Глава 11
Оффендер сидел на своём излюбленном месте — в кроне дуба, росшего напротив окон Рэйчел — и злобно дымил. Злобно дымить и ничего больше не делать похоже стало входить у него в привычку.
— Это был... первый раз, когда за меня кто-то заступился, — донёсся до него тихий нерешительный голосок Рэйчел.
— Ага, то есть я уже не считаюсь, так? — проворчал Оффендер, впиваясь острыми зубами в сигарету. — Ну спасибо, деревце!
— Ну вот, видишь, — заметил Тодд с грустной улыбкой в голосе. — Мир не без добрых людей. Кстати... ты говоришь, что никому ничего не рассказывала... ну, о том, что с тобой делали все эти ублюдки... Первый и единственный раз, когда ты пошла к директору Вордсворту, после того, как эти футболисты уничтожили твои скетчи?
— Я... не ходила к директору Вордсворту, — ответила Рэйчел, нервно почёсывая вены на левой руке.
— Художник наябедничал, очевидно же, — пробормотал Оффендер, выпуская внушительное облако дыма в усевшуюся на ветку напротив синицу.
— Я рассказала мистеру Флэтчеру... Но я не хотела доносить на них, он увидел то, что осталось от скетчей, спросил, что произошло, и мне ничего не оставалось...
Послышался тяжёлый вздох. Оффендер слегка повернул голову, чтобы увидеть дрожащие губы Рэйчел, и отвернулся снова.
Тодд раздражённо почесал рыжеватую макушку и насупился:
— Рэй, они чуть тебя не убили... Ты что, этого ждала? Поэтому молчала? Почему не...
— Не позвонила тебе? А ты оставил какие-то контакты? Да тебе даже о смерти бабушки сообщить не удалось сразу: тебя не могли найти!
Оффендер заинтересованно взглянул на Рэйчел. Та сжимала тонкие кулачки на острых коленках. Тодд опешил и уставился на Рэйчел.
— Ты... ты права... Я мудак, с этим нельзя спорить, — наконец проговорил он, опустив глаза в пол.
Рэйчел виновато посмотрела на него и разжала кулаки.
— Нет. По крайней мере ты стараешься.
Тодд смущённо улыбнулся Рэйчел, и она неуверенно повторила его улыбку.
— Ну хватит соплей, — проворчал Оффендер, кидая окурок к корням дуба. Там уже набралась изрядная горка.
— Ты всё-таки держись подальше от этого... как его, Джуд?
— Джед.
— Ну да. А то очень уж быстро он сменил полярность.
— Ну, может, это было дурное влияние Виктора? — пожала плечами Рэйчел. — И на самом деле он не плохой человек?
Оффендер ошарашенно воззрился на Рэйчел. Эта девчонка пытается оправдывать того, кто её пинал? Это ещё что за шутки?
— Ну нет, деревце, так не пойдёт, — прогудел он. — Мне не нужна твоя мягкосердечность.
Он вспомнил её обвинения. Что он, Оффендер, виновен в исчезновении двух других мудаков и Белоснежки. Ну, насчёт второй всё очевидно — он хотел кое-что выяснить, а потом преподал ей урок. Только и всего.
А вот насчёт мудаков... он очень хотел, чтобы она никогда не узнала, что с ними случилось.
— А почему ты пришёл? — спросила Рэйчел.
— Да, кстати, мне тоже интересно, — изрёк Оффендер.
Тодд неприлично долго молчал. Слишком долго для:
— Забеспокоился. Вот и всё.
— Неужели? — Рэйчел и Оффендер одновременно недоверчиво искривили губы.
— Слушай, я не настолько мудак, чтобы оставить сестру, которую недавно покромсали, одну на улицах!
Неловкое молчание. Не для Оффендера, естественно.
— Прости... Я просто никак не привыкну...
— ...Ничего. — Тодд поднялся с кресла. — Есть-то будем что-нибудь?
* * *
Позже вечером Рэйчел вздрогнула от еле уловимого движения у окна. Оффендер по-хозяйски, но не без элегантности облокотился о подоконник и слегка улыбнулся. Слегка, потому что Рэйчел посмотрела на него как-то по-другому. И прежде чем он успел задаться очевидным вопросом, она выпалила:
— Это был ты. Ты прогнал их в тот вечер.
Оффендер развёл руками.
— Ну да. Тебя это удивляет?
Рэйчел сжала челюсти, и её остренькое лицо приобрело несколько хищный рельеф. Оффендер чуть не крякнул от раздражения.
— Слушай, что тебе не нравится? — проворчал он, скрещивая руки на груди. — Если ты предпочитала истечь кровью на полу от рук тех мудаков, то извини, не люблю смотреть на подобное.
— Он сказал, у тебя есть щупальца...
Оффендер настолько опешил, что чуть было не потерял равновесие.
— Да? Интересно... То есть, по версии некоего «он», я кальмар, что ли?
— Ну... он так сказал, да.
— Дерьмо.
Оффендер оторвался от подоконника и встал перед Рэйчел, сидящей на кровати с поджатыми под себя ногами. Этими очаровательными тощими ногами, которые Оффендер уже целую вечность мечтал раздвинуть. Ещё, как назло, шорты надела, ох чертовка...
— С кальмаром меня ещё никто не смел сравнивать.
Рэйчел каким-то образом уловила его настроение и вжала голову в плечи, по которым струились в свободном плавании её светлые волосы.
— Теперь я точно знаю... что ты не человек.
— Ну конечно, у тебя же такой проверенный источник нарисовался.
— Это не смешно!
— А где ты видишь улыбку?
Рэйчел не смогла скрыть ужаса, который заплескался в её серых льдинках от его голоса. Жуткого голоса. Грудного, соблазнительного и вместе с тем замогильного. Оффендер медленно приближался к кровати, и Рэйчел смотрела на него, как маленький мальчик смотрит на священника, который предложил испить его «божественной росы».
— Рэйчел, — проурчал он, — ты ведь помнишь, о чём просила меня на днях? Рыцарю надлежит снять свой шлем, если того хочет спасённая им дама...
— Ч-чего мне стоит ожидать? — просипела Рэйчел.
— Ничего особенного, — оскалился Оффендер, драматично стягивая шляпу перед собой. — Могу сказать, что тебе повезло с тем, что я — не мой брат...
Рэйчел во все глаза смотрела на то, как Оффендер медленно снимает шляпу. Она буквально чувствовала, как волосы встают дыбом. Сначала она увидела только страшный оскал («зубы, как у пираньи»), потом бесконечно долгие секунды пыталась рассмотреть его лицо.
И с ужасом поняла, что не может этого сделать.
Рэйчел зажала рот ладонями и издала сдавленный утробный стон.
Потому что у Оффендера не было глаз. Только тёмные провалы глазниц, которые выглядели так, как если бы яму в земле прикрыли тонкой тканью. Весь лысый череп, казалось, и был обтянут этой странной сероватой тканью, потому что с кожей у него было мало общего.
На страшном лице видна только улыбка. У Рэйчел мелькнула ассоциация с Чеширским котом, но здесь Джед оказался прав: с пираньей у этого оскала было куда больше сходства.
Из глаз Рэйчел полились слёзы. Оффендер протянул свою огромную руку к её лицу. Она не могла пошевелиться, голос пропал где-то в самой глубине её тела. Его палец коснулся её щеки, стерев слезу. Рэйчел хотела отвернуться, хотела по-детски спрятаться по одеяло и звать маму, чтобы та прогнала ужасного Бугимена.
— Ай-яй-яй, — Оффендер ласково цокнул, — что же вы, моя леди? Хоть рыцарь ничем не отличается от пленившего Вас дракона, но Вы всё же обязаны ему жизнью.
Рэйчел остекленевшими от ужаса глазами продолжала смотреть в полупустое лицо Оффендера, пряча рот в ладонях. Оффендер всё приближался.
— Рыцарь мог бы просить у леди её платок, — продолжал он урчать, его губы почти касались её уха. — Но рыцарь не только внешне похож на дракона...
Рэйчел вздрогнула, когда Оффендер неожиданно дунул ей в ухо.
— ...Рыцарь просит у леди поцелуй.
Он видел, как резко напряглись её мышцы и как также резко обмякли.
— Моя щека в Вашем распоряжении. Пока что только щека.
Он чувствовал запах её слёз. Солёный и горький.
— Я... — Оффендер сжал её плечи с такой силой, что её кости слегка хрустнули под его пальцами. Рэйчел зажмурилась от боли. — Я не настолько терпелив, моя леди, как Вы себе воображаете. Я могу стерпеть Ваши обвинения в убийстве... до определённого момента. Но если уж я прошу чего-то, Рэйчел... поверь, я очень редко прошу кого-то так ласково.
Рэйчел, несмотря на сковавший её ужас, ни на миг не переставала чувствовать сводящий с ума сладкий цветочный аромат. Она успела подумать, что, судя по дурманящему действию, это может быть мак...
Она слегка повернула голову и царапнула пересохшими губами по его щеке.
Словно коснулась гипсового бюста Давида.
Его пальцы разжались, и Рэйчел только сейчас ощутила, насколько сильную боль он ей причинил. Ещё раз сверкнула его улыбка пираньи. Оффендер надел шляпу и молча выскользнул в сумерки за окном.
Она уже не плакала.
Она горела.