4. Тот, кто меня спас.
Сама не понимая, что делаю, я вылила какао на его белоснежные кроссовки. Блондин не ожидал этого, даже отскочить не успел, и теперь его обувь была насквозь мокрой. Мокрой и в коричневых разводах.
Его друзья моментально перестали ржать и уставились на меня, как на ненормальную. Самодовольная улыбка с лица блондина исчезла, глаза налились кровью, губы перекосило от ярости.
— Ах ты стерва...
— Пошел к черту, идиот, — негромко сказала я, крепко сжимая пустой стаканчик так, что побелели костяшки.
Кто-то из его друзей зааплодировал.
— Эй, Сейл, а она тебя уделала! — злорадно сообщил другой.
— Я все снял! Это просто пушка-бомба! — выкрикнул кудрявый парень, продолжающий снимать на телефон.
Блондин так сжал зубы, что на его скулах заиграли желваки. А его лицо побелело от злости. Видимо, он хотел покрасоваться перед дружками-мажорами, а не вышло. Какая-то девчонка поставила его на место. Унизила перед всеми.
— Ты чего, дура, — тихо сказал блондин совершенно другим голосом, без капли веселья. — Охренела? Да я тебе сейчас тебя тут убью, поняла, сука тупорылая!
Он бросился ко мне и схватил за плечо — так, что я вздрогнула от боли.
— Ты вообще знаешь, сколько эти кроссы стоят?! — прорычал он.
— Эй, ребят, не трогайте девушку! — раздался чей-то мужской голос. Видимо, кто-то из парней, видевших это, решил меня защитить. Но один из друзей блондина лениво кинул через плечо:
— Проваливай, чел, иначе проблем не оберешься.
— Но так же нельзя...
— Ты не слышал, что ли?
Больше парень не стал ничего говорить — торопливо ушел, не оглядываясь.
— Восемьдесят штук. Ты испортила, мать твою, восемьдесят штук, — продолжал шипеть блондин, удерживая меня за плечо. От его впившихся в кожу пальцев наверняка останутся следы. — Как отрабатывать будешь? Молчишь, сука, не знаешь? А я знаю. Знаю, каким местом, тварь.
— Я сказала — пошел к черту, — с тихой угрозой в голосе ответила я.
Мне было безумно страшно — так, что тряслись пальцы и подгибались колени, но я не собиралась быть жертвой. Задрала подбородок и смотрела в его глаза.
Он замахнулся, и мое сердце ухнуло в пятки, потому что я точно знала — придурок хочет ударить меня. Больше всего на свете мне хотелось зажмуриться и попытаться вырваться, но я не сделала этого. Стояла, все так же сжимая пустой смятый стакан, и с вызовом смотрела в его глаза, затаив дыхание. Ждала удара. Пусть бьет. Камеры это зафиксируют, и я обращусь в ректорат и полицию.
Но удара не последовало. К компании вдруг подошел еще один парень и сказал спокойно, но властно, так, как может говорить только уверенный в себе человек:
— Не трогай ее, Сейл.
— Том, ты че... Она же на меня вылила это дерьмо! — заорал блондин.
— Не трогай, сказал. Или ты думаешь, я буду повторять трижды? — в голосе неведомого Тома послышалось раздражение. А я вдруг поняла, что где-то слышала этот голос. Только... где?..
Блондин прошипел ругательства и опустил руку. Я тихонько выдохнула. Кажется, гроза миновала. Этого Тома явно боятся. Никто не возражает ему.
— Отошел от нее, — велел он блондину, и тот спешно нырнул в толпу друзей.
Том шагнул ко мне, закрывая меня спиной от остальных. И сказал, как не в чем не бывало:
— И что, вкусный тут кофе?
Я, наконец, взглянула на него и оторопела — таким красивым он показался мне в то мгновение при свете солнца. Высокий, широкоплечий. Ой, чересчур высокий. Я едва доставала ему до груди. В черном блейзере известного итальянского бренда, белой футболке и потрепанных (явно неимоверно дорогущих!) джинсах, которые почти спадали с него. Да, этот парень обожает бэгги стиль. Я подняла глаза. Концы темных кос трепал ветер, а на высоком лбу красовалась повязка с узором как у бандан. Холодный взгляд обрамляли длинные ресницы, которые легко доставали до широких бровей. На нижней, такой чувственной, как мне показалось, губе, был пирсинг. Но самыми поразительными были его глаза глубокого янтарного цвета, в которых хотелось утонуть. В этих глазах словно целая Вселенная отражалась. Прекрасная бесконечная Вселенная с мириадами созвездий.
Я тонула в этих глазах уже во второй раз. Боже, это он... Тот самый парень.
— Вкусный? — повторил Том, не сводя с меня взгляда своих пронзительных глаз. Взгляд у него был спокойный, уверенный, словно он никого не боялся.
— Это какао. Я не пью кофе, — с трудом вымолвила я.
— Я тоже, — ответил он и улыбнулся — его щечки стали выше, а глаза прищурились, словно у лисы. — Не бойся, этот шутник тебя не тронет.
Впервые за долгое время меня защитили. И на душе стало тепло.
Я не могла вымолвить ни слова, просто стояла и смотрела на него, чувствуя, что хочу улыбаться. Но сдерживала себя, понимая, насколько это будет неуместно.
— Идем, провожу, — кивнул мне парень и почти невесомо коснулся моего локтя, словно говоря, чтобы я шла следом. — Кстати, ты была права — когда читаешь книги Карризи, кажется, что находишься в храме с зажженными свечами, которые гаснут одна за одной, и тебя накрывает тьма.
С этими словами он надел солнцезащитные очки, сунул руки в карманы джинсов, направился в сторону главного корпуса. Все, что мне оставалось, идти следом за ним.
Я догнала Тома и случайно коснулась его предплечья своим, почувствовав, как по коже поползли мурашки, но он даже не обернулся — просто шел дальше. Вслед нам смотрели блондин и его друзья. Сказать что-либо Тому они не посмели. Видимо, на социальной лестнице он стоял выше их всех.
Мы дошли до входа в корпус и остановились. Мое сердце часто билось — то ли из-за отвратительной ситуации, то ли из-за присутствия этого странного Тома.
— Из-за тебя я завалил важный проект, — спокойно сообщил он. — Надеюсь, тебе стыдно.
С этими словами он убрал мне за ухо длинный локон, который выбился из небрежного пучка, в который были заколоты мои волосы.