Глава 8
Спать они легли лишь под самое утро, а проснулись, естественно, уже ближе к полудню.
Оба уже не спали, и животы урчали от голода, но ни одному не хотелось подниматься с постели. Они лежали, закутанные в одеяло, с переплетенными руками и ногами, потихоньку посапывая и потягиваясь, словно маленькие животные.
Они целовались довольно долго, а потом вели весьма детские диалоги. Содержание этих разговоров лишь подтверждало, что любой человек в определенных обстоятельствах способен проявить внезапную детскую непосредственность.
Е Сютуо позволил тому полулежать на своем теле. Линь Хань был не низкого роста, но очень худым, поэтому его вес был вполне терпимым, и Е Сютуо не чувствовал никакой тяжести. Одной рукой он обнимал его, а другой нежно перебирал его волосы:
«Хочешь сегодня вечером куда-нибудь сходить развлечься?»
«А что будем делать?»
Е Сютуо закатил глаза: «Это зависит от того, хочешь ты приличное или непотребное развлечение.»
«Мм?»
«Приличное - это сходить на представление в цирк или полюбоваться фейерверками...»
«А непотребное - это что?»
Е Сютуо усмехнулся, приподняв уголок губ, и притянул его голову ближе:
«Там тоже много сверхзаманчивых вариантов на выбор...»
В этот момент зазвонил мобильный телефон. Линь Хань вдруг принял выражение лица человека, внезапно вырванного из гипнотического сна:
«А, это Чен Хао!»
Видя, как тот без малейших колебаний быстро поднялся, Е Сютуо усмехнулся с едва уловимым оттенком иронии:
«Эта мелодия звонка и вправду весьма своеобразна».
«Так я точно не пропущу его звонок.» — Ответил Линь Хань, не обращая внимания на то, что он раздет и ощущает легкий холод. Он поспешно спустился с кровати и начал перебирать вещи в поисках телефона.
Е Сютуо нахмурился:
«А что случится, если пропустишь?»
«Он рассердится.» - Наконец отыскав телефон, Линь Хань быстро, словно юркая ящерица, взобрался обратно на кровать и укутался в одеяло, пытаясь согреться.
Е Сютуо лежал рядом и наблюдал за ним.
«Алло...»
«Почему ты так долго поднимаешь трубку? Что ты делаешь?» - Голос из телефона был настолько громким, что даже Е Сютуо мог разобрать каждое слово.
«Мм, я еще не встал с постели».
С той стороны послышался смех: «Так я и думал, что кто-то будет медлить и не брать трубку, пока звонок не прекратится».
Е Сютуо фыркнул.
«Ты где?» - Чен Хао тоже уловил посторонний звук: «Разве ты не встал еще? Кто это у тебя там?»
Линь Хань поспешно прикрыл ладонью рот Е Сютуо, который лишь удивленно приподнял бровь.
«Нет никого, я один здесь, в съемной квартире...» — Говорил Линь Хань, одновременно с этим с виноватым видом глядя на Е Сютуо, который лишь выразил на своем лице полное безразличие.
Последовал бесцельный разговор на общие темы. Е Сютуо все это время молча слушал, по-прежнему с прикрытым ртом, не выражая никакого недовольства, однако, похоже, ему стало слегка скучно, и он высунул язык, чтобы лизнуть ладонь Линь Ханя.
Линь Хань тихо ахнул, но не посмел ничего сказать, и мог лишь покорно терпеть, как тот вызывает у него щекотку. Ощущение было очень похоже на то, как если бы его лизала большая собака.
После некоторого времени разговора Чен Хао предложил встретиться:
«Давай сегодня вечером вместе поужинаем».
«Что? Сегодня вечером?» — На лице Линь Ханя появилось выражение колебания, ведь у него уже были планы пойти куда-нибудь с Е Сютуо, и было не очень хорошо бросить того в последний момент.
Е Сютуо, видя его явное сожаление, снова удивленно приподнял бровь, а затем внезапно обхватил его за талию и притянул к себе.
Линь Хань немедленно запротестовал, извиваясь и всем видом показывая, чтобы тот перестал баловаться. Однако Е Сютуо продолжал действовать самостоятельно и начал ласкать его ягодицы и бедра, казалось, получая от этого огромное удовольствие.
«Прости, пожалуйста.» — Растерянно пробормотал Линь Хань: «К сожалению, я уже договорился встретиться с другом».
Чен Хао лишь произнес: «Понимаю. Нельзя ли перенести? Я уже забронировал столик».
Брови Е Сютуо взлетели еще выше. Видя нерешительность на лице Линь Ханя, он нахмурился, убрал его руку ото рта, приподнял его немного выше и принялся ласкать его грудь языком.
Линь Хань весь покрылся мурашками и изо всех сил попытался оттолкнуть его, чтобы прекратить эти шалости.
«Так нехорошо, я же уже дал слово».
«Ты правда не можешь перенести? Я в последнее время очень занят, завтра снова улетаю за границу, и только сегодня вечером у меня есть немного времени. Ты уверен, что не хочешь прийти?»
«Мм...» — Линь Хань снова, подобно слабаку, заколебался.
Е Сютуо, продолжая слушать, не терял времени даром. Он приподнял мужчину за талию, воспользовавшись оставшейся мягкостью и влажностью его ануса, собираясь вонзить туда свою эрекцию.
Линь Хань сильно испугался, не ожидая, что тот способен на такую шалость. Он забился в его руках, пытаясь вырваться, но Е Сютуо схватил его за член. Боясь, что тот действительно сожмет его с силой, Линь Хань послушно замер, не смея пошевелиться.
«Чен Хао, у м-меня дела... Давай поговорим в следующий раз».
С той стороны, казалось, очень удивились:
«Разве ты не хочешь меня видеть?»
Линь Хань был уже до предела измучен выходками Е Сютуо, голос его вот-вот должен был задрожать, и он едва мог вымолвить:
«Я о-очень занят, я потом перезвоню тебе...»
«Линь Хань, я скучаю по тебе».
Словно пораженный громом, Линь Хань застыл в ошеломлении, и даже действия Е Сютуо не могли больше вызвать в нем никакой реакции.
Е Сютуо тут же протянул руку и, прежде чем тот успел что-либо предпринять, резко прервал разговор. Затем он выхватил телефон и отшвырнул его на односпальный диван, стоявший в нескольких шагах.
«Ты, ты, ты... Что ты делаешь?»
Е Сютуо перевернулся и прижал его к себе:
«Поверь мне, то, что я делаю, пойдет тебе только на пользу».
«Чен Хао придет в ярость!»
«Пусть сдохнет от злости».
Судя по всему, Линь Хань и сам был уже на полпути к смерти от ярости. Он гневно забился, пытаясь вытянуть руку и достать телефон, но конечно же не мог дотянуться. Е Сютуо просто перевернул его, прижал к кровати и, несмотря на сопротивление, грубо вошел в него.
«Мерзавец...»
Линь Хань, вне себя от ярости, пытался ударить его, но, если только его руки не были сделаны из резины, как же он мог дотянуться до Е Сютуо за спиной?
Его лицо было прижато к подушке, и он мог только невнятно бормотать, заглушаемый тканью.
Благодаря исключительным физическим данным и превосходным навыкам Е Сютуо, даже несмотря на принуждение, измученное тело всё ещё испытывало удовольствие, но отнюдь не наслаждение.
Мобильный телефон звонил снова и снова, и к концу даже в звонке слышался гнев. Линь Хань, прижатый и неспособный пошевелиться, измученный до предела, на глаза наворачивались слёзы.
Когда Е Сютуо наконец остановился и, прижимая его к себе, лег на его спину, их нижние части тела были липкими и влажными. Линь Хань, рыдая, вымолвил:
«Ты мерзавец!»
Е Сютуо успокаивающе поцеловал его:
«Это для твоего же блага».
Линь Хань никак не мог успокоиться, его переполняли горечь и негодование, и он продолжал всхлипывать:
«А я-то... я-то думал... что ты... в-ведешь себя п-профессионально...»
Е Сютуо было одновременно и смешно, и немного досадно. Он на мгновение сжал губы, а затем сказал:
«Я и веду себя профессионально».
«Врешь!» — Линь Хань все еще всхлипывал: «Кто... кто еще так поступает! Если клиент не хочет... значит не нужно. А ты... ты еще и положил трубку...»
Е Сютуо, испытывая смесь веселья и желания выпустить пар, потянул его за щеку:
«Ладно, вот как есть. Ты слишком неумело ведешь себя в любви. Тебе следует научиться проявлять пренебрежение. Он уже привык к твоей заботливости, воспринимает твою уступчивость и внимательность как нечто само собой разумеющееся. Поэтому если ты иногда будешь проявлять холодность, он осознает твою ценность. Понимаешь?»
Услышав, что «Чен Хао осознает его ценность», Линь Хань тут же отбросил мысли о только что пережитом насилии и стал серьезно обдумывать слова Е Сютуо. В конечном счете, его доверие к Е Сютуо все же перевесило гнев, и он пробормотал:
«Правда? Это сработает?»
«Угу».
«Но Чен Хао ведь очень зол. Я положил трубку, и столько раз не брал её. Раньше, когда я пропускал его звонки, он уже был недоволен, а сейчас, после такого, он, возможно, вообще не захочет со мной общаться».
Е Сютуо лениво погладил его по волосам:
«Поверь мне, первые несколько раз, когда ты не возьмешь трубку, он разозлится, но потом обязательно начнет беспокоиться, что его обаяние ослабевает. Люди, какими бы сильными они ни казались, на самом деле очень легко поддаются неуверенности».
«Правда? Так бывает?»
Рассуждения Е Сютуо всегда казались ему такими новыми и необычными.
Спустя некоторое время раздался звук уведомления о смс. Линь Хань с замиранием сердца боялся подойти и посмотреть, опасаясь увидеть те леденящие душу слова, которые пронзят ему сердце. Он не знал, сможет ли выдержать такое, ведь Чен Хао имел над ним огромную власть.
В итоге Е Сютуо протянул руку, подхватил телефон и передал ему в руки:
«Смотри».
Линь Хань, дрожа от страха, нажал кнопку подтверждения прочтения.
От Чен Хао: «Ладно, я понимаю, что ты еще злишься на меня. Это я был неправ. Когда захочешь меня увидеть, позвони».
На лице Линь Ханя появилось выражение крайнего изумления. Он поднес телефон к глазам Е Сютуо:
«Смотри, Сютуо, ты и вправду гений! А как мне теперь лучше ответить?»
Е Сютуо лишь фыркнул с едва уловимой усмешкой, перевернулся на кровати спиной к нему.
«Сютуо, Сютуо...»
К сожалению, как бы он ни звал, Е Сютуо не желал реагировать, лежа неподвижно, словно уснув.
Линь Хань наклонился, чтобы посмотреть на его лицо с закрытыми глазами, спокойное и бесстрастное, затем потрогал его руку, осторожно поправил одеяло и только потом спустился с кровати.
***
В тот вечер они никуда не пошли, а просто поужинали дома и посмотрели телевизор. Е Сютуо, казалось, был не в настроении, и Линь Хань не смел его беспокоить, пристроившись рядом и осторожно составляя ему компанию за просмотром программ.
Хотя Е Сютуо и был «работником сферы услуг», клиенту тоже следовало проявлять участие к его настроению:
«Раз сегодня есть время, не хочешь принять ванну и расслабиться?»
Е Сютуо кивнул, и Линь Хань тут же побежал наполнять ванну горячей водой, проверил температуру и добавил эфирное масло, которое, как говорят, помогает улучшить подавленное настроение.
«Хочешь, я сделаю тебе массаж? Сейчас мои навыки уже довольно неплохи».
Е Сютуо погрузился в воду и с удивленным видом посмотрел на него:
«Вообще-то ты здесь клиент, зачем тебе меня обслуживать?»
«Мм...» — Линь Хань разминал его плечи, не зная, что и сказать: «Я хочу, чтобы ты был счастлив...»
«Почему?»
«...» — Казалось, и причины то особой не было. Просто когда дорожишь человеком, естественно хочешь доставить ему радость.
«Ты действительно беспокоишься о моем настроении?»
«Угу».
«Ты действительно обо мне заботишься?»
«Угу».
Е Сютуо вздохнул, обвил рукой его шею, притянул к себе и поцеловал, а затем втянул его целиком в ванну.
Линь Хань целовался с ним, чувствуя, как смягчилось его отношение, и это наполняло его умиротворением. Он тоже обнял его руками.
После страстного поцелуя Е Сютуо, казалось, хотел что-то сказать, приоткрыл рот, но так и не произнес ни слова, а лишь снова приблизился, чтобы закрыть его губы своими.
***
С тех пор как Линь Хань начал применять на практике стратегию «холодности», которой его «научил» Е Сютуо, у него и вправду появились признаки скорого любовного успеха. Чен Хао звонил и писал сообщения гораздо чаще, чем раньше, а в их содержании стало больше игривого флирта.
Однако Е Сютуо велел ему не отвечать на каждый звонок, а на сообщения по возможности не реагировать. Если же спросят напрямую, то следует говорить «не слышал» или «не видел».
Хотя Линь Хань и изнывал от нетерпения, он понимал, что его мастерство на любовном фронте и в десятую часть не дотягивает до умений Е Сютуо. Поэтому, полностью доверяя ему, он покорно следовал всем указаниям.
Содержание каждого разговора он должен был добросовестно докладывать Е Сютуо, сообщения тоже обязательно показывать ему, а ответы составлять в соответствии с его руководством.
Содержание ответов, которое предлагал Е Сютуо, часто заставляло его сердце биться чаще, но после нескольких безуспешных попыток сопротивления, а также учитывая, что реакция Чен Хао вроде бы была неплохой, Линь Хань мог лишь с трепетом в душе следовать указаниям.
Если бы с помощью руководства Е Сютуо он действительно смог завоевать сердце Чен Хао, то он был бы бесконечно благодарен ему до самой смерти.
«Сегодня опять был звонок? А сообщения?»
Е Сютуо днем уходил на работу, и Линь Хань не знал точных деталей, но предполагал, что это, должно быть, что то вроде сопровождения в беседе или на прогулках. Вернувшись вечером, он по привычке первой фразой спрашивал именно об этом.
Это ведь не MB, это прямо как ФБР!
«Ага,» — Линь Хань теперь всегда полностью раскрывал все детали на допросе этого «консультанта по любви», ничего не утаивая: «Полчаса говорили по телефону. Он уже два дня в Париже, вроде освоился, завтра начинает работать. Кстати, еще сказал, что купит и привезет мне подарок».
«Ага...»
Линь Хань оживленно продолжал:
«Как думаешь, может, он начинает меня любить?»
«Аа?» — Е Сютуо удивленно приподнял бровь: «Человек, который лишь спустя сорок восемь часов после приземления вспомнил, чтобы сообщить тебе о своем благополучном прибытии, по-твоему, любит тебя?»
«Мм, он только приехал, возможно, очень занят, сильно устал...»
«А когда ты возвращался из Лос-Анджелеса, разве ты, несмотря на усталость, тоже не помнил, чтобы отправить ему сообщение?»
Линь Хань несколько приуныл: «Возможно, у него просто такая привычка...»
«Дело не в привычке, причина лишь одна, и она очевидна: ты не так уж важен для него».
Линь Хань был поставлен в тупик.
Каждый раз, когда речь заходила об этом, ответы Е Сютуо всегда задевали его за живое.
Изначальное чувство счастья после звонка тоже значительно ослабло. Посидев немного в тишине, он все же не удержался:
«Но он был так добр ко мне в последнее время...»
Е Сютуо лениво ответил:
«Правда? По-моему, ты забыл боль, как только рана зажила».
«Но сейчас ведь намного лучше, чем раньше».
Е Сютуо усмехнулся:
«Раньше он вообще не обращал на тебя внимания. Даже если сейчас стало намного лучше, все равно далеко не идеально».
Линь Хань был настолько подавлен, что даже лицо его потемнело. Подумав, он смог лишь с трудом вымолвить:
«Ничего, ничего страшного. Если все будет медленно налаживаться, я просто подожду».
Е Сютуо не удостоил его ответом, молча переодеваясь, и лишь спустя некоторое время равнодушно бросил:
«Он никогда тебя не полюбит, так зачем же ты так слепо предан? Зачем быть таким униженным?»
Линь Ханю стало очень обидно: «Я... я не униженный».
Е Сютуо не выразил никакого мнения и ушел мыться.
Линь Хань уставился на смутный силуэт за матовой стеклянной дверью ванной, чувствуя себя несчастным. Он не мог понять нынешнего Е Сютуо. Этот мужчина явно стал грубее с ним, и его слова начали приобретать язвительность.
Хотя именно Е Сютуо сам потребовал от него подробных отчетов о прогрессе в отношениях с Чен Хао, каждый раз во время рассказа он выглядел нетерпеливым и рассеянным, а затем бросал ему одно-два леденящих душу замечания, из-за чего Линь Хань теперь чувствовал, что делиться этим с ним все равно что добровольно подвергать себя унижению.
После долгих раздумий он решил, что лучше не рассказывать ничего Е Сютуо. Свои дела нужно решать самому. Сколько посторонних действительно захотят об этом узнать?
Еще больше Линь Ханя огорчило то, что у Е Сютуо снова начался «период занятости работой». Он даже сообщил ему, что послезавтра соберет вещи и уедет на четыре-пять дней, вернувшись только после «завершения работы».
Линь Хань чувствовал себя жалким:
«С... с кем ты будешь «работать»?»
«С тем, кто приходил ко мне в прошлый раз.» - Е Сютуо потрепал его по голове: «Я постараюсь вернуться поскорее».
«Этот... от этого заказа нельзя отказаться?» — Спросил Линь Хань, глядя на него.
«Что касается этого...» — Е Сютуо подпер подбородок рукой: «То его обязательно нужно принять. Это большой заказ, будет очень жаль его упустить».
«А... насколько большой? Какой доход он тебе принесет?»
Е Сютуо усмехнулся: «Больше, чем выигрыш в Лас-Вегасе в тот раз».
Линь Хань был настолько потрясен, что у него потемнело в глазах, и он уныло опустил голову. Он не представлял, как ему следует надрываться над рисунками, чтобы позволить себе заплатить Е Сютуо такую цену. Даже если бы он выдавал по одному тому в день, этого все равно было бы катастрофически недостаточно.
«Но... но тогда насчет того, о чем говорили в прошлый раз...»
«Мм?»
«Об услуге... где ты принимаешь только одного клиента...»
Е Сютуо равнодушно ответил:
«Это? Я не буду этого делать. Потому что ты совершенно не соответствуешь требованиям».
«А? В чем именно я не соответствую?»
Е Сютуо лишь усмехнулся и щелкнул его по лбу:
«Подумай сам».
«Мм?» — Линь Хань больше всего боялся, когда ему бросали такую фразу, ведь он спрашивал именно потому, что не мог додуматься сам. Пришлось честно признаться:
«Я не могу догадаться».
«Тогда тем более не соответствуешь.» - Е Сютуо усмехнулся, похлопал его по голове, повернулся спиной, давая понять, что не желает больше говорить.
Линь Хань не посмел издать ни звука и мог лишь смотреть в спину Е Сютуо, погруженный в свои мысли.
«Сегодня звонили? А сообщения?»
Снова ежедневный ритуальный вопрос. На этот раз Линь Хань поумнел: «Нет».
«А? Почему в последние дни совсем нет связи?»
«Мм, Чен Хао, наверное, очень занят.» - На самом деле это была ложь, всего лишь в обед они болтали минут десять, но Линь Хань не хотел говорить правду, чтобы снова не подвергнуться насмешкам.
Е Сютуо посмотрел на него:
«Значит, ты и не ждешь его с особой тревогой».
Услышав этот немного равнодушный тон, Линь Хань почувствовал некоторое раздражение и с упрямым видом заявил:
«С чего бы мне тревожиться! Если не общаться с ним, ничего же не случится».
Е Сютуо ничего не сказал, лишь усмехнулся, затем подошел и поцеловал его:
«Эй, хочешь сегодня вечером принять ванну вместе?»
«А?» — Тема сменилась слишком быстро, и Линь Хань не успел сообразить.
«Кажется, я уже несколько дней тебя не обслуживал».
Линь Хань был ошеломлен его внезапно вернувшейся нежностью и на мгновение растерялся.
Но нежность в конечном счете была очень приятной. Когда Е Сютуо подхватил его на руки и отнес в ванную, раздел, целовал, он чувствовал себя осыпанным милостями и очень счастливым. Естественно, он тоже обнял его в ответ и ответил на поцелуй.
В ванной, наполненной паром и ароматами, они занимались любовью, нежно, но страстно, оставив Линь Ханя бездыханным.
Действительно, несколько дней они не занимались этим, и возникло ощущение долгого накопления. Е Сютуо входил в него снова и снова, меняя позы спереди и сзади, грубо и долго. Только в ванне лицом к лицу они делали это почти час, пока Линь Хань не начал умолять о пощаде.
Хотя поясница ныла, попа болела, и казалось, будто внутри все повреждено от толчков, Линь Ханю очень нравилось чувствовать его внимание и горячее отношение.
После пренебрежения внезапно снова быть так обласканным — это ощущение было даже радостнее, чем звонок от Чен Хао.
Следующие несколько дней, пока Е Сютуо отсутствовал, Линь Хань тихо сидел дома и делал наброски. Е Сютуо звонил каждый день, разговаривал по несколько минут, и дни были мирными и приятными.
Только что покормив тропических рыбок в аквариуме и начав убирать ковер, он внезапно получил звонок от Чен Хао.
Голос мужчины на том конце звучал уверенно:
«Линь Хань, я вернулся. Ты приедешь встретить меня в аэропорт?»
Линь Хань тут же засуетился. Ему действительно предложили встретиться в аэропорту – он никогда раньше не пользовался такой привилегией.
Он хотел спросить у Е Сютуо, как лучше ответить, чтобы это было уместно и достойно, — проявить дружелюбие, но не выглядеть слишком одержимым, — но боясь снова нарваться на холодный душ, да и самому безумно хотелось поехать, он бросил работу и поспешно вышел из дома.
***
Среди толпы у выхода международных рейсов он сразу заметил Чен Хао. Тот был очень заметным: высокий, с прекрасной осанкой, он стоял немного лениво, держась за чемодан, словно сошел с рекламного плаката.
Прошло уже много времени с их последней встречи, и, увидев друг друга лицом к лицу, Линь Хань был взволнован, быстро подошел и на мгновение запнулся:
«Чен... Чен Хао, д... давно...»
«Давно не виделись.» — Чен Хао сменил прическу, которая открывала ему лоб. Ясные глаза и брови придавали ему ещё более солнечный вид. Он и без того был красив и обладал тонким чувством стиля, что делало каждое его движение пленительным: «Я уж думал, ты прячешься и не хочешь меня видеть».
«Н... ничего подобного...»
«Пойдем».
«А где же твои друзья?»
«Они уже давно ушли спать, чтобы адаптироваться к смене часовых поясов. А я специально остался здесь, чтобы подождать тебя».
«Ах, разве ты не хочешь спать? Может, тебе сначала отдохнуть?»
«Но я соскучился по тебе.» - Чен Хао поднял руку и легонько провел по его носу.
Линь Хань мгновенно застыл, не зная, что и сказать, а его лицо пылало от смущения и неожиданной ласки.
Поскольку багаж был не тяжелым, они сразу отправились ужинать.
В ресторане они заказали отдельный кабинет и сели друг напротив друга. Подняв глаза на прекрасные глаза Чен Хао, Линь Хань снова почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце:
«Мм...»
Чен Хао внимательно посмотрел на него:
«Кажется, ты немного поправился, уже не такой истощенный, как раньше.» - Затем он протянул руку и коснулся щеки Линь Ханя: «Стал симпатичнее».
Линь Хань моментально покраснел, как помидор, его руки задрожали, и он едва мог удержать стакан.
«Кстати, я привез тебе несколько вещей и аксессуаров».
Чэн Хао распаковал чемодан и достал большую сумку с несколькими красиво упакованными коробками внутри:
«И обувь тоже. Все это легко комбинируется, тебе понравится».
«Спаси... спасибо...»
Когда все блюда были поданы, они ели и беседовали. Когда ужин подошел к концу, а Чен Хао выпил изрядное количество вина, он с улыбкой произнес:
«Помнишь, когда у меня еще почти не было работы, ты каждый раз, получая гонорар, покупал на него пиво для меня».
Линь Хань тут же покраснел и смущенно замолчал.
В те времена Чен Хао радовался даже охлажденному пиву, выпивая по бутылке в жаркий день. Линь Хань покупал его в магазине и вез на велосипеде к нему. Тогда каждый день Чен Хао пил, а он смотрел. Это было словно на небесах.
«У меня было так много друзей, все приходили и уходили, мы легко сходились и расходились.» — Чен Хао смотрел на него: «Но лишь об одном я не могу забыть, и это ты».
Линь Хань вздрогнул, едва не уронив еду с палочек.
«Когда ты вернешься? Я правда по тебе соскучился».
Лицо Линь Ханя уже было алым, он совершенно не мог сдержаться, но все же покачал головой.
«Что такое? Испытываешь финансовые трудности с арендой? Вообще-то наша квартира большей частью используется мной, поэтому делить плату пополам не совсем справедливо по отношению к тебе. Если ты вернешься, давай будем платить в пропорции тридцать на семьдесят, хорошо?»
Линь Хань был крайне удивлен. При таком соотношении он бы слишком пользовался щедростью Чен Хао.
Видя, что тот все еще не кивает, Чен Хао добавил: «Если у тебя сейчас туго с деньгами, ничего страшного, я могу сначала платить полностью. Когда появится возможность, потом разберемся, в любом случае, спешить некуда».
Глаза Линь Ханя наполнились теплом. Раньше Чен Хао никогда не был с ним так добр.
«Спасибо. Но у меня сейчас неплохое жильё, и переезд будет слишком хлопотным. Дай мне подумать.»
Чен Хао помолчал некоторое время, глядя на него:
«Ты уже разлюбил меня?»
Линь Хань испуганно замахал руками, затем, подумав, все же кивнул, но понял, что сказать «люблю» или «не люблю» одинаково неуместно, и совершенно растерялся.
Чен Хао улыбнулся, протянул руку и поймал его беспокойные ладони.
Линь Хань все еще пребывал в оцепенении, когда Чен Хао поднялся и, перегнувшись через неширокий стол, приблизился. Линь Хань почувствовал, как оказался в его тени, застыл, и вдруг его губы коснулось тепло.
Неизвестно, длился ли поцелуй пять или десять секунд, но когда Чен Хао отстранился, лицо Линь Ханя покраснело, а сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.
«Нравится?»
Линь Хань, красный как рак, не мог вымолвить ни слова, его мозг был пуст, и он в панике не знал, что делать. Промучившись некоторое время, он наконец произнес:
«Мне... мне пора домой».
Чен Хао не стал настаивать:
«Тогда позволь проводить тебя».
«Не нужно...» — Если они проведут еще больше времени вместе, его температура точно не успеет опуститься.
Чен Хао погладил его по голове:
«Тогда дай знать, когда доберешься, хорошо?»
***
С пылающим лицом и колотящимся сердцем Линь Хань вернулся «домой», отправил сообщение Чен Хао и, открыв дверь, обнаружил, что свет включен, а Е Сютуо с ленивым видом лежал на диване.
Увидев его, Е Сютуо мягко улыбнулся:
«А я-то думал, что по возвращении с этой работы меня тоже ждет горячий суп».
«Ах, да, прости, я ненадолго выходил.» - На лице Линь Ханя всё ещё играл румянец, а в руках он с радостным видом сжимал полученные подарки.
Е Сютуо окинул его взглядом и по-прежнему улыбался:
«Был на свидании?»
Линь Хань снова вспомнил ощущение прикосновения губ Чен Хао, и его сердце забилось, как барабан, а кровь продолжала бурлить. Не думая о том, что Е Сютуо может окатить его ледяной водой или отпустить язвительные замечания, он честно ответил:
«Да, Чен Хао позвал меня встретить его, угостил ужином и привез много подарков для меня!»
Е Сютуо лишь произнес: «Ага».
Не встретив ядовитой атаки, Линь Хань стал еще более оживленным:
«Я сначала приму душ, а потом приготовлю тебе суп».
Под струями воды он размышлял о каждом жесте и слове Чен Хао сегодня. Хотя он и не был уверен, «изменился» ли Чен Хао, но это действительно было похоже на знаки внимания к нему. Думая об этом, он отвлекся и мылся так долго, что кожа почти сморщилась.
Выйдя из душа, Линь Хань всё ещё чувствовал себя немного смущённо, протирая волосы и глупо улыбаясь.
Е Сютуо по-прежнему сидел на диване, бесстрастно перелистывая журнал в руках, изредка поглядывая на него.
Первым делом Линь Хань полез в карман снятых брюк за телефоном, ожидая, что Чен Хао ответил на сообщение, но оказалось, что нет. Он слегка расстроился, терпеливо подождал ещё немного, но телефон по-прежнему не подавал признаков жизни.
Он подумал, что Чен Хао, перенёсший долгий перелёт и смену часовых поясов, должно быть, очень устал и, вероятно, лег спать пораньше. Время было уже позднее, и беспокоить его снова было неловко.
К тому же рядом сидел Е Сютуо. Если бы тот узнал, что он всё ещё с таким глупым выражением лица ждёт ответа, даже ведра холодной воды не хватило бы, чтобы остудить его пыл.
На следующий день ответа от Чен Хао всё не было. Линь Хань осторожно отправил сообщение с приветствием, заговорив о незначительных вещах вроде погоды, но Чен Хао вовсе не реагировал.
Линь Хань изнывал от нетерпения и, не в силах больше ждать, набрался смелости и позвонил ему.
«Алло?» — Та сторона ответила лишь после долгой паузы, и тон был холоден: «Чего тебе?»
«А, я хотел спросить, как ты отдохнул вчера?»
Чен Хао промолчал, а спустя мгновение усмехнулся:
«Странно, разве тебя должно волновать, как я отдохнул?»
«А?» — Линь Хань остолбенел.
«Я правда не могу тебя понять. Сказал такие слова, а теперь ведешь себя, как ни в чем не бывало, играя в вежливость. Что ты вообще имеешь в виду?»
Линь Хань на другом конце провода остолбенел:
«Я? Что я сказал?»
Чен Хао снова усмехнулся, и по одному лишь звуку этого смеха было ясно, насколько он разгневан:
«Ты не помнишь этого после того, как проснулся? Только не говори, что делал это во сне.» - Затем он резко положил трубку.
Линь Хань был ошеломлен и поражен. Зная вспыльчивый характер Чен Хао, который в гневе не позволял объясняться, он мог лишь отправиться к нему домой.
Едва Чен Хао открыл дверь, он поспешно произнес:
«Я ничего не делал, лишь отправил сообщение, что добрался домой».
«Не это.» - Чен Хао стоял в дверях с выражением лица, говорящим, что он готов придушить его, и вне себя от ярости добавил: «То, что было после!»
«...Я потом не дождался твоего сообщения и лег спать».
Чен Хао на мгновение замолчал:
«Разве ты не видел моего сообщения?»
Линь Хань тоже почувствовал, что что-то не так.
«Подожди минутку.» - Чен Хао вернулся в комнату, отыскал где-то в углу отброшенный телефон, который, к удивлению, все еще работал:
«Я еще не удалил, радуйся и смотри сколько влезет. Все, что я там написал, считай, что я не говорил».
«Должно быть, ты мне нравишься. Давай попробуем встречаться месяц? Если подойдем друг другу, продолжим, если нет, забудем. Как думаешь?» - Это было вчерашнее сообщение от Чен Хао.
Линь Хань, не успев ни прочувствовать, ни обрадоваться, поспешил посмотреть, что «он» ответил Чен Хао.
«Месяц? Ты что, покупаешь технику, которую можно вернуть, если она не работает?», «Даже не мечтай! Кем ты возомнил себя? Катись!», «Бесстыдный, бесхребетный мерзавец!» - Он с такой злобой обругал Чен Хао, что по спине Линь Ханя проступил холодный пот.
«Нет, это был не я!»
Чен Хао нахмурился, глядя на него:
«Тогда с кем ты живешь?»
Кандидатура главного виновника не вызывала сомнений. Думая о том, что он заставил его упустить, Линь Хань готов был прибить того насмерть.
«Вот же ты мерзавец...» - Эти слова вырвались у Линь Ханя сразу же, как он ворвался домой.
Е Сютуо, листая журнал, приподнял взгляд и медленно моргнул:
«Я помогаю тебе завоевать парня, выслушиваю все эти твои слюнявые излияния, создаю комиксы для тебя, а ты называешь меня мерзавцем?»
«И... и как тебе не стыдно, а? Ты же мошенник...» — Глаза Линь Ханя покраснели от ярости при виде его спокойного и уверенного вида: «Ты, ты рылся в моём телефоне и нес какую-то чушь...»
Е Сютуо промолчал, а затем фыркнул: «Какую чушь? Все, что я говорил, — правда. Разве он не бесстыдник? «Встречаться месяц»? Он что, думает, что покупает бытовую технику, которую можно вернуть?»
В голове у Линь Ханя пронзительно зазвенело. Он мог только беспомощно бормотать: «Ты... ты... ты...».
Он так старался, изо всех сил пытался быть с Чен Хао, и теперь, когда наконец появился шанс, все разрушено рукой «любовного консультанта», которому он безоговорочно доверял. Только сейчас он осознал, что, возможно, Е Сютуо с самого начала замышлял недоброе, а так называемые «уроки любви» были просто вредительством, игрой с ним.
Удар от предательства самого близкого человека был невероятно сильным. Линь Ханю казалось, что голова вот-вот взорвется от ярости, и ему захотелось вырвать кусок плоти у этого предателя:
«И... и какое тебе до этого дело? К-кто ты такой, чтобы принимать решения за меня?» — К концу фразы его голос уже дрожал, готовый сорваться в слезы.
Е Сютуо смотрел на него с легкой досадой:
«Я желаю тебе добра. Если бы я не боялся, что этот тип снова будет тебя обижать, зачем мне было соваться не в свое дело? Что мне с этого?»
Не в силах найти хоть какую-то выгоду, Линь Хань чувствовал себя все более подавленным:
«Тогда... ты просто хотел заработать больше, да? Если бы я сошелся с Чен Хао, ты не смог бы брать с меня деньги...»
Е Сютуо на мгновение замер, а затем усмехнулся:
«Эти твои гроши за «месячный абонемент» меня вообще не интересуют. За один день я зарабатываю больше. Твои деньги — что они для меня значат?»
Это поразило Линь Ханя еще сильнее: «Ты... ты...»
«Тот, кто действительно тебя любит, никогда не произнесет фраз вроде «попробуем месяц». Оставь этого Чен Хао, на него нельзя положиться. Хватит деградировать».
«С тобой-то я как раз и деградирую!» — Вспылил Линь Хань, и его руки задрожали: «Уж лучше дать Чен Хао поиграть со мной еще раз, чем быть обманутым таким подлым негодяем, как ты!»
Лицо Е Сютуо тоже потемнело, он коротко усмехнулся:
«Ну так иди, найди своего Чен Хао, еще не поздно».
Он не произнес ничего угрожающего, даже руку не поднял, но атмосфера в комнате мгновенно сгустилась, отчего по коже пробежал холодок.
Линь Хань тяжело дышал. Вид Е Сютуо пугал его, но он не хотел выглядеть слабаком и отступать при первой же угрозе. Поэтому он направился в свою спальню, всё ещё непреклонный:
«Верно, я сейчас же пойду к Чен Хао. Сегодня же перееду, прощай».
Дверь спальни распахнулась и с силой захлопнулась, но закрыть ее окончательно не удалось — Е Сютуо прижал её рукой.
Неизвестно почему, но в тот миг, когда он обернулся, ощущение стало поистине жутким. Линь Хань, забыв о всякой гордости, инстинктивно попытался захлопнуть дверь, но та была с силой оттолкнута.
Сердце Линь Ханя бешено колотилось, он отступил на несколько шагов, но продолжал пытаться держаться уверенно, напоминая кролика, в чью нору ворвался большой серый волк.
«Я тоже не дам себя в обиду! Еще раз ко мне притронешься, и я тебя побью!»
В ответ на его угрозы Е Сютуо лишь усмехнулся, одной рукой стремительно хватая со стола почти готовые черновики:
«Тебе лучше вести себя послушнее, иначе я разорву эти рисунки».
Линь Хань мгновенно замер, напуганный, и с тоской уставился на драгоценные листы в его руке.
«Иди сюда».
«Что ты хочешь делать?» — Голос Линь Ханя дрожал от страха, но он все еще не желал сдаваться: «Даже если ты силой заставишь, я все равно не дам тебе денег!»
На лбу Е Сютуо вздулась вена. Он резко притянул его к себе.
В его нынешнем состоянии ему действительно следовало дать этому идиоту пощечину или что-то в этом роде, но потом он подумал, что может случайно причинить ему вред. Поэтому он сел на кровать, перевернул Линь Ханя и, уложив его к себе на колени, хорошенько отшлепал.
Линь Хань и представить не мог, что в его годы ему будут пороть задницу. Не успев опомниться, он почувствовал боль и не смог сдержать громких криков. Е Сютуо, переполненный яростью, слыша эти стоны, лишь продолжал бить без всякой жалости, не останавливаясь, пока его собственная ладонь не распухла и не заныла от боли.
Е Сютуо выглядел изящно, но сила его была пугающе велика. Каждый удар был немногим мягче, чем удар палкой. К тому времени, когда его гнев утих, Линь Хань уже не мог даже кричать.
Мужчина лежал у него на коленях, не в силах пошевелиться, его лицо пылало от прилива крови. Смесь боли и унижения заставила его глаза наполниться слезами, он тихо всхлипывал и сквозь зубы бормотал:
«Сволочь! Чен Хао в сто раз лучше тебя...»
Е Сютуо, который уже начал жалеть его и, стянув с него брюки, собрался наносить заживляющую мазь, при этих словах вновь ощутил слепой приступ ярости:
«Он лучше меня? В чем именно? Ты что, ослеп?»
Ему страстно хотелось продолжить порку, но вид уже покрасневшей кожи заставлял опасаться, что при дальнейших ударах она может и лопнуть.
Линь Хань, вернувшийся с полным чувством обиды требовать справедливости, вместо этого получил побои и оскорбления, и тоже был вне себя от ярости. Он метался, бессильно повторяя одни и те же ругательства. Ни один из них не был способен сохранять спокойствие.
Не находя выхода своему гневу, Е Сютуо слушал бормотание лежащего Линь Ханя, и это казалось прямым вызовом, пробуждая в нем желание подчинить. Возбуждение постепенно нарастало, заставляя кровь приливать к низу живота. Он резко стянул с Линь Ханя и без того спущенные брюки до конца, а затем принялся снимать свою собственную одежду.
Несмотря на ярость, он четко помнил, что ни в коем случае нельзя серьезно травмировать этого дурачка. Достав из-под подушки смазку, он щедро выдавил большое количество между ягодицами мужчины и грубо вошел внутрь.
Благодаря чрезмерно использованной половине тюбика смазки проникновение действительно обошлось без крови, однако физическая сила Е Сютуо и его яростный напор доставили Линь Ханю немало страданий. Первое время тот еще тихо ругался, но по мере продолжения процесса мог лишь беспомощно хныкать и стонать под телом Е Сютуо.
Е Сютуо жестко брал его в позиции сзади, лишив всякой возможности сопротивляться, затем поднял, перевернул лицом к себе и вошел вновь.
Как бы зол он ни был, кроме той довольно суровой порки, Е Сютуо не мог заставить себя причинять этому парню излишние страдания. Постепенно его движения становились все мягче и нежнее. Придерживая его за талию, он двигался в глубине, достигая точек, которые заставляли Линь Ханя издавать сдавленные, непроизвольные звуки.
Насытив свое желание, Е Сютуо наконец вышел из влажного тела мужчины.
Линь Хань, получив не только побои, но и многократное использование, испытывая страдания как снаружи, так и внутри, жалко съежился под одеялом:
«Ты просто мерзавец».
Е Сютуо беспомощно вздохнул:
«А ты просто идиот».
«Ты ужасно жесток.» — Всхлипывал Линь Хань: «Я пожалюсь на тебя Жэнь Нинюаню».
«Ну ты и правда...» — Е Сютуо сделал движение, будто хватает его за воротник, но, поскольку тот был раздет, мог лишь обхватить его шею, не в силах сжать.
Е Сютуо начал понимать, почему Чен Хао постоянно обижал его. От него буквально исходила аура, провоцирующая на жестокость.
Он был похож на не слишком сообразительного щенка, который робко виляет хвостом, вызывая желание его погладить. Но в процессе ласки его глуповатый вид заставляет потерять контроль и посильнее ущипнуть:
«Ты что, хочешь еще порки?»
Линь Хань испугался. Его задница горела от невыносимой боли, и он понимал, что не может соперничать. Поэтому он мгновенно сдался, проявив «великую покорность»:
«Е Сютуо... я заплачу тебе деньги, только не будь таким свирепым».
Е Сютуо чуть не придушил его на месте. Перебрав все варианты, он все же сдержался. Он смотрел на того, жалко распластавшегося, неспособного пошевелиться из-за распухшей задницы, с глазами, полными печали и растерянности от внезапно обрушившейся жестокости.
Быть жестоко избитым и затем использованным тем, кого сам нанимаешь, — ситуация и вправду несколько неловкая.
Немного помолчав, Е Сютуо действительно стал обращаться с ним мягче. Он вытер его слезы, очистил нос, отнес в ванную, помыл, а затем нанес мазь.
«Все еще болит? Немного полегчало?»
Линь Хань молчал.
«Ладно, это я виноват.» — С легкой досадой произнес Е Сютуо: «Я извиняюсь, хорошо?»
«Е Сютуо,» — Всхлипнул Линь Хань: «Я тоже не хочу с тобой ссориться».
Е Сютуо тихо хмыкнул, гладя его по волосам.
«Но то, что ты сделал, ранило меня слишком сильно. Я тебе так доверял.» — Рыдал Линь Хань: «Все, что ты говорил, я выполнял по твоей воле. Разве я когда-нибудь делал что-то плохое по отношению к тебе?»
Е Сютуо лишь молча продолжал гладить его.
«Ты же знаешь, как сильно я люблю Чен Хао. Теперь он наконец согласился встречаться со мной. Как бы плохо ты к этому ни относился, разве не стоило сначала спросить мое мнение? Ты тайком все разрушил, навредил моим чувствам с Чен Хао. Ты хоть знаешь, что я при этом чувствую? Я всегда считал тебя хорошим другом. Ты ведь тоже не испытываешь ко мне неприязни, верно? Так почему же так со мной поступил?»
Е Сютуо поцеловал его покрасневшие глаза и снова вытер слезы.
«Потому что Чен Хао тебе действительно не подходит. Скажи мне, ты правда думаешь, что он может полюбить тебя?»
«......» — Глаза Линь Ханя были красными от сдерживаемых слёз: «Я тоже не знаю, что на самом деле у него в голове. Но... даже без всякой уверенности, если есть возможность, разве не стоит попытаться? Когда ты учил меня играть в Вегасе, разве не ты сам говорил, что в жизни не надо бояться проигрывать?»
Е Сютуо почувствовал лёгкое бессилие: «Глупыш, я имел в виду не это».
«Ладно.» — Е Сютуо глубоко вздохнул: «Чужие мысли тебе действительно не разглядеть. Тогда задам тебе простой вопрос».
«М-хм?»
«Ты правда любишь Чен Хао?»
Вопрос поверг Линь Ханя в полный ступор:
«Ч... что?»
«Я спрашиваю: ты и сейчас, правда, всё ещё так сильно любишь Чен Хао?»
«Конечно же!»
Е Сютуо сдержал раздражение:
«На чужие вопросы не отвечай не подумав. Я хочу, чтобы ты серьёзно поразмыслил. Не принимай всё как должное, не действуй по привычке. Скажи мне: ты сейчас, правда всё ещё любишь Чен Хао? Он — самый любимый тобой человек? Есть ли у тебя чувства к кому-то ещё, которые превосходят твои чувства к нему? Ответь мне через пять минут».
Линь Хань не посмел вымолвить ни слова сразу.
Тайная влюблённость в Чен Хао была тем, что копилось в нём много лет, став уже своеобразной привычкой, которую он никогда не думал ставить под сомнение.
«Время вышло, говори.» — Не сводя с него глаз, произнёс Е Сютуо.
«Я люблю Чен Хао».
Е Сютуо пристально, с усилием посмотрел на него:
«Я понял».
Линь Хань увидел, как тот поднялся, сделал два шага по комнате, снова остановился, но не обернулся:
«Ты можешь сейчас собрать вещи и вернуться к Чен Хао. Если что-то не унести, завтра вызови грузчиков».
«Сютуо?..»
«Мне нужно ненадолго отлучиться. Я больше не буду сдавать тебе это жильё, только до сегодняшнего дня. Я верну оставшуюся сумму аренды через несколько дней».
«Сютуо...»
«Впредь не ищи меня, я больше не буду работать с тобой».
Линь Хань смотрел на него в ошеломлении:
«По... почему?»
«Ты вызываешь отвращение».
«......»
«Я думал, ты просто глупый, а оказалось, что ты слепой. Мне лень с тобой возиться».
«......»
«Я не такой упёртый, как ты. Если ты не желаешь признавать поражение, не тащи за собой меня».
Линь Хань слушал, совершенно не понимая, и в отчаянии продолжал звать его по имени, но тот не удостоил его вниманием, распахнул дверь и вышел. Вскоре послышались звуки открывающейся и закрывающейся входной двери квартиры.
С покрасневшими глазами Линь Хань лежал, не в силах смириться, и ещё несколько раз окликнул Е Сютуо, но, естественно, не получил никакого ответа. Он не мог понять, почему Е Сютуо разозлился до такой степени. Хотя они иногда ссорились, и сегодня он действительно был в ярости, но он никогда не думал о разрыве отношений.
То, как всё обернулось, было за пределами его воображения, и он внезапно почувствовал прилив сожаления.
Если бы он знал это раньше, он бы не стал спорить с Е Сютуо. Если бы он знал, что Е Сютуо не вынесет его бесстыдного, бесхребетного и трусливого отношения к Чен Хао, ему просто не следовало говорить: «Я люблю Чен Хао».
Все эти большие и маленькие дела в сравнении с тем фактом, что Е Сютуо больше с ним не общается, вдруг стали совершенно неважными.
От одной мысли, что он больше не увидит Е Сютуо, в груди образовалась огромная пустота, сердце сжималось от приступов боли, и на глаза навернулись слёзы. Хотя это было очень слабо и некрасиво, но ничего нельзя было поделать: вся обретённая за это время храбрость, стойкость, мужественность — всё это вдруг исчезло, словно унесённое Е Сютуо.
Немного полежав, хотя поначалу ощущение боли было жгучим, оно довольно быстро притупилось. Е Сютуо хоть и был свиреп, но на самом деле сохранил свою обычную мягкость, заставив его пострадать лишь поверхностно, и после непродолжительной боли всё закончилось, нигде его не повредив.
Линь Хань поднялся и прождал ещё долгое время, пока не стемнело, а затем и до утра, но хозяин дома так и не вернулся.
Поняв, что Е Сютуо и вправду настроен разорвать с ним все отношения, он, не видя иного выхода, с тяжелым сердцем принялся собирать вещи.