Глава 26
— Вчера ты говорил что-то про мой запах. Что он почти исчез. Что ты имел в виду?
Рэйчел обернулась, чтобы не пропустить его реакцию. Они переместились на кухню — сегодня был черёд Рэйчел готовить ужин. Как ни странно, её настроение резко улучшилось, когда Оффендер предложил ей (пусть в его словах и было что-то угрожающее) приютить его у себя в комнате. Рэйчел вспоминала, как всего пару недель назад пугалась, когда он проникал к ней через окно и прятался в шкафу. Сейчас же мысль о том, что она будет просыпаться и засыпать, зная, что он рядом, грела сердце, а перспектива скрывать его от Тодда добавляла какой-то перчинки в это сладостное предвкушение.
В какой-то степени ей казалось, что она вернулась на шесть-семь лет назад и сегодня был последний день в школе перед долгими рождественскими каникулами.
Оффендер сидел, облокотившись о стол и закинув ногу на ногу. Ничем не прикрытое лицо казалось странно обнажённым. А вот обнажённая в разрезе плаща грудь давно уже стала чем-то привычным. Рэйчел почему-то вспомнила грудь мистера Флэтчера, и в очередной раз поразилась, как она смогла так быстро простить Оффендеру его убийство.
— Для меня запах — один из значительных критериев зрелости, — ответил Оффендер. От него не укрылась её реакция, и он постарался успокоить Рэйчел, придав голосу особую обволакивающую бархатистость.
— Зрелости?
— Ну, знаешь эти байки о том, что дети, девушки и юноши пахнут молоком? Так вот, — Оффендер слегка нагнулся к ней, словно придавая весомость словам, — это вовсе не байки. Кажется, это как-то связано с феромонами. Запах невинности сменяется запахом зрелости.
Рэйчел зависла над морковью с ножом в руке.
— То есть, я...
— Да, ты потихоньку взрослеешь, — усмехнулся Оффендер. — Честно признаться, я никогда не встречал кого-то... несозревшего в твоём возрасте.
Рэйчел вспомнила разговор с Роуз и поморщилась.
— Когда я сказала, что ничего к тебе не чувствую...
— Да? — промурлыкал Оффендер.
— Я думала, что... — Рэйчел отложила нож, — что я вообще ни к кому ничего не чувствую.
Она прекрасно знала, что у Оффендера нет глаз. Тем не менее, она явно чувствовала на себе его взгляд. Пожалуй, даже сильнее, чем любой другой.
— Нельзя судить о блюде, пока не попробуешь его, — заметил он.
— То есть, ты уже не отрицаешь, чего от меня добиваешься, — слегка усмехнулась Рэйчел.
Его мягкий смех дрожью отозвался во всём теле.
— Я думал, мы уже прояснили это вчера.
— И да, и нет. Мне до сих пор кажется, будто этот вопрос висит в воздухе.
Рэйчел повернулась к нему с непрошенной улыбкой. Она саму себя не узнавала. Кровь будто бурлила, когда она смотрела на него. Оффендер заметил перемену и улыбнулся.
— Хорошо. Если ты хочешь услышать прямолинейный ответ...
Он встал. Рэйчел затрепетала. Он возвышался над ней мощной статуей древнегреческого бога, но парадокс в том, что конкретно этой «статуе» было свойственно изящество кошачьих. Рэйчел успела поймать себя на мысли, что почти не робеет перед ним.
— Я хочу тебя. Мне кажется, я никогда и никого так не хотел, — он незаметно прижимал её к столу. — Но мои чёртовы принципы, гори они в аду, не позволяют мне растлить ребёнка.
Рэйчел невольно рассмеялась.
— Так вот какой ты меня видел?..
Он склонился к её шее, и Рэйчел вспыхнула. Но неожиданно в памяти всплыло давно забытое.
— Помоги мне вспомнить... — пробормотала она. Оффендер замер. — Просьба Ады. Почему она забыла?
Она думала, что он разозлится и оттолкнёт её. Но он взял её за руку и крепко сжал. Она попыталась посмотреть ему в лицо, но он продолжал стоять, уткнувшись в её шею. Ей показалось, что всё его тело в миг окаменело, словно и правда было из мрамора.
— Они забывают меня, — сказал он.
Повисло молчание. Рэйчел терпеливо, хотя и взволновано ждала объяснений. Но их не последовало. Оффендер отпустил её и улыбнулся.
— Твой братец будет недоволен, если ты не успеешь приготовить ужин.
Он уже отвернулся, как ему в спину прилетело тихое, но не лишённое вызова:
— Я тоже забуду?..
Оффендер как-то сгорбился, будто у него на спине были иголки.
— Зачем ты вообще вспомнила об этом?
— Я не знаю. Я... думала о тебе, о том, как ты... целуешь меня и представила, что точно также ты целовал Аду. А потом эта история с «похищением»...
Он выпрямился и повернулся к ней. Казалось, это стоило ему определённых усилий.
— Да. Но это было не насилие, в чём ты меня обвиняла с такой уверенностью. Она сама согласилась. Они все соглашаются. А после забывают и меня, и наши похождения.
Рэйчел пристально вглядывалась в его лицо. Губы кривились в натянутой улыбке. Лоб прорезали морщины. Вечная маска обаятельного мерзавца будто отказывалась держаться на лице и расползалась на глазах. И Рэйчел почувствовала подступающие слёзы.
— Т-ты только не говори, что собралась плакать! — предупредил Оффендер, явно занервничав. — И меня, и моих... в общем, всех это полностью устраивает.
Но она уже закрыла лицо руками и отвернулась.
— Рэйчел?
— Поэтому ты скитаешься из города в город?
— Не понял...
Она снова повернулась к нему и в отчаянии прокричала:
— Ты ведь обречён на одиночество!
Оффендер снова окаменел и молча смотрел, как она рыдает. Что-то дрогнуло в нём. Что-то глубоко в груди.
— Так ты... жалеешь меня?
Рэйчел промычала что-то бессвязное. Оффендер подошёл к ней и прижал к себе. Она вцепилась пальцами в ворот его плаща.
— Странно, — пробормотал он, рассеянно разделяя пальцами её волосы, — я даже не думал об этом, пока ты не сказала. Выходит, мы оба волки-одиночки?
Рэйчел всхлипнула вместо ответа. Оффендер улыбнулся.
— Вот теперь ты по-настоящему меня озадачила. Мне нужно подумать об этом.
Он попытался отстраниться, но Рэйчел притянула его к себе.
— Не уходи. Ты обещал, что останешься.
— Рэйчел...
— Ты обещал!
Внезапно она почувствовала, что в неё упирается что-то похожее на палку. Рэйчел опустила глаза и от неожиданности отпустила его. Оффендер отпрянул и повернулся к ней спиной. Его пальцы вцепились в край обеденного стола так, что костяшки побелели.
— Зачем?.. Зачем ты сказала об этом?! — прорычал он. — Ты всё перевернула с ног на голову!
Рэйчел молча лила слёзы. Как никогда она хотела подойти и обнять его, так, как никого до этого.
— Не уходи, — прошептала она.
Даже под тканью плаща было заметно, как гуляют под ней мышцы его спины.
— Запрись у себя и не выходи, пока я не скажу.
Рэйчел кинула взгляд на безнадёжно забытый ужин.
— Бегом!!!
Она в ужасе вскрикнула и стремглав побежала наверх. Оффендер же, дождавшись щелчка запираемого замка, кинулся в ванную.