***
При следующем пробуждении Майкл обнаружил, что соседние койки перестали пустовать. На той, что была слева от него, лежал человек, повёрнутый в сторону окна и накрытый одеялом. Силуэт походил на бесформенную груду подушек. Были видны только короткие седые волосы. Напротив Майкла сидела девушка, которая смотрела сквозь него замутнёнными серыми глазами. Казалось, ей доступно то, что обычный человек не способен распознать. Сбоку от неё в позе лотоса расположился мужчина с длинными волосами и бородой, которому на вид было лет двадцать пять. Его лицо выражало необъяснимое удовлетворение. Причудливость обстановки повергла в шок Майкла. Он презрительно осмотрел каждого обитателя и подумал: "Замечательно, ко всему прочему я застрял тут с каким-то сбродом".
Человек, косивший под хиппи, нарушил молчание.
— Приветствуем неофита в рядах людей, стремящихся к выздоровлению! Я — Патрик. Также ты можешь наблюдать здесь таких замечательных личностей, как Мелисса и Роджер.
— Не то что бы мне была нужна эта информация, — пренебрежительно заметил Майкл.
— Я остро ощущаю твою негативную ауру. У всех бывают неудачные дни, так что не буду даже пытаться читать нотации. Скажи хоть, как тебя зовут, — попросил Патрик.
Последнее, что хотелось Майклу, — заводить новые знакомства в больнице. Но он решил пока что не быть последним подонком.
— Майкл.
— Ну вот, другое дело! Невероятно рад это слышать. С чем сюда загремел?
— А вот это точно не твоё дело, — расспросы ему порядком надоели. — Ты вообще не выглядишь больным с этой глуповатой улыбочкой.
— С одной стороны ты прав, Майки. Я, и правда, не болен. С физической точки зрения. Я залечиваю душевные раны в этом прекрасном заведении, — пояснил Патрик.
— А тебе не кажется, что ты занимаешь место того, кому по-настоящему может понадобиться помощь?
— К счастью, здешние доктора не такие ханжи, как ты, и лечат любого рода недуги, — победно отметил хиппи.
— Да? А мне всегда казалось, что для таких, как ты, парочка косяков — это панацея от всех напастей.
— Майки, ты мыслишь слишком стереотипно.
— Ты в зеркало давно смотрелся? Ходячий стереотип. Я удивлён, что тебе не выдали халат со знаком мира на всю спину, — Майкл был значительно раздражён затянувшейся беседой и тем, что кто-то посмел называть его Майки. — Меня всё это уже достало. Где чёртов врач?!
Он встал и направился к выходу из палаты. Открыв дверь, Майкл увидел длинный коридор, залитый белым светом, режущим глаза, который был ещё ярче, чем в комнате. Его палата была крайней на этаже, и чтобы отыскать кабинет доктора, пришлось постараться. Навстречу ему в инвалидной коляске катили исхудавшую женщину с отрешённым взглядом и мертвенно-бледной кожей. После неё у Майкла остался неприятный осадок. Он ещё с детства не мог спокойно переносить вид тяжёлобольных людей, в котором ребёнок различал что-то противоестественное и ужасающее. Спустя много лет эти эмоции сменились отвращением. Майкл брёл вдоль коридора, читая таблички по обе стороны. Одна из них висела на кроваво-красной двери. Она гласила: "Рональд Стивенс. Главный врач Мискатоникской поликлиники". Майкл невольно задумался, за какие заслуги ему оказаны такие почести и почему его лечит столь важная персона. Он пару раз постучал. Изнутри раздался голос, который почему-то породил в голове больного образ Мефистофеля: "Да-да, войдите!"
Майкл осторожно приоткрыл дверь и заглянул в кабинет.
— А, Майкл, это вы. Прошу, проходите смелее, — воодушевлённо пригласил его доктор, который заполнял какие-то неизвестные бумаги.
— Хотелось бы узнать, когда будет обследование? — спросил Майкл.
— Вы отдохнули? Замечательно! Можем приступать прямо сейчас. Проследуйте за мной.
Они вышли из кабинета и миновали несколько дверей, за которыми скрывалось что-то неведомое. Приблизившись к нужному помещению, Майкл увидел надпись "МРТ". В нём находился огромный аппарат, который был похож одновременно и на футуристичный портал, и на место для проведения опытов инопланетян над людьми.
— Вам когда-нибудь раньше уже делали МРТ? — поинтересовался врач.
— Если честно, в таком состоянии затрудняюсь ответить. Но в голове смутно вырисовывается подобная штука.
— В любом случае сейчас я объясню вам процедуру и проведу так называемый инструктаж. У вас же нет клаустрофобии?
— Вот и узнаем. По крайней мере, эта штука не внушает мне ужаса, — ответил Майкл.
— Вам необходимо неподвижно лежать в течение тридцати минут. Томограф производит невероятно громкий и неприятный звук, поэтому на вас наденут специальные наушники. При наличии дискомфорта сразу сообщите мне, и мы остановим обследование. Есть вопросы?
— Нет, давайте уже покончим с этим.
Майкла уложили на платформу, надели наушники и закрепили подвижные части тела мягкими ремешками.
— Рон, опять ремни?! — возмутился Майкл.
— Не беспокойтесь, это для того, чтобы процедура не была случайно прервана, — заверил его доктор.
Он ушёл в соседнюю комнату, которая отделялась от основной смотровым окошком. Аппарат запустили. Майклу предстояли, возможно, самые скучные полчаса в жизни. Всё это время его мозг нещадно атаковала какофония из треска, жужжания и стука. Спасали только наушники, уменьшающие воздействие. Сознание было подобно покинутому дому — все мысли обходили его стороной. Когда процедура закончилась, Майклу помогли освободиться.
— Результат будет готов через час, зайдите ко мне за ним, — объявил доктор.
— Я ужасно голоден. Где здесь можно поесть? — спросил Майкл, только сейчас осознав, что в его желудок не поступало ничего съедобного больше суток.
— Буфет находится на первом этаже, в левом крыле поликлиники. Вряд ли вы пропустите это огромное помещение. Там, между прочим, невероятно красивый вид из панорамных окон. Вам предложат не очень богатый выбор блюд, но тем не менее бесплатный и сытный. Собственно, что может быть лучше, верно? — добродушно добавил доктор Стивенс.
— А и ещё нескромный вопрос. В какой стороне туалет? Такими темпами мне понадобится медицинская помощь иного рода.
— Вы его обнаружите прямо по коридору, слева от лестницы.
— Премного благодарен.
Майкл стремительно зашагал в сторону пункта назначения. Существование лестницы навело его на мысль о том, что всё это время он находился на втором этаже. Ощущение дезориентированности не позволяло ему определить местоположение поликлиники, а тем более комнат. Узкий коридор, как и предупреждали, уводил влево от лестницы. Зайдя в помещение, Майкл поразился контрасту: сверкающая чистота резко превратилась в дикую запущенность. Здесь находились сразу и душевые, и туалеты, которые не уступали друг другу в отсутствии презентабельности. В помещении царила грязь, и её право на корону никто не собирался оспаривать. Трубы были полностью покрыты ржавчиной, а плесень на плитке расползлась причудливой мозаикой. На стенке кабинки, в которую зашёл Майкл, предположительно кровью, давно успевшей засохнуть, была написана фраза: "Майкл, БЕГИ!" Он принял её за крайне неудачную шутку, за которую кому-то из пациентов придётся расплачиваться.
Закончив с делами насущными, Майкл направился искать еду. Хоть аппетит неизбежно должен был пропасть после такого зрелища, потребность в пище никуда не делась. Столовая, действительно, оказалась слишком просторной, что было странно, учитывая теоретически возможное количество посетителей. Она выглядела чересчур пустой, потому что из двадцати столов было занято всего три. Панорамные окна предоставляли чудесный пейзаж для эстетического наслаждения и успокоения. Он состоял из величественных сосен. Можно было понять, что больница построена на холме вокруг дремучего леса, будто некое извращённое подобие санатория. Майкл осознал, что он впервые после появления в этом месте увидел внешний мир, свободный мир. Он подумал: "Поскорее бы разобраться с проблемой и удрать отсюда. Мне всё это начало порядком надоедать".
Когда Майкл приблизился к буфету, его встретила тучная женщина, которая не выглядела дружелюбно. В одну тарелку она налила какой-то пресный суп, а в другую по соседству с брокколи положила несъедобный на первый взгляд куриный пирог. Майкл сел как можно ближе к окну и как можно дальше от людей. Он быстро расправился с изысканными деликатесами, запивая их кофе. Поскольку ещё было немного времени до получения результатов, следующей его целью стало посещение палаты. Он решил выяснить, кто ответственен за надпись в кабинке.
В комнате находились два человека: девушка с туманным взглядом куда-то исчезла. Неопознанный субъект всё так же лежал на своём месте, выжидая неизвестно чего. Но Майкла это не касалось. Он твёрдой походкой устремился к Патрику и со злостью уставился на него. Тот сидел с закрытыми глазами и уже знакомой блаженной улыбкой.
— Это твоих рук дело?! — взревел Майкл.
— Друг мой, о чём ты толкуешь? — сказал спокойным голосом Патрик, медленно подняв веки.
— Думаешь, это смешно?!
— Давай действовать рационально. Посчитай до десяти, восстанови дыхание и объясни, что ты имеешь в виду, — пытался успокоить его хиппи.
— Ты знаешь, кто написал ту фразу в кабинке? Никто кроме вас троих не слышал моё имя, — процедил сквозь зубы Майкл.
— Конечно, знаю. Возможно, тебя это шокирует. Но надпись твоя.
— Тебе повезло, что мы сейчас в больнице, а не на улице. Я задам тот же вопрос Мелиссе, или как там её, и если узнаю, что ты замешан, тебе и впрямь придётся воспользоваться реальными услугами врача.
— Друг, откуда такой негатив? Релакс.
Майкл напряг всю свою волю, чтобы не разбить его лицо с самодовольной ухмылкой, будто изготовленное из гипса. Он развернулся и отправился за результатами МРТ.