Глава 9
Линь Хань тащил багаж обратно в квартиру, которую делил с Чен Хао, думая о Е Сютуо. Оказавшись лицом к лицу со знакомой дверью, он, хоть и был «дома», внезапно ощутил пустоту, а не тепло.
Открывший дверь Чен Хао выглядел удивлённым. Линь Хань, с всё ещё слегка опухшими глазами, не знал, как объяснить произошедшее:
«Чен Хао, мой... мой бывший домовладелец больше не хочет сдавать мне жильё, поэтому мне пришлось вернуться».
Чен Хао улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
«Эй, да зачем тебе искать оправдания? Если хотел вернуться, то так и скажи, не нужно стесняться».
Линь Хань смущённо опустил голову. Даже Чен Хао считал его привязанность к нему чем-то само собой разумеющимся. Так на каком основании он сам мог в этом сомневаться?
Линь Хань решил продолжить свою жизнь, посвящённую «тайной» влюблённости в Чен Хао. Он «тайно» любил его уже так много лет, что привык к этому, и теперь такая жизнь не представляла для него никаких сложностей. Каждый день он стирал за Чен Хао одежду, готовил еду, убирался в комнате, заботился о его быте в периоды занятости и скрашивал его досуг в свободное время. Жизнь была весьма насыщенной.
Предложение «встречаться месяц» больше не упоминалось Чен Хао, однако он всё время намекал на это едва уловимыми взглядами и мелкими жестами. Он любил держать того на крючке, заманивая приманкой, которая была так близко, но недосягаема, заставляя лишь беспомощно кружить рядом.
Линь Хань, хоть и был по натуре робким и нерешительным, всё же не был тем, кто готов всегда молча терпеть. В конце концов, он решился спросить Чен Хао:
«Прошу прощения, но насчёт того, что ты говорил раньше... насчёт отношений...»
Чен Хао проворчал что-то, а затем продолжил выбирать себе наряд перед большим зеркалом во весь рост, сравнивая два кулона в руках, чтобы понять, какой из них больше привлекает внимание. Затем он улыбнулся и ответил:
«Это вот что... Всё тот болтун виноват, что наговорил лишнего. Сейчас у меня совсем не то настроение. Но ты не переживай, подождём немного, и потом я посмотрю».
Линь Хань хмыкнул. Возможно, он был готов к этому и поэтому не питал завышенных ожиданий, а может, привык к последним неудачам, но этот ответ его не слишком разочаровал. Он также понимал, что предложение Чен Хао «попробовать» было скорее спонтанной идеей. Внезапно вспыхнувший энтузиазм мог угаснуть от малейшей причины, и неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы он разгорелся вновь.
Но он уже привык ждать. Поначалу было невыносимо трудно: видеть приманку, понимать, что она недосягаема, и изнывать от голода. Потом, с течением времени, он постепенно свыкся с этим. Прошли уже годы, так что несколько дней или месяцев значили совсем немного, ожидание больше не вызывало в нём сердечной тревоги.
Когда у Чен Хао возникало настроение, он прижимал Линь Ханя, гладил его, слегка покусывал, а иногда внезапно целовал. Всё это было чистой игрой гормонов. Временами он испытывал к нему физическое влечение. Они оба были мужчинами, и всё становилось ясно по взгляду на брюки.
Однако до реальной близости дело не доходило. В сравнении с подготовкой, необходимой для интимной связи с мужчиной, найти женщину было гораздо проще и удобнее.
В отличие от уже привычной непостоянной и небрежной манеры Чен Хао, Линь Ханя гораздо больше беспокоило полное отсутствие вестей от Е Сютуо.
Он не смел идти в заведение к Е Сютуо и не решался звонить ему. Хотя Е Сютуо был мягким человеком, но в решениях проявлял твёрдость: сказав, что отношения окончены, он не оставлял пространства для торга. Если бы Линь Хань, набравшись наглости, снова появился перед ним, его, скорее всего, с холодным лицом вышвырнули бы за дверь.
Он боялся столкнуться с презрением, но сильно тосковал по тому человеку. Ежедневно у него накапливалась масса слов, предназначенных ему. Он держал их в себе, но в конце концов больше не мог сдерживаться.
Линь Хань нашёл наиболее подходящий для себя способ одностороннего и настойчивого поддержания связи: каждый день он отправлял Е Сютуо сообщения, чтобы «пообщаться».
Он писал о самых обыденных вещах: что в последнее время бумага для рисования подорожала, но качество её стало хуже; что он купил новые очень хорошие кисти; что редактор, только что ставший отцом, пребывает в прекрасном настроении, и он, Линь Хань, снова «убил» двух главных героев, но редактор даже не ругал его; что в парке он увидел очень милого ребёнка, нарисовал его портрет и получил в награду леденец; что он обнаружил заведение с невероятно вкусным шашлыком, и особенно рекомендует Е Сютуо попробовать жареную стручковую фасоль... и тому подобное.
Раньше, когда они жили вместе с Е Сютуо, он тоже часто лежал на кровати и болтал на такие темы. Хотя это были мелкие и обычные вещи, в разговоре они наполнялись особым вкусом и смыслом.
На эти сообщения Е Сютуо, конечно же, никак не реагировал, но и не говорил с раздражением: «Хватит уже, хватит, хватит присылать!». Поэтому Линь Хань, набравшись смелости, продолжал это делать.
Линь Хань также усердно работал над своими комиксами каждый день. Усердно трудиться и больше зарабатывать было его постоянным убеждением. Хотя сейчас ему не приходилось платить за услуги МВ, и он ещё получил половину выигранных тогда денег, так что недостатка в средствах не испытывал.
Но Е Сютуо, кажется, очень нравилось листать его длинную историю, которую он сейчас рисовал. Помимо постоянных советов, после прочтения он ещё и подгонял его, иногда используя пару поцелуев, чтобы уговорить нарисовать ещё несколько страниц.
Теперь, когда они расстались, у Е Сютуо больше не было возможности видеть оригинальные рисунки в первый же день. Дважды в месяц в книжных магазинах появлялся новый выпуск комиксов, и он не знал, возникнет ли у того интерес специально покупать и просматривать их.
Линь Хань размышлял, что, когда серия завершится и появится возможность издать отдельный том, он анонимно отправит Е Сютуо полный комплект. Если тот захочет почитать — прекрасно, а если выбросит — ну что ж, раз анонимно, можно будет притвориться, что не обидно.
***
Е Сютуo только что вернулся из книжного магазина. Этот журнал с комиксами выходил дважды в месяц, и ему всё время казалось, что этого мало. В последнем выпуске, видимо, не хватило страниц, поэтому были добавлены небольшие четырёхкадровые истории.
«Сегодня собрались с несколькими друзьями».
«Мы по очереди рассказывали истории из личного опыта, полные трагизма. Проигрывал тот, чья история вызывала не сочувствие, а лишь насмешки».
«А рассказал, как его бросила девушка, Б — как его обманули с деньгами...»
«В итоге я неожиданно проиграл».
Е Сютуо, подпирая подбородок пальцем, продолжал листать дальше и размышлял, расскажет ли автор, как его пугала собака, или что-нибудь ещё в этом роде.
«Во время нашей университетской военной подготовки мы тайком покупали пиво и пили его в общежитии».
«Пустые пивные бутылки можно было сдать за деньги, по три цента за штуку».
«Я очень бережлив, поэтому после употребления мне было жалко их выбрасывать. Я собрал все бутылки, набрал как минимум двадцать штук и стал ждать, чтобы продать».
«Но, когда куратор пришёл с проверкой в общежитие, он обнаружил мой товар, предназначенный для продажи. Из-за неопровержимых доказательств тайного распития алкоголя меня официально наказали».
Е Сютуо не удержался и рассмеялся, не испытывая к рассказчику особого сочувствия. Все эти простые чиби-персонажи были очень милыми, и сразу было понятно, что именно этот морщинистый, с несчастливым выражением лица человечек олицетворяет самого Линь Ханя.
[Примечание. Чиби — стиль рисунка аниме-персонажей с маленьким туловищем и большой, практически соразмерной ему, головой. Обычно рост канонически составляет 3−5 высот головы, что соответствует детским пропорциям.
]
Это напоминало краткое отражение всей жизни того парня. Он постоянно попадал в нелепые ситуации, но по-настоящему пожалеть его было почти невозможно, чаще это выглядело забавно.
Именно поэтому у того парня никогда не было ощущения, что его кто-то по-настоящему любит и оберегает.
Е Сютуо протянул палец и коснулся лица маленького чиби-персонажа на странице.
Теперь он чувствовал, что метафора, которую использовал раньше, чтобы намекнуть Линь Ханю, была неверной.
Азартные игры и чувства на самом деле не одно и то же.
Хотя логика победы и поражения в чём-то схожа, в первом случае речь идёт о том, что можно контролировать силой воли, а во втором — это невозможно.
Пока он так сидел и тыкал пальцем в рисунок, раздался звук уведомления о новом сообщении. Е Сютуо каждый день ждал сообщений от того парня. Содержание их, по сути, не было особо значимым, но ему просто нравилось их читать.
Конечно, бывали и такие, которые он читал с раздражением. Иногда Линь Хань, не зная меры, начинал упоминать Чен Хао.
Например, рассказывал, как ходил на показ мод, как ему было весело, как он расширил кругозор и получил много вдохновения, как Чен Хао берёт его с собой, когда сам идёт на главный показ, и как он теперь с нетерпением ждёт следующего раза.
Или как недавно разбил тарелку и полчаса выслушивал выговор от Чен Хао, хотя, впрочем, Чен Хао в последнее время, кажется, переживает из-за работы: другой парень в компании, пользуясь связями, отобрала у него шанс получить заказ, и поэтому у него было плохое настроение.
Каждый раз, когда Е Сютуо видел, как тому приходится тяжело, он не мог сдержать внутреннего злорадства и мысленно ругал его, думая: «Ну и заслужил!» Кто виноват, если он, несмотря ни на что, продолжает «любить Чен Хао»? Такой слепой, такой плохой в выборе людей — кого ещё винить?
Пока мысленно ругал его, он ещё сильнее тыкал в лицо чиби-персонажа на странице.
А сегодняшнее сообщение снова было связано с Чен Хао:
«Сегодня Чен Хао показал мне альбом с работами одного дизайнера. На одной-двух картинках изображённое очень напоминает то, что ты рисовал для меня. Поэтому я думаю, ты действительно можешь стать дизайнером.
Этот дизайнер, кажется, довольно известный. Если Чен Хао получит шанс участвовать в его показе, я смогу пойти и посмотреть. Потом расскажу тебе, что думаю. А если ты не будешь работать по вызову и начнёшь серьёзно учиться дизайну, может быть, однажды станешь таким же талантливым, как он...»
Е Сютуо несколько раз перечитал это сообщение, чуть улыбнулся, потом взял лист побольше, вырезал из него фигуру чиби-Линь Ханя и нарисовал, как у того растягивают щёки. Затем он пальцем потянул за уголки рта бумажного человечка:
«Да ты просто дурак.»
***
В эти дни настроение Чен Хао было отличным. Он только что получил предложение поучаствовать в новом показе в рамках модной недели этого сезона, и при этом — в главной роли.
Его положение в компании всегда было стабильным: он обладал достаточным стажем, хорошими данными и не раз участвовал в серьёзных проектах. Однако именно это назначение доставило ему особое удовольствие и стало настоящим сюрпризом.
Кроме того, наконец-то появился шанс избавиться от накопившегося раздражения и обиды, вызванных тем, что в последнее время его окружение пыталось его принизить и обойти.
Дизайнер этого показа считался одной из самых выдающихся фигур в отечественной индустрии моды и славился тем, что вёл себя крайне скрытно и предъявлял исключительно высокие требования. Без достаточного опыта и известности не было бы даже шанса встретиться с ним, не говоря уже о том, чтобы быть выбранным в качестве главной модели для демонстрации его коллекции.
Он действительно оставался невероятно скрытным. Даже став главной моделью, Чен Хао прошёл примерку и репетицию, но так и не смог разглядеть, как выглядит на самом деле тот человек, чьё имя звучало так изысканно на английском языке.
В день официальной презентации Чен Хао снова взял с собой Линь Ханя на мероприятие.
За рулём Чен Хао носил массивные солнечные очки, выглядя стильно и с лёгким оттенком бунтарства. Чтобы снять напряжение, они болтали о чём попало, шутили, стараясь отвлечься.
В разговоре каким-то образом снова зашла речь о том инциденте с поддельным сообщением. Чен Хао стукнул кулаком по рулю и сказал:
«Этот тип, который наговорил всякой чуши, просто отвратителен. Не знаю, кто он, но очень хочется дать ему в глаз.»
Линь Хань в этот момент думал о другом. Да, он был зол на Е Сютуо, однако, несмотря ни на что, он бы никогда не позволил, чтобы Е Сютуо пострадал.
«Разве ты не хочешь поколотить того парня? Он лишил тебя шанса.» — Усмехнулся Чен Хао.
Линь Хань посмотрел на него.
Неужели он всё ещё любит этого мужчину с той же почти болезненной одержимостью, что и несколько лет назад, или уже изменился? Была ли это неизменная любовь? Или просто привычное обожание? На самом ли деле он любит его, или просто думает, что любит?
В отражении солнечных очков Чен Хао Линь Хань увидел собственное лицо. Он смотрел на это искажённое изображение и вдруг будто снова увидел себя несколько лет назад. Тогда он был ещё более неуклюжим, с неровными маленькими клыками, робким и застенчивым, снизу вверх смотрел на этого мужчину, который сейчас сидел за рулём.
Остались ли в его глазах сейчас те же самые чувства, что и тогда?
«Ладно, не напрягайся так.» — Сказал Чен Хао: «Я не собираюсь перекладывать вину того человека на тебя. А сейчас у меня хорошее настроение, так что скажи, хочешь попробовать? Всего на месяц.» - Он повернулся к Линь Ханю и подмигнул: «Подумай как следует и потом дай мне ответ.»
Линь Хань издал короткий звук удивления. Он был немного ошеломлён. Однако на этот раз не испытывал того безудержного восторга, который охватил его впервые, когда он услышал это предложение. Вероятно, эффект новизны уже прошёл, и он стал чуть устойчивее к такому. Но тем не менее это всё равно был очень ценный и привлекательный шанс.
Поразмыслив, он понял, что это так называемые «отношения на один месяц» на самом деле даже нельзя назвать настоящими «отношениями».
Разве где-нибудь в мире бывает любовь, ограниченная по времени и лишённая всякой ответственности?
Но даже при всём неравенстве, если увлечение к Чен Хао достаточно сильное, человек всё равно без колебаний кивнёт и согласится.
Линь Хань поёрзал на сиденье, приоткрыл рот, его сердце бешено заколотилось.
Раньше он думал, что без Чен Хао он просто не сможет жить.
Но когда он действительно оказался без него, жизнь продолжалась, и даже наступали моменты, когда он чувствовал радость и счастье. Рядом был Е Сютуо, их жизнь была наполненной и давала ощущение защищённости.
Е Сютуо упрекал его, называл его презренным, говорил, что он слишком мало ценит себя, что сам виноват во всём. Тогда Линь Хань чувствовал обиду и злость, но позже, вспоминая, понял, что тот был прав.
То, что он — гей, и то, что он влюбился первым, не означает, что он не имеет права на равноправные и достойные отношения.
Терпеть ради любви — это вовсе не значит опускать себя до такой степени унижения, чтобы оставаться погружённым в чувства даже тогда, когда к тебе относятся как к забаве.
У человека должна быть чёткая граница, опираясь на самоуважение и трезвое сознание, как на лимит ставок за игровым столом. Как только эта черта пересекается, дальше погружаться нельзя. Даже если очень жаль, даже если не хочется сдаваться, нужно быстро собрать оставшиеся фишки и уйти.
«Прости.» — Сказал Линь Хань, повернувшись и набравшись смелости, сдерживая бешеное биение в груди, пытаясь сквозь солнечные очки встретиться взглядом с Чен Хао: «Мне кажется, это нечестно. А ты с девушками ведёшь себя так же? Ты бы тоже предложил им отношения на один месяц? Я, конечно, мужчина, но я хочу настоящих, серьёзных отношений. Если ты не можешь этого дать, тогда, пожалуй, нам лучше остаться просто друзьями.»
Чен Хао, казалось, был искренне удивлён. Несколько минут он молчал, продолжая спокойно вести машину. И только в конце тихо ответил:
«Ну что ж, ладно.»
Все надежды, что он когда-либо лелеял, рухнули, но Линь Хань внезапно почувствовал невероятное облегчение. Его спина выпрямилась, осанка стала увереннее. Жить, неся на себе нереалистичные ожидания, на самом деле было тяжёлым бременем.
***
Весь показ оказался потрясающе ярким. Даже для Линь Ханя, далёкого от мира моды новичка, зрелище было настолько впечатляющим, что он замер с открытым ртом. Те, кто разбирался в теме, тоже были ошеломлены. По окончании шоу раздались бурные аплодисменты. Дизайнер так и не вышел, чтобы принять почести и благодарности зрителей, но, как говорят, это была его обычная манера поведения. В профессиональных кругах к этому давно привыкли, и никто не выразил недовольства.
Линь Хань пробирался сквозь толпу, направляясь за кулисы, чтобы поздравить Чен Хао. На подиуме царила блестящая, отполированная атмосфера, но за сценой после окончания шоу всё было в полном беспорядке, тесно забитое одеждой и людьми.
Наконец он отыскал улыбающегося Чен Хао, многократно поздравил его, и тот, переполненный радостью, крепко обнял его. Их компания, конечно, собиралась отправиться праздновать и веселиться до утра. Но Линь Хань последние несколько дней напряжённо рисовал, мешки под глазами ещё не прошли, и, если он сейчас допоздна будет пить, голова, пожалуй, просто расколется, поэтому он не собирался присоединяться к этому веселью.
Пробраться наружу оказалось не легче, чем проникнуть внутрь. Линь Хань, не особенно соображая, куда идёт, вдруг обнаружил, что почти зашел на подиум, и поспешно отступил назад.
С этого возвышения открывался хороший обзор на всё помещение, и взгляд сразу же упал на силуэт одного человека.
Даже со спины, в одежде, которую Линь Хань раньше никогда не видел, он узнал его мгновенно. Тот стоял рядом с пожилым мужчиной невысокого роста и полноватым, даже держал его под руку, и они, о чём-то разговаривая, медленно направлялись к выходу.
У Линь Ханя сердце заколотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из горла:
«Е... Е Сютуо.»
Голос был слишком тихим, и те двое, конечно, не услышали.
«Е Сютуо!»
Сам не понимая, почему так взволнован, он растерянно побежал обратно за кулисы, на этот раз без труда нашёл путь вниз, выскочил наружу, но тех двоих уже и след простыл.
Линь Хань тяжело дышал, в груди не хватало воздуха, глаза наполнились слезами.
Тот пожилой человек, такой близкий с ним... наверное, это новый клиент Е Сютуо. Конечно, такие клиенты, скорее всего, платят хорошо, но разве Е Сютуо может быть по-настоящему счастлив? Продавать своё тело — в любом случае это не счастливая профессия. Ему было больно думать, что такой хороший человек, как Е Сютуо, вынужден продолжать это делать.
Он вспомнил, как Е Сютуо спросил его:
«Нет ли у тебя к кому-нибудь чувств, которые сильнее, чем к Чен Хао?»
Нет, без Чен Хао он вполне может жить.
Но есть другой человек. И когда Линь Хань думает о том, что больше никогда его не увидит, не услышит его голоса, сердце сжимается от острой боли.
Сейчас он хочет сказать Е Сютуо: да, есть. Есть человек, которого он любит больше, чем Чен Хао.
Но не знает, поможет ли это.
Раньше он мыслил шаблонно, как будто убедил себя, что его обожание Чен Хао, даже без всякой ответной реакции, даже при постоянных ранах, останется неизменным навеки.
Он был уверен, что его отношения с Е Сютуо — это всего лишь связь между клиентом и работником, что ощущение счастья — это товар, а зависимость и привязанность возникают только потому, что он привык к этому сервису, и поэтому нужно платить много денег, чтобы продолжать покупать, продлевать, поддерживать.
Но на самом деле, чем это отличается от настоящей любви?
Хочется быть рядом с Е Сютуо. Просто от того, что он рядом, становится радостно, страшно, если он отдаляется, хочется заботиться о нём, делать для него что-то — и от этого на душе тепло, хочется, чтобы он принадлежал только ему одному.
Разве такие чувства нельзя назвать любовью?
***
Линь Хань бросился домой, быстро взял то, что нужно, даже не задумываясь, окажется ли Е Сютуо дома, и сразу сел в машину, чтобы поехать к нему. С надеждой на удачу он долго нажимал на звонок, и вдруг дверь действительно открылась.
«Е... Е Сютуо.»
Мужчина всё ещё был в той самой одежде, в которой Линь Хань видел его на показе. Похоже, он только что вернулся и ещё не успел переодеться.
«Что случилось?» — Спросил Е Сютуо, слегка нахмурившись, с явной холодностью в голосе.
«Ты... ты сейчас один дома?»
«Да.»
Линь Хань выдохнул с облегчением. К счастью, удача его не совсем оставила.
«Я... я хочу поговорить с тобой об одной вещи.»
«О чём?»
Линь Хань стоял с пакетом в руках, глаза у него покраснели, он запинался:
«Я... я хочу... хочу выкупить тебя.»
Е Сютуо смотрел на него без малейшего выражения. Прошло несколько секунд, прежде чем он наконец ответил:
«В этом нет необходимости. Мне и так хорошо.»
«Но... но...» — Линь Хань стал ещё более взволнованным: «Я... я люблю тебя. Именно поэтому я хочу выкупить тебя...»
Е Сютуо молча смотрел на него. Так долго, что Линь Ханю уже стало казаться, будто у него вот-вот слёзы хлынут из глаз. И только тогда тот наконец снова заговорил:
«А чем ты собираешься меня выкупать?»
Линь Хань тут же торопливо протянул ему пакет обеими руками.
Е Сютуо взял пакет, бегло взглянул на содержимое: наличные, сберегательную книжку и ещё какие-то мелочи, - даже не стал пересчитывать, и сразу сказал:
«Этого недостаточно.»
Линь Ханю стало так не по себе, что голос предательски сорвался, и он запнулся, едва не плача:
«Я... я могу заранее получить гонорар у редактора...»
Е Сютуо приподнял бровь и пристально посмотрел на него, вдруг резко схватил его за воротник, втянул внутрь и захлопнул дверь.
«Ты действительно хочешь выкупить меня?»
Линь Хань судорожно закивал. Он понимал, что в такой момент нужно держаться достойно, сохранять мужественность, но, осознавая, какое это, вероятно, безрассудное и нереальное желание, не мог сдержать слёз. Капли одна за другой падали вниз.
«Тогда ты хотя бы знаешь, сколько стоит мой выкуп?»
Линь Хань покачал головой, всхлипывая:
«Но... но я готов отдать всё, всё, что у меня есть, только чтобы выкупить тебя...»
Е Сютуо будто глубоко вдохнул, потом взял его за подбородок и заставил смотреть прямо на себя:
«Хорошо, тогда слушай внимательно.»
Линь Хань сквозь слезы смотрел на него, не в силах чётко разглядеть.
«Твоих денег катастрофически не хватает. Поэтому, если хочешь выкупить меня, нужно будет компенсировать разницу другим способом.»
Линь Хань тут же кивнул.
«Жить здесь, помогать по дому — об этом, думаю, можно и не говорить. Также абсолютно запрещено иметь подобные отношения с кем-либо другим, будь то MB или обычные люди.»
Линь Хань снова поспешно закивал.
«И ещё один очень важный момент: как только ты меня выкупишь, возврат невозможен. Ты понимаешь это?» — Е Сютуо крепче сжал его подбородок: «Это значит, что ты берёшь на себя вечную ответственность. Ты всё ещё осмеливаешься этого хотеть?»
Линь Хань снова кивнул, ещё сильнее.
Е Сютуо тяжело вздохнул:
«Я же сказал, не отвечай на вопросы, не подумав. Подумай как следует, и только потом говори.»
«Я думал об этом очень долго.» — Всхлипывал Линь Хань: «Я люблю тебя. Я буду хорошо к тебе относиться. Ты больше не должен выходить на работу, я буду тебя содержать...»
Е Сютуо больше ничего не сказал, внезапно взял пакет со всеми его сбережениями, которую тот сжимал в руках, а затем перекинул растерявшегося мужчину через плечо.
«Хорошо, считай, что ты меня уже купил. Теперь прошу осмотреть товар»
***
В комнате, кроме тихого, только что успокоившегося дыхания, было тихо. Снаружи слышался лишь лёгкий шум прибоя.
Бледный лунный свет проникал сквозь щель в шторах, освещая свернувшегося калачиком на кровати мужчину, измождённого до предела и жалко притаившегося под одеялом во сне. Шрамы на его спине, оставленные лезвием, были всё ещё заметны, но теперь они покраснели и распухли от поцелуев, будто совершенно изменили свой вид.
Е Сютуо, поглаживая его волосы, задумался. Процесс проверки товара, который длился несколько часов, вышел, пожалуй, слишком жёстким. Интересно, не пожалеет ли тот, когда проснётся?
Конечно, кое-что посерьёзнее всё же предстоит — как бы объяснить этому мужчине, чем он на самом деле занимается.
Когда тот поймёт, что его обманули, он обязательно разозлится и, возможно, снова начнёт бранить его, скажет что-нибудь вроде: «Ты подлый обманщик!»
Но... да ладно.
Ведь этот мужчина уже дал слово и «возврат невозможен».
Да и вообще, он наверняка стал самым дорогим приобретением в его жизни. Такой бережливый человек точно не сможет отказаться от полученного товара, как бы ни захотел.
Успокаивая себя этими мыслями, Е Сютуо почувствовал облегчение, приблизился и поцеловал спящего в щёку:
«Тот товар, которого ты купил, на самом деле хрупкий. Обязательно помни, что нужно обращаться с ним очень аккуратно.»
Мужчина даже во сне беспокойно пошевелился и невнятно пробормотал:
«Ммм...»
---Конец основной истории---