Пролог
Иногда, чтобы пойти правильно,
всё должно пойти не так.
©Шеррилин Кеньон
ВЕЧЕР МЯГКО ОПУСКАЕТСЯ на одинокую поляну. Слабый ветер обдувает тело, проникая под ткань слегка расстёгнутой куртки. Редкие лучи яркого весеннего солнца греют лицо, словно успокаивают от последствий собственной, недавней глупости. Кругом степь, живописные горы, которые смотрят свысока на нас. Сухая трава хрустит под ногами от каждого соприкасания с ней твёрдой подошвой.
Новое место, которое посоветовал Киса, ранее мне не было знакомым. Я не подозревала, что здесь так красиво. Стоит признаться, что для моей романтичной натуры практически все места, где природа так близка, а город так далеко являются живописными и какими-то умиротворяющями.
Я смотрю на пистолет исторической давности в своих руках и невольно задумываюсь о том, как я вообще здесь оказалась. Вроде бы ещё вчера я лежала на кровати, думая о том насколько моя жизнь скучна, а теперь стою и чувствую, как зубы дрожат, но не от холода.
Изначально я была против того, что затеяли парни, пускай и была свидетельницей каждой дуэли. Их клуб, созданный по кодексу чести и справедливости, по-началу нёс в себе что-то хорошее и романтичное даже. Но каждый день меня пугала мысль о том, что рано или поздно за всё придётся платить.
Теперь же я сама встряла в то, в чем клялась самой себе, что никогда не буду участвовать. Холодная рукоять ещё не успела согреться от солнца. Много раз я держала это "орудие чести" просто по приколу, любуясь его величием. Иногда всё же решалась стрельнуть в манекен, так чтобы его голова отлетела на метров пять, а парни разрозились одобрительным свистом. Теперь я должна стрелять в живого человека.
Остается совсем немного времени, а гнетущие мысли всё больше лезут в сознание, заставляя закрыть глаза и просто представить, как бы могло сложится всё иначе. Я не могу избавиться от страха, который терзает изнутри, чтобы я не переставала думать о том, что сегодня возможно последний мой день или последний день той, что стоит сейчас в тридцати шагах от меня. С обеих сторон от нас находятся каменные, невысокие столбы, между которыми протянута проволока.
Я снова поднимаю голову вверх, глядя на солнце, скрытое за пушистыми облаками.
— Сегодня чудесный день, чтобы сдохнуть, ты как думаешь? — усмехаюсь я, обращаясь к парню, который подошел ближе. Я не в силах унять дрожь в голосе.
— Думаю, тебе сейчас совсем не смешно, — ровным тоном отвечает Мел, держа руки в карманах пальто.
Хенк подходит к нам, крепко сжимая челюсть. Его вид, как никогда серьёзный и озадаченный. Кажется, что моё сердце бьется за всех четверых и я остро ощущаю каждое чувство, что испытывают парни.
— Я верю в тебя, — твёрдо глядя в глаза заявляет Боря, а потом, вздохнув, добавляет: — Только ты можешь закончить это всё наконец.
Я слегка улыбаюсь, чувствуя, как еще немного и слёзы заполнят мои глаза.
— И долго эти сопли ещё будут? — подаёт голос голубоглазая.
— Слышь, твое дело — стоять и не вякать там, — огрызается Кислов, а после проницательно смотрит на меня.
Он стоит дальше всех и это словно показывает, что в отличие от остальных парней ему тяжелее всего это лицезреть.
Что же он сейчас чувствует? По его выражению лица ничего не понятно. Наш разговор накануне заставил задуматься меня о многом, но отступать было уже поздно.
Будет ли он скорбить по мне, когда моё тело замертво ляжет на холодную землю, а затем придется прикопать меня недалеко?
Егор с Борей отошли в сторону и я осталась стоять одна, вроде смотря на свою мишень, а по факту в лицо самой смерти.
— Всё будет хорошо, — тихо-тихо шепчу самой себе и искренне в это верю.
— Сходимся на счёт три, — объявляет Меленин, а я испытываю дежавю, потому что однажды уже слышала это.
Я поднимаю дуло пистолета и направляю его на бывшую подружку, держа уверенный и, как никогда, холодный взгляд.
— Раз!
— Два!
Он выдержал паузу, от которой сердце замерло. Да, я чувствую, как оно бьётся где-то в горле. Секунда и всё решится.
— Три!