Часть 16
Переместимся же к импровизированному каравану во главе с переводчиком и посмотрим, что изменилось за последнее время.
После той переломной для Тамаша ночи, последний стал очень меланхоличный и вялый, будто болен.
Остальные участники группы беспокоились о его состоянии, но тот постоянно уверял, что всё хорошо и поводов для беспокойства нет.
Уже выучивши язык друг друга, путешественники спокойно, хоть и с ошибками и смешным акцентом могли между собой коммуницировать, без надобности переводчика, с которым, к слову, случилась интересная история .
Как-то раз по дороге, путникам встретился другой всадник, по одеянию и лицу которого, можно без сомнений модна определить, как представителя восточной народности.
Незнакомец обратившись на быстром арабском, что-то спросил у старика. Тот, явно нервничая, ответил и слегка дрожащей рукой указал куда- то вдаль, как бы указывая направление. Но на этом расспросы незваного гостя не закончились, отойдя немного в сторону, он позвав старика и начал энергично ему что-то говорить, дополняя жестами. Напоследок, незнакомец сжавши кулак, показал его старцу, будто бы хотел сказать : «Попробуй только ослушаться». И быстро развернувшись, незнакомец, ушёл по-английски, не сказав ни слова.
На вопрос, что произошло, старик ответил, что просто какой-то агрессивный незнакомец спрашивал у него дорогу и что, на счастье, они его больше не увидят.
Фаркаш спросил :
- Вы с ним не были знакомы?
- Откуда? Как я мг ... могу быть с ним знаком ? - дрожащим голосом спросил араб. И замолчал.
Никто особо внимания на это не обратил, ибо всякое бывает на дороге, незнакомцев на пути они встречали, хоть и редко, а нервное напряжения можно объяснить агрессивным и угрюмым характером путника.
Продолжив передвижение, старик внезапно прервал молчание, длившеешся по меньшей мере час, во время которого он напряженно что-то раздумывал и обьявил, что в связи с новостями, что он узнал от незнакомца им необходимо изменить направление, ибо по данной дороге, путник не раз встречал разбойников . Поэтому было принято решение изменить первоначальный маршрут.
Жаркий восточный день подходил к концу и на небосводе уже начали появляться первые звездочки, которые, спустя час заполнили ночное небо.
Найдя более - менее укромное пристанище и снова разведя кострище, путники приступили к привычным приготовлениям для вечернего приёма пищи.
Тамашу, легче не ставало и судя по его действиям и словам , у не го появились галюцинации. Все таки скрывать факт заболевания уже было невозможно и остальные члены каравана, не сговариваясь начали всячески помогать пострадавшему.
Амира, которая кроме ребёнка решила присматривать и за больным, за ужином кормила юношу с руки, а тот лишь еле лепеча губами благодарил её,так как состояние становилось все хуже.
Слабость и изнурение, сопровождающиеся высокой, но на счастье, не критичной температурой - на лицо были видны симптомы белой горячки, о причинах которой, стоит лишь гадать .
Не стоит и забывать, что последствия эмоционального потрясения тоже поспособствовали его падением духа.
- Я действительно видел фигуру, за нами точно кто-то следит! - постоянно говорил Тамаш.
Однако, все думали, что это лишь паранойя, вызванная галюцинациями.
Старик с Фаркашем уже обдумывали о возможности путешествия без их компаньйона, хоть и мысль об этом была не из приятных.
Но благодаря целительным отварам и заботе молодой арабки, Тамаш всё же начал поправляться и через несколько дней смог уже самостоятельно скакать на лошади, хоть и с уже привычными частыми остановками .
Думаем, читателю совершенно непонятно, почему путники настолько долго путешествуют, хоть и в округе множество городов,что ж, это можно обьяснить следующим - обыкновенный страх за свою жизнь.
Сейчас снова идёт война и не слишком ли странно смотрятся европейцы в «тылу» арабских войск?
Думаем странно, и единственный способ его избежать - найти поселение более лояльное к крестоносцам(каких немного) или те, кто держит рот под замком за
звонкую монету ...
Постепенно, день за днём, здоровье Тамаша приходило в норму и уже через неделю, после той ночи он выздоровел окончательно.
С выздоровлением вернулось и странное чувство к Амире.
Сквозь полный бред он всё же помнил лицо человека, кто постоянно ухаживал за больным, не смотря на заботы со своим ребёнком.
Единственное, что все ещё вызывало подозрения у соратников - это неутихающая паранойя Тамаша, который продолжал доказывать,что видел силуэты близь их лагеря.
Но, по правде говоря, никто не воспринимал всерьёз подозрения только выздоровевшего оруженосца.
Постепенно, Тамаш, чувствуя влечение к Амире,начал «приближаться» к ней, ибо ощущал , что чем больше он видит и слышит девушку, тем легче ему становится на душе .
Он долго думал над этим : «Как?»-спрашивал он себя ,почему он резко,как «по щелчку пальцев» увидел в арабке не напуганную мать с ребёнком, а женщину с шелковистыми волосами и бронзовым лицом ?
«Интересная наша природа, не правда ли?»- задавал он сам себе этот вопрос.
Тамаш старался быть поближе к девушке всеми возможными способами и «случайно» оказывался неподалёку и всегда был готов помочь или поговорить.
Разговоры у молодых людей были на совершенно разные темы.
Если читатель не устал от упоминания имени Миклоша де Кёсагм, то поспешим заметить, что речь о сеньоре Тамаша и спасителе Амиры заходила довольно часто и всегда в положительном ключе.
Однажды, во время очередных посиделок у костра, когда Фаркаш с стариком разговаривали о своём, Тамаш помогал матери укладывать ребёнка, начав рассказывать о себе ,так как атмосфера для задушевного разговора была самой подходящей.
Только представьте, бескрайнее звездное небо, шум песков, постоянно мигрирующих по пустыне, треск костра и запах приятного чая, купленного у торговца, которого путешественникам повезло встретить по дороге. И вот, ребёночек заснул и усевшись возле костра, смотря в вечно играющие жёлтые и красные огоньки, Тамаш начал рассказывать о своей биографии :
- Родился я в семье, которая уже как четыре поколения служила господам Кёсаги . С самого детства, мы, вопреки воли сеньора Густава, играли с господином Миклошем в самые разные игры, он был старше меня на 4 года , но это не мешало нам общаться и играть друг с другом, не смотря на наше происхождение. Однако, старший Кёсаги не поощрял такое и бывали моменты, когда моя семья чуть было не лишалась родного дома из-за гнева сеньора. Но, кроме Миклоша, за нас всегда вступалась мать младшего де Кёсаги - Изабелла . Это была умная женщина и она прекрасно понимала, что наша дружба только идёт нам на пользу и в конце - концов добилась того, что нас не выгнали.
Шли годы, Миклош рос и уже имел свои взгляды на происходящее, что никак не связывались с желаниями старшего из их семейства . Всё чаще стали возникать конфликты, ссоры и скандалы, причём чаще всего предметом споров стали отношения к слугам, ибо архаичное представление старшего Кёсаги не ввязывалось с прогрессивными взглядами младшего. Но, не смотря на все обиды, смерть господина Густава стала трагедией для всех нас .
Этот человек был суров, но всё же справедлив, говорят, что из-за желания донести правду, он мог быть и убит...
Сам я, благодаря своей матери, научился писать и читать по-венгерски и немного выучил французский, который, признаюсь далёк от идеала,-таким вкратце описывал свою и немного жизнь своих господ Тамаш.
Амира смотрела на молодого человека, глазами любопытства, ибо с каждым новым днём, тот открывался с совершенно неожиданной стороны.
И для поддержки разговора Амира также решилась рассказать что-то о своей жизни, а было что ...
- Я родилась в очень далёком поселении,откуда была родом моя семья, мои родители некогда были известными купцами, которые перевозили многие товары европейцам. Но с началом "войн"(так арабка называла Крестовые походы) моя семья обеденела и из отчаянья отец был вынужден отдать меня в жёны к старому, но очень богатому купцу из соседнего города. Тот, "откупившись" от родителей, увёз меня в деревню, которую вы и захватили.
- И что ж с ним стало, неужто рыцари его убили ? - участливо поинтерисовался Тамаш.
Выдержав паузу, подкинув палку в костёр, Амира молвила :
- Нет, Ашхед - так его звали,скоропостижно умер ,оставив лишь деньги и ...- кивнув головой в сторону младенца, молвила арабка.
- И как теперь собираешься жить?
- Как-то, поеду в родное селение и начну жить по новой.
- Сама будешь растить ребёнка?
- Думаю мне помогут,- она говорила всё тише и тише, а последние слова вообще были сказаны практически про себя.
Она задумалась, почему у нее такая сложная жизнь? Столько испытаний выпало на её хрупкие плечики, а "опереться" не об кого было. Ей казалось, что она одна была в этом мире, а ведь ей надо было заботиться о ребёнке, хоть ей и самой хотелось заботы .Слёзы от понимания своего положения накатывали на глаза юной девушки,н о чувство собственного достоинства не позволило ей показать свою слабость. Она отвернула лицо, как бы смотря в даль.
Тамаш чувствовал что что-то не так и хотел прервать неудобное молчание.
- Не хочешь ли ты выпить что-то покрепче этого чая?
- Харам...-молвила она.
Осознав, что разговор уже окончен, юноша пошел спать.
Маленькие глазки следили за парнем и что в тот момент думала Амира- одному Господу и редактору известно...