Супостат

Как поступают те, кого поймали с поличным?

Пытаются оправдаться.

Именно это я хотела сделать в первые две секунды, но здравый смысл удержал меня от этой глупой затеи. Именно глупой и бессмысленной, поскольку камера засняла всё, что я бы попыталась опровергнуть.

Вторая же моя идея была тоже не совсем разумной, но не совсем лишённой смысла. Ибо в том, чтобы совершить насилие по отношению к этому парню и швырнуть ему, в его насмешливое личико, что-нибудь из приближённого инвентаря, было что-то соблазнительное. Но я не убийца, потому что рядом были только чайник и ножи. И как бы не велико было искушение воспользоваться последним, рациональность побеждала.

- Ты следишь за мной? У тебя нет другого развлечения?

Я старалась говорить спокойно, сдерживая рвущийся мат. Положив банки и чай в сумку, выпрямилась, дожёвывая закуску.

- Ты даже не представляешь, какое развлечение теперь я нашёл.

Благими усилиями пыталась прожевать пищу, комом застрявшую в горле, а не выплюнуть всё в его самоуверенную физиономию.

Какой бы смазливой она не была.

- Серьёзно? – громко вздохнула, театрально возводя глаза к потолку, тем самым стараясь не выказывать своего волнения. – Тебе больше нечем заняться? Надоело закидывать меня идиотскими СМС-ками и ты решил прибегнуть к сталкерству?

- Боюсь, ты слишком преувеличиваешь свою роль в моей жизни, - проговорил парень, облокачиваясь о стену. – Ты не настолько хороша.

- Боюсь, ты слишком преувеличиваешь мою роль в своём образовании, - передразнила его, клацая зубами. – Я действительно не настолько хороша для того, чтобы ты каждый день преследовал меня ради грёбанных рефератов. Ты настолько плох?

Вопросительно изогнула бровь.

- Нет, - уголок его губ дёрнулся.

- В таком случае, в чём твоя проблема? У тебя, мать твою, дислексия? Или деменция? Что-то из двух должно объяснять твою проблему с пониманием простого ответа.

- Ни то и ни другое, - снова этот загадочный блеск в тёмных глазах. – Можешь рассматривать это как эгоцентризм.

- Точно, - закатила глаза, разведя руки. – И как я не догадалась? Как ты с таким огромным эго вообще встаешь с кровати?

- Легко, но тебя, смотрю, больше интересует моя кровать и то, кто в ней побывал, - не выпуская из рук телефон, он складывает их на груди.

Выдающейся груди, должна признать, пусть делаю это молча и скрипя сердцем. Сегодня он был под стать разодетым бизнесменам, снующим в общем зале. В костюме, разве что, с отсутствующей деталью, в виде пиджака. Но это ли важно, особенно когда чёрная рубашка лишь подчёркивает стать фигуры, тёмным полотном обрисовывая её детали? У него широкие плечи, я это заметила давно, но не в такой обтягивающей одежде, как футболка, они казались гораздо массивнее.

- Ох, мне плевать, с кем ты трахаешься. Но именно эти твои действия повлекли за собой цепь событий, включая меня как нежелательного участника истории похождения твоего дружка по чужим территориям.

- Чужим... Территориям? – проведя ладонью по лицу, выдавливая из себя смешок. Плечи его затряслись в беззвучном смехе. – Уверен, твой язык приводил тебя к ситуациям не лучше этой.

Он прав. Всю свою сознательную жизнь я не раз попадала в переделки благодаря моей неспособности вовремя закрыть свой рот. Он прав, но знать этого он не должен.

- Премного сомневаюсь, что в этой ситуации повинен мой язык.

- Невежество и храбрость пропорциональны твоему скудоумию, маленькая выскочка, - он покачал головой, усмехаясь. – Поразительно, насколько несмышлёной ты можешь быть в некоторые моменты.

- Некоторые моменты? – переспрашиваю. – Мы виделись всего три раза в своей жизни и все эти встречи не укладывались и в пять минут, а ты уже успел составить мнение о моих аналитических способностях? Забавно, учитывая то, что именно из-за них ты приклеился ко мне словно банный лист к заднице.

- В таком случае пораскинь мозгами, куколка, и подумай, насколько глубока ты в дерьме сейчас, по шкале от нуля до десяти, – он сощурил свои чёрные глаза. – И насколько глубже ты увязаешь в нём, не пытаясь сдерживать свой плебейский нрав. Посчитаем?

Двинувшись вперёд, он сделал несколько шагов, сократив дистанцию между нами.

- Серьёзно? Ты решил заставить меня выполнять свою письменную работу, шантажируя? Мне всё равно. К тому же, не забывай о том, что преследование, так же, является преступлением, - бросив это, повернулась к посуде, давая понять, что диалог закончен.

- Если бы я преследовал тебя, то число наших встреч явно было бы больше трёх и они не ограничивались бы пятью минутами, - голос вкрадчивый, раздался совсем рядом, из чего следовало заключить, что он подошёл ко мне ещё ближе. – Это можно лишь назвать совпадением, а вот твоя маленькая кража – вот, что называется преступлением. Я лишь зафиксировал его как прямое доказательство.

- Это не кража, - повернулась к нему, впиваясь взглядом в него. – И эта сумка не моя.

- Возможно, - он неопределённо повёл плечом. – Кто знает? Однако, не думаю, что эти обстоятельства меняют заснятый факт.

- Иисусе, - в который раз я закатила глаза, чувствуя, как дрожь раздражения расползается по мне. – Твоё рвение к выполнению проклятой домашки ужасает. Боюсь представить, как ты будешь готовиться к дипломке. Не знаю ещё на каком языке тебе объяснить, чтобы донести до то, что я не буду тебе ничего писать.

- А кто сказал, что сейчас мне нужны рефераты?

Его полуулыбка выводит меня из равновесия.

- Ты, мать твою, издеваешься надо мной?

Но он не отвечает мне, лишь пытливо разглядывая меня своими тёмными очами. Не знаю, чего хочет от меня этот тип, но мне до чёртиков надоели его игры.

- Три, - задумчиво проговорил он, прерывая недолгое молчание. – Три, София. Такое количество правонарушений я насчитал. Последнее из них я заснял на камеру.

Я бы могла подсказать, куда он может идти со своей камерой, но вовремя прикусила язык, понимая, что балансирую на грани. Он не тот, с кем можно открыто вступать в конфронтацию без последствий.

- Первое – это применение электрического прибора в качестве угрозы.

- Это самооборона, - прошипела.

- Считалась бы ею, если бы ты сама не полезла на рожон, выдвигая свои смехотворные условия в наших разборках.

- И это говорит человек, под чьим руководством совершалось групповое издевательство над бедным парнем, который и в половину не силён одного из твоих недоумков!

Не смотря на внешнее спокойствие, внутри у меня разрождалась целая стихийная буря. Меня бесил этот тип, да и вся ситуация в целом. Руки жгло от намерения вцепиться во что-нибудь. В подол фартука, в стол, его лицо. Последнее было бы предпочтительнее, так как я чувствовала огромное желание совершить над ним насилие, дабы стереть эту ироническую ухмылку.

- Напомнить тебе о том, что сделал этот твой бедный парень? Или может тебе озвучить весь урон причинённого им вреда? Поверь, вздумай я обратиться к властям, он, помимо штрафа, загремел бы за решётку, - ещё один шаг и он становится очень близко. - Хочешь сказать, что я действовал гуманно, наказывая его самостоятельно? Не думаю. Ведь только стоит мне дать парнишке выбор, и он сам побежит окунаться в унитаз.

Я молчу, потому что мне нечего сказать. Потому что этот сукин сын прав. Пусть он и действовал своими методами, но для Геши это было наилучшим вариантом, чем тот, что сейчас озвучил Елизар. И пусть мне не по душе было признавать его правоту, но я сделала это, молча, предоставляя ему самому сделать выводы о своём затишье.

В небольшой кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь внешними звуками. Так же, не издавая звука, я отвернулась от брюнета, возвращаясь к работе и демонстративно показывая, что у меня больше нет намерения продолжать нашу словесную пикировку.

- Я и тебе давал шанс, выскочка. И не один, - я буквально чувствовала его дыхание на своём затылке. И от этого по всей спине прошла дрожь, зарождая в теле волнение. – А теперь ставки повысились.

Холодком прошлось по внутренностям нехорошее предчувствие.

- Интересно, как воспримет это видео твоё начальство если я покажу его им?

Эта скотина шантажирует меня. Продолжая молчать, с силой сжимаю в руках мятую салфетку.

- Я так же могу доложить в ректорат о твоих угрозах и о том, как ты использовала своё средство самообороны, применяя его не по назначению. И пусть я немного приукрашу, но парочка моих недоумков сойдут за свидетелей, - в его голосе я точно услышала усмешку. – А если надо будет, то и сам бедняжка Геша сдаст тебя с поличным.

Кажется, я начинаю понимать, про какую шкалу дерьма он говорил изначально и то, какую цифру я могу поставить по ней.

- Знаешь, чем дорожит наш университет больше всего? – его рука упирается в стойку, у которой я стою. Спину обдаёт жаром от его близости, как и ухо, к которому он наклоняется. – Это репутация. Престиж – это то, ради чего руководство университета пренебрежёт даже такими неприметными бюджетницами, как ты, Соня.

Я больше не могу оставаться невозмутимой, сжимая челюсти до боли, радуясь лишь тому, что он не может видеть моего лица. Но с невыносимым трудом мне удаётся дышать ровно, потому что грудь разрывает от нехватки воздуха. Крепко зажмурилась, стараясь успокоиться прежде, чем повернусь к этому типу.

Действующая на нервы улыбка не сходила с его губ.

- Чего ты добиваешься? Собственной кончины? Держу пари, с твоими оппортунистическими наклонностями, ты завёл не мало врагов, которые просто мечтают тебя до неё довести.

Не смотря на мой выпад, он лишь смотрел на меня со снисхождением.

- А ты?

- Я буду в первых рядах.

Смешок.

Он рядом настолько, что могу учуять запах, что идёт от него. Мускатный, терпкий, но не отталкивающий, а приятный. Я не могу перебороть себя признавая, что он вкусно пахнет. Даже в этом моменте этот сучий потрох остаётся совершенным.
Второй раз в жизни мы стоим так близко, почти вплотную, но в первые – наедине. И, если в прошлый раз наличие свидетелей пугало меня, то сейчас я взывала к судьбе послать сюда хоть одного человека.

Но моя карма – сука.

- Третье, - говорит он тихо, но я всё равно слышу его. Читаю это по его губам, что медленно двигаются, растягивая слова. – Знаешь, какое третье нарушение?

Я могу назвать, но упорно молюсь, чтобы он не озвучил мои мысли. Желудок связывает тугим узлом, а мышцы лица нервно сокращаются.

- Я знаю твою тайну, маленькая мошенница.

Я вижу в его глазах то, чего опасаюсь, напрягаясь всем телом и слыша лишь то, как стучит пульс в висках.

- И я знаю, - улыбается, обнажая оскал белых зубов. - Что ты подделала свои документы.

Моё сердце, оно больше не бьётся, находясь где-то на уровне моих подошв, оставив в груди промозглый холод, разрастающийся по всему нутру.

Он знает

- Чего ты хочешь?

- Ну вот, - тень удовлетворения мелькнула в чёрных глазах. – Наконец-то ты решила задавать правильные вопросы.

Смотрю на него, ментально ощущая, как плотным кольцом стягивает горло невидимый поводок. И он держит за его поводье, излучая вселенское превосходство.