глава 20
Признаю, возможно, Юнги был прав, когда сказал, что мне лучше завести себе хомяка, чем идти на школьную вечеринку, где «одни бестолочи».
– Глупо с твоей стороны идти на школьную вечеринку, в надежде завести себе там адекватных друзей.
– Ты просто завидуешь, что меня пригласили, а тебя нет. - выпаливаю я, ловя на себе ничего не выражающий взгляд Юнги. Я прочищаю горло. – Хорошо, это не так. Мы оба знаем, что ты можешь попасть туда и без приглашения.
– Верно. - он перестаёт качаться на школьном стуле, выпрямляясь. – Я не собираюсь тратить своё время впустую, наблюдая за тем, как идиоты вроде Чонгука устраивают бессмысленные вечеринки, в попытке потешить собственное эго. - он перестаёт крутить карандаш в руках, поворачиваясь ко мне лицом. – В отличии от тебя.
– Почему тебя так это заботит? - спрашиваю я, склонив голову вправо.
– Что именно? - он смотрит на меня внимательным взглядом из под светлой чёлки.
– То, что я иду туда.
– Не обольщайся. - он снова отворачивается, продолжив вертеть карандаш. – Мне нет до этого дела.
Непонятно почему, но от его слов внутри всё неприятно сжалось.
– Вот и славно. - я тоже отворачиваюсь, заняв себя очередным рассказом про полезные ископаемые Австралии.
Поэтому сейчас, я неловко переминаюсь с ноги на ногу, сжимая в руках нелепый пластиковый стаканчик с кока-колой в руках. Я стою в плохо освещённой гостиной, где музыка гремит так, что, кажется, ещё немного и у меня лопнут барабанные перепонки, а из ушей фонтаном брызнет кровь.
Я то и дело оттягиваю вечно задирающееся чёрное на бретельках платье вниз, стесняясь своих оголенных ног. Длина платья такая же, как на школьной юбке - на сантиметров семь-восемь выше колена, но я чувствую себя так, словно на мне нет одежды вовсе.
Дом оказался меньше, чем я себе представляла. Он двухэтажный, но места в нём всё равно, что в нашей с Туёном квартире. Или, возможно, мне это только кажется, потому что тут не сосчитываемый поток людей. Незнакомых лиц тут оказалось намного больше, чем я думала. С каждой новой песней им будто заменяют старые батарейки на новые, и они начинают пить и танцевать с удвоенной силой, словно игрушки на пульте управления.
Я стою под деревянной лестницей, ведущей на второй этаж. Не знаю точно, сколько я простояла под ней, но песен шесть точно успело проиграть, а мои ноги начали немного пульсировать. Мне очень душно. Воздух тяжелый и пропитан резким запахом алкоголя и табака, волосы прилипли к шее сзади и меня начинает подташнивать.
С меня хватит. Я прохожу на кухню, чтобы оставить недопитый стакан с газировкой и взять висящую на стуле куртку, когда чувствую, как меня тянут за локоть.
– Ханбёль! - весело произносит Чонгук, улыбаясь во все тридцать два зуба. От него пахнет выпитым алкоголем и я невольно морщу нос. – Ты пришла!
– Да, но я уже ухожу. Мне пора домой, - я освобождаю руку из его несильной хватки, накидывая куртку на плечи.
– Погоди, - он откидывает взмокшие пряди своих волос назад, отставив стакан с выпивкой в сторону. – Ты ведь толком и не повеселилась. Давай хотя бы потанцуем. Пожалуйста, - поспешно добавляет он, когда я отрицательно качаю головой.
– Я не танцую. - коротко отвечаю я, заправив прядь волос за ухо.
– Ты обязана потанцевать! Это ведь твоя первая в жизни вечеринка. Прошу, один танец, Ханбёль, - он складывает руки в молитвенном жесте, а я поджимаю губы.
С каких пор Чон Чонгуку есть дело до меня и до того, как я провожу время? Понятия не имею, но что я знаю наверняка - мне от него так просто не отделаться.
– Я не знаю, - выдавливаю я из себя, неловко обнимая себя руками. – Я не умею.
– Брось! - он кладёт руку мне на плечо, наклоняясь чуть ближе. – Я налью тебе пива для уверенности. Ты и не вспомнишь о неловкости. - он отходит, широко мне улыбаясь. Достаёт банку с пивом, открывает её, прежде чем протянуть мне. – Держи.
Я неуверенно обхватываю прохладную банку влажными руками, сглатывая образовавшейся в горле ком. Разумеется, я пила алкоголь раньше. Это было года два назад, на Новый год. Тогда Туён уснул ещё до того, как пробило двенадцать часов, а я выпила банку пива, что спрятала до этого в самом дальнем углу холодильника. Сделав два глотка, я вылила всё в раковину на кухне. Вкус у него был ужасен, а послевкусие я ещё долго не могла стереть с языка.
Чонгук не сводит с меня пристального взгляда, подбадривая меня одобрительным кивком и широкой улыбкой. Я набираю побольше воздуха в лёгкие, подношу банку к губам и прикрываю глаза.
– Довольно. - у меня отбирают бутылку, и я в растерянности распахиваю глаза. – Не заставляй себя пить, если ты этого не хочешь.
– Юнги? - я делаю рефлекторный шаг назад, прижимая руки к груди.
Он не обращает на меня внимания, делая шаг к Чонгуку.
– Ну и вечеринка у тебя, - он обводит взглядом кухню, сунув руки в карманы. – Полный отстой.
Чонгук скрещивает руки на груди, пытаясь сфокусировать свой взгляд на Юнги, но у него это плохо получается.
– Тебя никто не приглашал. - выплевывает Чонгук, гордо задрав подбородок.
– Не заблуждайся, - чересчур спокойно отвечает Юнги, расслабив плечи. – Я пришёл сюда не по собственному желанию. Я предпочитаю проводить время в более стоящем месте, чем на твоей нелепой вечеринке.
Я не вижу лица Юнги, но могу поспорить, что его рот исказился в довольной ухмылке. Я вижу, как лицо Чонгука багровеет даже при плохом освещении, и меня это не на шутку напрягает.
– Катись отсюда, пока я сам тебя не выпроводил.
– Какие мы негостеприимные. Я слегка испытываю испанский стыд, знаешь ли, - Юнги качается взад вперед, а после резко перестаёт, наклоняясь ближе к лицу Чонгука. Мне с трудом удаётся разобрать следующие его слова: – Не впутывай сюда её. Выглядишь жалко.
После он разворачивается, и мы сталкиваемся взглядами. Его лицо непроницаемо. Он подходит ближе, и я ощущаю запах его парфюма.
– Идём. - не останавливаясь бросает он через плечо, сунув руки снова в передние карманы светлых джинс.
Я кидаю последний взгляд на Чонгука, но он не смотрит на меня. Он отворачивается, взяв в руки банку пива, что до этого отдал мне.
Я ухожу, оставляя его позади.
***
– Спасибо.
Юнги не поднимает головы, надевая перчатки.
– Ага.
– Ты был прав. - продолжаю я, наблюдая за тем, как он поправляет перчаток на каждом пальце левой руки. – Мне не следовало идти туда.
– Рад, что до тебя наконец дошло. - он всё ещё не смотрит на меня, надевая свой шлем.
– Прости.
Он останавливается, не успев надеть шлем до конца.
– За что ты извиняешься?
– За то, что доставила тебе неудобства. Мне жаль, что тебе пришлось ехать сюда так поздно. - я нервно жую нижнюю губу, не в силах посмотреть на него. – Извини.
Он молчит пару секунд, а после я чувствую, как он надевает мне на голову шлем.
– Ты будешь мне должна.
Я закивала, словив его слабую усмешку.
– Я отвезу тебя домой.
Мы садимся на мотоцикл, я обнимаю его со спины и мы едем по ночному Сеулу. Фонарные столбы, редкие фары проезжающих рядом машин, тусклая Луна и нескончаемое количество ярких звёзд над головой. Моё тело приятно покалывает, пока осенний ветер забирается мне под одежду, щекоча кожу и перебирая мои влажные волосы.
В голове прокручиваю их разговор с Чонгуком, и последние сказанные Юнги слова. Не впутывай её сюда. Выглядишь жалко. Он говорил обо мне, когда упомянул «её»? Что он имел в виду? Я не догадывалась о том, что между ним и Чонгуком могут быть далеко не «дружеские отношения». Что случилось между ними? Почему они так недолюбливают друг друга?
Я обещаю себе, что спрошу об этом Юнги позже, потому что сейчас не совсем подходящее время для расспросов. Я не в том положении, чтобы требовать от него ответов.
Запах Юнги и ночной город успокаивающе действуют на меня, и я едва не засыпаю.