5
- А Саша придет? - спустя пару минут спрашивает Женя, и спокойствие в его голосе режет тишину квартиры.
- Нет, Женя, не придет. Из земли не возвращаются.
- Понятно.
Андрюша смотрел на своих друзей, уже, вероятно, бывших, и молчал, пока к горлу подкатывал ком темного нехорошего предчувствия.
Он ничего не сделает, в любом случае.
Не скажет, не крикнет, даже пальцем не пошевелит, и причина тому не та чертова кис-ло-та, а он сам.
Андрюша всегда кричал. Доказывал, спорил, переубеждал, сбивая других людей с толку, но стоило случиться бедам - молчание стало его излюбленной маской.
Словно кис-ло-та, вступающая в реакцию с одними химическими элементами, и не вступая - с другими.
И когда Андрей наконец замолкает, кричать начинают все остальные.
- Андрей? - робко спрашивает Леночка, дергая Женю за руку и поднимая с пола, - где кис-ло-та?
Андрюша не колеблется, когда кивает в сторону ковра, не сомневается, когда Леночка поднимает зеленый дивный луг, не кричит, когда Косулина убирает сломанную половицу и достает оттуда маленькую прозрачную бутыль с жидкостью.
Леночка вновь падает на зеленый ковер, ползет к Жене и ласково улыбается.
- Смотри. Кислота. - Лена откупоривает пузырек и едкий запах распространяется на всю квартиру, проникая в каждые щели дома. Нечаев тянется к горлышку, нюхает, а потом спокойно и трезво говорит:
- Пахнет Сашей.
Леночка опрокидывает половину бутылки разом, а следом за ней - покорно глотает Женя.
Андрей сидит и молчит.
Он слышит истошные крики друзей, звон разбитого стекла, шипение кислоты, съедающей зеленый ворсистый ковер, и песенку, которая звоном отдается в его ушах:
Здравствуй, мой милый пастырь, здравствуй, мой юный друг.
Я клею широкий пластырь, сжигаю твой дивный луг.
Я плачу над томным ликом и свет продаю задаром,
Я тьму разбавляю криком, сияю полночным жаром.
Здравствуй, мой милый пастырь, здравствуй, мой юный друг.
Ты к смерти его причастен, ты смерти замена слуг.
Небо плыло в окне розовыми пушистыми облаками.
Мир молчал.