувствовал, как её тепло проникает в него, заполняя пустоту и холод, которые он ощущал. Парень прижал её к себе, и его руки обняли Эбигейл так нежно, как если бы он боялся потерять свою любовь.
— Я так боюсь, — прошептал он, — боюсь, что я стал чужим. Не знаю, как мне справиться с этим.
— Ты не стал чужим, — её слова звучали как обещание. — Ты остаёшься моим Рупертом. И я буду рядом с тобой, чтобы пройти через это. Мы пройдём все испытания вместе, и я никогда не оставлю тебя.
В этом искреннем признании было столько глубины и тепла, что Руперт почувствовал, как его сердце вновь наполняется надеждой. Он закрыл глаза, чувствуя, как прикосновение и слова Эбигейл снимают с него бремя.
Когда они отстранились, её глаза встретились с его, полные искренности и понимания. Во взгляде девушки был свет, который развеял тьму его внутреннего состояния.
— Если честно, я ждал этого дня, когда мы сможем снова быть вместе, — произнёс он почти шёпотом — Я буду бороться, чтобы вернуться к жизни, какой она была до этого.
— Ты вернёшься, Руперт, — сказала она уверенно — И вместе мы увидим, как всё меняется. Мы пройдём через все испытания и будем счастливы. С каждым днём ты будешь становиться всё лучше, и я буду с тобой.
Руперт осторожно прикоснулся к её животу, ощущая тепло и нежность. Его пальцы скользнули по её округлой форме, и он почувствовал, как его сердце наполняется любовью.
— Я уже не знаю, как бы я справился без тебя, — произнёс он благодарно. — Ты делаешь меня сильнее. Я уверен, твоя любовь будет исцелять меня быстрее.
Эбигейл кивнула и обняла его ещё крепче со слезами на глазах.
— Мы вместе, Руперт, — прошептала она. — Это главное. Я люблю тебя. Мы преодолеем всё, и наша любовь сделает нас сильнее. Наш ребенок подарит нам радость. У нас все будет хорошо!
Этот вечер стал символом их связи, которую ничто не могло разрушить. В этом небольшом временном жилье, в объятиях друг друга, Руперт и Эбигейл нашли утешение и силу, чтобы идти дальше. Их любовь была ярким светом, который освещал путь впереди, несмотря на все испытания и трудности.
Конец февраля принес с собой не только морозы, но и новое бедствие. Однажды ночью, в Лейнвуде вспыхнул очередной пожар. Горел дом Фрэнка Кэвилла. Сначала это показалось необычным холодным светом, но вскоре огонь обрушился с разрушительной силой.Этот пожар шокировал весь Лейнвуд. Пламя, яростно охватившее стены старого здания, вспыхнуло неожиданно, пожирая дерево и камень с ужасающей скоростью. Жители деревни с ужасом наблюдали, как дом превращается в обугленные руины. Некоторые пытались помочь тушить огонь, но усилия были тщетными — огонь поглотил всё.
На следующий день Лейнвуд был полон разговоров о случившемся. У каждого были свои догадки, но никто не знал наверняка, кто мог быть виновником. Однако одна из старожилов деревни, Пэгги, твердо утверждала, что видела нечто необычное в тот день, когда начался пожар.
Старушка, хрупкая и чуть сгорбленная, сидела у окна своего дома, наблюдая за улицей, как обычно. Когда её маленький котенок выбежал на крыльцо, Пэгги поднялась, чтобы позвать его обратно. Именно в этот момент она и заметила странного молодого человека, который подошёл к её дому.
Он был худощав, с бледным лицом, на котором отражались тревога и настойчивость. Его светлые, почти белокурые волосы, спутанные от ветра, не походили на волосы местных жителей, обычно более тёмные и крепкие от суровой работы на свежем воздухе. Его одежда выглядела небрежной, словно он долго был в пути.
— Извините, добрый день, — начал он вежливо, но с явным напряжением в голосе. — Не подскажете, где здесь живёт Руперт? Я слышал, он в Лейнвуде.
Пэгги прищурилась, всматриваясь в лицо незнакомца.
— Руперт, говорите? А кто же вы будете ему?
— Просто знакомый, — уклонился он от ответа. — Мне сказали, что он живет здесь.
Старушка, привыкшая доверять своей интуиции, почувствовала что-то неладное. Однако, как обычно, с любезностью ответила:
— Да, верно, он живет вместе с дядей. Давно его не видела после одного несчастного случая. Наверное восстанавливается. Вы, видимо, его друг?! Хотите навестить его?
—Да, мне нужно его увидеть.
— Дом его дяди Фрэнка находится в конце деревни, у леса, — старушка указала в сторону своими костлявыми пальцами.
Молодой человек кивнул, поблагодарил её и поспешил в указанном направлении, оставив за собой след из подозрений и тревоги.
Позже, когда пожар уже разгорелся, Пэгги вспомнила этого блондина и его настойчивые вопросы. Она рассказала об этом соседям, а слухи быстро распространились по деревне. Жители Лейнвуда теперь обсуждали не только огонь, но и загадочного гостя, который появился в деревне в тот день.
Кто он был? Зачем искал Руперта? И, самое главное, мог ли он быть тем, кто устроил пожар? Эти вопросы начали всплывать на поверхность, наполняя спокойные умы жителей Лейнвуда страхом и неуверенностью.
Фрэнк, находившийся в городе по делам, не знал о трагедии, пока не вернулся домой. Он подъехал к своей деревне и увидел, как его дом превращается в дымящуюся развалину. Огонь уже был погашен, но обугленные остатки и дым ещё давали понять, насколько велика была беда.
По прибытии Фрэнк увидел, что местные жители собрались вокруг остатка его дома, пытаясь восстановить порядок после ночного пожара. Они работали вместе, обсуждая произошедшее и помогая друг другу. Молва о пожаре быстро разнеслась, и соседи пришли на помощь, хотя это было лишь капля в море по сравнению с масштабами разрушений.
Фрэнк подошёл к группе людей, которые ещё пытались навести порядок. Среди них был Джордж, старый знакомый Фрэнка, который был одним из тех, кто первым прибежал на место.
— Как всё произошло? — спросил Фрэнк с ужасом и скрываемой болью от увиденной картины, пытаясь понять масштабы случившегося.
Джордж снял шляпу и взглянул на Фрэнка с тяжёлым выражением лица.
— Не знаем, как именно всё началось. Пожар вспыхнул вчера так внезапно, что мы почти не успели подойти. Мы все работали, как могли, но он быстро охватил дом. Миссис Робертс говорит, что вчера ближе к вечеру к ней подошел молодой человек и спрашивал про Руперта. Она указала на твой дом. Это единственная зацепка.
Фрэнк взглянул на обгорелые остатки своего дома, и чувство тревоги и растерянности заполнило его душу. Он знал, что должен сообщить Руперту о случившемся, но сначала решил помочь соседям, насколько это возможно. Небо было затянуто дымом, и холод проникал в каждую щель.
По окончании первой паники, когда огонь был потушен и все, кто мог, пытались восстановить порядок, Фрэнк решил поехать к Руперту. Он взял коня, зная, что дорога займет некоторое время. Его мысли были полны тревоги и беспокойства, и он ехал молча, надеясь, что новости, которые он принесет, не будут слишком тяжёлым ударом.
Когда Фрэнк прибыл в дом Руперта, его лицо было усталым и осунувшимся. Руперт встретил его на пороге, и, увидев выражение лица Фрэнка, сразу понял, что что-то произошло.
— Фрэнк, — начал Руперт, — что случилось? Выглядишь неважно.
Фрэнк вошел в дом и сел. Его дыхание было тяжёлым от усталости и стресса.
— У меня плохие новости, Руперт, — начал он дрожащим голосом — Мой дом сгорел. Я только что вернулся и увидел, что он превратился в пепел. Соседи пытались потушить пожар, но ничего не смогли сделать. Все пропало.
Руперт сел напротив него, и его лицо выражало глубокую озабоченность.
— Как это случилось? Что говорят соседи? Может кто-то специально это сделал?
Фрэнк рассказал о том, что слышал от местных.
— Говорят, пожар начался слишком быстро. Мы ничего не заметили. Может быть, это случайность, хотя меня не было в Лейнвуде два дня, а может, кто-то намеренно поджёг дом. Да и кому это нужно? В данный момент трудно сказать что-то определённое.
Эбигейл, все время молча стоявшая позади Руперта, подошла к Фрэнку и обняла, чувствуя его горе.
— Мы с вами, Фрэнк, — сказала она мягко. — Это очень страшно. Хорошо что вас не было дома, и Руперт здесь. Вам не кажется, что это мог сделать Артур?
— В каком смысле? —Спросил Руперт, пытаясь понять что имеет ввиду Эбигейл. — Ты считаешь, Артур мог специально поджечь дом, думая что я по прежнему живу с дядей?
— А этот мальчишка Рэдклиф разве не уехал с родителями? —Фрэнк перебил Руперта и задумчиво уставился на девушку.
— Артур вполне мог сбежать. Он мне никогда не нравился. Вдруг вся эта ситуация с пожаром в хижине остро подействовало на его психику? И кем же все таки был тот незнакомец, который искал с тобой встречи, Руперт?! Описание его внешности похож на Артура.
—Эбби, милая, давай не будем обвинять человека, не имея против него каких-то доказательств, — сказал Руперт мягко, но в душе ему казалось, что она права. Он чувствовал надвигающуюся угрозу.
Эбигейл с ноткой страха в глазах ответила:
—Просто все это очень странно. Я боюсь за вас, за всех нас. Фрэнк, прошу, если что нибудь будет нужно, обращайтесь ко мне. Наша семья поможет вам.
Фрэнк кивнул и поблагодарил её, чувствуя, как поддержка Руперта и Эбигейл облегчает его боль, хоть и ненадолго. Время шло, и они знали, что им предстоит длинный путь восстановления и поиска правды. Эта новая трагедия напоминала им, что их жизнь всё ещё полна испытаний и неизвестностей, но вместе они были готовы встречать любые трудности.