Двенадцатый игрок

Нервы на пределе. Зубная щётка соскальзывает и больно ударяет по десне.

- Чёрт! – Ругаюсь, хватаясь за щёку.

Умываю лицо, вытираюсь мягким махровым полотенцем и смотрю на себя в зеркало.

- Алиса, ты справишься. Всегда справлялась.

Собираю сумку, проверяя в тысячный раз, взяла ли зачётную книжку и ручку, кручусь перед зеркалом и выхожу из дома. Сегодня зачёт по курсовому проекту у розововолосой дамы. Я боюсь её больше, чем дементоров. Кто бы мог подумать.

В университете я оказываюсь через час, как и планировалось. Одногруппники, как никогда, стоят поодиночке, что-то бубнят себе под нос, перечитывают учебный материал и пересматривают таблицы курсовых. Напряжение в воздухе ощущается так сильно, что можно током бить соседа, даже не прикасаясь к нему. Я тоже открываю текст своей работы и вникаю в решённые задачи по новой. Наконец, приходит моя очередь, и я захожу в кабинет.

- Наталья Владимировна, здравствуйте.

- Здравствуйте, проходите, - я послушно следую указаниям, выкладываю зачетную книжку перед преподавателем и жду её вопросов. – Что ж, работа у Вас неплохая, однако в третьей главе последняя задача у Вас решена неверно.

Мои глаза округляются, и паника накрывает меня с головой. При проверке она ни слова не упомянула про неверное решение. В этом вся Наталья Владимировна, дементор местного университета, высасывающий все силы из своих студентов. Еще от старших курсов я слышала о том, что она систематически портит жизнь студентам, отправляя тех на дополнительную сессию, а то и на комиссию. Мои руки начинает пробирать лёгкая дрожь.

- Могу я её перерешать? – Предпринимаю попытку самоспасения.

- Здесь? Хорошо. Ручка у Вас есть, вот листочек. Решайте. – Она протягивает пустой лист бумаги и кивком головы указывает, куда мне сесть. – Заодно позовите следующего студента.

Я выполняю указания и сажусь за дело. Эту задачу я решала больше семи раз. Ответ выходил верным, но вот способ решения... она вечно отправляла на доработку. Теперь я должна без дополнительных материалов придумать новое решение, которое приведет к этому же ответу и устроит розововолосую бестию. Парень, зашедший после меня также остаётся решать какую-то задачу, и мне становится ещё страшнее. Наконец, я нахожу свою ошибку и представляю своё решение преподавателю.

- Хорошо. Это уже больше похоже на правду. Тогда, ответьте мне на такой вопрос. В соответствии с каким стандартом определен учет аренды в международных стандартах финансовой отчетности?

- IFRS 16, - уверенно отвечаю и мысленно благодарю одногруппника, который пишет диплом по этому стандарту, и часто о нем вспоминает в наших разговорах.

- И какие виды аренды Вы знаете?

- Финансовую и операционную.

- Хорошо. Если мы передаем практически все риски и выгоды от владения активом, то как мы классифицируем такую аренду?

- Как финансовую.

Женщина кивает, заполняет мою зачетку и возвращает её мне.

- Спасибо, Алиса, Вы можете идти. И попросите пока не заходить следующего.

- Хорошо. До свидания, Наталья Владимировна, - дрожащим голосом отвечаю преподавателю и на ватных от страха ногах выхожу в коридор.

Одногруппники быстро окружают меня, пытаясь узнать, что она спрашивала, почему я так долго была в кабинете и какую оценку она поставила. Я мотаю головой и молча отхожу в сторону. В телефоне появляется уведомление о том, что сегодняшняя игра начнется через четыре с половиной часа. «Я успеваю». Захожу на сайт, смотрю билеты, но продажа уже завершена. «Чёрт», мысленно ругаю себя за такую беспечность. Однако мысль сделать сюрприз парням, придя на домашнюю игру, не дает мне покоя. Поэтому я решаю пойти на крайние меры.

Найдя на сайте Авбора номер горячей линии клуба, я решаю сделать то, о чём скорее всего потом пожалею.

- Здравствуйте, скажите, как я могу связаться с Борисом Юрьевичем Михайловым, советником председателя правления клуба.

- К сожалению, мы не можем соединять членов правления напрямую с физическими лицами.

- Хорошо, - не унимаюсь я, - а Вы с ним можете связаться?

- Конечно. Я могу передать, ему, что у Вас к нему вопрос и, если он решит, что необходимо ответить, он Вам перезвонит.

- Хорошо. Тогда скажите ему, что его ищет Силтанен Алиса Дмитриевна, девушка Нило де Оливейры. Это срочно, прошу Вас.

- Сделаю, что смогу. Контактный номер оставить тот, с которого Вы звоните?

- Да.

- Хорошо, я передам Борису Юрьевичу, что Вы звонили. Хорошего дня.

Звонок завершается, и моё сердце уходит в пятки. Мысли судорожно мечутся в моей голове. Я задаюсь вопросами, на которые не могу найти ответ. «Почему я так хочу попасть на этот матч?», «Это из-за Нило?», «Или я хочу увидеть Алекса?».

Оказавшись дома, я залезаю в свой новый гардероб, вытягиваю оттуда футболку с номером двенадцать и фамилией «Силтанен» на спине и смотрюсь в зеркало. Я готова ехать на стадион. А вот готов ли стадион меня принять, пока не понятно.

Внезапно мой телефон начинает разрывать вибрация и громкий неприятный звук, и я подлетаю к нему, принимая вызов.

- Слушаю.

- Алиса, Вы мне звонили? Это Борис Юрьевич.

- Борис Юрьевич, да. Спасибо, что нашли время на звонок.

- Всё в порядке, по какому вопросу ты меня искала?

Я немного мнусь, прежде чем сказать, что я хотела попросить помощи. Но дороги назад уже нет, поэтому я беру себя в руки.

- Я хотела попросить Вас об одолжении, если это вообще возможно.

- Так, слушаю.

- Парни сегодня играют на Авроре. После выездной игры с Перроном они звали меня и на эту игру, но я не была уверена, успею ли всё закончить в университете, поэтому отказалась. А когда освободилась раньше, решила сделать парням сюрприз, приехав без предупреждения. Но продажа билетов уже закрыта.

- И ты подумала, что я смогу достать билет? – Борис Юрьевич на другом конце тяжело вздыхает и, выдержав драматичную паузу, заканчивает. – Что ж, приезжай пораньше на стадион, я предупрежу стюардов у служебного первого гейта, чтоб тебя пропустили. С билетом что-нибудь придумаем, не переживай. Раз уж парни тебя хотели видеть, значит мы им это устроим.

- Спасибо Вам огромное, я у Вас в долгу!

Я стараюсь не заверещать прямо в телефон и кладу трубку под добрый смех своего авборовского покровителя. «И за какие достижения в жизни мне досталось столько внимания от такого влиятельного человека?»

Не теряя ни минуты, я выбегаю из дома. По моим подсчетам, на арене я буду через тридцать пять минут, это примерно за два с половиной часа до начала игры. В надежде, что это время подходит под определение советника «пораньше», я захожу в метро и спокойно еду до нужной мне станции.

Делая пересадку между линиями, замечаю, что меняются не просто люди, но и их стиль, поведение, настроение. Складывается ощущение, будто на красной ветке метро живут лишь школьники и студенты, вечно несущиеся куда-то вперед, на фиолетовой – неторопливая элита, синей – работяги с полной уверенностью в своем будущем, а на зеленой... тут всё сложно. Нижняя часть зеленой – это рабочий класс. Мастерские, заводы... в общем то, на что выскочкам из науки не хватит ни мозгов, ни сил. Средняя часть – бывшие аристократы. Всё еще гордятся прошлым, но уже всё потеряли в настоящем. Баловни судьбы, если можно их таковыми назвать. А верхняя часть – моя любимая, ценители жизни. В основном, это молодые ребята или те, кто всё ещё считает себя молодым; они ценят жизнь, её отдельные моменты. Именно там и находится Аврора Арена.

Приближаясь к нужной станции, я замечаю, как из вагона исчезают гордые взрослые и остаются лишь те, в ком до сих пор живут дети. Приятно видеть на их лицах неподдельный интерес и улыбки. Это вдохновляет. Наконец, я выхожу на улицу, вдыхаю холодный воздух и направляюсь к указанному Борисом Юрьевичем входу. Несколько пар глаз удивленно провожают меня до тех пор, пока я не скрываюсь за зеркальными стеклами служебного входа.

- Здравствуйте, - обращаю на себя внимание нескольких стюардов, - меня зовут Алиса Силтанен, вас должны были предупредить о моём приходе.

Молодой парень проверяет что-то на своих распечатках, затем копошится на небольшом столе и, наконец, говорит:

- Проходите через рамку.

Проведя процедуру стандартного досмотра для доступа на стадион, парень протягивает мне зелено-черный бейдж и просит подождать. Он что-то сообщает по рации, получает краткий ответ «принято, ожидайте» и поворачивается ко мне.

- Вас встретит моя коллега и проводит к Михайлову Борису Юрьевичу. На территории стадиона прошу не снимать Вашу аккредитацию за исключением случая прохода по билету на трибуну. При нахождении на территории арены, доступной для зрителей, любые индивидуальные данные должны быть скрыты. QR-код на обратной стороне Вашей аккредитации не должен оказаться в общем доступе как минимум до конца мероприятия. В противном случае им смогут воспользоваться третьи лица, что приведет к Вашему немедленному удалению с территории арены.

Парень заканчивает меня запугивать, объясняя правила, и пропускает меня дальше. Сказать честно, любой бы испугался таких жестких ограничений. Вот только мне эти правила зачитывают не впервой, поэтому они уже не кажутся столь дикими и необоснованными. Из мыслей меня вырывает приятный женский голос.

- Алиса, правильно я понимаю? – Я согласно киваю, и девушка лет двадцати мило улыбается в ответ. – Хорошо. Меня зовут Амина, я провожу Вас.

- Спасибо.

Молодая сотрудница быстро ведёт меня по улице к пристройке с офисами и заводит внутрь. Я столько раз была на стадионе и ни разу не обращала внимания на это небольшое бежевое здание у самого основания Авроры. Внутри всё выполнено в нежных бежевых и зеленых оттенках, успокаивающих глаз. Наконец, девушка заходит в кабинет и обращается к мужчине за рабочим столом.

- Борис Юрьевич, к Вам пришла Силтанен Алиса Дмитриевна.

- Спасибо, Амина, ты можешь идти. Сопровождение ей больше не понадобится. – Мужчина гордо смотрит на уходящую русоволосую девушку и переводит взгляд на меня. – Ты быстро добралась.

- Я не могла иначе.

- Что ж, билеты в секторе А, к сожалению, все раскуплены, поэтому я попросил нашего партнера сегодня не разыгрывать два кресла в секторе С, они предоставят их тебе. Так хоть билет будет не нужен. Да, и стюардам на этом секторе меньше объяснять придётся, - мужчина протягивает мне небольшую картонную карту на нужные места, больше похожий на билет на самолёт, и продолжает говорить. – Когда выйдешь на трибуну, не забудь снять аккредитацию.

- Да, мне уже объяснили правила, - перебиваю советника и корю себя за это, заметив его удивление. Однако катастрофа минует, и мужчина вновь улыбается.

- Хорошо.

- Могу я после игры спуститься к парням?

- Конечно. У тебя с собой пропуск, который я передал?

- С собой.

- Тогда наденешь аккредитацию и с этим пропуском пройдёшь к лифту.

- Спасибо Вам огромное, я даже не знаю, как выразить всю благодарность, что сейчас чувствую. Я, правда, невероятно счастлива, что сегодня всё получилось!

- Ладно уж, ты тоже нам помогла.

Неловкость в полупустом помещении начинает зашкаливать, и я понимаю, что пора уходить, но один вопрос мучает меня с самой первой встречи с советником. Кто такой этот Михайлов, и почему он так хорошо относится ко мне. Я очень сомневаюсь, что ко всем девушкам он так же добр и относится, как к своим дочерям. Это не просто странно, это фантастически подозрительно. Я не выдерживаю и выпаливаю свой вопрос:

- Борис Юрьевич, извините за такой вопрос, но он мне не дает покоя уже больше двух месяцев. Почему с самой первой встречи вы относитесь ко мне так тепло? – Мужчина пользуется возникшей паузой, и я успеваю вставить еще несколько слов в надежде шуткой смягчить свою прямолинейность. – Только не говорите, что я Ваша внебрачная потерянная дочь, которую Вы так долго не могли найти.

Мужчина определенно оценил мою шутку. Его губы расползлись в легкой улыбке, а по кабинету разлетелся глухой смех советника. Он поглаживает бороду и, помедлив, отвечает:

- Нет, конечно. Ребенок у меня всего один, и тот – сын. Но я рад, что ты спросила об этом. Наконец-то закончу этот фарс. Я не выношу плясок под чьи-то дудки, - формулировка заставляет меня задуматься, а мужчину стать немного серьезнее. – Понимаешь, некоторое время назад из-за своей вспыльчивости мой немного избалованный племянник наломал дров, а мне пришлось помогать ему выпутаться из проблем. Эта бестолочь заверила меня, что он всё решил, и новых проблем не возникнет. Но через некоторое время он пришел ко мне снова просить помощи, сказал, что девушка, из-за которой были проблемы, объявилась в клубе. Мне стало интересно, что же всё-таки произошло, и я выяснил, что этот ребенок не решил проблему, а закупорил, как недопитую бутылку виски. Мне было так стыдно за своего племянника, так и не набравшемуся смелости извиниться перед той девушкой, что я решил хоть как-то загладить перед ней вину, помогая делом, а не словами.

- Подождите, Ваш племянник – Алекс? То есть, Саша Троицкий?

- Верно. Из-за своего упрямого характера он не смог извиниться перед тобой и признать свою ошибку сразу. Поэтому, когда ты без колебаний согласилась замять это дело, он решил, что больше тебя никогда не увидит, и в извинениях нет нужды. Но потом ты подружилась с Нило.

- Звучит, как сценарий к фильму. Даже не знаю, чему я удивлена сильнее, - признаюсь мужчине и закусываю губу. – То ли тому, что Вы – родной дядя моего любимого футболиста, то ли тому, что упертый высокомерный футболист по прозвищу Троя имеет такое хрупкое эго. Извините.

Быстро приношу свои извинения, поняв, что секунду назад, не подумав, назвала племянника советника председателя правления Авбора высокомерным. «Хорошо хоть придурком не назвала», мысленно обрушиваю на себя все девять кругов ада Данте, надеясь на понимание Бориса Юрьевича. «В конце концов, кому как не ему знать, какой Алекс на самом деле».

- Всё в порядке, я понимаю тебя. Саша – неплохой парень, просто немного избалованный.

- Тем не менее, Вы, кажется, недооцениваете своего племянника. Перед поездкой он всё-таки извинился передо мной.

«Не уверена, стоит ли считать это достижением, но успех в этом точно есть!»

- Не ожидал, признаю. Однако, думаю, у него были веские причины, чтобы это сделать.

Мужчина с серьезным лицом трёт переносицу и окидывает меня изучающим взглядом. Он расслабленно отходит к окну так, что мне кажется, что разговор окончен. Но уйти прямо сейчас будет грубо. Переминаясь с ноги на ногу, я неуверенно делаю последний опасный рывок в нашем разговоре и морально готовлюсь уходить.

- Борис Юрьевич, как бы там ни обстояли дела с Вашим племянником, я благодарна за Вашу поддержку. Но мне кажется, что я слишком злоупотребляю Вашей добротой. Однажды без ведома клуба я воспользовалась пропуском и прошла на территорию базы только для того, чтобы встретить парней с автобуса после игры, потом с ним же приехала на стадион на машине Нило, теперь же просила Вас найти мне билет...

- У тебя были причины так поступать? Или ты это сделала, чтобы покрасоваться перед подругами?

- Нет, я...

- Тогда не нужно думать слишком много. Считай это компенсацией морального ущерба, учиненного Сашей.

- Ладно, - нехотя соглашаюсь, всё ещё думая, что это неправильно. – Тогда, я пойду на трибуну?

- Конечно, - мужчина выдает искреннюю улыбку, давая мне добро. – И, Алиса, что бы не делал этот балбес, не принимай всё близко к сердцу, он старается быть хорошим, просто у него не всегда это получается.

Моих нервов хватает лишь на один кроткий кивок, и я вылетаю из кабинета, как пробка из взболтанного шампанского. Я выбрасываю из головы свою исповедь и выхожу на улицу. На стадион уже начали прибывать люди. Я снимаю аккредитацию, прячу её в небольшую сумку на своем плече и, как истинный фанат Авбора, направляюсь в чашу стадиона. На трибунах пока пусто. Никто не торопится занимать свои места, однако мне интересно, откуда же я смогу смотреть на своих друзей.

«Как необычно. Чуть меньше полугода назад я не все имена-то знала, а сейчас могу сказать, что дружу с футболистами Авбора».

Это всё ещё звучит очень дико, но мне нравится. Мои места находятся в самом центре трибуны С, напротив скамеек запасных. Предвкушение заряжает меня, и я решаю подготовиться к игре, заказав себе снеков и напиток. Команды выходят на разминку, и я накидываю капюшон, нарочно пряча лицо. «Не могу позволить себе испортить такой сюрприз». Пятнадцать минут наблюдения за бегающими парнями пролетают, как один миг, и главный судья готов дать стартовый свисток.

Игра идет гладко, без грубых нарушений и слишком опасных моментов. Кажется, будто Авбору уже ничего не страшно после победы над Перроном. Они как танки, прут без тормозов и остановок. Они давят на соперника, заставляя того ошибаться. Во втором тайме происходит кое-что непредсказуемое. И имя ему – Александр Троицкий.

Авбор зарабатывает удобный штрафной, и Нило готовится его подавать. По хитрым глазам Карлоса я сразу понимаю, что у них есть план на подобную подачу. Троя передвигается на очень необычную для подобного удара позицию и пытается сконцентрироваться на Ниловейре, однако в последний момент он замечает меня и сбивается с победной волны. Наверное, этот удар – самый опасный за всю игру. Нило бьёт, мяч летит в сторону Троицкого, но тот не успевает вернуть концентрацию к летящему шару и плохо обрабатывает его. К счастью, рядом оказывается более собранный Ерофеев. Он вовремя перенимает инициативу и пробивает головой в сторону ворот. Мяч в сетке, и на стадионе громко объявляют текущий и одновременно окончательный счёт – два – ноль.

Чтобы не попасться на глаза парням, я выскальзываю с трибуны до того, как Алекс спалит всю мою контору, и, накинув на себя аккредитацию, проникаю в подтрибунное помещение, ведущее к раздевалкам. Команда соперников быстро проходит мимо меня, и я с нетерпением жду авборовцев. Наконец, они заканчивают благодарить фанатский сектор и идут прямо ко мне. Первым меня замечает самый громкий член команды.

- О боже, Алиса, ты чё здесь делаешь?! – Взрывается фонтаном эмоций Ковалёв, обнимая меня и привлекая больше внимания остальных парней.

- Ты приехала! – Присоединяется к другу не игравший сегодня Лушенов и подзывает остальных.

- Я тоже рада вас видеть. Поздравляю с очередной победой! – Ловлю на себе тёплые взгляды команды и, наконец, вижу Алекса, что-то бурно доказывающего де Оливейре. Он видит меня и вместо приветствия орёт другу:

- Чувак, теперь ты мне веришь? Это реально всё из-за неё, я будто призрака увидел!

Он театрально хватается за сердце, но потом всё-таки подходит и обнимает меня. Я столбенею от неожиданного проявления чувств парня и вспоминаю слова Бориса Юрьевича. «Он старается быть хорошим, просто у него не всегда это получается». На душе теплеет, и сразу хочется забыть всё, что было плохого между нами. Я в мгновение вспоминаю ночь в отеле. Тогда я призналась Нило в чувствах к Алексу. Становится настолько неловко, что я быстро отстраняюсь от парня. Я смотрю в его глаза, а в отражении вижу, как жадно целую другого. Даже мысль, что я никем ему не являюсь и ничего ему не должна, не спасает меня от воображаемого клейма позора, что я оставила на себе. Мне становится не просто неловко, а стыдно, но Троя, к счастью, этого не замечает. Наконец, все уходят в раздевалку, и рядом остается лишь шокированный происходящим Нило.

- Ты всё-таки приехала. Как проходит зачётная неделя?

- Сегодня получила один из сложнейших зачётов, сейчас поеду дальше готовиться, к остальным.

- Подождешь меня? Я подвезу тебя до дома.

- Ты на машине? – Удивленно смотрю на парня, не веря своим ушам.

- Ага. Подожди меня здесь, я быстро. Если только парни уже не заняли все душевые, - смеётся бразилец, поглядывая в сторону раздевалки, куда ушли все его друзья.

***

- Ну что, готова ехать?

Я кротко киваю, стягивая с шеи теперь уже бесполезный бейдж. Нило проверяет зеркала и выезжает с парковки арены. Его руки немного напряжены, и мне сложно оторвать от них взгляд. Я не осознано пытаюсь разобрать рисунки, наколотые руках парня и смыкающиеся в татуированный рукав, но выходит плохо. Тусклое освещение на парковке не позволяет целиком разглядеть все детали. Я поднимаю глаза на лицо парня и замираю. Рот Нило плотно сомкнут, делая его губы похожими на тонкую линию, а брови сведены к переносице.

- Что-то случилось? Ты чего такой напряженный?

Нило отрицательно мотает головой, но потом всё-таки начинает говорить:

- На самом деле я хотел кое-что у тебя узнать.

- Конечно, спрашивай.

Дышать становится тяжело, и отчего-то в груди зарождается страх. Нило ещё раз обдумывает то, что хочет спросить, перехватывает поудобней руль и, не глядя на меня, спрашивает:

- Что ты думаешь о Трое?

- Что?

- Понимаешь, в последнее время он часто, будто невзначай, спрашивает меня о нашем с тобой контракте. Сначала мне не казалось это странным, ведь это не штатная ситуация для команды, а своего рода прецедент, который многих мог бы заинтересовать. Да, и после поездки парни узнали про контракт. Не удивительно, что он мог их заинтересовать. Но последние несколько дней Троя начал спрашивать и про наше общение, что выходит за рамки пустой болтовни и шуток о странном контракте. Вот я и решил узнать, общаешься ли ты с ним. Может, ты что-то рассказывала ему...

Голос Нило звучит как-то неуверенно, и даже немного подавленно. Будто этот вопрос задевает его. Он сдерживает эмоции, стараясь не выдать ничего лишнего. «Ревнует?», приходит мне в голову вполне логичная мысль. Если Нило помнит хотя бы часть разговора ночью в отеле, ему не составит труда сложить два плюс два и понять, кто мне нравится. Наверное, это очень неприятно, быть связанным контрактом с тем, кто влюблен в твоего друга, когда ты сам симпатизируешь партнеру по контракту. Любовный треугольник ошейником замкнулся на моей шее, и я отчетливо услышала щелчок. «Чёрт!»

- Нило, не пойми меня неправильно. С Алексом я не поддерживаю никакой связи. Всё общение, что есть между нами, происходит на твоих глазах, - пытаюсь успокоить парня. – После наших разногласий мы поговорили и пришли к решению забыть всё плохое, но друзьями мы пока не смогли стать.

- Понял, - немного отречённо сообщает парень. – Скажи честно, он тебе нравится?

Прямолинейность парня вновь выбивает меня из колеи. Голова идет кругом от неподходящих вариантов ответа. Я перебираю слова, пытаясь сложить из них такой ответ, который будет правдой, но не слишком болезненной для Нило. Однако эта ситуация многое проясняет. Например, то, что де Оливейра действительно не помнит наш ночной разговор. Стал бы он спрашивать меня о том, что я сказала ему напрямую? Я не знаю, радоваться мне или грустить, но сейчас у меня появился второй шанс, чтобы сделать всё правильно (что бы это выражение ни значило).

- Я слишком долго питала тёплые чувства к вашему семьдесят первому номеру, чтобы забыть его так быстро. И даже если он вёл себя отвратительно по отношению ко мне, я не могу избавиться от этой эмоциональной привязанности по щелчку пальцев.

Лицо Нило немного расслабляется. «Кажется, я нашла правильные слова». Он сбавляет скорость, и манера езды становится плавнее. Парень несколько раз оборачивается на меня, улыбается и вновь возвращается к дороге. Когда мы, наконец, добираемся до моего дома, Нило останавливается и готовится прощаться, но я вспоминаю один терзающий меня вопрос.

- Нило, а каким одеколоном ты пользуешься?

- Пока никаким. Мой старый флакон закончился около месяца назад. Я хотел купить перед поездкой новый, но оказалось, что его больше не производят. – Парень грустно вздыхает, но добавляет с улыбкой, - тем не менее, на некоторых вещах даже после стирки остался его аромат. Надеюсь, я успею подобрать что-то новое до того, как всё выветрится окончательно. А что такое?

- Да, ничего такого. Думала подарить тебе флакон в благодарность за заботу обо мне, - бросаю Нило на прощание и выхожу из машины под его спокойное «забей».

«Если бы я только узнала этот аромат, я бы всю свою квартиру пропитала им, лишь бы чувствовать его повсюду... как той ночью, когда я была в его плену», думаю я, поднимаясь домой. Чувствовать аромат Нило, но представлять Алекса... Звучит не просто плохо, а ужасно. Я тяжело вздыхаю и захожу в квартиру на двадцать третьем этаже.

Всё было бы намного проще, если бы я, как и Нило, забыла ту ночь, после которой мне захотелось получить больше, чем позволено...