«Стог сена»
Название: «Стог сена»
Автор: Лисанна Смит
Фэндом: Атака Титанов
Герои: Эрвин Смит/ОЖП
Описание: Ты стала той, кто до сих пор не воспринимает меня в качестве командира Разведотряда и уже взрослого мужчину. Для тебя я — все тот же юноша с ветром в голове, на которого ты упала с крыши старого сарая.
* * *
Если кто-то спросит об Эрвине Смите, в голове сразу же возникает образ высокого и статного молодого мужчины, гениального стратега и тринадцатого командира Разведотряда. Таким он и является — он человек, которого уважают абсолютно все, потому что этого уважения он заслужил.
Но ведь Эрвину Смиту, о котором сразу думается, уже за тридцать, и за все эти годы он прошел через приличное количество проблем. За столько лет он добился всеобщего уважения и статуса командира Разведки, который занял тогда, когда ему даже не стукнуло тридцать — по мнению многих, он был слишком молод для такого назначения. Еще бы — в двадцать семь лет покинуть место майора и заменить Киса Шадиса! А Кис Шадис был старше его чуть ли не на десяток.
Эрвин Смит с невероятной быстротой поднялся по карьерной лестнице, оказавшись в Разведке в пятнадцать лет — людей моложе этого возраста в Штабе никогда не было, так как к пятнадцати годам заканчивался курс обучения в Кадетке, начинающийся минимум в двенадцать лет.
Так уж случилось, что он подался в солдаты при первой же возможности во имя погибшего отца. Эрвин поставил себе цель — он к этой цели и следовал.
Он был совсем молодой, когда ему приглянулась Мари — привлекательная девчушка, которой он очень даже симпатизировал. Так уж повелось, что частенько ребят женили очень рано — парни женились в пятнадцать-шестнадцать, ибо считались уже вполне взрослыми, а девушки выскакивали замуж и того раньше — четырнадцати лет было вполне достаточно.
И никому не приходило в голову, что у детворы в таком возрасте чистейший ветер в голове.
Проходящий военное обучение в Кадетке, Эрвин упорно метил на первое место в десятке лучших. Упорности и бараньей твердолобости ему было не занимать — хоть в начале обучения у него были лишь гениальные мозги и ни капли физической силы, к концу курса в Кадетке он стал самым видным парнем среди всех. Детская пацанячья фигура сменилась на привлекательную юношескую — высокий рост, завидный разворот плеч, развитая мускулатура, да и на личико он был очень симпатичен. Казалось, такое превосходное лицо совершенно не портят и широкие брови, из-за которых раньше Эрвин терпел кучу насмешек.
Теперь парнишка вырос — и никто уже смеяться над ним не смел.
Смит со стороны казался идеальным: гений, стратег, военный, очень смышленый и ответственный парень. Он утер нос абсолютно всем, по праву заняв первое место среди десятки лучших.
Казалось бы, он пойдет в Военную Полицию, ибо до сих пор никому о своем решении не говорил.
Но новость о том, что гениальный рекрут на лидирующих позициях пойдет прямиком в Разведку, которая в то время успешно разваливалась, произвела настоящий фурор. Все кадеты знали, что Смит был тем еще авантюристом, но чтоб настолько...
Родители Мари, на которую блондин положил глаз, не могли одобрить его как кандидата в мужья. Он подходил в качестве мужа по всем фронтам, кроме одного — для того, чтобы быть с этой девушкой, он должен был пойти в Военную Полицию и продолжать там свою карьеру, чтобы было не стыдно иметь такого человека в зятьях. А новость о том, что Эрвин держит путь прямиком в Разведку, семью девушки не устроила.
Эрвин Смит в свои почти шестнадцать оказался на распутье: либо девушка и хорошая карьера в Полиции, либо мечта и цель ради отца и служба в Разведке.
Отец для него дороже девушки.
— Ты совсем придурок?! — Найл Док хлопает руками по столу, вынуждая все кружки на нем подпрыгнуть, и подрывается с места, вскакивая на ноги. — Ты совсем уже крышей поехал со своими титанами! У тебя есть все шансы на превосходную жизнь, какого черта ты их намеренно просираешь?!
Эрвин был абсолютно спокоен, и то, как всполыхнул его друг, его никак не тронуло. Если он решил что-то делать — он сдохнет, но обязательно сделает, и его не отговорить.
— Мой отец важнее, — только и говорит он, а Найл бесится еще больше.
— Его больше нет! Гораздо важнее теперь ты, а не он!
«Или же ты просто беспокоишься за Мари», — думает блондин, устало прикрывая глаза.
— Зачем ты так с Мари? Ты ведь ей нравишься! Неужели ты выберешь проклятых титанов, а не ее?
Пронзительные голубые глаза открываются, непозволительно пушистые белёсые ресницы взметнулись вверх, и Найл обомлевает, не смея больше ничего говорить. Лишь сглатывает, неверяще таращась на друга, с которым они вместе учились в Кадетке.
— Да.
Это был ответ, на который не требовалось возражений. Эрвин Смит был неприклонен.
— Я иду в Разведотряд, и это не обсуждается, — голос блондина стал тверже некуда, показывая, что он ставит жирную точку в этом разговоре. — Я уже свыкся с мыслью, что в моей жизни любви нет места, какой бы она ни была. Поэтому... — едва слышный тяжкий вздох, — я уступаю Мари тебе. Ты-то не откажешься от возможности жить так, как мне предлагали, тем более, ты попал в десятку лучших. Иди в Военную Полицию и будь счастлив.
В Разведотряде счастьем и не пахнет, беги оттуда, Найл.
Эрвину тоже следовало бы бежать.
Но он не мог.
Найл едва не сел там, где стоял, от слов друга. Он вытаращился на блондина, не смея сказать ничего, и лишь был в шоке с того, что этот человек так просто отказывается от блестящего будущего и девушки ради чертовых титанов. А ведь Найл слышал прекрасно, как Эрвин рассказывал ему о Мари и как ею восхищался. Это насколько человек должен рваться к цели, чтобы променять любимую девушку на... дополнительный шанс быть сожранным.
— Ты идиот, — рвано вздыхает Док, зарываясь пальцами в волосы. — Как ты мог такое мне предложить, зная, что я не смогу отказаться?.. Ты ведь знал?
— С самого начала, — было ему ответом, и Эрвин сцепляет руки в замок. — Мари ведь тебе нравится. Возможно, даже сильнее, чем мне.
— Знал и молчал?
Молчание было утвердительным ответом, и Найл мучительно закусывает губу и закрывает лицо шершавыми ладонями. Хоть они были и друзьями, но Эрвин всегда был впереди него — в любом деле, в службе и в любви он был всегда лучше. Найл не мог его догнать, был лишь его тенью, ибо Смит затмевал его своим светом.
В этот раз вышло так же. Надо же так умудриться — влюбиться до беспамятства в девушку, на которую уже положил глаз собственный друг, а она отвечала тому взаимностью. Изнывать от влюбленности, зная, что ему ничего не светит, ибо Эрвин куда лучше.
Он чувствовал себя таким дерьмовым другом...
А Эрвин все знал.
С самого начала, с самого первого взгляда.
Постоянно находящийся в его тени, Найл был вынужден подбирать объедки, ибо все предназначалось Смиту. И сейчас это была будто подачка с его стороны, и принимать ее было унизительно, но...
Найл не мог упускать свой шанс.
Пусть это унизительно — с разрешения друга идти вместо него по лучшему пути, но Эрвин отказался от этого сам. А Док — он не такой, он перетерпит, но пойдет туда, где была дорога Эрвину.
— Ты жесток, — говорит Найл, не смея даже посмотреть на друга, с которым у них расходятся дороги в абсолютно разные стороны. — Очень жесток, Эрвин...
Эрвин молчит. Он прекрасно знает это. А Док знает, что Смит уже все просчитал наперед, и этот позор, этот стыд, это смятение для Найла было наказанием за то, что он пытался соперничать с другом за внимание девушки и за то, что уговаривал его перестать идти к цели.
Эрвин будет карать любого. Он будет наказывать каждого, кто будет переходить ему дорогу. Даже собственного друга.
Найл заслужил этого позора, он понимает это. Так позорно принять это предложение и стать заменой гениального Эрвина Смита...
Но Док перетерпит и примет. Он станет его заменой, как бы позорно это ни было. Из-за стыда он не собирается упускать свой шанс, если Смит сознательно идет по другому пути.
Терпи свое наказание, Найл Док. И знай, что Эрвин Смит мог бы сделать его куда хуже.
С того момента их дороги разошлись: Найл Док пошел в Военную Полицию и вскоре женился на желанной Мари, которая через несколько лет родит ему первенца, а Эрвин, отбросив всю эту суету, отправился в Разведотряд, который вскоре поднимет с колен и твердо поставит на ноги. Ему было всего шестнадцать, когда он оказался в старом замке среди малого количества уцелевших солдат.
Молодой подросток, уже поставивший себе цель...
К черту семейную жизнь и спокойное существование. Отныне — только вперед.
Успешной карьеры и семейной жизни, Найл Док, а Эрвин пойдет по другому пути.
И хоть в будущем они оба будут командирами военных подразделений, лучшим все равно будет Эрвин. И Найл это, скрипя зубами и с тяжестью на сердце, будет признавать.
В первый же день в Разведке Смит столкнулся с Кисом Шадисом — язвительным двадцатипятилетним парнем, который тут же окликал его «бровастиком». А потом случился мощный мордобой, ибо два молодых парня были не против и выпустить пар. И после этого боя Эрвин зарекомендовал себя как умелый солдат и сильный противник, пусть и почти на десять лет младший взрослого задиры. Драка завершилась ничьей, а Смит нашел очередного друга-соперника.
Кис Шадис оказался любителем искать приключений на задницу, будто у него все еще детство в одном месте играло, а Эрвин был наблюдателем. Его никак не смущало, что он водится с человеком, который старше его почти на десяток. Служба шла своим чередом.
А потом с новым кадетским выпуском в Штаб попали Ханджи и Майк. Майк был одногодкой Эрвина, Ханджи — чуть младше, и тогда образовалась целая хорошо слаженная команда: трое малолеток во главе с Шадисом. Зое была очень шибутной девчонкой, которая назло матери обстригла свои длинные волосы почти под мальчика. Она вместе с военным получала еще и медицинское образование, поэтому много времени проводила в больничном корпусе замка, проходя медицинскую практику, а еще ее угораздило втрескаться в Шадиса, хотя Эрвин со стороны в этом ничего хорошего не видел.
Шадис был человеком старой закалки, порой казался шалопаем, но мог вести людей за собой. Но только Смит видел, что надолго этого человека не хватит. Казалось, что когда-нибудь Кис перегорит и опустит руки.
Забегая вперед, можно сказать, что Эрвин был прав. Опять прав. Шадиса не хватило надолго.
В будущем Эрвин вновь оказался лучшим. Вновь подмял всех под себя, доказав, что способен быть командиром Разведки в двадцать семь лет. Кис Шадис отступил, признав, что Смит в качестве главнокомандующего куда лучше, чем он.
Эта команда любила чудить. И Эрвин, хоть и был гением и ответственным человеком, все равно оставался молодым юношей, у которого порой был в голове ветер. Эта группа молодых солдат не могла жить спокойно: то сбегут на поля посреди ночи, то забредут на четыре дня в беспроглядный лес, то сопрут со склада несколько бутылок алкоголя и по неопытности напьются вдрызг. Смит рос, получал по шапке за провинности, научился проказничать так, чтобы никто не подумал на него, также научился и пить, чтобы ненароком не попасться опять офицерам в нетрезвом виде.
В Разведке была своя атмосфера, она отличалась от Кадетки.
На вылазках Эрвина чудом проносило мимо смерти. Он видел трупы, видел смерть собственных товарищей на поле боя. И желание достичь цели становилось все сильнее.
И вот, в возрасте семнадцати лет, когда до назначения командиром оставалось еще десять лет, он встретил ее.
Недавно назначенный сержантом, Смит ехал в родной город на выходные к своей матери. Глаза слипались от долгой бессонницы, и ему уже начало казаться, что он навернется с лошади, если не отдохнет. Поэтому, остановившись в небольшом городке, он свернул к окраине и наткнулся на большой двухэтажный заброшенный сарай. В стенах проглядывались дыры, через которые он вполне мог пролезть, но молодому парню хотелось полежать на улице.
Тут и пригодился большой стог сена, находившийся рядом с ветхой стеной сарая.
Привязав недалеко лошадь, белобрысый юноша рухнул прямиком в сено, растянувшись на сухой траве и прикрыв уставшие глаза. Из груди вырвался тяжелый вздох. Ему вот-вот стукнет восемнадцать.
Дремота накрыла его через пару минут, и Эрвин перестал улавливать шум в округе, потихоньку проваливаясь в сон. За всю свою жизнь ему приходилось ночевать и на ветках дерева, и в снежных сугробах, и несколько ночей делить один стог сена с Ханджи и Майком, так что ему не привыкать.
Ему что-то снилось. Отдаленно, размыто, что он и вспомнить не смог свой сон. И через пелену дремоты его чуткий слух вдруг уловил какой-то иной шум, какого до этого не было.
Шаги.
Быстрые шаги, будто кто-то бежал.
За все это время здесь никто не проходил, поэтому Смит, так и не открывая глаза, прислушался.
Стук обуви по деревянной лестнице.
Кто-то резво поднялся на второй этаж забытого сарая. А потом донеслись шорохи и чьи-то бормотания.
Кого там еще принесло?
Эрвину вставать не хотелось. Он валялся в стоге сена прямо возле ветхой деревянной стены, и на втором этаже с этой стороны была дыра.
А потом вдруг раздался чей-то тихий смешок, и шаги начали становиться все ближе и громче.
Что происходит?
Смит почувствовал что-то неладное и нахмурил густые брови, так и не открыв глаза. Солдатская чуйка вопила, что нужно ждать подставы.
Опомнился белобрысый парень только тогда, когда неизвестный человек резво подбежал к дыре в стене второго этажа и, не глядя, сиганул вниз, прямиком в стог сена. Прямиком туда, где лежал Эрвин.
Открывший глаза Смит охренел от происходящего, когда увидел летящую прямо на него девчонку в темном платье. А сама эта девчонка, во время полета узревшая, что падает прямо на человека, не удержалась от испуганного визга, ибо не ожидала увидеть в месте своего приземления лежащего парня. Времени хватило только на то, чтобы собраться и вытянуть руки, и в следующую секунду на ошалевшего юношу свалилось девичье тело, выбив весь воздух из легких.
— Ох, — только и смог прохрипеть Эрвин, обхвативший чужое теплое тело руками. Хоть девчонка была вполне худая, даже чуток тощая, все равно создавалось впечатление, словно на него мешок с мукой с огромной высоты сбросили.
Это было неожиданно.
Эта девица застала его врасплох.
— Мамочки! — вдруг пискнули у парня под ухом, и затем девчонка приподнялась на руках, испуганно вперившись ошалевшим взглядом в его лицо. — Пацан, прости ради Бога, я тебя чуть не угробила! Надо было смотреть, куда падаю...
— Все в порядке, — голубые глаза встретились с сине-зелеными, когда Смит приоткрыл их, смотря на девчонку через пушистые полуопущенные ресницы.
— Э... э-эм... — девица вдруг опомнилась и, как кипятком ошпаренная, откатилась в сторону, выпутываясь из крепких юношеских рук. Скатившись с молодого теплого тела блондина, она свалилась прямиком в сено, поправляя подол чуть задравшегося темного платья, и ошалело села, вытаращившись на пострадавшего незнакомца. — П-прости... — а потом вдруг в ее голове что-то щелкнуло, и она вдруг заголосила: — Ты тут что, спал, что ли?!
— Да, — только и ответил Смит, продолжая лежать и вообще не двигаться. — А что, нельзя?
— Нашел место! — смущенно выдала девчонка, пытаясь спрятать порозовевшие зарумянившиеся щеки.
Эрвин чуть прищурил глаза. Ему нравилось заговаривать людей.
— Чего это ты запомидорилась?
— Кто? Я?!
— Ну не я же, — он пожал широкими плечами, а потом чуть улыбнулся, слегка ехидно. — Хотя, если бы я упал на незнакомого человека и чуть его не раздавил, мне бы тоже было стыдно.
Девичьи щечки вспыхнули еще сильнее — может, даже от злости.
— Нахал, я тебя не раздавила! Хочешь сказать, что я жирная?! — она помедлила, а потом таким же тоном выпалила: — И мне не стыдно!
Эрвин косо оглядел ее. Не то что жирная — даже наоборот, чутка тощая. По виду ей было пятнадцать-шестнадцать, даже грудь еще не выросла — так, сплошное недоразумение под тканью обыкновенного рабочего темного платья. Фигура была подростку под стать — угловатая, без женских округлостей, костлявая и несуразная. Хотя, чего еще ожидать от девчонки-подростка?.. На ногах — светло-серые колготки, на грязно-блондинистых волосах — ленточка. А волосы сами были непонятного цвета, больше походящий на цвет вот этого сена, где они оба сейчас развалились.
— Ты чего косишься так? — опять вспыхнула девица, видя блуждающий по ее телу взгляд голубых глаз. — А ну не смотри!
— Сдалась ты мне, — парень фыркает в сторону, а потом заявляет: — Представишься?
— С-с чего бы?
— Ты ведь минуту назад свалилась на меня и чуть не угробила. Мне бы хотелось узнать имя такой виртуозки.
Своими словами он все больше и больше вгонял ее в краску, и девушку это уже начало бесить.
— Ах ты!..
— Я Эрвин Смит, — голубые глаза сверкнули, а внимательный взгляд метнулся прямиком на незнакомку. Смена мужского тона с игриво-язвительного на серьезный и завлекающий заставила девчонку стушеваться и растеряться, потеряв весь свой грозный пыл.
— Ада... Ада Лаверн.
«Так на меня посланница Ада свалилась?» — задорная мысль вызвала на юношеском лице улыбку, и молодой солдат почесал пятерней свой затылок.
Тем временем девчонка заметно помрачнела, как-то безумно на него посмотрев исподлобья.
— Ты же не подумал о том, что я посланница Ада? — сурово спросила она, указав на парня пальцем, а тот лишь моргнул пару раз.
— Нет.
— Брешешь, засранец.
«Мысли читаешь?» — хмыкнул Смит, а потом вновь откинулся на сено.
— Шумная ты.
— Спасибо за комплимент.
— С чего ты взяла, что это комплимент?
— Если нет — получишь еще раз, только в этот раз я ногами вниз на тебя упаду.
Знакомство выдалось очень странным, но Эрвин сразу почувствовал, что из этой девчонки был бы отличный собеседник.
Тем временем, пока он был занят великими думами, Ада потерла свой вздернутый нос.
— Вот это у тебя грудак стальной, у меня чуть лицо не треснуло, — проворчала она, шмыгая. — Солдат, что ли?
«С чего бы она догадалась?» — пронеслось в белобрысой голове, и Смит поднял бровь. Он был не в солдатской форме и ничего не сказал такого, по чему можно было понять его профессию.
— С чего такие выводы? — он чуть приподнял голову, смотря на девчонку через завесу сухой травы.
— У тебя мускулы такие, — она ткнула пальцем в его плечо, будто подтверждая свои слова, — каких нет у обычных мальчишек. Я редко вижу мужчин с такой развитой мускулатурой: у тебя и руки крепкие, сильные, и торс... Может, еще и восемь кубиков пресса имеются?
Широкие брови поднялись вверх. Откуда у такой молодой девчонки такие познания о мужских телах?
Тем временем Ада не заметила подозрительно-любопытного взгляда голубых глаз, продолжая трындеть:
— Восемь кубиков не так часто встречаются, чаще всего бывают по шесть. Нижние два редко бывают видны. Хотя, наличие кубиков не определяет силу человека, но у тебя через рубашку их можно нащупать...
— Ты меня щупала?
От того, как девчонка осеклась и вытаращилась на него, Эрвину захотелось расхохотаться. Тем временем Ада слегка покраснела и махнула рукой:
— Господи, сдался ты мне, — провокационный женский фырк, — еще б я тебя щупала. Если на тебя упасть, то они вполне чувствуются, а ты извращенец, если думаешь обо мне так!
Смит хмыкает.
— Короче, а еще моя чуйка подсказывает, что с тобой что-то не так. Значит, ты солдат? Я права? — в ответ было лишь молчание с мужской стороны, и девчонка нахмурилась, надувшись. — А если я сейчас с тебя рубашку стяну?
— Зачем это? — Эрвин поразился женской прыти.
— Если у тебя на груди будет натертый длинный шрам — значит, ты солдат. У них ведь ремни на теле расположены, и один из них прямо на грудной клетке, а у многих служащих от него след на коже остается.
Сколько мужских тел видели эти девичьи глазёнки? Откуда у девчонки-подростка такие познания?
— Ты так уверенно говоришь о теле, — говорит Эрвин, прерывая Аду. — Откуда ты все это знаешь?
— Я помогаю медсестре в местной больнице. За последние три года много тел видела — и женских, и мужских. Я профессионально уколы ставлю!
Тогда понятно, все встало на свои места. Девчонка метит во врачи?
Смит приподнимает уголок губ.
— Да, я солдат.
— А я говорила!
— А ты просто местная заноза в одном месте, я прав?
На девичье лицо легли устрашающие мрачные тени.
— Бессмертный, что ли? — шикнула она, похрустев пальцами. — Меня боятся все парни в округе! Подругу недавно замуж выдали за мужика, который пару месяцев назад подошел к ней дорогу спросить, так я подобного смельчака за руку укусила, когда он ко мне на улице подошел. Я сама себе хозяйка!
— Я не спрашивал про парней, — заметил Эрвин, представляя психологическую картину новой знакомой. — Тебя так беспокоит замужество?
Вопрос был задан в точку. Кажется, болевую точку. Сине-зеленые глаза растерянно забегали, а девчонка стушевалась.
— Я не хочу быть безвольной собственностью малознакомого мужика, следить за домом и рожать детей каждые год-два, — она с омерзением поморщилась. — Вам, парням, проще. Вас хотя бы замечают и не оскорбляют постоянной фразой «курица — не птица, баба — не человек». Я хочу стать профессиональным врачом, а надо мной смеются, говорят, что девке там не место и вместо этих мечтаний надо замуж выйти... Короче, будь счастлив и благодари Бога, что родился мужчиной.
Эрвин вдруг подумал о Мари. Хоть он знал, что нравится ей, ее никто не спрашивал, хочет ли она за него замуж. Симпатия не значит, что ты готов прожить всю жизнь с этим человеком в браке, ведь так?..
Значит, у Мари тоже не было выхода — раз пришла пора выдавать замуж, значит, она станет чьей-то женой. И неважно, чьей, главное — чтобы одобрили родители. И в таком случае Эрвин был бы хорошим кандидатом, если бы не пошел в Разведку, а теперь на его месте Найл Док, к которому Мари не чувствовала даже симпатии.
Женская жизнь оказалась куда сложнее мужской.
В этом мире куда выгоднее родиться мужчиной...
Эрвин с девушками мало общался — Ханджи исключение. Зое на таран поперла против указаний родителей, состригла густые длинные волосы в качестве протеста и умотала в Разведку, послав весь этот мир и замужество на три буквы. Ее теперь эти проблемы не касаются.
Но что делать простым девушкам, которые не могут пойти в солдаты?..
— Но, — вдруг опять заговорила Ада, до этого немного взгрустнувшая, принимая более позитивный и бойкий вид, — мои родители еще никого не нашли в качестве кандидата в мои мужья, так что пока что меня это обходит стороной, хе-хе!
И они оба молча понимают, что так вечно длиться не может.
Смит сочувствовал ей, но проявлять это не стал. Ей бы не понравилось.
Девчонка смеется, а потом пихает парня в плечо.
— Надеюсь, мы еще встретимся, солдат Эрвин Смит!
С этих слов понеслась настоящая чертовщина. Эта девчонка была ведьмой? С чего бы тогда Смит каждый раз останавливался в этом городе по дороге к матери! Казалось бы, зачем, для чего? Но он упорно останавливался в этом населенном пункте, объезжал его и в любом случае встречал Аду Лаверн. Казалось, она не носила больше ничего, кроме своего темного платья, потому что ее образ стал Эрвину настолько привычен, что аж спокойнее становилось при виде ее.
Это было странно. Он считал ее хорошим собеседником и товарищем, типа еще одной Ханджи, но внутри что-то скреблось, будто намекая, что что-то не так.
На выходных их прогулки по окраине стали привычным делом: они говорили обо всем. Ада была грамотна и умна, высказывала аргументы и умные мысли, а Смит слушал. Они привычно шли вдоль деревянного ограждения мимо загона с овцами, когда девчонка ловко забралась на забор, аккуратно поднявшись в полный рост, и ухватила белобрысого парня за руку, дабы не упасть. А Эрвин не возражал.
— Внешний мир вообще отличается от нашего? — говорила она, осторожно и аккуратно вышагивая по забору, балансируя на краю, сжимая при этом надежную юношескую руку. — Кажется, там только холмы да деревья, ничего интересного, разве нет?
Она уже знает, что он служит в Разведке. И когда он это ей сказал, она почти никак на это не отреагировала, просто восприняла как факт.
— Если ты выйдешь во внешний мир, тебя будут захватывать эмоции, особенно первое время, — отвечает Эрвин. — От восторга до ужаса. Но сама мысль, что ты за стенами, и там нет преград, кроме титанов, вызывает восторг.
— Вы все так уверены, что там, вдалеке, нет стен? А вдруг наши три стены просто находятся на территории такой же стены, и как ни старайся выбраться — не удастся?
— Не делай нашу ситуацию еще сложнее, — блондин хмыкает, а девчонка строит умную мину.
— Что значит «не делай»? То есть вы вообще не... — аккуратный девичий ботинок соскользнул с забора, вынуждая потерять равновесие, и конец фразы обрывается неожиданным криком. Ада навернулась с ограждения, судорожно сжав мужскую ладонь.
Ее подхватили сильные и крепкие юношеские руки, не дав поприветствовать пыльную землю лицом. Смит был надежным, никогда не давал падать, и этот раз не стал исключением. Открыв зажмуренные глаза, девчонка уставилась в чужое лицо.
— Спасибо.
— Не за что.
Так спокойно и хорошо, что бывает редкостью для Эрвина. Ему приятно видеть благодарность и девчачье смущение в сине-зеленых глазах.
Только вот при следующей встрече в них он видит застывшие слезы.
— Меня выдают замуж, — пытаясь не разрыдаться вновь, срывающимся голосом оповещает его Ада. Она стоит перед ним, такая худая и сломленная, и сейчас она кажется такой уязвимой и слабой, какой никогда не была. Изо всех сил стараясь сдержать слезы, она закусывает губу и пытается спрятать дрожащие руки. — Родители нашли... к-кандидата...
Ее голос переходит на сдавленный шепот, а когда она видит в голубых глазах молодого человека сочувствие и... сожаление (?), эмоции хлынули наружу.
Почему ты так смотришь, Эрвин? Разве эта девочка отличается от той же Мари, которую по твоей вине выдали замуж за Найла?
Почему у тебя вдруг стал такой тоскливый взгляд?
Тебе жаль?
Почему именно сейчас тебе стало жаль? Противно смотреть на девичьи бегущие по щекам слезы горести и отчаяния? Больно осознавать вместе с ней, что ей придется «быть безвольной собственностью малознакомого мужика, следить за домом и рожать детей каждые год-два»?
Бедные девушки, большинство которых были выданы замуж насильно...
Какой проклятый мир, где выгодно только родиться мужчиной...
Сколько таких слез было пролито такими же девушками?
Эрвин испытал невероятное облегчение за Ханджи, которой удалось сбежать от этого кошмара.
Но перед ним сейчас та, кто вскоре должна пойти под венец.
И видя ее слезы, ему становится так жаль...
Он обнимает ее, пытаясь хоть как-то успокоить, но понимает, что бессилен. Абсолютно бессилен и безоружен. Как противно себя так чувствовать.
— Мне жаль, — говорит так, будто что-то теряет, пока Ада льет слезы, прижавшись щекой к его плечу.
Он знал, как она боялась быть выданной замуж. Знал, как ей была противна эта мысль. И сейчас он представляет ее отчаяние.
— Они говорят, что он подходящий мне человек, — скрываясь, лепечет девушка, а потом опять заходится в рыданиях. — Откуда им знать, кто мне подходит?! Не хочу, ты даже не представляешь, как я этого не хочу, Эрвин! Я хочу идти к своей цели, как ты, я не хочу оставаться здесь и быть женой... родилась бы я мужчиной... У меня теперь просто нет даже возможности быть похожей на тебя!
Эрвин гладит ее по спине и горестно думает:
«Зачем быть похожей на меня, если я плохой пример для подражания?..»
Этот день был точкой в их отношениях, и Смит был благодарен ей за все те встречи и разговоры. Он был рад, что когда-то на него свалилась эта девица...
Когда он случайно заехал в этот городок и по привычке поехал на их любимую окраину, к нему подошел мальчишка-фермер.
— Эрвин Смит? — спрашивает пацан, а блондин задумчиво кивает. — Это от Ады.
Таким образом в мужских руках оказалась записка.
«Знаешь, я ведь тоже умею не только слезы лить. То, что я девушка, еще не значит, что я должна страдать, ведь так? Спасибо за все, ты дал мне надежду. С этой надеждой я убегаю подальше от этого проклятого места туда, где смогу идти к своей цели.
Надеюсь, мы еще встретимся, солдат Эрвин Смит»
Читая это, Смит почувствовал облегчение. Значит, замужество обошло ее стороной, а сама она невесть где.
Смелая девушка...
«Успехов, посланница Ада.»
* * * * *
С того момента прошло много лет. Дослужившись до майора, Эрвин был назначен капитаном команды по поимке особо опасных преступников. Таким образом, в Разведке оказался Леви Аккерман, или же сильнейший боец человечества, ставший в будущем капитаном и третьим лицом легиона. Смит был одним из самых лучших солдат, гениальный стратег. Со временем он становился только умнее, теперь в его голове никогда не было ветра.
Он вырос. Давно.
Пролом стены Мария в Сигансии ознаменовал отставку Киса Шадиса и назначение нового командира — Эрвин Смит стал главой Разведотряда, заслужив это место по праву.
Достижение цели на самом деле и стало его целью.
Он продолжал быть тем же безумным авантюристом.
Он удивлял даже Леви.
Смит стал командиром, Ханджи и Майк — майорами, Леви — капитан, к тому же взявший на себя Элитный отряд.
А от Ады никаких вестей все эти годы.
Эрвину двадцать семь лет, и он стал главнокомандующим, по праву одним из самых молодых среди всех глав военных подразделений. Эрвину двадцать семь, и он управляет целым легионом. Эрвину двадцать семь, и он является одним из самых умных людей.
А десять лет назад он встретил ее, просто уснув в стоге сена.
Возвращаясь с очередной вылазки, он едет впереди всего уцелевшего отряда, принимая на себя львиную долю оскорблений. Он привык. Давно привык. Он суров и мрачен, абсолютно не обращая внимания на злобных людей и их комментарии.
Самое главное — достижение цели. Помни это, Эрвин Смит. Грызи землю, но сделай все возможное для достижения своей цели.
Повторяй это как мантру, Эрвин Смит. Это будет навека твоей молитвой.
Голубые глаза смазанно пробегаются по толпе народа, взгляд никогда не останавливается на лицах недовольных людей. Никогда. Никто не смеет сбить его с этого пути — он сможет уронить себе в ноги каждого, кто посмеет это сделать.
А потом глаза сами собой останавливаются на светлой макушке. Эти волосы были грязно-светлые, напоминающие цвет сена, и от осознания этого по усталому мужскому телу бегут мурашки.
Он уставился прямиком на девушку, которая виднелась среди людей. И если у других на лицах было отвращение и недовольство, то у нее — гордость.
Она была единственной из этой толпы, кто смотрел на разбитый отряд с гордостью и мыслью, что смелые люди идут к своей цели.
Она гордилась Разведкой.
А в первую очередь — гордилась командиром.
Эрвин узнал эти сине-зеленые глаза, но прошло лишь мгновение — и девушка пропала, словно это была галлюцинация. Смит и не знал, что думать по этому поводу.
— Эй, с тобой все в порядке? — черный капитанский конь останавливается рядом, и Леви слегка раздраженно и озадаченно косится на командира. — Позвать врача?
— Не нужно, — Эрвин отмирает, несколько раз моргает и возвращается в реальность. — Все нормально.
Реальность жестока, хватит мечтать.
На мечты просто нет времени.
Проходит месяц. Залечивающий раны Разведотряд принимает на свой порог неожиданную гостью.
— Причина прихода? — по-солдатски спрашивает Леви, наткнувшийся во дворе на незнакомую девушку. Он смотрит на нее оценивающе, сканирует своим колючим цепким взглядом серых глаз женскую фигуру.
— Хочу устроиться на работу в качестве врача, — абсолютно спокойно говорит пришедшая, и капитан приходит в определенным выводам: девица уверена в себе, имеет прямую осанку и хорошо одевается, шаг твердый, но в то же время плавный, а походка — от бедра. Она приехала со стены Сина, судя по всем деталям, что успел заметить Аккерман. А еще он подозревает, что она его на несколько лет старше, примерно одногодка Эрвина, может, чуть младше. — Шесть лет обучения медицине в Стохессе и два года практики. Прошу провести меня к вашему командиру.
Леви лишь кивает и ведет ее в командирский кабинет.
— К тебе по делу, — докладывает он, и Смит кивает, а Аккерман отходит в сторону, позволяя узреть неожиданную гостью. — По поводу принятия на работу.
Голубые глаза сталкиваются с сине-зелеными. Перед ним сейчас стоит сбежавшая много лет назад девушка, избежавшая замужества. Ада Лаверн повзрослела. Больше не угловатая и не тощая, сменившая свое привычное темное платье на легкую юбку, привлекательная и плавная Посланница Ада. Лукавый лисий взгляд, мастерски нарисованные стрелки на внешних уголках глаз, убранные в красивую косу волосы, выглядывающие из-под ткани расстегнутой на две пуговицы рубашки острые ключицы.
А ведь была когда-то гадким утенком.
Они смотрят друг на друга, видя друг в друге не взрослых состоящихся людей, а тех ребят-подростков с ветром в голове. Ада смотрит на взрослого красивого мужчину, за эти годы ставшего еще выше, видя в нем того самого парня, на которого свалилась со второго этажа ветхого сарая.
Она шла к своей цели так же, как Эрвин идет к своей.
Он подал ей в этом пример.
Только благодаря ему она не опустила тогда руки и избежала замужества с незнакомым человеком.
Она сделала все это для того, чтобы через столько лет появиться перед Эрвином Смитом в качестве одного из профессиональных врачей стены Сина. Она добилась своей цели, теперь желая работать рядом с тем парнем, который неосознанно дал ей смелости для тех поступков.
Разведке ведь нужны врачи.
А Эрвину Смиту, быть может, нужна сама Ада Лаверн.
Им еще столько всего придется обсудить.
— Достигла своей цели? — задает Эрвин вопрос, уже прекрасно зная ответ. Но он не мог больше ничего сказать. Видя перед собой ту самую девушку, у него начало будто сердце биться чаще.
Знакомые ощущения.
То же самое он чувствовал, когда влюбился в Мари.
Должно было пройти десять лет, чтобы он это почувствовал?
Ада проводит рукой по своей тонкой шее, улыбается, совершенно игнорируя стоящего у стены капитана Леви, который пытался въхать в происходящее. Аккерман насупился: ему очень не нравилось чувствовать себя идиотом и быть не в теме.
Только вот он понимал, что здесь он — третий лишний. Между этими двумя, ему на удивление, будто искры пролетели. Леви никогда не видел, чтобы голубые глаза друга так сияли. Такого не было никогда.
В тишине кабинета, где слышится тиканье настенных часов, лишь произносятся ее первые за столько лет слова в адрес Эрвина Смита:
— Достигла.
Конец короткого рассказа...
Ей-богу, так непривычно писать об Эрвине в таком ключе:)
Backstreet Boys — Incomplete
https://www.youtube.com/watch?v=nCzqv0Z5Gjo
Источник видео: https://youtu.be/nCzqv0Z5Gjo
Дата публикации рассказа: 22.06.2020.