26. Пахло красками, пылью
Глаза горели чудным, детским азартом — этого маленького чудовища звали Фрешем. Его приставучесть и надоедливость измерялась в шакальных нервах Эррора.
Глючный, будучи неспавшим эту ночь, тихо отнекивался, даже не одаривая более взглядом ребёнка.
— брат, а пошли погуляем вместе? А давай сегодня в магазин мороженого? Или может в кондитерскую? Или на площадку к Реду? Эррор! Эррор! Ну, Эррор!
Задолбавшись, последний вздохнул, откидывая голову назад. Потолок. Он был таким притягательным, помогало глазам восстановиться после ужаса, надетого на младшего.
Он даже кепку, этого ярко-красного цвета, носил дома, носил даже в ванную и только, наверное, он сам знал, зачем.
Солнцезащитные очки чуть скатились на нос, когда их владелец испугался громкого выкрика:
— Эррор! А почему твоя бранная гитара лежит на кухне?
Тяжело вздохнув и содрогнувшись всем телом, Глюк быстро соскочил с нагретого ложа, всем своим существом сейчас противясь этому миру.
Блестящий корпус его старой подружки — лежал под кухонным столом. Ведь он просто забыл её взять с собой, после ночного собеседования в группе. Найтмер устроил некоторое подобие совещания, в который по большей части все орали в микрофон какие-то бессвязные между собой фразы. Даже, кажется, самому Найту было куда интереснее хлопать по струнам, нежели обговаривать место следующей репетиции.
Подняв потрёпанный инструмент, он вернулся к себе. Теперь она стояла сбоку от него, в общем-то не мешаясь, но занимая прекрасное пространство. Свежий убежал к Гено, ожидая шанса стащить кусок того или иного сьестного, чтобы напрочь перебить свой детский аппетит.
Закрыв свои усталые глаза и уже собравшись спать, Глючный получил удар в свою спину от пришедшего уведомления. Это было довольно странно, ведь ему, обычно, никто не писал. Да и все, кто мог писать — стояли в беззвучном режиме.
Раздражённо фыркнув, он открыл соцсеть.
И там было всего пару неуклюжих сообщений. Явственно казалось, что тот, кто это сумел написать, так же как и Эррор не спал всю ночь. Но это были сообщения, понять которые было вполне возможно, если только вчитаться.
Это был Инк. И прямо сейчас он хотел встретиться с ним.
Зачем, когда, где и почему — вопросы никому не нужные, особенно, если ты не выспавшийся творец. Пускай в грудной клетке что-то начало активнее биться, никакой бодрости Глюк не словил. Скорее даже ещё больше устал.
Скинув свой собственный адрес по просьбе, Эррор перевернулся, занося руку под голову, намереваясь уснуть. Что, как бы то ни было, но всё-таки получилось.
****
Первым, что почувствовал подросток — беспощадный пинок в спину от прекрасно Геноса. Между лопаток закалило, отчего стало как-то не по себе. Выпрямившись, словно лебедь, он вздохнул. Голова неприятно налилась плотной сталью, затёкшие руки тянуло и щипало. Зачем его надо было будить? Сколько времени?
Часы, висящие на стенке, постукивали уже второй час дня. Ленивый перекат.
А после осознание. Кажется, к нему должен был кто-то забежать?..
Поперхнувшись собственными остатками мозгов, Ошибка спрыгнул с дивана, открывая чаты. И да, действительно, уже как пол часа Чернильный выпрашивал того выйти, или, хотя бы дать номер домофона.
Спохватившись и начав собирать вещи, он даже не заметил подошедшую сзади личность. Милая улыбочка, ямочки на щечках, блестящие очки — Фреш взял старшего за чёрный рукав, потянул. У Глюка не было времени и сил даже на то, чтобы окунуть малолетнего в клевету. А потому он просто устало поплёлся за мелким, вроде, они шли оба в коридор.
На плече висела сумка, в которой было немного денег, ручка и моток ниток с иголками. Знаете, так, на всякий случай.
Набрав номер Инка, он, со слегка дрожащими руками, поднёс телефон к уху. Гудки.
И быстро подняли трубку. Сначала шорох, после короткое "да?", и звуки улицы.
— ты же всё ещё на улице, так? Я просто уснул, сорян.
На обратной стороне тихо посмеялись. Этот смех был тем, что подняло всё внутри его груди; волосы на затылке. Мягкость растекалась внутри.
— да, я тут, у тебя в твоём подъезде.
Раскрыл дверь — первое, что он созерцал, был — Инк. Он стоял, облокотившись на оранжевый поручень, намазанным лаком. Тот ещё пару мгновений потупил на экран телефона, после чего поднял голову.
Только сейчас, Глюк заметил что-то не то. Он как-то странно выглядел. Вроде синяки под глазами были всегда, но сегодня они слишком тяжёлые. Веки были расслабленно прикрыты, с какой-то ноткой грусти. Весь вид был взъерошенный не как обычно. Даже больше, сильнее чем после драк. И от этого мудака воняло перегаром, словно в прошлый вечер он перебрал с алкоголем.
Пожмурившись от новых находок, Ошибочный подошёл ближе, похлопывая друга по плечу. Тот вяло улыбнулся, потянувшись сблизиться, словно какой-то кот. Теперь, он немного прижимался своим ухом к плечу одноклассника.
Эррор даже представить не мог, как вести себя сейчас. Сердце будто грохотало внутри, выбивая такт о рёбра. Голова поплыла, лёгкие сжались. Это ли не прекрасное, вдохновляющее чувство — любовь?
Как бы то ни было и ни являлось, но вот состояние Чернильного немного волновало. Мелкой дрожью он бился в странной близости, цепляясь своими пальцами в тёмную кофту.
Осторожно положив свои руки поверх чужой талии, он положил голову на макушку другую. Пахло красками, пылью. Было комфортно, приятно. Уже забывшись от этих ощущений, он начал раскачиваться в стороны.
Кажется, это лёгкое ощущение теплоты перешло и к Инку. Тот начал повторять за гитаристом, уже немного уходя в забытие. Влажный холодок в подъезде чутка подначивал Художника ко сну, будучи в таких родных объятиях.
Самые худшие мысли отошли на задний план, ведь он так устал.
Устал переживать, устал крутиться словно помойная крыса в бутылке, смотря на мир через болотно-зелёное стеклянное дно.
Может всё не так уж и замечательно, как было прежде...
Вздохнув полной грудью, Глючный решился посмотреть на лицо своего друга. Не подготовившись, он даже не заметил, как чуть не выронил своего одноклассника.
Творец уснул.
Уже представив себе, что такое будет, Глюк храбро решил для себя — затащить Чернилку в квартиру и уложить на мягкий диван... И дать отоспаться.
Пришлось постучать в тёмную, железную дверь. Ждать, когда откроют и впустят. И ведь без вопросов никак — сразу, от момента, Гено же начнёт расспрос. Это, вроде как, называется семья.
— кто это, мой дорогой и уважаемый братец, — указав пальцем, спросил с раздражением Геноцид, — вот этот кошмар у тебя на руках... Ты его ещё и на диван?
Было всё равно на чужие слова. Обидевшись, красный шарфик удалился в другую комнату.
Приятные прикосновения — это было новым открытием. Особенно для подобного ему: боязливости нельзя было отнять, да и тактильностью не блестал. Но в этот момент хотелось быть ближе, прижаться, чувствовать другого.
Наверное, это можно было бы назвать наслаждением... Лежать рядом с полюбившимся, обнимать того и слышать, как клокочет сердце в груди.
И даже сон не одолевал его более, лишь ласково нежа соседа по парте...
______1060
Хаха :D
Сладкий момент:³
Семья — есть семья.