глава 19
Тэхён покупает нежно-сиреневые пионы каждое воскресенье.
Сегодня четвёртое по счёту воскресенье, когда он приходит как раз перед закрытием, чтобы купить очередной букет своей сестре. И четвёртый по счёту букет, который он дарит мне.
– Вы не должны, - я неуклюже прижимаю букет к груди, слегка щурясь из-за осеннего ветра, что бьёт по лицу.
– О чём ты? - Тэхён идёт со мной в одном ритме, держа в правой руке точно такой же букет душистых пионов, как и у меня.
– Цветы. - коротко отвечаю я, смотря на один из закрытых бутонов. – Вы не должны дарить мне их каждый раз, когда покупаете букет сестре.
– Да, возможно, я не должен, - соглашается он, и я чувствую, как сердце в моей груди сжимается до размера песчинки. – Но правда в том, что я хочу дарить их тебе.
Несмотря на холодный ветер, моя кожа начинает гореть, как если бы я находилась на самих Гавайях, под лучами палящего солнца.
– Спасибо, - искренне благодарю я, прижимая цветы ближе к груди. Я прикрываю глаза и прячу улыбку за букетом.
– Пионы. Это ведь твои любимые цветы, правда? - вдруг спрашивает он, и краем глаза я вижу, как он смотрит на меня.
– Правда. - подтверждаю я, кивая. – Но как Вы догадались?
– В тот день, когда я впервые купил в вашем магазине пионы. - отвечает он в своей беззаботной манере, смотря прямо перед собой. – Ты сделала букет, и прежде чем отдать его мне, я заметил, каким взглядом ты посмотрела на него.
– И каким же? - любопытство вновь берет вверх надо мной, и я прикусываю кончик языка.
– Я готов поклясться, что увидел, как твои зрачки приобрели форму сердца. - шутит он, я поднимаю голову и мы встречаемся с ним взглядами. По моему телу пробегает ток. Правый уголок его губ приподнят в доброй улыбке, и я едва сдерживаю свою, широкую от уха до уха. – Ты тогда едва заметно улыбнулась, но твоя улыбка была такой искренней. - он бросает на меня взгляд, от которого я снова покрываюсь гусиной кожей. – В тот момент я решил, что буду дарить тебе их чаще.
Я не нахожу, что бы ему ответить и мы молчаливо заходим в подъезд, вызываем лифт и в напряженной тишине ждём его. Я перекатываюсь с пятки на носок, упрямо глядя себе под ноги. Перебираю в голове всевозможные варианты ответа, но тут открываются двери лифта, и Тэхён, как всегда, пропускает меня внутрь первой.
Тэхён нажимает на кнопку с печатной цифрой четыре, и мы начинаем ехать вверх. Я набираю побольше воздуха в лёгкие, понимая, что у меня не так много времени, прежде чем мы прибудем на нужный нам этаж.
– Когда я была маленькая, я часто ездила к бабушке с дедушкой на летние каникулы. - подаю голос я, слегка подрагивая от волнения. – Они жили в деревне, так что у них был невероятных размеров сад. Я прекрасно помню жёлтые нарциссы, кучу ромашек и сиреневые пионы, что сажала бабушка. Для девятилетней меня пионы казались самыми странными и некрасивыми цветами, по сравнению с ярко-красными розами или с теми же самыми жёлтыми нарциссами. Их бутон никогда не распускался, сколько бы я не ждала. Помню, как называла их пельменями, а пельмени я терпеть не могу. - кажется, что я бормочу себе под нос, и, скорее всего Тэхён меня даже не слышит, так что я продолжаю: – Бабушка, в отличии от меня, обожала их. Она ухаживала за всеми цветами в саду, но в особенности она любила уделять внимание пионам. Она часто сидела возле них и разговаривала с ними, пока поливала или обрабатывала им почву. - я сглатываю, а дышать становится труднее. – В последний раз я поехала к ней осенью, а не летом. Её не стало в конце октября. - я пару раз моргаю, размытым взглядом смотря на цветы в руках. – На крышке чёрного гроба лежали её любимые сиреневые пионы, сорванные из её же сада. - я выдыхаю, кусая нижнюю губу. – Тогда я решила, что буду продолжать любить пионы за неё.
Дверцы лифта открываются и я первая выхожу из него. Я слышу, как спустя пару секунд они снова закрываются, оставляя нас с Тэхёном в лунном свете. Я моргаю пару раз, позволяя глазам привыкнуть к тьме. Всё в груди сжимается от молчания Тэхёна, и я начинаю сильно жалеть, что поделилась с ним своим прошлым, о котором не люблю говорить, всегда стараясь избежать вопросов о нём, когда чувствую, как его рука опускается мне на голову.
– Твоя бабушка гордилась бы, зная, каким человеком ты выросла.
Он мягко треплет мои волосы своей большой ладошкой, а когда убирает её, мои глаза начинают слезиться.
– Спокойной ночи, звезда. Не проспи школу.
Он открывает дверь своей квартиры, и исчезает в ней. Я стою в оцепенении пару минут, не понимая, почему внутри меня всё переворачивается. Приятный запах пионов успокаивает меня, так же, как и тепло от ладони Тэхёна, что гладил меня по голове.
Я всё ещё чувствую её прикосновение.
***
В утро понедельника перед началом занятий ко мне подсаживается Чон Чонгук. Высокий парень с правильными чертами лица и с целой дюжиной татуировок, что покрывают каждый сантиметр его загорелой кожи.
– Ты сегодня рано. - говорю я, не отрывая взгляда от учебника биологии, решив, что рядом, как обычно, уселся Юнги.
– Да нет, - отвечает хриплый голос, как у заядлого курильщика. Я поворачиваю голову вправо и вижу рядом своего одноклассника Чонгука - известного в нашей школе своей привлекательной внешностью, притягивающей людей, всё равно, что магнитом харизмой и потрясающей игрой в баскетбол. Правда, он явно не входит в категорию спортсменов, что ведут здоровый образ жизни. – Я обычно прихожу в это время.
– Прости, - я внезапно чувствую себя до жути растерянной. – Я приняла тебя за Юнги.
– Не переживай, - он отмахивается, обнажая свои белоснежные зубы. – Я всё равно тут ненадолго. Просто хотел сказать тебе, что в пятницу я устраиваю вечеринку у себя дома.
Я вопросительно выгибаю бровь, не совсем понимая, зачем мне эта информация.
– Здорово, - неуверенно отвечаю я, сжимая в руках твёрдый корешок школьной книги. – Но как это связано со мной?
Чонгук так широко улыбается, что я могу видеть все его тридцать два зуба. – А ты забавная, Ханболь.
– Ханбёль, - исправляю я его, на что он смущенно поджимает губы, держась руками за левый край парты.
– В общем, приходи в пятницу. - он отклоняется немного назад. – Будет весело. Тебе должно понравится.
– Я прежде никогда не ходила на вечеринки, - признаюсь я, поправляя очки на переносице. – Не думаю, что это хорошая идея.
– Именно поэтому я и приглашаю тебя, - я непонимающе хмурюсь, и он тихо выдыхает. – Я ни разу не видел тебя ни на одной из вечеринок. Вот и подумал, что тебе не помешало бы развеяться, - он бросает многозначительный взгляд на мой учебник в руках. – Я не вынуждаю тебя приходить, но было бы здорово, если бы ты всё-таки пришла. - его улыбка кажется мне дружелюбной, и я неловко улыбаюсь ему в ответ.
– Я подумаю. Спасибо за приглашение, - я заправляю прядь волос за ухо, а Чонгук встаёт с места.
– Ещё увидимся, Ханбёль. - он отсалютовал мне в ответ, занимая своё место в противоположном углу класса.
Как раз перед звонком появляется запыхающийся Юнги, чьи светлые волосы находятся в полном беспорядке. Не успеваем мы переброситься и парой фраз, как в класс входит в учитель и все поспешно вскакивают с мест, приветствуя его.
Спустя пятиминутного рассказа учителя Ына о том, как он провёл свои выходные загородом, я отрываю небольшой листочек последней страницы тетради и мелким почерком вывожу сообщение Юнги:
«Ты опоздал.»
Я складываю его в два раза, подбрасываю его в воздух, попадая прямо на соседнюю парту.
Прежде чем развернуть листок, Юнги метнул недоуменный взгляд в мою сторону, вскинув свою густую бровь в немом вопросе. Он аккуратно развернул его, прочёл записку, и принялся писать ответ. Он с лёгкостью закинул бумажку на мою парту.
«Я, вообще-то, вошёл до того, как прозвенел звонок. Опоздавшим обычно считается тот, кто появляется на половине урока, невозмутимо заявляя, что не успел на ближайший автобус.»
Я читаю его ответ, написанный жирным, по сравнению с моим, почерком, и отвечаю ему сердитым взглядом. Переворачиваю листок и пишу ещё сообщение:
«Твои волосы похожи на солому.»
«Уж получше твоей жёванной рубашки.»
«Я просто не успела её погладить.»
«Да, точно. Погладь ты свою рубашку, ты бы вряд ли успела к началу второго урока.»
«Тебе обязательно быть всегда таким придирчивым?»
«Кто бы говорил о придирчивости.»
Я сосредоточенно поджимаю губы, отрывая пятую бумажку.
«Меня пригласили на вечеринку.»
«Интересно, кто?»
«Чон Чонгук.»
Я ловлю его заинтересованный взгляд.
«С чего бы это?»
«Сказал, что ни разу не видел меня на вечеринках и что мне стоит попробовать пойти на одну.»
«И ты собираешься пойти?»
«Не знаю.»
«Лучше бы ты завела себе хомяка».
Я покачала головой, натыкаясь на вполне уверенный взгляд Юнги. Как если бы он был уверен, заведи я себе хомяка, то я перестала бы нуждаться в друзьях, а мои чувства одиночества и тоски магическим образом испарились бы в воздухе.