глава 1
Сталь скальпеля, словно повинуясь невидимому маэстро, прочертила багровую полосу на коже, рождая россыпь алых слезинок.
Операционная, как взбесившийся улей, гудела какофонией звуков: приглушенный гул аппаратов, взволнованный шепот медсестер, отрывистые выкрики ассистента. Но этот хаос, словно отфильтрованный сквозь толщу ваты, не достигал сознания хирурга. Мир сузился до кровавого полотна под его руками. Состояние пациента неумолимо катилось в пропасть, а в голове, словно злобные духи, плясали обрывки мыслей, страхов и сомнений. Рука, обычно твердая и уверенная, предательски дрогнула, едва не сорвав тончайшую работу. И в этот момент тишину, звенящую от напряжения, пронзил оглушительный скрежет металла. Инструмент, выскользнув из пальцев, с грохотом обрушился на стальной пол, словно похоронив под собой надежду. Звук, многократно усиленный стерильной пустотой, обжигал барабанные перепонки, заставляя согнуться, зажать уши, отгородиться от безумных воплей, хаоса и... предсмертной агонии, которую, словно жестокое эхо, выбивала на мониторе кардиограмма. Прямая линия...
Телефон заверещал, словно стая разъяренных комаров, и сон тут же испарился, оставив после себя лишь легкое недоумение.
— Да, доктор Ким слушает.
Судя по настойчивости звонка, дело было серьезное. Лишь одна секунда, как на той стороне сотовой линии заверещал женский голос. Видимо что-то случилось.
— Срочно подготовить операционную, вывезти носилки и проверить все аппараты к готовности! — разговор прервался, трубка загудела отрывистыми повторяющимися гудками.
На лице молодого мужчины описалась эмоция легкого шока, осознания и понимания осложнений всей ситуации.
24 июня.
23:47.
Ночные сирены, словно раненые звери, разорвали тишину города, их тоскливый вой разнесся над спящими улицами, предвещая беду. Колеса "скорой", взметнув фонтан брызг, рассекли зеркальную гладь лужи, рассыпая вокруг мириады острых, как лед, осколков отражений. Мокрый асфальт, словно холст художника-импрессиониста, впитывал в себя огни небоскребов, искажая их в причудливые, дрожащие узоры. Проскочив автобусную остановку, машина круто свернула за угол, вырываясь на просторную четырехполосную трассу. Даль, окутанная легкой дымкой тумана, казалась зыбкой и непредсказуемой, тая в себе скрытую угрозу. Луч света фар ощупал темноту, выхватывая из неё какой-то неясный объект, который, словно загипнотизированный, пассивно принимал на себя яркий, приближающийся свет. Красно-зеленые огни, бешено вращаясь, окрашивали асфальт в тревожные цвета, а пронзительный вой сирены, достигший апогея, внезапно стих, оставляя после себя лишь звенящую тишину. Из машины, словно по команде, вырвались медики, и с отточенным профессионализмом, отбросив все сомнения и страхи, приступили к своей работе - той, которую они умели делать лучше всех на свете.
Из салона фургона выпрыгивает молодого телосложения парень. Его поведение кажется рассудным и понятным, что делает его еще более серьезным и постепенным. Но вот что-то в нем меняется прямо сейчас. Не успев сделать шаги к вот вот загорающей машине, он внезапно, но медленно останавливается. На радужке глаза поблескивает точка света. В голове что-то стрельнуло и рассудок начал понимать.
— Что?... — почти что шепнул голос делая нервный акцент происходящему.
Медик ступает по будто раскаленному асфальту приближаясь к белой полоске, что валялась чуть дальше черной легковушки. Вдруг тело оцепенело. Взгляд был направлен только на материальный силуэт бело-ржавого цвета с выступающими черными цифрами. Руки даже не стали брать, не стали как-то дергаться и пытливо гудеть. Он сгибает локтевой сустав закидывая ладони в волосы, сжимая до боли. Теперь этот парень уже не казался похожим на сотрудника "скорой помощи". Теперь он сходит на пример страдающего человека. Человека, который с болью в душе бросается к двери переднего рулевого сиденья и судорожно отхватывает ручку на себя. Дверь распахивается.
Это женщина. Он знает сколько ей лет. Знает зачем. Почему. И... Знает кто она. Она — его единственный друг на всю жизнь.
Окидывая ее взором накапливающихся слез, та размыкает губы дрогнув ресницами.
— Чен... Не надо, сынок... Оставь... — внезапно шепчет тонкий голос женщины.
Парень еле касается ее щеки дрожащей ладонью, закусывая губы и всячески стараясь сдержать слез, хоть сейчас ему очень больно воспринимать это.
— Мам, ты...у тебя сотрясение мозга. Т-тебе в больницу нужно. Слышишь, мам?! Ма-ам! — беспощадный крик рвется наружу. В истерике, его оттягивают назад сотрудники, а он все бессмысленно пытается вырваться. Медик лихорадочно стонет, рвется, пытается что-то сделать, то, чего сам даже не понимает.
Звенящий вой в голове возвышается над тем миром, что так жалостно ломается над ним. Коллеги приводят того в почти что умеренное состояние. На плечи опускаются тяжелые руки мужчины. Глаза встречаются с парой других, но вполне достаточно простых и уверенных глаз. Уши улавливают сиплый тон человека напротив.
— Ли Чен! Вы не должны сейчас потерять себя. Вы успокойтесь и будьте в себе. Сейчас нужна ваша помощь. — коллега смыкает губы для короткой паузы, но вскоре продолжает, — Ее надо срочно госпитализировать пока не началось внутреннее кровотечение. Еще хуже будет, если поднимется артериальное давление. Помогите вызволить пациента и перенести в кабину. Прошу!
Парень застыл на распутье, словно меж двух враждующих миров: один яростно цеплялся за нить его жизни, другой — безжалостно рубил надежду на спасение. Холодный, отстраненный взгляд, словно ледяная броня, сковал ростки страха, и Чен, взревев нутром, рванулся с места, как хищник, почуявший близкую добычу. Его швырнуло прямо к телу женщины, уже отмеченной печатью смерти, отчетливо читавшейся в его глазах. Преодолев барьер моральных терзаний, словно взломав код, Ли, пробудив в себе неведомую прежде силу интеллекта и ловкости, подхватил её на руки, стараясь не потревожить изувеченное тело. На пожелтевшие носилки доктор бережно переложил хрупкую ношу, словно драгоценный сосуд, наполненный жизнью, что вот-вот иссякнет. И уже через мгновение, "скорая", словно ракета, была готова к взлету. Сирены, взвыв надрывно и отчаянно, вновь разорвали тишину, а им вослед, словно верный пес, примчалась вторая бригада, готовая принять эстафету борьбы за жизнь.
У самой больницы, уже с полной готовностью предвкушали сотрудники, которые быстро давали понять, что в их руках царит настоящая линия жизни и жизни пациента. Люди в белых халатах суетливо начали свой путь, перевозя носилки в отдел неотложной помощи. Сквозь бетонные белые стены, послышался нарастающий вопящий вой подъехавшей бригады.
Ли, словно привязанный невидимой нитью, несся рядом с каталкой, не отставая от стремительно бегущих врачей. Ворвавшись в предоперационное помещение, медсестра, подобно дирижеру, взмахнула руками, отдавая четкие и короткие распоряжения:
— Рентген внутренних органов! Оценить внешние повреждения! Живо!
— Есть! — Отозвался один из сотрудников и тут же, не теряя ни секунды, приступил к осмотру.— Где болит? Сколько пальцев видите? — Он поднес к лицу женщины два пальца, внимательно следя за реакцией зрачков. Ответ был неутешительным. Тогда он наклонился ближе и, повысив голос, спросил:
— Вы меня слышите?
В этот момент, словно вихрь, в пространство ворвался Ли Чен, прервав бессмысленный, как ему казалось, диалог.
— У нее сотрясение мозга, — выпалил он, — Множественные ссадины и глубокие рваные раны. Она попала в серьезную аварию. Срочно в операционную! Тщательное обследование — обязательно!
— Доктор Ли Чен Ын, я... — начал было один из врачей, но парень, словно не слыша, оборвал его на полуслове.
— Это моя мама! — прокричал он, — Вы должны ей помочь! Вы же не хотите запятнать свою репутацию из-за какой-то халатности?!
— Чен Ын... — попытался урезонить его врач.
— Так делайте же что-нибудь! — в голосе Чена звучало отчаяние, граничащее с безумием.
Ли Чен, с непоколебимой решимостью во взгляде, впился глазами в лицо врача, и его дыхание, прерывистое и частое, выдавало бурю, бушевавшую внутри. Он только что поставил на кон репутацию всей больницы, и реакция доктора, стоявшего перед ним, не заставила себя ждать — тот, словно стрела, сорвался с места и умчался в операционную.
А парень, обычный сотрудник "скорой помощи", остался наедине с собой. С гулким эхом произошедшего. С тяжестью осознания, что его собственная мать стала жертвой аварии. И мучительное подозрение, словно змея, заползло в его душу, шепча о зловещем замысле, стоявшем за всем этим...
Распахнувшиеся двери операционной, словно разверзшаяся пасть, выплюнули навстречу Чену незнакомого высокого врача. На том лице, отпечаталась изнуряющая усталость, словно он только что вернулся из пекла. Чен, не давая себе времени на раздумья, бросился навстречу, преграждая ему путь. Встреча получилась почти лобовой, но обошлось легким испугом. Встретившись с карими, измученными глазами, он хрипло выдохнул:
— Доктор, как она?
— Вы ее родственник? — последовал спокойный, выверенный вопрос из под медицинской маски.
— Я ее сын. Я фельдшер, — выпалил Чен, торопливо нашаривая в боковом кармане на груди. Пальцы нащупали край удостоверения личности. Предъявив его, он замер в ожидании. Врач, бросив мимолетный взгляд на пластиковый прямоугольник, медленно принял его из рук Чена, внимательно изучил и, так же неспешно, вернул обратно, аккуратно вложив в карман и слегка прихлопнув ладонью по оранжевой ткани.
— У нее подозрение на ушиб височной доли мозга, множественные кровоточащие раны, возможен перелом плечевой кости и нескольких ребер, — бесстрастно констатировал доктор.
Заметив, как участилось дыхание Чена, врач смягчил тон, закончив обнадеживающе:
— Не волнуйтесь. Я опытный хирург. Сделаю все возможное, чтобы близкие пациентов не знали горя и верили в мои руки, как в дар небес.
Короткую тишину между ними разорвал приглушенный, но отчетливый крик ассистента из-за закрытых дверей:
"Давление сто семьдесят! Пульс сто десять! Доктор Ким, срочно!"
Глаза Чена расширились от ужаса, и он невольно рванулся в сторону операционной. Сквозь толстые стены доносился тревожный писк кардиомонитора, тонущий в какофонии взволнованных голосов:
"Состояние ухудшается! Готовим дефибриллятор! Реанимируем!"
Доктор Ким, отбросив сомнения, резко развернулся и, словно спринтер на старте, метнулся к дверям.
— М-ма-м-ма... — Бросил он вслед уходящему хирургу...