Long way home

Я думаю, все согласятся с тем, что иногда, один шаг круто меняет нашу жизнь. Кто-то решается сделать этот шаг на свой страх и риск. А кто-то, боясь оступиться, сохраняет все в равновесии, плывёт по течению, ничего не пытаясь изменить в своей жизни. Какой же из вариантов правильный? Безусловно, каждый решает для себя, но, если вы сделаете этот маленький шажок, можете сорвать большой куш. Однако помните, оступившись, вы потеряете все.

***

POV Оливия
      Я открыла глаза и невидящим взглядом уставилась в одну точку. Затем я все же огляделась. Белый потолок, светло-зелёные стены. Постель точно не моя. Голова раскалывалась, повернуть её я не могла, но с трудом начинала вспоминать, что вчера было и как я оказалась в незнакомом помещении. Кажется, вчера к нам заявились Змеи и вызвали Бульдогов на драку. Потом я поехала за Арчи, а по пути завезла Веронику домой. Затем я приехала к мосту и увидела Свит Пи, который избивал моего брата. А вот что было дальше? Я никак не могла вспомнить. Только пустота и чернота. Вообще ничего. Одно я поняла точно — это больница. Но как я сюда попала? Опять загадка. Боль и головокружение постепенно отпускали, но мне все ещё трудно было шевелится. Вскоре в палату вошла приятная женщина лет сорока. Её короткие светлые волосы были аккуратно уложены под шапочку. Медицинский халат прикрывал колени, а на ногах у нее были бежевые туфли на небольшом каблучке.
— Здравствуй, Оливия. Я твой лечащий врач Демертия Эттвуд. Можешь называть меня доктор Эттвуд или Деметрия — как будет удобно. А сейчас я хочу узнать, как ты себя чувствуешь.
— Ну…я не могу точно сказать. Кажется, голова перестала болеть, но у меня такое ощущение, что меня фура переехала. Все тело ломит.
— У тебя небольшое сотрясение. Это не страшно, не стоит переживать. Скоро все пройдёт и будешь как новенькая. Но расскажи, что же произошло.
— Простите, но я плохо помню, что вчера было. Я даже не знаю как я сюда попала.
— Я все понимаю, Оливия. Ты, наверное, не хочешь мне рассказывать, но пойми, если это было нападение, мы обязательно должны сообщить шерифу и наказать виновного. Позволь тебе напомнить кое-что. Вчера лил просто ужасающий дождь, поэтому мы никого не ожидали в такую погоду. Однако, около полуночи в приёмное отделение вошёл промокший насквозь молодой человек. Очень высокий, темноволосый, в кожаной куртке с эмблемой змеев на спине. Он нёс на руках девушку. Она была без сознания, а затылок был весь в крови. Как ты понимаешь, это была ты. Мы немедленно провели необходимые мероприятия и когда твоей жизни уже ничего не угрожало, я вернулась в холл. Тот парень все ещё сидел там и смотрел в пол невидящим взглядом. Он спросил как ты себя чувствуешь, на что я лишь ответила, что с тобой все будет в порядке. Потом я спросила его кем он приходится тебе и как произошёл этот случай. Он представился твоим знакомым и сказал, что случайно увидел как ты упала и ударилась головой, а после привёз тебя сюда. Но он не сказал мне своего имени и поспешно после этого ушёл из больницы, хотя я предлагала остаться пока не закончится дождь. А через какое-то время в ординаторской я встретилась с доктором Нортоном, и он рассказал мне, что около часа назад к нему поступил молодой человек с ножом в ноге и большой потерей крови, а привезли его два парня, одним из которых, как выяснилось позже, был твой брат. Скажи мне, Оливия это правда? Ты действительно знаешь этого человека? И ты действительно сама ни с того, ни с сего упала посреди дороги? И твоя история никак не связана с раненым молодым человеком?
— Да, доктор Эттвуд. Я вспомнила. Я шла от подруги домой, а из-за дождя ничего было не видно. Вот я и запнулась об камень, ударилась и потеряла сознание. И насчёт знакомого. Да, хорошо, что он там проезжал, а то может так и осталась бы лежать на дороге — легко солгала я — про того парня с ножом я тоже ничего не знаю. Мой брат всегда встревает в переделки, так что не удивительно.
      Готова поклясться, доктор Эттвуд не поверила ни единому моему слову, но решила оставить меня с распросами, ибо понимала, что в ближайшее время точно ничего дельного от меня не добьётся.
— Хорошо, Оливия, отдыхай. Я сейчас позову твоих родных. Ты ведь не против? Я не пускала их пока ты была без сознания.
— О, да-да, конечно, я не против — затараторила я, надеясь, что доктора удовлетворит мой предыдущий ответ и она, наконец, даст мне время все обдумать, и никак не ожидая от неё ещё вопросов. Но раз мои близкие здесь, я не могу отказать впустить их.
      Через пару минут в палату ворвались папа, Арчи и Кейт. Брат был не в лучшем состоянии: бровь и губа рассечены, косяшки пальцев сбиты, на скуле красовался здоровенный синяк, а под глазом нехилый фингал.
— Привет, папуль — улыбнулась я отцу и протянула к нему руки как маленький ребёнок. Он подошёл к кровати и обнял меня осторожно, будто я хрустальная ваза, а не дочь его. На секунду мне показалось, что в его глазах стояли слезинки, но он быстро отошёл от меня, уступив место подруге.
— Кейт, ну давай уже, обними меня, чего ты стоишь как вкопаная — наиграно возмутилась я, а Кэтрин, наконец-то подбежала ко мне и видимо в объятия вложила все свои силы, потому что мне даже послышался хруст костей.
— Ты совсем неадекватная? Зачем нас так сильно пугать? Ты даже не представляешь, что со мной было, когда Арчи позвонил и сказал, что ты в больнице — кричала на меня подруга.
— Ну прости-прости, Кейти. Я тут вообще ни при чем. Так получилось — засмеялась я в ответ на её вопли. Кейт только рукой махнула и села на стул по левую сторону от меня.
— Как ты, мелкая? — спросил Арчи и сел на кровать, взяв меня за руку.
— О, божественно, братишка. Гораздо лучше тебя. Ты себя в зеркало видел вообще? Будто бы с тигром подрался — хихикнула я.
— Я тебе это ещё припомню — беззлобно прищурившись сказал Арчи.
      Было видно, что все переживали, но беседа была непринуждённой и со стороны казалось, что все хорошо. Папа не стал расспрашивать меня о том, как это произошло. Пока. Я была благодарна ему за это. Кейт я все расскажу позже, а Арчи и так был свидетелем ситуации. Нам нужно будет придумать правдоподобную версию, почему мы оба были ночью вне дома и почему оба оказались потрепаными.
      Через час зашла доктор Эттвуд и попросила моих родных покинуть палату. Теперь со мной точно все будет хорошо, а значит просиживать часы напролёт в больнице не было и смысла. Уходя, они оставили мне на тумбочке пакет с моими любимыми фруктами: я нашла там и киви, и грейпфрут, и яблоки, и гранат, и мандарины. Кроме того, Арчи додумался принести мою сумку и положить туда планшет, телефон и пару книг. Мысленно я поблагодарила всех за заботу и решила первым делом позвонить маме. Скорее всего отец сообщил ей о том, что случилось, но связаться со мной возможности не было. Долго ждать мне не пришлось. После пары гудков мама ответила:
— Дочка, ну наконец-то. Я уже все знаю. Как ты себя чувствуешь?
— Привет, мам. Уже все в порядке. Обещают на следующей неделе выписать. Не переживай, я справлюсь.
— Мы с Джеймсом очень волнуемся о тебе. Как же так получилось? Никто толком не может мне объяснить.
— Я просто упала, мам. Это лишь случайность. Так бывает. Как вы там? Джеймс не обижает тебя?
— Всё хорошо. Дела идут отлично, но времени свободного вообще нет. Что ты, конечно нет, мы с Флинтом душа в душу живём, ты же знаешь, какие обиды. Я скучаю по тебе, дочь.
— Да, я тоже скучаю, мама. Ну ладно, не буду тебя отвлекать. Пока.
— Выздоравливай поскорее, Лив. И не забывай звонить мне. Целую тебя.
      Весь оставшийся день я провалялась с книгой в руках, потому что деть себя было некуда. Это ужасно невыносимо, лежать и ничего не делать, когда буквально за окном происходят ужасающие события.

***

      Через пару дней, когда доктор Эттвуд пришла с обходом рано утром она была встревожена, а к концу осмотра сказала, что какой-то молодой человек требует встречи со мной, но его не пропускают, потому что часы посещения ещё не начались. Я упросила доктора Деметрию пустить этого парня ко мне, потому что уже давно поняла кого могла нелёгкая принести в такую рань.
     В палату постучали и я проговорила:
— Джаг, входи, не стесняйся.
      Дверь открылась и в щель проснулась рука с букетом моих любимых цветов — орхидей.
— Привет, больной — улыбаясь, сказал Джаг — как ты тут.
— Ой, не спрашивай. Скукотища неимоверная. Лучше расскажи, что там во внешнем мире. Как Бет? Как новая школа?
— Давай по порядку. Мне опять нужен твой совет, потому что только ты можешь помочь мне. Только я прошу тебя, никому не говори о нашем разговоре: ни Бетти, ни Арчи — никому. Обещаешь?
— Боже мой, Джаг, ты меня пугаешь. Обещаю, что не расскажу, только не томи.
— Ты знаешь, что папа был главой Змеев. И знаешь, что Змеи не самый замечательные и добрые люди. И…мне трудно далось это решение, просто знай, мне надоело быть змеем наполовину. Меня не воспринимают всерьез в банде, я не принадлежу к Бульдогам. Только благодаря вам с Арчи и Бетти я все ещё на плаву. Поэтому я решил вступить в банду — всю эту тираду он выпалил на одном дыхании.
      Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Я знала, что однажды это произойдёт, но все-таки сейчас эта новость была как гром среди ясного неба. С полминуты я открывала и закрывала рот как рыба. Когда же, наконец, все переварила, я глубоко вздохнула и начала свой монолог:
— Джагхед, во-первых, я хочу сказать тебе, что я всегда с тобой и всегда за тебя. Во-вторых, я…я очень люблю и уважаю твоего отца, ведь знаю его с самого рождения. И я никогда и в мыслях не смела осуждать его за то, что он был главарём Змеев, поэтому и сейчас не посмею осудить тебя за твой выбор. В-третьих, кто бы, что не говорил о Змеях не имеет значения, потому что я верю только тому, что лично вижу. А я вижу, что многие из Змеев достойные, честные и благородные люди. И ты, Джаг, будешь одним из этих людей, будешь главным среди них. Так что, благословляю тебя на посвещение в Змея — шутя, закончила я.
      Джагхед секунд двадцать стоял, просто смотря на меня, а затем кинулся ко мне и обнял так крепко, как только мог.
— Спасибо, Лив, спасибо тебе большое. Ты лучшая! Поверить не могу, что ты не стала меня отговаривать. Зуб даю, Арчи, скорее всего, врезал бы мне по морде. Знаешь, вчера, когда я вышел из школы, парни ломали голову над каким-то планом. Они накинулись на меня с возмущениями по поводу статьи, которую написала Элис Купер. А потом Свит Пи почти обвинил меня в том, что мой друг, и кстати твой брат, поставил ему под глазом нехилый такой фингал.
— Свит Пи? А…Джаг… — вкрадчиво сказала я — ты что-нибудь знаешь о той драке?
— Ну я знаю, что Бульдоги и Змеи устроили бойню на мосту, за ту выходку Арчи, когда он угрожал парням пистолетом. Знаю, что ты приехала туда и попала под чью-то горячую руку, и знаю, что все это безумие прекратила Вероника.
— Хм, ну хорошо…ладно, проехали — смущённо улыбнулась я — продолжай.
— Затем они сказали, что пришёл час расплаты, и тогда я понял, что за схема лежала на столе. Это была бомба. Они хотят взорвать здание издательства газеты. Я предложил им поговарить с Арчи, но Свит Пи сказал, что это все, на что я способен, и что они даже не знают за них я, или за северных. Поэтому, собственно, я и решился вступить в банду. Ведь если не я, то никто не сможет остановить таких придурков, как Свит Пи. Они попросту уничтожат банду своими идиотскими идеями и действиями.
— Ты молодец, Джаг, и ты прав во всем. Никто кроме тебя не может занять место главаря, ты достоин этого.
— Я надеюсь, что ты поможешь мне ещё кое в чем. Арчи. Он ведь узнает, что я сделал. Ты ведь понимаешь, что он будет в ярости. Пожалуйста, Лив, сделай так, чтобы он никого не убил случайно.
      Я посмеялась, но пообещала другу, что сделаю все, что в моих силах. Мы болтали обо всем на свете, пока в палату не зашла доктор Эттвуд и буквально не вытолкала Джага за двери. Мы попрощались и договорились, что будем держать друг друга в курсе событий.
      Время тянулось очень медленно. Я чувствовала себя превосходно и готова была хоть сейчас выбежать из больницы и ввязаться в ещё одну драку, но доктор Эттвуд строго-настрого запретила мне делать резкие движения и вообще советовала побольше отдыхать в горизонтальном положении. Так как делать было больше нечего, я дни напролёт читала книжки, которые мне принёс Арчи, переписывалась с друзьями и спала. Иногда моё сонное царство нарушала Кейт, врываясь в палату весёлым вихрем. Она была моим спасением. Уверена, без неё я бы уже померла со скуки. Папа приходил ко мне вообще каждый день. Я благодарна за его заботу, но он даже не замечает, что совсем не спит, плохо ест, а на работе все валится из рук именно из-за того, что он слишком волнуется за нас с братом.

***

      Однажды я все-таки набралась смелости и вспомнила наш разговор с Деметрией. Она рассказала мне, что Свит Пи принёс меня в больницу. Что бы это могло значить? Зачем ему это делать? Почему он так странно себя вёл со мной, когда пришёл мстить брату? Не может ведь быть такого, чтобы змей питал какие-то тёплые чувства к «северной», как он сам и говорил. Тогда какие у него мотивы и планы?
Может он хочет через меня навредить брату? Но тогда зачем ему везти меня в больницу? Опять я вернулась к первому вопросу. А что же я сама думаю о нем? Неужели я что-то чувствую к Свит Пи? Вопросов так много, а ответов не было ни на один. Размышления мои приводили в тупик, а это значительно усложняло жизнь, поэтому я решила отложить решение этих проблем до неопределенного срока.
      Наконец, день моей выписки настал. Арчи сидел за рулём, Кейт расположилась на соседнем сидении, а отец занял место сзади. Доктор Эттвуд вышла проводить меня.
— Мистер Эндрюс, теперь я с уверенностью могу сказать, что Оливия в полном порядке, но ей следует быть осторожнее, следите за её питанием и режимом. Ей ни в коем случае нельзя садиться за руль ещё около недели, спать ложится придётся часов в 11, не позже. Оливия, я и для тебя это все говорю. Надеюсь ты меня услышала.
— Спасибо, вам, Деметрия. За все спасибо. Конечно, я прослежу за ней — улыбаясь поблагодарил папа доктора Эттвуд и заверил её, что я в надёжных руках.
      Арчи стоял рядом со мной, обнимая за плечи, а Кейт держала меня за руку. Так, кажется, я влипла. Теперь этот щенячий патруль глаз с меня не спустит?! Эх, никакой личной жизни — я усмехнулась своим мыслям. На самом деле я рада, что они все у меня есть.

***

      В обед мы с Кэтрин сидели в комнате отдыха и без остановки хохотали над какой-то ерундой. Сегодня девчонок в школе охватила эйфория. Впервые после нашего с Кейт переезда в Ривердэйл здесь появилось новое лицо — Ник Сент-Клер. Типичный сынок богатенького Буратино — напыщенный, самовлюбленный эгоист, требующий повышенного внимания и явно озабоченный, потому что оценены им были все до единой девушки, попавшей в его поле зрения. Кроме того, он привык говорить правду в глаза (хотя в его случае отличить правду от лести было слишком сложно), поэтому мы с Кэтрин, тоже получили свою порцию комплиментов. Однако Ник быстро переключился на Кошечек, поэтому мы продолжили вести с Кейт «светскую» беседу, не обращая внимания на всех остальных.
— Все вы приглашены на вечеринку, которую я проведу в честь этой замечательной группы — услышали мы громкий голос Ника — скажем, в 10, в моей комнате у Вероники.
— Кто-то сказал «вечеринка»?
      Да уж, куда же Ривердэйл без неё. Наша знаменитая рыжая бестия стояла в проходе, приняв далеко не невинную позу.
— Приветик — подошла она вплотную к Нику — я одна из главных сучек Ривердэйла — Шерил Блоссом, а ты должно быть друг Вероники, о котором она упоминала?
— Ник Сент-Клер — представился парень, пожав руку Шерил.
— Это имя я не прочь захомутать — все присутствующие тяжело вздохнули, я закатила глаза — ты сказал в 10? Приду в 11.
      Неожиданно Арчи сорвался с места и выбежал из комнаты.
— Что это с ним? — спросила Кейт, а я только пожала плечами.
— Я схожу за ним, узнаю что к чему — взволнованно сказала Вероника и направилась к выходу.
— Девчонки, жду вас сегодня — кинул нам Ник и поспешил за Вероникой — подожди, я с тобой.

***

      Вечером мы, как и обещали, пришли в Пембрук. Я еле вырвалась из дома — папа не хотел меня отпускать, так как режим никто не отменял, но под натиском Кейт и Арчи он все же отпустил меня, взяв со всех нас обещание не увлекаться спиртным.
      Народу собралось прилично, но места хватало всем. Ник развлекал нас историями из жизни в большом городе. А народ употреблял алкоголь, повышая градус веселья в комнате. Я отказалась от коктейлей, потому что боялась последствий. Я никому не говорила, но иногда сильная головная боль накатывала с ужасающей силой, а иногда меня ни с того, ни с сего начинало тошнить. Это состояние пугало меня, но доктор Эттвуд как-то сказала, что подобные симптомы нормальны для сотрясения, поэтому я старалась не обращать на это внимание. Было уже около полуночи, когда вечеринка приняла неожиданный поворот.
— Забудьте про эту водичку, давайте перейдём на что-то посерьёзнее — распахивая пиджак и доставая из внутреннего кармана какие-то пакетики, сказал Ник.
— Это что? — заинтересовано спросила Шерил.
— Джингл-джангл. О, да, он самый.
— Я его достал — похвастался Реджи.
— Вы же сказали, что не будет… — с тревогой проговорил брат.
— Арчи, не пойми меня превратно, но ты — тот ещё зануда — давай, Ви, как раньше.
— Раз уж ты предложил, я буду не против добавить перчинку в эту вечеринку — ухмыльнулась Вероника.
      Арчи и Бетти явно осуждающе посмотрели на неё.
— Что? У нас каждый вечер бургеры и молочные коктейли. Можем мы хоть раз расслабиться как нормальные люди?
— Я в деле — улыбнулась Шерил. За ней подтянулись и остальные.
— Бетти, присоединишься? — спросила Вероника.
— Нет, спасибо — потупив взгляд, тихо произнесла Бет.
— Оливия, Кэтрин? Вы с нами? — проигрывал бровями, поинтересовался Ник.
— О, нет-нет, спасибо, я пас. Недавно из больницы вышла, какой мне сейчас Джингл-джангл — нервно засмеялась я.
— Поддержу Лив и Бет, я таким не балуюсь — вежливо отказалась Кейт.
— Может нам стоит пройти в спальню, чтобы не развращать наших серых мышей? — слишком близко наклонился к Веронике Ник, но услышали его все.
— Знаете что, я передумал. Давай сюда — протянул Арчи руку.
— Арч, может не стоит? — положила я руку на его плечо.
— Стоит, Оливия — грубо ответил брат и дернулся. Моя рука соскальзнула с его спины, а в горле образовался противный комок обиды.
— Браво, Арчи Эндрюс, вот такой Ривердэйл я точно готов инвестировать.
      Ну, а после, развернулось настоящее сумасшествие: кошечки танцевали непристойные танцы, Реджи целовался с Джоззи, Вероника уже буквально висела на Арчи, а Кевин и Шерил заливали в себя литры алкоголя. Кэтрин веселилась и без наркотика. За это, наверное, я её и любила. Эта непосредственность, лёгкость и общительность открывала ей все горизонты. Люди улыбались, глядя на неё, а я гордилась, тем, что она моя лучшая подруга. Мы же с Бетти сидели на диване, наблюдая за этим хаосом. Тогда никто не мог представить, чем закончится эта вечеринка.
Конец POV