Пролог.
«Но вдруг это просто мечта, не дающая никаких жизненных возможностей?»
Сколько раз Азалия старалась быть хорошей для всех, для родителей и одноклассников, и сколько раз эти попытки оканчивались провалом?.. Люди всегда найдут в ней новый изъян. В табеле 4? Ну почему не 5, могла стараться лучше!
Родилась блондинкой? Ха, блондинки же глупые, это всему миру известно.
«Так чего я надеюсь?.. — думала по ночам Азалия. — Людям не угодить..
Завязав волосы в пучок, она подхватила дорожную сумку со стула и побежала в прихожую.
«Ну ничего, — подумала Азалия. — Я им всем покажу.
В прихожей уже стояла её мама, нетерпеливо поглядывая на часы. Её взгляд так и говорил: ну когда она уже соберется..
— Я готова, мам. — объявила Азалия, спешно накидывая трикотажную куртку.
— Не прошло и ста лет. — раздраженно сказала её мама. Ожидая Азалию, она нанесла на губы немного блеска.
Чёртова перфекционистка.
Все должно быть идеально..
После этого Азалия с мамой сбежали вниз, по ступеням большой и новой десятиэтажки, к реалиям которой Азалия так и не привыкла. Они с мамой сменили очень много городов, потому что Азалина мама все не могла найти "благополучный город", где будут жить "приличные люди". Для Азалии таких переездов и не надо было. Просто найти друзей, с которыми она могла покуролесить наедине. Но только она привыкала к новой школе, как её мама опять понимала, что это город не для них, и опять уезжала, априори забирая Азалию с собой. Они остановились в Санкт-Петербурге, потому что, со слов матери, там Эрмитаж, идеальный для их семьи, в отличие от типичных городских музеев. Дворцовая площадь поражала своим великолепием, про Петропавловскую крепость можно даже не заикаться, ибо это одна из самых узнаваемых достопримечательностей.
«Найти бы друзей, и жизнь будет прекрасной. — подумала Азалия.
Их дом, выложенный красивой, поблескивающей на солнце плиткой, красовался на улице Новолитовской. Вокруг массивными деревьями раскинулась сирень, окрашивая улицу в светло-фиолетовый цвет.
«Мама всегда называет это "идеальным", — подумала Азалия.
Наверно, вы уже устали вечно читать "подумала Азалия". Дело в том, что все свои мысли я держу в голове, не позволяя им сорваться с языка и причинить себе больше боли.
Меня зовут Азалия. Моё имя означает "Цветущий куст". Ну, вернее, меня так назвала мама, в надежде, что я буду идеальной, как белый цвет по весне.
Но она ошиблась.
В 13 лет я уже поняла, что нужна маме как фарфоровая статуэтка на полочке. Все на неё смотрят, любуются. Но если она вдруг оживет, люди резко её отвергнут, испугаются. Знакомо?
Мне бы хотелось видеть в людях людей. Думать о них, как об историях. Думать о том, чем они живут, что их волнует, что заставляет их переживать, и создавать одежду, которая раскроет их внутренний мир, научит общаться с другими людьми и идти за мечтой...
***
— Азалия! Азалия, да чтоб тебя! Ты меня вообще слушаешь? — на повышенном тоне звала её мама.
— А, да..прости, задумалась.
Холодный взгляд матери окатил Азалию с ног до головы, остановившись на воротнике идеально выглаженной, но все же неприемлемой для мамы Азалии, футболке с звездой в стиле Y2K.
— И зачем ты её взяла? У тебя вон, целая сумка с кучей шикарных футболок, но нет, конечно же, надо взять эту...дешёвку! — высказавшись подобным образом, мама Азалии невольно передернулась. Разговорные слова вроде «дешёвка» и похожие были неприемлемыми в её лексиконе.
— Это моя любимая футболка. — сказала Азалия.
Мама Азалии озабоченно надушила воздух вокруг себя духами, и на всякий случай ещё сбрызнула пару капель на Азалию, дабы устранить атмосферу дешёвой футболки с Wildberries. Духи удушающе пахли розами - от этого аромата хотелось сбежать, а нельзя — в машине деться некуда.
Азалия невольно поморщилась, но возражать не стала.
— Что тебя не устраивает? Эти духи — воплощение цветения роз! — восторженно проговорила мама Азалии, резко крутанув руль на развилке. И сама себя испугалась: она никогда не ездила вот так.
На самом деле, всё гораздо проще: какой бы строгой и принципиальной ни была мама Азалии, понятно дело, что свою дочь она любила. Самой Азалии так не казалось. В Азалиных глазах мать делала всё, чтобы окончательно превратить жизнь своей дочери в сущий кошмар.
Азалия оторвалась от своих мыслей. Эти 27 переворотных дней в лагере должны дать ей отдохнуть от маминых принципов, и, возможно, найти себе друга или даже целую компанию, пускай всего на 27 дней.
В мае уже стояла немыслимая жара, и, по счастью, окно около заднего сиденья, где сидела Азалия, было открыто. Она даже позволила себе положить руку на механизм и облокотить на неё свою голову.
В соседней машине тоже ехала девочка, с виду примерно Азалиного возраста. Её рыжие волосы были...беспорядочными, кудрявыми, и немного спутанными, подобно стогу сена. Она облокотила локоть на окно и с удовольствием огляделась. Спидометры машин тикали в такт, пока светофоры для пешеходов кричали «Заканчивайте переход! Заканчивайте переход!». Азалия никогда не понимала их смысл, а на этой дороге особенно, до зелёного сигнала для машин было ещё полторы минуты.
Девочка из соседней машины повернула голову на Азалию — их машины стояли почти вплотную друг к другу — и посмотрела на неё своими большими зелёными глазами.
«Прямо как Мерида из «Храброго сердца», — подумала Азалия и невольно улыбнулась. Пусть и не внешностью, а характером в эту Мериду та прямо-таки уродилась, будь он неладен.
Девочка заговорила первой.
— Привет, — сказала девочка и улыбнулась. — Я Даша. А это мой брат Арсений!..
Только сейчас Азалия заметила сидевшего за Дашей парня, угрюмо смотрящего в телефон.
— Я Азалия, — прошептала она и тут же посмотрела на маму, чтобы удостовериться, что та этого не увидела и не услышала, ибо заводить такие знакомства мама всегда ей запрещала. — Давай не здесь. Понимаешь, мама строгая...
Даша кивнула. Поняла, значит!
— А ты куда едешь? — также шёпотом продолжила Азалия.
— На Витебский вокзал, я в лагерь поеду.
Азалия чуть не завизжала от радости, но вовремя проглотила свой визг. Лучше они там, в поезде поговорят, а пока Азалина мама ещё следит за самой Азалией, с Дашей опасно общаться. А то покажется ещё её маме, что Даша не очень благоприятна, или, того хуже, что Даша из неблагополучной семьи.
— Короче, давай сядем в один вагон и договорим там, я тоже еду на том же поезде в тот же лагерь. Не могу тут, а то моя мама...понимаешь, не любит, когда я завожу неожиданные знакомства на дороге... — слова выговаривались с трудом. Оказывается, даже говорить о нраве её матери сложно. А пытаться ему противостоять - ещё сложнее, проще говоря, невозможно.
— Окей, увидимся в вагоне! — радостно прошептала Даша, и, подмигнув, закрыла окно. Азалия проделала то же самое, так — для безопасности.
— С кем это ты увидишься в вагоне? — строгий голос мамы как рукой вынул из Азалии весь приятный настрой и радость от нового знакомства. Единственное, что осталось - вина, которую Азалия привыкла ощущать с тех пор, как начала понимать смысл слов и научилась распознавать интонацию, когда мама гордиться своей дочерью (а случалось это нечасто, примерно раз в год), и когда она недовольна ею и кажется, что Азалия не идеальна, а случалось это почти всегда. А ещё что-то внутри Азалии подсказывало: с минуты на минуту может начаться серьёзный разговор; скучный, нудный и противный, короче говоря, то, чего Азалия хотела меньше всего на свете...