Глава 7
Меня накрывает ощущение, что я захожу в подземелье замка. На кирпичной стене висят железные светильники в форме факелов. Вместо привычного пуфика на полу стоит резной диванчик из состаренного дерева. Гим в чёрной одежде выглядит мужественно и мрачно, но надо заметить, что он идеально вписывается в интерьер своей квартиры.
Я снимаю обувь, вешаю куртку на вбитые в доску гвозди. К одному из них приделан олений рог. Растерянно тычу в него пальцем, начиная сожалеть о том, что не предупредила Регину о своём местоположении.
- Настоящий? – с трепетным ужасом спрашиваю я.
- Имитация, - Гим весело смеётся, кажется, его забавляет мой растерянный вид.
Мы проходим в просторную комнату-студию. Голова оленя торчит из стены, а люстра в центре комнаты напоминает старые коряги. Стены, стеллаж, барная стойка и кухонный гарнитур выполнены из дерева. В дальнем углу стоит кровать, застеленная пледом, имитирующим шкуру животного.
- У тебя тут так... атмосферно.
- Это всё благодаря родителям, они постарались.
- Сделали ремонт?
- Подарили квартиру, чтобы я от них наконец-то съехал,- Гим тепло улыбается.
- Квартиру?
- Ага, батя сказал: «Вот тебе сынок - твой угол. Мы сделали все, что могли, а дальше сам».
С одной стороны, очень круто получить в подарок квартиру, а с другой - понимать, что больше не можешь рассчитывать на своих родителей. По себе знаю, что это испытание не из лёгких. Или для парней это лучший вариант? Правильное воспитание?
Гим словно читает мои мысли:
- Это старт, а дальше всё зависит от меня. «Мужчина должен всего добиться сам» - любимые слова моего бати.
- Крутой у тебя отец.
- Очень.
- А ты уже нашёл новую работу?
- В процессе, а ты?
- И я в процессе.
Мы одновременно вздыхаем, и в комнате воцаряется напряжённое молчание.
- Да расслабься ты, падай куда-нибудь. Кофе, чай, вино, водка?
- Кофе, - смеюсь я, усаживаясь за стул возле барной стойки. Мысленно замечаю, что зона кухни напоминает стильный бар. Через пару минут передо мной опускается кружка с ароматным напитком.
- Спасибо, а себе?
- Не, не хочу, я лучше начну готовить, - парень открывает дверцу холодильника и выкладывает на барную стойку продукты. Первым на деревянную поверхность опускается лоток с яйцами.
- Ты что, реально будешь готовить кексы?
- А разве я давал повод подумать, что я лгу?
- Нет, просто..., - я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы не обидеть парня. - Мой отец даже яичницу не в состоянии пожарить. А тут целые кексы!
- Ты ещё не знаешь, какой борщ я умею варить, - Гим дерзко подмигивает мне и поигрывает мышцами на груди. Я заливаюсь смехом, потому что это выглядит очень забавно, учитывая то, что в одной руке он держит венчик для взбивания, а в другой — упаковку соды.
- Теперь я понимаю, почему у тебя столько подписчиков, точнее, подписчиц, - произношу я, подразумевая под этим, что он очень харизматичный.
- Думаешь, они хотят попробовать мой борщ? - он озадаченно заламывает бровь, а я чувствую, как мои щёки начинают пылать под его взглядом.
Я допиваю кофе и присоединяюсь к занятию парня. Мы как одержимые до четырёх утра изобретаем рецепт идеального теста, выпекаем и придумываем разнообразные начинки.
Мы по уши в муке, но это нас не расстраивает. Кажется, это самая лучшая вечеринка за всю мою жизнь.
- Попробуй вот этот, - Гим протягивает руку, и кекс, покрытый кремовой начинкой, пачкает мой нос.
- М-м-м, ничего вкуснее в жизни не ела, - я прикрываю глаза от удовольствия.
- Думал, что я один такой чокнутый. Но ты меня переплюнула.
- Просто я проходила практику в кондитерском цехе, когда училась в техникуме, - на меня обрушиваются приятные воспоминания со времён студенчества. - В этом есть что-то привлекательное.
- Ага, кексы можно привлекательно есть. Вот так, - парень изображает зверское причмокивание, а затем весело смеётся, дожёвывая, надкусанный мной, кекс.
- Прекрати! У меня уже живот и щёки от смеха болят, - понимаю, что вновь чувствую себя живой и счастливой. Странно, но даже мысли о Владе больше не причиняют мне боль. Рядом с Гимом тепло и уютно, и это полностью противоречит его внешнему виду. Никогда бы не подумала, что стальной викинг снаружи, окажется плюшевым мишкой внутри.
- А как ты докатился до выпечки? – интересуюсь я.
- Моя подруга обожала покушать, но не любила готовить. А я любил её настолько, что научился ради неё, - он грустно улыбается.
- Вы расстались? – моё сердце сжимается от сочувствия, ведь я на собственной шкуре знаю, как больно терять любимого человека.
- Нет, мы даже не встречались, мы дружили.
От этих слов мне становится не по себе, потому что в этом мы с Гимом похожи, у него была подруга, ради которой он научился готовить, а у меня был друг, ради которого я была готова на всё.
- А почему вы сейчас не дружите? – Чувствую, что задаю слишком много личных и неудобных вопросов, но не могу остановиться.
Гим устремляет взгляд на свою руку. Мне кажется, он внимательно рассматривает забавную татуировку кактус. Молчит, то ли собирается с мыслями, то ли решает, а стоит ли мне об этом рассказывать.
Я ожидаю услышать слезливую историю предательства, разочарования, да, что угодно, но только не то, что он произносит:
- Потому что её больше нет.
Меня накрывает чувство неловкости и вины.
- Прости, я не хотела, сочувствую.
- Всё нормально. Думаю, она бы не хотела, чтобы из-за неё кто-то грустил. Она была яркой и очень общительной, дружила со многими, её любили и ненавидели. Она умела кайфовать и совершенно не умела грустить. Временами мне казалось, что я был лишь тенью на её фоне. В ней было море энергии и жажды жизни, - Гим судорожно сглотнул, как будто ему было сложно говорить, но он все равно продолжил:
- Год назад её не стало, в один момент, без предупреждения, без подготовки. Врачи сказали, что оторвался тромб. Я словно проснулся и понял, что всё, что с нами происходит это не конец. Конец наступает, лишь когда сердце перестаёт биться. В тот день я мысленно дал ей слово, что буду ценить каждый момент своей жизни. Наслаждаться тем, что у меня есть, ценить людей, которые рядом со мной и которых мне подкидывает жизнь. Проживать своё неидеальное сейчас на сто процентов, чтобы в самом конце не пожалеть.
Его откровение становится для меня потрясением и вместе с тем многое проясняет. Секрет его оптимизма скрывает за собой глубокую драму.
- Спасибо за искренность. Ты очень сильный. А я всё думала, в чём же секрет твоего обаяния, почему совершенно незнакомые люди тянутся к тебе, словно примагниченные.
- Мне кажется, так происходит, потому что я не залипаю в своих мыслях при общении с другими. Мне интересно то, что происходит вокруг. Мне кажется, люди чувствуют и считывают это.
Мне становится отвратительно от самой себя, такой слабой и раздавленной. Его слова что-то переключают в моей голове. Словно последнее время в ней царил полный мрак, и тараканы заполонили пространство, а Гим, поделившись сокровенными мыслями, зажёг во мне лампочку, и вся живность разбежалась.
***
Утренний город тонет в безликом тумане, я плотнее затягиваю завязки на капюшоне и застёгиваю куртку.
«Ценить каждый момент своей жизни. Проживать своё неидеальное сейчас» – всю обратную дорогу домой в голове бьются эти мысли. Я прокручиваю разговор с Гимом снова и снова, словно кто-то невидимый жмёт на повтор.
Оказавшись в подъезде, чувствую приятное тепло и расстёгиваю куртку. Когда до двери остаются считаные ступеньки, я вдруг слышу щелчок. Дверь у соседей начинает медленно отъезжать в сторону. На площадку выходит высокий, широкоплечий парень с тёмными волосами. Я замираю на месте.
Не может быть! Только не он! Они же давно переехали, что он тут забыл?
Понимаю, что проскочить незамеченной не получится, бежать назад? Ещё чего!
Отчаянно надеюсь на то, что из-за бессонной ночи и множества мыслей я увидела в совершенно незнакомом человеке призрак своего прошлого.
Наблюдаю за каждым его движением и боюсь пошевелиться. Он закрывает дверь на ключ и разворачивается к лесенке.
Тёмные глаза парня в подъездном освещении кажутся мне практически чёрными. В моей памяти они остались карамельно-коричневыми и обманчиво-тёплыми. Мужественный подбородок покрыт небрежной щетиной. Как же сильно он вырос, его юношеское тело приобрело рельеф и силу, и это видно даже через одежду.
Я начинаю дрожать, как осенний лист под порывами ветра.
Наши взгляды сталкиваются, и его глаза темнеют от ненависти, но я точно знаю, что в моих глазах её намного больше.
Шрам на его щеке, как напоминание о том дне, но я и без него всегда помню. Надеюсь, он помнит тоже.
Ведь этот шрам оставила ему я.