17 глава
— Доброе утро, мам! — произношу я, войдя в кухню, где мама старательно перемешивает что—то в емкости венчиком.
— Доброе, — слишком грустно отвечает она.
Вспомнив вчерашний вечер, я на миг останавливаюсь, чтобы попросить прощения, но потом осознаю, что не могу просто извиниться: мама наверняка начнет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать, но она так просто не отстанет, поэтому рано или поздно должна узнать...
Порой я осознаю, что, сбегая из дома от допросов и упреков Андрея к маме, лишь меняю локацию, где меня непрерывно контролируют. Странно, что я жалуюсь на Андрея маме, — что он следит за каждым моим шагом, хотя мама того же сорта.
Моя подростковая жизнь была такой же: вечные сентенции о том, что и как мне делать, с кем гулять, а с кем нет и вечные допросы на темы: «А кто это был?», «А как его зовут?», «А у вас все серьезно?» Хотя мне было всего тринадцать, когда меня в первый раз мальчик проводил до дома; видимо, мама уже тогда подыскивала мне будущего мужа. Хотя ее контроль, скорее всего, из-за беспокойства, а не из-за отчаянного и довольно эгоистичного желания контролировать, как у Андрея. Она просто хочет для меня лучшего, как и любая любящая мать. Все-таки мой отец умер до моего рождения, и маме выпала доля воспитывать меня одной. Наверное, сложно растить свое чадо без помощи любимого, который бы поддерживал и помогал.
— Что на завтрак? — заинтересованно спрашиваю я, заглянув в миску с содержимым.
— Оладьи.
Я киваю в знак одобрения.
Невзирая на порою навязчивые мамины вопросы, мне все равно с ней лучше, нежели с Андреем. Дома я убираю, готовлю, стираю, да еще и выслушиваю не всегда вежливую брань мужа после работы, на которой он полностью выкладывается, а мне — ничего. Словно я работаю домохозяйкой, которая иногда отдыхает в объятиях своего строгого босса. Хоть я и нахожу это странным, но уже привыкла так жить: не перечить Андрею, ведь он всегда прав; не оскорблять его честь, ведь я его жена; почитать его желания, ведь он мой муж... Ах, как это неправильно и нечестно! Жаль, что мои глаза открываются только сейчас. Может, поняла бы я это раньше, смогла бы предотвратить некоторые вещи...
Вдруг в моей комнате слышится громкий звонок. Недолго думая, я иду в комнату, чтобы ответить.
«Неужели Дмитрий?» — с улыбкой на лице думаю я.
Нет. Это всего лишь Наташа.
— Привет, Наташ.
— Привет. Не отвлекаю?
— Нет.
Этот звонок, думаю я, даже помогает избежать неловкой паузы, нависшей между мамой и мной.
— Я тебя спрашивала про соревнования, помнишь? Не приняла решение?
Я нервно закусываю губу, поняв, что и вовсе забыла об этом.
— Просто, если ты все-таки согласишься, то можем уже начинать готовиться.
Черт! Сегодня же тренировка в три часа. Кажется, я теряюсь во времени, потому что забыла обо всем на свете!
— Наташ, не уверена, что...
— Я подумала, что... Просто сегодня одна девочка передумала. Теперь нам не хватает одного человека, — грустно произносит Наташа, театрально вздохнув.
Может, рискнуть? Почему нет? Кто мне сейчас мешает просто взять и сделать, взять и согласиться, черт побери?! Раз я решаю идти по верному пути, то почему должна отказываться от новых возможностей, которые дарит мне судьба? Я ведь люблю конный спорт и хочу развиваться.
Я задумываюсь: может, Смелость не возвращается, потому что верит в меня? Верит в мою смелость сердца и души. Она просто засела глубоко внутри, но уже готова приступить к своим обязанностям. Ведь все люди рано или поздно меняются, так почему я не могу поменяться и послушать себя?..
— Хорошо. Да, я согласна, — неожиданно для себя произношу я, закусив большой палец.
— Отлично. Сегодня в три?
— Ага, — в некой эйфории произношу я и кладу трубку.
Я заливаюсь румянцем от волнения и радостью от того, что сделала первый шаг на путь к счастью. К тому же сама, даже без Дмитрия.
В момент осознания моего превосходства над ситуацией на моем лице появляется улыбка, которую, как ни пытаюсь, скрыть не удается. Я буду участвовать в соревнованиях! Уму непостижимо, что я согласилась!..
Мне не терпится рассказать Дмитрию.
Но решив не звонить, чтобы не слышать его усталый голос, набираю сообщение:
10:01 Надеюсь, ты не спишь, потому что тебе необходимо знать это! Дело в том, что я занимаюсь конным спортом. Меня пригласили участвовать в соревнованиях... И я согласилась! Надеюсь, поступила правильно.
Я так быстро набираю это сообщение, что и не замечаю, как отправляю его, даже не перечитав, как обычно это делаю.
Меня сейчас переполняет счастье. Оказывается, так сложно пройти сквозь страх и неизвестность, но потом так сладко, что все последствия кажутся неважными. Я так долго боялась подчиниться своим настоящим желаниям, что просто отрицала их существование. Боже, неужели я иду в правильном направлении?
Вдруг телефон вибрирует.
10:05 Ух ты! Я так рад за тебя! Когда они пройдут?
Быстрый оклик Дмитрия на мое сообщение создает во мне новую волну эйфории.
10:05 Даже не подумала об этом... Если честно, не знаю. У меня сегодня тренировка в три, поэтому спрошу у Наташи. P.S. Почему еще не спишь?
Странно, я и вправду не спросила о дате.
10:06 Ты уверена, что тебе стоит идти сегодня в таком состоянии куда-то? P.S. Не могу. Ты случайно вчера мне ничего не подмешала?
10:07 Со мной все в порядке. P.S. Да. Именно... Но если без шуток, тебе лучше поспать.
10:07 Ладно, уговорила.
Я мысленно желаю Дмитрию сладких снов и слышу мамин голос:
— Анна, ты будешь есть?
— Да! – громко кричу я и, оставив телефон в комнате, иду в кухню.
Аромат оладий проникает во все уголки комнаты — я чувствую этот манящий запах. Войдя в кухню, мое внимание привлекает мама, сидящая за столом с тарелкой вкусного завтрака. Меня озадачивает ее пристальный взгляд.
— Что? — тихо спрашиваю я, пытаясь понять причину странного поведения мамы.
— Андрей звонил.
Эта фраза выбивает меня из колеи.
— Что? Андрей? Тебе? — удивленно спрашиваю я, медленно садясь на стул.
— Да. Он разве тебе не звонил? Андрей сказал, что ты не отвечаешь, — непринужденно поясняет мама, макнув оладью в сметану.
— Вот же зараза, — презрительно произношу я вслух, прекрасно понимая, что пожалею об этом...
— Почему? — Да, жалею.
— Эх, мама... Он не звонил мне! Ему просто так удобней контролировать меня... Что он тебе сказал?
— Спросил про то, что ты делала и где была, — пожимает плечами мама.
В этот момент мое сердце сжимается, а рот начинает отчаянно хватать воздух, чтобы не задохнуться. Мной овладевает страх, ведь я вспоминаю, что вчера была совсем не дома и вовсе не одна. Но сказала ли мама правду?
— Что ты ему ответила? — быстро спросила я, борясь со страхом внутри меня.
— Ничего, Анна. Я ничего ему не сказала. Не знаю, что у вас там случилось, но это твои дела, и я не хочу в них лезть.
Я расслабляюсь, поняв, что беда миновала. Это самое главное. Ведь, если Андрей узнает о Дмитрии, то я подвергну опасности моего друга, настоящего друга, которому на самом деле могу довериться.
Даже бы Лизе я не осмеливаюсь рассказать об этом, хотя она моя лучшая подруга.
Спустя двадцать минут, после завтрака, я решаю, наконец, позвонить Лизе. Мы давно с ней не общаемся из-за событий, которые происходят в моей жизни. Я просто не хочу ей рассказывать о своих проблемах и об изменах Андрея, и тем более о Дмитрии. Это слишком. К тому же у нее наверняка свои заботы.
— Привет!
— О, Анна! Давно тебя не слышала. — Лиза явно удивлена.
— Да, прости, просто столько всего навалилось. Решила узнать, как у тебя дела?
— Эмм... Ну, все по-старому, нечего рассказывать. А у тебя?
Я делаю паузу, подумав над тем, нужно ли мне рассказывать о том, что я у мамы и самое главное — причину этого? Вообще, конечно, не стоит, но она моя лучшая подруга.
— Да так. Решила у мамы пожить.
— Что? Почему?.. Опять Андрей? — Звучит, если честно, скорее как утверждение, нежели вопрос.
— И да, и нет. Не могу сказать, что только из-за него. Просто...
Я расстраиваюсь, понимая, что такие сокровенные вещи теперь могу рассказать только Дмитрию, который бы не стал осуждать ни Андрея, ни меня.
— Анна... Если ты хочешь что-то рассказать — скажи... Но я пойму, если не хочешь.
В один момент я чувствую слезу на щеке. Почему в один миг все так поменялось? Раньше Лизе я могла доверить абсолютно все. Но, встретив Дмитрия, усомнилась, что хочу этого. Может, просто мое отчаяние делает ее той, какой я хотела ее видеть, чтобы не держать чувства в себе? Но сейчас я доверяю другому человеку, которого знаю так мало, что мне становится тошно от себя. Но разве я могу судить себя за то, что привязалась так быстро?
Встретив по-настоящему понимающего меня человека, я вообще усомнилась в том, что Андрей такой же; или хотя бы был таким. Может, его таким сделала не слава, а просто-напросто время? Ведь время не только лечит, оно и убивает. В нашем случае — оно убило любовь, которая родилась когда-то на одной веселой вечеринке.
Несколько лет назад
— Боже, Роза, как тут громко! — восклицаю я, прикрыв ладонями уши, чтобы не оглохнуть.
— Да брось ты, это же вечери-и-инка! — кричит мне на ухо Роза, растянув слово «вечеринка».
Она так тщательно собиралась сюда, — а это странно, потому что на подобные мероприятия она ходит чуть ли не каждую неделю, — словно здесь должен быть сам Джастин Бибер.
— Зачем я согласилась? — скулю я, приземлившись на барный стул.
— Тебе нужно подвигаться, расслабиться! Хватит сидеть за учебниками. Тебе семнадцать, очнись! Это лучший бар в Саратове! Зажги хотя бы один раз, как я, и ты почувствуешь кайф, — самодовольно произносит Роза, пригубив коктейль.
— Держите, — слышится мужской высокий голос.
Прямо у моего носа оказывается красный коктейль, от которого пахнет крепким алкоголем, с вишней внутри.
— Анна, хватит ломаться, пей! — кричит Роза, указав на мой бокал.
По ее огненным глазам понимаю, что я права — он очень крепкий, и мое отвращение стало обостряться.
— Ты же знаешь, я не пью, — произношу я в пустой надежде, что Роза отстанет от меня, но, кажется, ее это вообще не волнует, ведь в ответ она закатывает глаза, пододвинув коктейль ближе ко мне.
— Анна, какая же ты зануда! — возмущается подруга, отвернувшись от меня.
Меня будто обидели эти слова — хотя я обычно не обращаю внимания на такие обидные манипуляции — и, резко схватив стакан, я опустошаю его.
Горло начинает гореть, будто я проглотила спичку, которая не поддается никаким законам и не затухает. Я еле-еле делаю вдох, чтобы не потерять сознание. Наверняка мои глаза сейчас такие же, как и у Розы: огненные, жаркие и соблазняющие.
— Ух, «Красный плен» делает чудеса, — с веселящей улыбкой произносит Роза, допив уже второй по счету стакан крепкого напитка.
— «Красный плен»? Не слышала о таком...
— Да, это местный напиток. Говорят, что владелицу этого бара держали в заложниках в погребе, в котором были разные алкогольные напитки, и эта женщина, видимо, решив, что делать ей больше нечего, начала смешивать их. И в итоге получила эту крепкую бомбу, — произносит Роза, заинтересованно прокрутив опустошенный стакан.
Я приоткрываю рот от удивления, а мои глаза, кажется, сейчас выпадут из орбит. Кто бы мог подумать, что женщина, которая владела этим баром, пережила такое...
Но сквозь мои раздумья я слышу хохот Розы:
— Ты что, поверила? – Ее смех становится громче. – Я же только что это выдумала! Вот умора!
Ее состояние уже слегка невменяемое, поэтому Роза не контролирует свои эмоции и действия. Она не перестает задорно смеяться; на нас уже оборачиваются люди. Хотя это неудивительно, ведь «Красный плен» настолько крепкий, что моя голова начинает кружиться, и, чтобы совсем не потерять сознание, я до сих пор жадно хватаю ртом воздух. Все-таки организм не привык к алкоголю, особенно такому крепкому.
— Видела бы ты себя! — кричит та, указывая на меня пальцем.
— Роза, хватит! — пытаюсь я усмирить подругу, схватив за ее плечи. — Хватит, это уже не смешно!
Вдруг она успокаивается и смущенно оборачивается в поисках презрительных взглядов, но, к ее счастью, все уже отвернулись от нее.
— Черт, вот расхохоталась-то, — тихо произносит Роза, прикрыв ладонью глаза и отодвинув от себя наполненный стакан. — Видимо, на сегодня фирменных коктейлей достаточно. Извините, можно «Мартини Драй»? — обращается она к молодому официанту.
Я закатываю глаза, узнав мою подругу: не в меру упрямая и зависимая от вредной привычки.
— Ты серьезно? Когда уже перестанешь так много пить? — раздраженно спрашиваю я, пытаясь не смотреть в пьяные глаза моей подруги.
— Анна, хватит! Я не так много и пью. Мне просто нравится расслабляться, вот и все.
— Ага, только в больнице я не буду тебя навещать, когда ты пьяная попадешь в аварию, — буркаю я себе под нос, чтобы Роза не услышала. Сейчас мне ссоры не нужны.
Полчаса мы с Розой сидим и разговариваем. На удивление, она ни разу не приглашает меня потанцевать и даже не уходит развлекаться одна, как делала это раньше. Но, несмотря на это, она продолжает вливать в себя коктейли, отчего ее глаза становятся еще более безумными. Но, видимо, ее организм привык к этому — как бы жалко это ни звучало — и не отвергает алкоголь, как мой.
На самом деле я не люблю вечеринки, а сейчас, как выясняется, уже презираю их. Как весь этот шум помогает расслабиться? Из-за него я не могу даже спокойно общаться с Розой, ведь адский шум заглушает все, что она говорит, поэтому мне приходится читать по губам; хотя я даже не слышу своих собственных мыслей.
— Когда мы пойдем домой? — лениво спрашиваю я веселую подругу.
— Что? — кричит она. — Мы здесь всего ничего! Никуда ты не пойдешь!
— Ну я уже устала... Ладно, не хочешь, тогда пойду одна, — не сумев больше терпеть все это, произношу я.
— Ну чуть-чуть, Анна. Просто посидим, — пьяным голосом уговаривает Роза, остановив меня за локоть.
Я киваю со словами:
— Только немного.
Роза вновь расцветает, и на ее лице появляется кривая улыбка, свидетельствующая о ее пьяном состоянии.
Я сижу и просто наблюдаю за происходящим: танцующие люди, получающие кайф; лобзающиеся пары, которые не стесняются никого вокруг; и просто скучающие девушки, сидящие в ожидании своих кавалеров. Все они — типичные гости этого заведения. Просто заблудшие люди, не знающие, что делать в свободный вечер. Но я не одна из них; в их компании только Роза, которая каждый вечер убегает в коротенькой юбке в клубы, а потом жалуется, что ее жизнь ничего не стоит. Это так глупо — самой превращать свою жизнь в прах, а потом жаловаться.
Вдруг, прервав мои мысли, я чувствую что-то очень мокрое на коленях. Какая-то красная жидкость поглощает мое бежевое платье. Я мигом встаю, пытаясь оттереть пятно.
— Ой, простите, простите, я вас не увидел! — кричит мужчина, извиняясь.
— Что вы наделали? — произношу я, поняв, что мое платье облито этим чертовым «Красным пленом», который испортил мой вечер дважды.
— Извините, я...
Извинениям нет смысла, ведь они не выстирают мое платье.
Но я решаю посмотреть на неуклюжего мужчину. Его карие глаза встречаются с моими, а тонкие губы сжимаются в смущении. Брюнет, честно признаюсь, сексуальной наружности пытается исправить ситуацию, приложив салфетки к моему мокрому платью, но сразу же перестает предпринимать бесполезные действия.
— Мне так жаль...
Его искренняя печаль поражает меня. Кажется, я никогда не встречала таких красивых глаз, сопереживающих незнакомой девушке.
— Ладно, уже ничего не поделать. Попробую выстирать, — пожимаю я плечами, не отрываясь от опечаленных глаз.
— Я могу оплатить химчистку.
Я лишь отрицательно мотаю головой, не желая говорить что—то вслух.
Но он продолжает стоять. Я слегка хмурю брови, пытаясь понять его намерения.
— Я Андрей.
— Анна.
Он протягивает руку. Я пожимаю ее в ответ.
Кажется, между нами пробежала искра.
Наши дни
— Анна? — вдруг раздается голос Лизы.
— Да?.. Ты что-то спросила? Прости, я задумалась.
А я и вправду настолько погружаюсь в воспоминания, что и забываю про Лизу на другом конце провода.
— Нет, ничего. Просто... Если что, я всегда на связи, — произносит Лиза и бросает трубку.
Да, этот разговор должен был закончиться явно не так, не на такой ноте. Лиза наверняка чувствует что-то неладное.
Боже, я просто хотела спросить у подруги, как ее дела, но в итоге ставлю под удар нашу дружбу. Ведь Лиза всегда чувствует ложь; у нее словно нюх на нее. А я не собираюсь рассказывать кому-то про Дмитрия... Поэтому, что будет дальше, остается лишь гадать.