Транспортный бланк.
Не без опоздания к остановке подъехал автобус, чей внешний вид обличал проблемы транспортной комиссии с бюджетом: оборванный рекламный баннер и блекло светящееся переднее табло невольно вызывали чувство жалости что к водителю, вынужденному крутить баранку на такой развалюхе, что к себе, вынужденному ехать в ней.
Примкнув к толпе скучающих офисных работников, я оказался в наполовину пустом автобусе, держащем путь в противоположную часть города. Что это за место, как в целом и имена героев, для истории значения не имеет, но единственное, что следует уточнить, так это то, что случай этот развернулся в городе, где кондукторы появляются в транспорте как гром среди ясного неба — без каких-либо опознавательных жилетов или предупреждений со стороны водителя.
Я, движимый убаюкивающей совесть привычкой ездить зайцем и желанием сэкономить три с лишним евро, решил, что смогу вычислить кондуктора, стоит ему только показаться на горизонте. Правда, только я опустился на сиденье и прислонил голову к стеклу, как тотчас провалился в полудрему.
То пробки, несвойственные этому городу, то вынужденная десятиминутная остановка — все это способствовало тому, что я погружался в пучину царства Морфея. Все сильнее и сильнее я поддавался дремоте, пока автобус не набился пассажирами и жилистый старичок в потертой куртке не занял место рядом со мной, попутно зацепив меня локтем, чем и разбудил.
— Последнее что ли сиденье? — недовольно побурчал я и придвинулся ближе к окну.
И пусть я высказался на родном языке, смысл сказанного мой сосед уловил. Недовольство всегда звучит одинаково что на английском, что на русском, что на китайском.
Убедившись, что никто из стоявших на остановке людей не было похож на кондуктора (большинство были нагружены сумками или и вовсе сходили за бездомных), я попытался снова уснуть. Но у подсевшего ко мне мужчины были другие планы.
— Вы больны? — в то время как он наклонился ко мне и произнес свою реплику, его взгляд не отрывался от сидевших перед нами молодых людей.
— Нет. А разве должен?
— Простите, просто мне показалось, что вам нехорошо.
Я пожал плечами и ничего не ответил.
— Вы бледны и держали голову на стекле так... так...
— Так — это как? — меньше всего мне хотелось поддерживать этот, несомненно, бессмысленный разговор, но я и не заметил, как стал его участником.
— Так драматично, — выдал старик и попытался повторить мое выражение лица.
Никак не ожидая такого ответа, я прыснул от смеха.
— Драматично? Вряд ли. Просто сегодня был тяжелый день.
— Тяжелый день? А ведь на часах еще нет и пяти вечера.
— Возможно, у меня нет с собой часов.
— И чем же таким вы занимались, что не уследили за временем?
— Гулял по городу.
— Вы гость, верно? — догадался старик.
— Вроде того. Буду здесь учиться целый семестр.
— Тогда позвольте вас поприветствовать. Меня зовут Этьен.
— Марк.
Мы не стали пожимать руки то ли ввиду недостаточно долгого знакомства, то ли из-за страха перед никак не отступающей пандемией. И я, и старик ограничились короткими кивками.
Надеясь, что разговор на этом закончился, я вернулся к разглядыванию людей на остановке.
— Высматриваете кого-то?
— Да так, показалось, что увидел знакомого, — соврал я. Негоже признаваться, что я ехал без билета.
— Ах вот оно что! А то я подумал, что вы высматриваете контролеров. Уж поверьте, если вы не местный, то у вас крайне мало шансов узнать их.
Я приподнял брови и поджал губу. Почему-то подобной реакцией я пытался показать, что рассказанное меня никак не заинтересовало. Но мой новый знакомый, видимо, посчитал по-другому.
— На самом деле кондуктора вычислить нетрудно, — старик протянул руку и по очереди стал показывать на стоявших за окном людей. — Это точно не будет женщина с пакетами или с детьми. Так же, как и велосипедист или тот сопляк в наушниках. Небось, он студент или старшеклассник.
— Я тоже студент.
— В таком случае и вы сопляк, мой друг. – И переведя взгляд на меня, добавил: — Но и вы не сошли бы за кондуктора.
— А кто же тогда сошел бы? — спросил я, признавшись таким образом, что предметом моего наблюдения были вовсе не случайные прохожие.
— Во-первых, одет этот человек будет опрятно, но не без изъянов. За целый день одежда да и помнется. Во-вторых, у него точно будет сумка или портфель, ведь где-то нужно держать бланки для штрафов и прочую канцелярию. А также книга. Или журнал. Без них он заскучает, с утра и до вечера выжидая один автобус за другим.
— Но ведь есть телефон. Туда можно скачать книгу, — заметил я.
— Даже самый навороченный телефон разрядится еще до обеда. Так что книга. Или журнал.
— Ну ладно, допустим, все это можно приметить. Вот тот мужчина подходит под все наши параметры, — я указал на мужчину, готовящегося войти в первую дверь трамвая, — но он также может оказаться инженером или преподавателем.
— Или кондуктором.
Я покачал головой, после чего дотронулся до ворота своей рубашки и жестом показал на мужчину.
— У него университетский значок. Вряд ли кондуктор будет носить такой.
— А вы наблюдательный.
В ответ я улыбнулся от уха до уха. Лесть всегда была моим слабым местом, отчего я уже с интересом слушал Этьена и вскоре так живо спорил с ним о возможности кого-то из пассажиров оказаться кондуктором, что ненароком подтолкнул сидящего рядом с нами парня прокомпостировать билет.
— Одним безбилетником стало меньше, — заметил старик и рассмеялся.
— Продолжим в том же духе, и городскому депо придется раскошелиться нам на премию.
— Вполне логично, — старик осмотрел людей и, наклонившись ко мне, чтобы сказанное осталось между нами, прошептал: — По правде говоря, я еду без билета.
— Я тоже, — по непонятной мне причине мне захотелось сознаться в этом.
— Я так и подумал, — и после непродолжительной паузы мой новый знакомый добавил: — Вам часто попадались кондукторы?
— На родине несколько раз мне выписывали штрафы.
— Ох, не люблю я эти бумажки. Но знаете, все они вызывают одинаковое деморализующее чувство, отчего, как я думаю, и похожи во всех странах мира.
Так мы и разболтались. Я рассказал про себя, старик — про себя. Выяснилось, что он и сам когда-то давно приехал в город, чтобы поступить на архитектора, но волей случая влился в транспортную отрасль, а выйдя на пенсию и овдовев, принялся целыми днями кататься по вагонам то метро, то автобусов, то трамваев.
Я же поведал о квартире, которую снял на пару со студентом из Аргентины, и о стипендии, о факультете и о том, как за день прошел весь город, после чего сдался и решил поехать обратно на трамвае.
Мы разговаривали вплоть до остановки, где мне предстояло выйти. Этьен же, придержав меня за руку, вынул из своего портфеля бумажку, наспех что-то черканул на ней, сложил пополам и засунул в нагрудный карман моего пиджака. Благо длительная остановка позволила старику закончить сие действие, прежде чем я покинул транспорт.
— Добро пожаловать в город, — бросил он мне на прощание и вернулся на свое место, расправляя подол помятой рубашки. Сквозь стекло я заметил, как он помахал мне, после чего уткнулся в вынутую из сумки книгу.
По дороге домой меня переполняли теплые чувства от нового знакомства. Я пожалел, что не взял номер старика, ведь всегда приятно иметь в незнакомом городе кого-то, с кем можно завести разговор.
Уже поднимаясь в лифте, я вспомнил про бумажку в нагрудном кармане. Неторопливо вынув ее и развернув, я принялся читать содержимое. Смех, рожденный в той же зоне груди, где царила тревога во время безбилетного проезда, вырвался из меня против моей воли.
Бланки о штрафах за безбилетный проезд и вправду оказались одинаковыми во всех странах. Этот же отличался от штрафной квитанции с моей родины лишь тем, что в поле суммы штрафа вместо цифр было вписано «Добро пожаловать». В остальном же мои данные были указаны правильно, словно кто-то переписал их из паспорта или со слов особо болтливого пассажира.