Глава 4.
Я растянулась на кровати, зарывшись в телефон, пальцем листая чат — всё ещё зависшая между мыслями о Москве и этой новой реальности. В комнату постучали.
— Входите, — крикнула Оксана с её обычным лёгким тоном.
Я даже не шевельнулась, продолжая скроллить, пока дверь не открылась и в проёме не появились двое взрослых. Я только скользнула по ним взглядом, не меняя положения.
— Приветствую, — бросила я холодно, не отрываясь от экрана.
— Вероника, может, всё же встанешь для знакомства? — произнёс мужчина с лёгким нажимом в голосе. — Я Константин Анатольевич, можно просто Константин. А это моя жена, Наталья Владимировна(я чёт не знаю как зовут маму Бори,ахаза будет так), — он указал рукой на женщину рядом.
Я нехотя посмотрела на них, чуть приподняв голову.
— Очень приятно. Это всё? Если да, то я пойду дальше заниматься своими делами, — откинулась обратно, дав понять, что мой энтузиазм закончился ровно там, где и начался.
Оксана хмыкнула в сторону, будто сдерживая смех, а взрослые переглянулись — то ли в лёгком замешательстве, то ли уже предвкушая весёлое "перевоспитание".
Константин Анатольевич пару секунд смотрел на меня, будто прикидывал, шутка это такая у меня или реально всё настолько в лоб. Наталья Владимировна, в отличие от него, сразу включила свою «мамочку-дипломата» — голос мягкий, с натянутой, почти профессиональной улыбкой.
— Вероника, мы понимаем, тебе тяжело. Новый город, новые люди… Но мы правда хотим, чтобы тебе здесь было комфортно. — Она сделала шаг ближе, будто пробуя сократить дистанцию. — Давай попробуем начать с простого — ужина. Сегодня я приготовлю что-нибудь вкусное, соберёмся все вместе, пообщаемся, познакомимся ближе.
— Ну если только вы ещё и вино подадите — тогда может быть, — фыркнула я, не глядя.
Оксана тихо прыснула со своего стула. Константин поднял бровь:
— Шутница у нас, да? Ладно. Без вина, но с домашними пирогами. Наташа отлично готовит.
— Спасибо, Костя, — бросила Наталья ему с тёплой улыбкой. Потом посмотрела на меня снова. — Вероника, я правда хочу, чтобы тебе тут было уютно. Знаю, ты не в восторге от этой поездки, но, может быть, всё сложится не так уж плохо?
Я села на кровати, наконец отложив телефон.
— Ну, раз пироги в ход пошли — может, и не всё потеряно. Только без нотаций за столом, ладно?
Константин усмехнулся, чуть кивнув, будто довольный тем, что хоть диалог пошёл. Наталья же просто облегчённо выдохнула, как будто только что вытащила лотерейный билет с моим согласием.
— Договорились, — сказала она. — Ужин через час. Оксаночка, поможешь мне?
— Конечно, — отозвалась Оксана, уже вставая.
А я осталась в комнате. И вдруг поймала себя на том, что впервые за всё это время почувствовала... не тепло, но как минимум не враждебность. Всё равно настороже, но… может, ужин — не худшее начало.
Я сидела на кровати, глядя в ту самую точку на стене, где обои чуть отходили от угла. Почему-то именно этот нелепый изъян вызвал в груди странное, почти забытое чувство — что-то между лёгким стыдом и внезапным проблеском совести.
Ну и чего я как ежусь-то? Люди вроде нормальные.
Да, не Москва, не блеск, не движ — но они хотя бы пытаются. А я… веду себя как торнадо с характером. Пора, пожалуй, сменить тактику.
Я встала, скинув с себя одеяло, и, чуть поёживаясь от холода, вышла из комнаты. Запах домашней еды уже плыл по квартире — тёплый, уютный, как из детства, когда ещё не было ни ругани, ни переездов, ни этих “перевоспитаний”.
На кухне Наталья Владимировна месила тесто, а Оксана раскладывала овощи на противень. Я встала в дверях, сцепив руки за спиной, и с почти виноватым видом произнесла:
— Эм… может, вам помощь нужна?
Обе удивлённо обернулись. Наталья даже перестала месить, слегка удивлённая, но явно довольная.
— Ты хочешь помочь? — уточнила она, будто проверяя, не привиделось ли ей.
— Ну… Я в этом ноль полный. Зато могу стоять рядом и создавать видимость участия, — усмехнулась я, криво. — Или хотя бы резать что-то. Главное — не взрываю ничего.
Наталья рассмеялась легко и искренне:
— Тогда иди сюда, шеф-повар ты наш. Научим всему. Сегодня ты нарезаешь перец — аккуратно, пальцы береги.
Я подошла к столу, взяла нож, с опаской взглянула на овощ. Оксана бросила на меня заговорщицкий взгляд:
— Вот и началось великое перевоспитание. Берегись, кулинарный мир!
Я хмыкнула:
— Да мне не кулинария нужна… просто... надо с вами общий язык найти. А то вдруг тусовка будет, а ваш «злой ментяра» не отпустит. Придётся через вас пробираться, как по тонкому льду.
Наталья засмеялась, но на её лице скользнуло что-то вроде тёплой мягкости.
— Ох, Вероника… чувствую, с тобой у нас скучно не будет.
Я пожала плечами, делая вид, что мне всё равно, но внутри было приятно. А вдруг и правда — не так уж всё плохо начинается?
На кухне уже витал тот самый запах — уютный, домашний, настоящий. Запах, от которого живот сам начинал ворчать, а настроение, хочешь не хочешь, ползло вверх. Я аккуратно расставляла тарелки по столу, стараясь не выронить ни одной, и вроде бы уже даже чувствовала некую гордость за себя — ну, мол, посмотрите-ка, не такая уж я и невыносимая, да?
В этот момент в комнату вошёл Константин. Его шаги были уверенными, а взгляд — цепким, отцовским, немного строгим, но не злым. Он обвёл взглядом всё, что происходило в кухне, на мгновение застыл, а потом, чуть приподняв бровь, произнёс с удивлением:
— Неужели… Вероника? Ты помогаешь? Хм, твой отец мне о тебе совсем другое рассказывал.
Я замерла на секунду, а потом резко обернулась, чувствуя, как внутри закипает всё, будто нажали не ту кнопку.
— А чё он вам, интересно, рассказывал? — голос мой был сдержанным, но внутри уже клокотало. — Что я монстр? Избиваю одноклассников, посылаю училок, на родителей плевать и вообще я говно? Да? Не удивлена.
Наталья тут же подошла ко мне ближе, мягко, осторожно, как к дикому зверю, который может укусить, но который на самом деле просто боится. Она положила руку мне на плечо, но я едва заметно дёрнулась, отстранившись.
— Вероника, милая, никто тебя не обвиняет, — тихо сказала она. — Просто… мы не знали, какая ты на самом деле. Ты ведь только приехала.
— И уже, значит, судите, — фыркнула я, отводя взгляд. — Ну классно. Приехала в "залупу мира", а тут уже готов досье на меня.
Константин вздохнул, потёр переносицу, но в его голосе не было ни злости, ни упрёка — только усталость и… сочувствие?
— Мы не судим, Вероника. Просто хотим понять. И, может, помочь.
Но прежде чем кто-то успел сказать ещё хоть слово, в комнату ворвался Боря, сияя как солнышко, будто ни одной тучи в доме не было.
— О-о-о, как вкусно пахнет! — с порога воскликнул он, делая глубокий вдох. — Вот это я вовремя.
Я только закатила глаза и фыркнула:
— Ну хоть кому-то мой труд в радость.
Он подмигнул и, не дожидаясь приглашения, уселся за стол, оглядывая еду, как будто собирался сделать ей комплимент.
— Ужин с бунтаркой. Это я, пожалуй, зафиксирую в памяти.
Я не сдержала улыбку, хоть и старалась выглядеть сердитой. Атмосфера потихоньку размягчалась, как и тесто, которое Наталья месила чуть ранее. И, может быть, не всё так плохо… Может быть, с этими людьми даже можно будет как-то выжить.
Воцарилась почти домашняя тишина — та, что наступает, когда все сидят за ужином, разомлевшие от еды и уютной атмосферы. Вилки тихо звякали о тарелки, в воздухе всё ещё витал аромат специй и тушёных овощей. Казалось, будто даже напряжение между мной и взрослыми немного растаяло.
— Отец, — вдруг начал Боря, прервав тишину, — а можно Вероника с нами сегодня на тусовку пойдёт? Обещаю, буду следить за ней как за своим достоинством, — хмыкнул он, хитро косясь на меня.
— Во дурень, — фыркнула Оксана, но на лице её мелькнула тень улыбки. — Я тоже за ней пригляжу. Без нас ей там делать нечего.
Я поставила вилку и, прищурившись, оглядела их обоих.
— Серьёзно? Вы что, боитесь, что меня там кто-то обидит? — Я хмыкнула и облокотилась на спинку стула. — Да я сама кого хочешь на место поставлю. Только покажите мне всех засранцев заранее, чтоб не путаться потом.
Константин поднял бровь и отпил из стакана, чуть прищурившись.
— Не знаю даже… Мне твой отец, — он посмотрел на меня строго, — Сергей, говорил, что тебе такие места противопоказаны.
На этих словах Оксана и Боря синхронно уставились на него с одинаковым выражением — ну пожалуйста, мол, дай добро.
— Всё будет в норме, — продолжил Боря, — все наши там будут. К тому же, ей надо познакомиться с одноклассниками.
Я слушала этот спор, стараясь не вмешиваться. Интересно, отпустит или нет? Хотя, честно, плевать. Я и раньше сбегала из дома — не такая уж это великая задача. Тем более… я краем глаза уже подметила пожарную лестницу под окном. Третий этаж, конечно, не подарок, но если очень надо — и по карнизу можно пройти.
Константин вздохнул. Пауза затянулась, и вот наконец он кивнул, как будто внутри себя что-то решив:
— Ладно. Только чтоб никакой самодеятельности. И… только не подпускайте её к Ивану Кислову.
— А это ещё кто такой? — прищурилась я. — Чмырь какой-то?
Стол замер на секунду. Константин скривился:
— Слова подбирай, пожалуйста. Сидишь, между прочим, с взрослыми людьми.
— Ну я ж не вру, — фыркнула я, не отводя взгляда. — Просто спрашиваю, что он за фрукт. А может и овощ...
— Во всяком случае… — Константин поджал губы, — ты права.
Вся кухня взорвалась дружным смехом. Даже Наталья, до этого старавшаяся держаться мягко и дипломатично, не сдержалась. Все… кроме Бори. Он нахмурился, сдвинул брови и как-то странно уставился в тарелку. Видно было — не понравилось ему, что его друга так легко переехали словами. Но промолчал.
Я лишь покосилась на него и мысленно хмыкнула: ну, значит, этот Кислов тебе не просто друг, раз аж так задело. Точно это же тот самый Киса про которого говорила Оксана. Интересно. Очень даже интересно.
***
В комнате витал лёгкий хаос — на кровати валялись открытые чемоданы, по полу были разбросаны какие-то футболки и джинсы, в воздухе ощущалось то самое волнение перед выходом куда-то "в люди". Я стояла у шкафа, смотрела на свои вещи и тихо вздыхала. Из Москвы с собой тащила минимум — не до модных образов тогда было. Надо будет как-нибудь пройтись по местным магазинам, вдруг найду хоть что-то приличное.
Пальцами перебираю ткань — свитер или футболка, юбка или джинсы? В итоге рука тянется к чёрному свитеру с яркими огнями, что словно искрятся при свете лампы, и широким джинсам — удобные, не стесняют движения и идеально отражают моё сегодняшнее настроение. Не хочу наряжаться. Пусть видят меня такой, какая я есть — без лишнего глянца.
Я быстро переоделась, бросила взгляд в зеркало. Ну да… красивая. И даже без усилий. Каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, расчесала пальцами — пусть ложатся, как хотят. Макияж? Не, не сегодня. Зачем кому-то угождать.
Развернулась и уже хотела подойти к Оксане, но остановилась.
— Ого… ты... — вырвалось у меня.
Она стояла у комода, застёгивая браслет. Белый топ с длинными рукавами сидел на ней идеально, подчёркивая изящные линии тела, а чёрные джинсы дополняли образ чем-то одновременно дерзким и женственным. Лёгкий макияж был почти незаметным, но ловко подчёркивал её природную красоту — чуть выделенные глаза, лёгкий блеск на губах, идеальный тон. Она выглядела как героиня подросткового сериала: уверенная, красивая, чуть загадочная.
Оксана повернулась ко мне и, заметив мой взгляд, усмехнулась.
— Что? Слишком нарядно?
Я качнула головой.
— Нет. Просто… эффектно. Прямо как будто на обложку глянца собралась.
Она рассмеялась легко, не жеманно — как подруга, с которой уже чувствуешь себя почти "на волне".
— Ну, хоть кто-то должен из нас сегодня блистать, если ты в своём анархистском прикиде, — подмигнула она.
Я закатила глаза, но на губах заиграла ухмылка. Словно впервые за всё это время почувствовала лёгкость. Впереди — вечер. Новые лица. Новая тусовка. А может, и начало новой игры, в которую я теперь вступаю.
Мы захлопнули за собой дверь квартиры, и по лестнице эхом разлетелся щелчок замка. Подъезд встретил нас всё тем же запахом старины и скрипом ступеней. Я шла чуть впереди, пальцами скользя по холодным перилам, а Оксана — рядом, лёгкая и будто светящаяся в своей уверенности.
— А где Боря? — спросила я, поворачивая голову через плечо.
— Да он, скорее всего, уже на месте. Ему-то и собираться не надо — накинул, что под руку попало, и довольный, — хмыкнула она, закатывая глаза.
Мы обе засмеялись. Ну конечно. Мужчины и их стиль "я в тапках, зато вовремя".
Вышли на улицу — вечер уже начал укутывать городок в сине-фиолетовую дымку. Воздух пах солью, травой и чем-то удивительно спокойным. Небо было прозрачным, как стекло, и на нём начинали загораться первые звёзды. Мы зашагали по тротуару, не спеша, бок о бок.
— А далеко вообще идти-то? — спросила я, кутаясь в свитер, хотя было не холодно — скорее просто привычка.
— Не, недалеко, минут десять, — пожала плечами Оксана. — В этом городе всё рядом. Если жить здесь долго, кажется, что он весь — как одна улица.
— Слушай, а как вообще тусовки у вас тут проходят? — спросила я, пряча взгляд, чтобы не казаться слишком заинтересованной.
— Ну… по-своему весело, — ответила она, чуть улыбаясь. — Конечно, это тебе не Москва и не клубы на Арбате, но у нас есть своя атмосфера. Компания хорошая, музыка, кто-то с колонкой, кто-то со светомузыкой. Обычно всё в заброшках или у кого-то на хате.
Я кивнула. Интересно. Даже очень. Хоть и маленький город, но всё же — где люди, там и движ.
Мы свернули за угол, и где-то впереди уже мерцал свет — слабый, тёплый, и доносился низкий гул басов. Я почувствовала, как у меня внутри щелкнуло что-то похожее на предвкушение. Что ж, посмотрим, как вы тут веселитесь, Коктебель.