20. Третье декабря
На календаре было третье декабря, я спокойно лежала в сумеречной комнате, когда мою рефлексию прервало сообщение телеграмма.
— Мы сейчас с Лизой после курсов едем в парк, не хочешь присоединиться? Я давно тебя не видел)
Умиротворение сменилось жгучим чувством ревности внутри.
« — Как он вообще смеет звать меня туда с ней? Его вообще не смутила моя реакция, когда они обжимались на остановке?
Он повал меня гулять... даже если с Лизой, он подумал обо мне...?»
Натянув первое, что попалось под руку и поспешно закинув пачку сигарет в сумку, я побежала к остановке.
Автобус был достаточно пуст, поэтому я с комфортом добралась до места встречи.
Как только двери транспорта открылись, ко мне тут же протянулась рука. Кудрявый джентльмен помог мне выйти и тут же притянул в объятия, начав трепать мои волосы и качать меня из стороны в сторону. Я чувствовала — он соскучился.
Лиза неловко стояла позади. Вырвавшись из шутливо удушающих рук, я помахала рыжеволосой. В эти минуты Марк уделил мне столько внимания, что создалось ощущение будто девушка стала третьей лишней.
Проносящийся мимо грузовик спровоцировал холодный порыв ветра, поднявший мое пальто на воздух. Тонкая водолазка, даже будучи заправленной в винтажные джинсы в низкой посадке, не спасала от холода. По телу пробежали мурашки.
Марк подхватил нас с Лизой под локти и двинулся к входу в парк.
— Пойдемте, дамы! На сегодняшний вечер я ваш кавалер! — пытаясь не засмеяться сказал парень.
В голове на репите крутилась песня «свидание - кавказ», она очень удачно подходила под этот вечер.
Стоит отметить, что место в которое меня позвал Маркус — это мой любимый парк, с которым связанны самые теплые воспоминания.
Ну как можно не любить бесконечное тропинки меж елей, уличный амфитеатр, площадку для пляжного волейбола с самым мягким песком, летний зеленый газон и главное достояние — огромный деревянный пирс, выходящий на водохранилище, вечером с него открывается вид на розово-оранжевый закат, заливающий светом всю водную гладь.
Держа парня за руки, мы прошли через парк и начали приближаться к воде. Из-за разницы удельной теплоемкости между двумя крупными объектами: землей и водой, на берегу водоема заметно холоднее, чем среди тех же деревьев. Я начала сильно замерзать, и в очередной раз съежившись, привлекла внимание Маркуса.
Беззаботно шагающий парень оторвался от своего рассказа про индийский город Варанаси и обеспокоено посмотрел на меня.
— Что ты на меня смотришь? — с претензией бросила я.
— Ты думаешь, я не чувствую как тебя уже 5 минут трясет? Давай я тебе свой свитер дам? — на нем было зимнее пальто и свитер, из-под которого выглядывала футболка молочного цвета.
— Да не нужен мне твой свитер! Мне вовсе не холодно! — бросив руку парня, после этой фразы, начинаю тянуться в сумку за сигаретами.
Найдя место среди сидящих на пирсе людей, мы опустились на дерево и свесили ноги. Ботинки парня почти касались воды. Мои в это время находились чуть ли не в двадцати сантиметрах.
Малиновый закат был особенно красив.
Легкий ветер развивал волосы. Привычно согревающая сигарета сегодня не помогала. Зубы начинали стучать.
Джентльмен в пальто заправил кудри за уши и слегка откинулся, облокотившись на руки. Теперь он видел нас и мог общаться с обоими.
— Марк, мы с тобой общаемся уже столько, а какую музыку ты слушаешь я так и не узнала! Почему ты никогда не включаешь ее, когда мы у тебя дома сидим?
В этот момент я пыталась отвлечь себя от негативных эмоций, валящихся через край. У меня было достаточно вопросов, но так недостаточно ответов. Мне было все равно, что чувствует к нему девушка, для меня она не близкая знакомая, но Марка я сейчас совсем не понимала. Целовал он меня, а дома сидит у него она...?
— Для меня музыка это личное и в какой-то степени интимное, поэтому я редко делюсь ей с кем либо) А мой любимый исполнительный, ну там чувак есть такой — Шуберт, может слышала? — за весь этот монолог парень юзнул слишком много эмоций...
— О! Я его знаю ! Мне кажется он мог бы составить конкуренцию Егору Криду! — сказала я с саркастичной ухмылкой.
— Круто! а в каком жанре он поет?
— Реп! — выкрикнул Марк.
— Поп! — сказав жанры одновременно, мы посмотрели друг на друга и начали смеяться.
Спустя 10 минут, увидев мои посиневшие от холода губы, он резко вскочил и начал снимать пальто. Я не хотела доставлять парню неудобства и чувствовала свою вину за то, что так легко оделась.
Пока он вылазил из своего коричневого свитера, его футболка приподнялась, оголяя торс. Я просто не могла не сделать какую нибудь подлость..)
Через миг Марк уже съеживался от ощущения моих бордовых ногтей, скользящих по животу.
— Кто-то у нас боится щекотки? — кокетливо интересуюсь я
— Да ну нет блин, это было слишком неожиданно, кто ж знал что тебя черт дернет напакостить! — мило злясь и оправдываясь, возмущался Маркус.
Закончив утепляться, опускаю голову на плечо парня. Лиза увлеченно что-то рассказывала. Дабы не перебивать девушку, Марк повернулся и наклонил голову к моей.
— Теперь теплее? —заботливый шепот звучал слово мурчание.
— Да ... спасибо. — тихо отвечаю, сбавляя интонацию на последнем слове.
Ко мне неожиданно протянулся наушник. Вопросительно смотрю на молодого человека. Он загадочно улыбнулся и кивнул. Тут же в ушах зазвучал до боли знакомый мотив.
«Conan Dray - heather»
«I still remember the third of December, me in your sweater. You said it looked better on me than it did you»
Смотрю на свитер парня, выглядывающий из-под моего пальто. Поднимаю глаза на Марка и тут же он, с заинтересованность смотревший на меня, быстро отворачивается в Лизе.
— Почему ты так улыбаешься? Что там уже случилось? — не понимающая девушка выглянула из-за парня и увидела мою растерянность.
«— Улыбается) Он серьезно улыбается?! Он понимает вообще что значит эта песня конкретно в эту дату? Он осознает, что так в любви вообще-то признаются?! Нельзя так шутить! Или это...»
Эйдельштейн молчит и не поворачивается ко мне, ему интересно узнать, что я скажу? Видимо оправдания сегодня на мне.
— Этот мерзавец обрызгал меня водой! - почти пища от счастья, толкаю парня в плечо
Обернувшись, чтобы уже посмотреть на мою честную реакцию, Маркус, только что улыбавшийся, сталкивается со мной взглядом и его губы начинают расслабляться.
Готова поспорить на сто рублей, что не сидела бы тут Елизавета, я бы уже вновь ощущала вкус его губ.