Я и она
Что ж, я был влюблен очень сильно, но, видимо, мир работает так, что человек просто-напросто не может быть вечно влюбленным и, подобно любой болезни, рано или поздно приходится выздоравливать и совершать выбор: либо отказаться от своего божества, либо, собрав остатки чувства, так бережно хранимые, но все же утекающие в никуда, признаться и отдаться на чужое усмотрение, обратившись то ли куклой, то ли питомцем.
Я, к сожалению, был слишком робок, да и, признаться честно, просто не заметил исхода времени, не смог уловить мотив собственного сердца, но об этом позже...
А сейчас осень, яркая, красочная, золотая... Пушкин в такие осени писал свои лучшие произведения, я же переживал лучшие дни своей школьной жизни... Да что уж там, лучшие дни всей своей, на тот, конечно же, момент, коротенькой жизни.
Поначалу я не знал крючков, зацепов, способов сблизиться со своей возлюбленной. Язык мой плеткой завивался в наиглупейшие фразы, тело отказывалось работать, а потому при ней я постоянно спотыкался и шоркал ногами, но вышло так, что я сам себе выдумал особенность: волосы.
Я сам себя поверить заставил в свою собственную страсть к ним, я цеплялся ко всем: друзьям, подругам, парням и девушкам, и, как бы невзначай, касался... Скорее даже прилипал к чужим волосам, и самое главное, самое суть всей моей ложной страсти - к Алене.
Весь театр был устроен так, чтобы показать ей обычность моего поведения, дескать "мне интересна вовсе не ты, но твои волосы!"
И этот глупый план работал.
Алена, словно раскусив мой глупый замысел (хотя скажу честно - план был столь искусен, что не знал никто объекта моей любви), отвечала мне столь же обыденным и скучным разрешением, ей было все равно... Только вот, к сожалению, взаправду.
Но я все еще был рад.
Да, именно, я был рад, рад полному безразличию.
Мне хватало лишь ее присутствия, но скоро...
Сейчас я понимаю, что мне попросту стало мало.
Я начал ревновать, разочаровался при каждом ее разговоре с кем-то со стороны. Начал видеть в ней самое страшное - человека. У нее были свои недостатки: эгоизм, легкое малодушие, лень... Она могла легко не сдержать свое слово или побрезговать работой.
Но я упорно, по инерции, пытался ничего не замечать, старался снова и снова разжечь в себе то прекрасное чувство, когда и мир был красивей и Алена - божеством, но шли дни, деревья окончательно оголели...
Весьма иронично, на самом-то деле, сейчас мне эта параллель кажется наиболее удачной: с моей влюбленности слетели все краски, я остался у голого ствола, но упорно пытался прилепить обратно гниющие листочки...
В то время я и сам не понял, как мне перестает нравится Алена.
Вроде все так же красива, умна и мила, осталось в ней все то, за что я и влюбился...
Даже отношения между нами стали намного теплее, но что-то все же сломалось.
Мне стало скучно смотреть на нее, не было уже того азарта и радости от встречи, да и голос ее перестал звучать по-особенному. Это была обычная девушка, пусть и крайне привлекательная, но все же обычная... Так же мой пыл охлаждала и полная безнадежность: у нее был парень, и, конечно же, не я.
Я никогда и не думал о ней, как о партнере, но все же душу, а умные люди скажут - природу, не обманешь: я очень хотел ее, хотел стать "тем самым", пусть и убеждал себя в обратном, и вот, когда моя животная, природная, дикая часть окончательно поняла, что с этой девушкой ничего не выйдет - я охладел.
Пропала и искра, и буря, и взгляд ее уж не томил...
В общем, лучше бы не влюблялся... Дикому сердцу после нужна была буря, как наркотик, и в каждой я старался снова увидеть ее, ту самую, кто снова заставит меня шевельнуться, но самого себя ведь не обманешь.
Не было больше в моей школьной жизни божества и вдохновенья, но и сердце не разбилось вдребезги... Как бы вам, милые читатели, сказать...
Это был ценный, важный опыт и я могу вспоминать о своей влюбленности лишь с теплотой и заботой, какая бывает при встрече с доброй, милой сердцу, но оставленной в прошлом историей...
Мы разошлись незнакомцами и, знаете, я даже рад, не тогда, но сейчас... Да, я именно рад...