вино и сигареты | pablo gavi

Пабло долго разглядывает свой кулак, покрытый свежими кровяными царапинами, пытаясь разглядеть что-то в этом замысловатом рисунке. Это своеобразное «ранение» уже вызвало немало вопросов у его сокомандников, а в особенности у тренера, который смотрел на всю эту ситуацию с явным осуждением, но никак, к счастью, не комментировал. Никто, кроме Гонзалеса, не знал, что произошло прошлой ночью, и потому бесконечные расспросы от части команды, кто увидел это прекрасное зрелище, не прекращались. Всем просто говорил, напоролся на неадекватных фанатов Реала, вот и вышла такая неурядица, а затем ему и вовсе пришлось надеть перчатки, чтобы скрыть следы своей вчерашней вылазки.

Только вот сам Педри забыть эту ситуацию не мог. Он корил себя, что не был тогда рядом с ней и не уберег ее. Даже проведя с ней всю ночь и не отходя ни на секунду, он не чувствовал себя хорошо. Поэтому парень и решился подойти к Пабло, хотя это было довольно трудно для него. Друзья, если их еще можно было так назвать, нормально не общались с того самого момента, как Гавира узнал всю правду. Было стыдно смотреть в глаза друг другу, как-то оправдываться или пытаться извиниться, ведь все могло показаться до боли фальшивым. Но другого выхода не было: Педри не был готов так просто отказаться от своего лучшего друга.

— Пабло, постой. — тихо шепчет Гонзалес, когда полузащитник собирался выходить из пустой раздевалки. Тот повернулся; глаза его были красными от полопавшихся сосудов, вид уставший, помотанный. Парень не ожидал, что Педри решится с ним заговорить после всего произошедшего.

Гавира легко вскидывает брови, ничего не говоря - ждет, что же он сейчас услышит. Что он хочет ему сказать?

— Я хотел поблагодарить тебя. Белла мне рассказала все, что случилось.

Гави чувствует, как медленно кровь закипает в жилах. Ну конечно она ему рассказала, конечно, куда же без этого. Парень сжимает кулаки, пытаясь сдержать порыв злости. Только вот эти благодарности не исправят того, что уже произошло. "Это я был с ней. Это я помог ей. А она выбрала тебя." — Пабло пытается угомонить свои мысли, но они берут над ним вверх. На его лице расплывается фальшивая улыбка, но губы все равно немного подрагивают, выдавая нервозность.

— Конечно, без проблем. — отрешенно отвечает Гави. — Я не мог поступить иначе.

И это все? Дружба, которую, казалось бы, ничего не могло разрушить, практически сошла на нет. Они смотрели друг на друга и не знали, что можно сказать. Разве они могли когда-то предположить, что дойдут до такого?

— Слушай, я еще хотел извиниться. — продолжает Педри. Эти слова давались еще тяжелее, чем предыдущие. Говорить о ней всегда было тяжело, а особенно в текущей ситуации. — Это насчет Беллы, я правда не хотел, чтобы так все вышло.

"О, ты не хотел? Неужели."

Гонзалес кусает губу, пытаясь совладать с нарастающей тревогой. Он же правда сожалел, он правда не хотел, чтобы между ними встала девушка, а тем более Изабелла, которая была дорога им обоим. Педри не хотел терять друга, который был рядом с ним всегда, в тяжелое и радостное время, который поддерживал его, был опорой. Просто был. От того, что чувствует, он отказаться не сможет, но надеялся на долю понимания.

И Пабло его понял. Конечно, он понял, ведь чувствовал к Белле что-то до сих, даже после того, как она разбила ему сердце вдребезги. После того, как она предала его. После того, как оно оба предали его. Он понимал, и он простит, потому что не хочет никого терять. Гавира не вынесет столько боли, больше не вынесет. Пробираясь сквозь тернии к звездам, парень лишался всего, ему постоянно приходилось чем-то жертвовать, начинать все с чистого листа, страдать, чтобы обрести счастье.

Но больше он так не мог.

— Неужели? — едко выплевывает Гави, хлопая друга по плечу. — Тогда зачем ты сделал это?

Он его простит, обязательно простит. Но сначала скажет, что так долго гложет его сердце. А Педри молчит, борясь с чувством вины, что комом встало в горле и мешает дышать. Никто не говорил, что будет легко и что все получится сразу. Но слова более не посмели сорваться с его полуоткрытых губ. Он сожалел - это все, что было важно сейчас. И Пабло этого было вполне достаточно.

— Давай забудем об этом. На время, хотя бы. — это на данный момент был единственный выход, который мог предложить Пабло. Ребра большо сжимали сердце, и он хотел убежать отсюда как можно быстрее, чтобы оказаться в полном одиночестве. — Я, пожалуй, пойду.

— Хави попросил нас почувствовать в пресс-конференции, ты помнишь?

Гавира мысленно ударил себя по лбу, проклиная сегодняшний день. Не хотел он ни с кем общаться, кого-то видеть. Ему просто было срочно необходимо вынести свою злость и ненависть на поле или где-либо еще, иначе он будет просто словно бомба замедленного действия - никто не знает, когда попадет под его горячую руку.

Парни прошли в специальный зал, который подготовили для конференции. Журналисты уже были на местах, сидели на стульях, готовились к началу, крепко сжимая в руках микрофоны и блокноты. Пабло сразу же отворачивается, пытаясь скрыться от вспышек камер, но это плохо выходит. Наконец, присев, он осматривает свое место. Все было, как и всегда: табличка с именем, бутылка холодной воды - ничего лишнего, но одна деталь явно выделялась. Рядом с табличкой, так, чтобы не было видно репортерам, лежало серебряное кольцо, что выглядело до боли знакомым. Гавира аккуратно берет его, вертит туда-сюда. Тонкие грани впиваются в пальцы, и боль на долю секунды отрезвляет.

Он видит ее в конце зала, рядом с Кристиной. Они разговаривали о чем-то серьезном, Белла закусила губу, схмурила брови, пытаясь держать себя в руках. Пабло не мог слышать их разговора из-за гула, стоящего в зале. Сжимает кольцо, чтобы снова ощутить боль. Парень смог прийти в себя только тогда, когда услышал свое имя из уст репортера.

— Прошу прощения, — шепчет Гави, почесав раскрасневшуюся щеку. — можете повторить свой вопрос?

— Как вы можете прокомментировать ваши текущие отношения с сеньоритой Изабеллой Гарсией?

Пабло сглатывает ком и пытается найти взглядом Беллу, но ее уже не видно в зале. Видимо, вышла, как только услышала этот вопрос. Парень спокойно выдыхает, но снова накатывает тревога. А что он должен сейчас ответить? Что он должен сейчас сказать? Хотелось встать и закричать, убежать отсюда, чтобы скрыться от всего этого. Чтобы остаться одному. Чтобы никто и никогда больше не лез в его жизнь.

— Простите, но конференция была созвана для обсуждения результатов прошедшего матча, а не личной жизни игроков. — вмешался Педри, но это не остановило поток вопросов. Наоборот: репортеры переключились на Гонзалеса, обвиняя в предательстве. Парни переглядывались, не зная, как спастись из этой ловушки, и даже Хави, явно имеющий побольше опыта в таких делах, не мог ничего сделать.

Наконец, Пабло чувствует, как кто-то схватил его за руку и тянет на себя. Это была Белла; девушка буквально вытягивает его из-за стола и забирает к себе за сцену. Педри следует за ним, и Хави Эрнандес остается один, чтобы унять весь этот хаос. Парни благодарно смотрят на Беллу, даже не зная, что сказать.

— Не думала, что так выйдет. — она слабо улыбается, пытаясь унять дрожь. — Нужно было лучше контролировать, кто придёт сюда.

— Это не твоя вина. — встрял Педри, слегка приобнимая девушку за плечи и прижимая к себе. — И мы бы в любом случае вывезли бы все это, да, Паблито?

"Ты только что извинялся передо мной, а сейчас прижимаешь ее к себе, будто она всегда принадлежала тебе."

— Конечно. — шипит парень, крепче сжимая в ладони оставленное девушкой кольцо. — Нет проблем.

Односложно и безучастно. Потому что ему проще выколоть себе глаза, чем смотреть на них двоих. Вместе. Рядом. Пабло выходит, а затем и вовсе начинает бежать. Дыхание сбилось окончательно; парень остановился, чтобы отдышаться, но почувствовал, что крик застрял в горле, мешая здраво соображать. Зажав ладонями рот, парень осел на пол.

"Это не может быть правдой. Это не может быть, черт возьми, правдой! Она не могла оставить меня, не могла."

Шум из колонок, транслирующих то, что говорилось на конференции, заглушал абсолютно все вокруг, и Пабло позволил себе выплеснуть то, что сидело в нем уже очень давно. Парень колотил стены, не сдерживая себя, надрывал глотку, крича так, что практически сразу почувствовал неприятную боль в гландах. Кровь выступила сквозь черные перчатки, ее запах опьянял, заставляя терять контроль еще больше. А когда он почувствовал этот неприятный металлический привкус во рту, то понял, что от злости прокусил губу. Пабло смогли немного отрезвить слова Хави, переданные по колонкам.

— Все верно, по итогам прошедшего сегодня утром судебного разбирательства ничего не мешает регистрации Пабло Паеза Гавиры в качестве игрока основного состава с последующим обновлением контракта и сменой игрового номера. В следующем матче Гави выступит с новым номером «шесть», который, в свое время, носил я сам.

Парень прикрывает лицо руками, размазывая кровь по лицу. То, чего он ждал так долго; то, ради чего он так трудился; то, ради чего он стольким пожертвовал, не приносило ему ни капли радости. В чем смысл этого всего? В чем смысл, если у него не будет Беллы?

В тот момент он понял, что жизнь его не будет более прежней, потому что, помимо Беллы, он потерял и самого себя.