Свет
Айша шла по школьным коридорам и думала о том, чем ей вновь заняться после уроков. У неё не было близких подруг в классе. Одноклассницы уважали её и знали о ней лишь хорошее. Но, несмотря на это, она чувствовала одиночество. Для них она была особенной: кто-то считал себя недостойным её компании, а кто-то думал, что она скучная, ведь Айша не сплетничала и не интересовалась тем, что нравилось большинству.
Из парней она ни с кем особенно не общалась. Халид стал первым, с кем Айша впервые захотела говорить, не просто отвечать, а именно говорить.
— Айша!
Она обернулась. Перед ней стояла та самая девушка, которой она однажды помогла. Но теперь её было почти не узнать: на ней была длинная чёрная юбка, волосы были аккуратно собраны в высокий хвост, а на лице не было ни грамма яркого макияжа. Она выглядела опрятно, скромно — и была настоящим украшением этой серой школьной суеты.
— Ассаляму алейкум… — тихо произнесла Айша, растерянно глядя на неё.
— Меня зовут Амина. Я из твоей параллели. Но завтра перевожусь в твой класс. Честно, я очень хочу подружиться с тобой. И ты такая Астагфируллах! Такая классная и приятная…
Она запнулась, заметив, как Айша захлопнула рот ладонями и тихо засмеялась. Амина растерянно посмотрела на неё.
Айша, наконец, взяла себя в руки:
— Ты, наверное, хотела сказать: «Маа шаа Аллах», да?
— Ой! Да! — засмущалась Амина, прикрыв лицо руками. — Прости, я всё ещё путаюсь.
Она вытащила из кармана юбки смартфон, новый айфон, на чехле была фотография Каабы.
— Ты права… Я снова перепутала фразы…
— Хвахв, ничего страшного. Все так начинали.
— У тебя такой красивый платок…
— Спасибо. Очень приятно.
— Айша, а ты не голодна? Давай поедим.
— Прости, я сегодня потратила все деньги, — сказала она, вспомнив, как утром отдала свои последние тысячу сомов незнакомой тёте, что сидела у магазина и просила милостыню, когда Айша шла в школу.
— Я сказала: давай поедим, а не «есть ли у тебя деньги». Я угощу. Ради довольства Аллаха.
— Хорошо... — Айша смущённо улыбнулась. Краем глаза она наблюдала за Аминой и думала о том, как быстро она изменилась. Может быть, её душа всегда была такой… Просто внешне она долго искала себя.
Они зашли в столовую. Пахло чаем, хлебом и чем-то родным, простым. Высокие потолки с узорами отбрасывали мягкие тени от люминесцентных ламп. За широкими окнами тянулся светлый день, но шторы были наполовину опущены, словно пряча обыденность в лёгкую полутень.
На каждом столе стояли красные пластиковые корзинки с ломтиками белого и чёрного хлеба. Всё было расставлено ровно, почти по-военному.
Айша и Амина заказали себе шоколадные пирожные и по чашке кофе. Найдя свободный столик, они сели друг напротив друга. Шум в столовой нарастал, смех, гул голосов, скрип пластиковых стульев.
Амина сидела с прямой спиной, но потом опустила взгляд. Несколько секунд, и она вдруг сказала:
— Знаешь, Айша, ты первая, кто поговорил со мной не из жалости или интереса, а как с человеком. Когда я тогда упала, я не просто физически упала. Мне казалось, что вообще падаю в жизни. Вроде бы есть всё: телефон, одежда, «популярность», но внутри пусто.
Айша молча слушала, стараясь уловить каждое её слово. Она чувствовала: Амина говорит от души и доверяет.
— А потом ты подошла, помогла, ничего не сказав, не выставив себя. Это благородство оставило след в моём сердце. Я впервые захотела быть похожей на кого-то. Не внешне, а душой. Я захотела быть хорошей. Светлой. Чистой. Такой, как ты.
Она взглянула на Айшу с тёплой, почти благодарной улыбкой.
— В ту ночь я не могла уснуть. Просто лежала и думала: чего мне не хватает? Мне ведь никогда не говорили об Исламе. Я знала, что такое хиджаб, но не понимала глубины. Потом встала, включила ноутбук и набрала в поиске: «Кто носит хиджаб?»
С этого всё и началось: сначала одежда, потом Аллах, пророки, праведные люди. Видео за видео — и сердце словно очнулось.
Тогда я подумала: если в этой религии есть такие люди, как ты, значит, это мой путь.
Айша распахнула глаза. Сердце забилось быстрее.
— То есть ты?... — прошептала она.
— Да, я мусульманка, — спокойно ответила Амина. — Я всегда была ею. Просто жила неосознанно. Но теперь я знаю, кто я и ради чего живу.
Айша крепко сжала её руку и с искренней улыбкой сказала:
— Поистине, Аллах ведёт к Себе тех, кого любит. Ты только в начале пути, но у тебя уже сильный иман. Маа Шаа Аллах.
— Я многое переосмыслила, — Амина говорила уверенно, глядя прямо в глаза. — Раньше я вообще ничего не знала об Исламе. В моей семье это считалось неважным. Но когда я упала в том коридоре, я поняла: падаю не только телом, но и душой. А ты подошла. Этого оказалось достаточно, чтобы я начала искать истину.
Она на мгновение отвела взгляд, а затем с лёгкой улыбкой продолжила:
— Сейчас я учусь совершать намаз. Суры уже выучила, остались только движения. Родители, конечно, недовольны. Отец сказал: «Раз начала, то хорошо. Но не смей покрываться, как арабка!».
— Это тяжело, — вздохнула Айша. — Но ты держишься. Ты молодец. Покрываться — это не про культуру и не про национальность. Это не «быть арабкой». Это значит быть рабом Аллаха. Мы воплощаем аят из Корана в жизнь. Пусть весь мир говорит иное, пусть осуждает, у нас есть Тот, Чьё мнение единственное, что имеет значение.
Амина слабо улыбнулась, но её взгляд оставался твёрдым.
— Ты права. И я уже приняла решение. Ничьи слова меня не остановят. Я знаю, за Кем иду.
Прозвенел звонок, и они, опомнившись, быстро допили свой кофе. Пирожные аккуратно завернули в маленькие салафановые пакетики и направились к классам, всё ещё разговаривая.
— Можно я возьму твой номер? — спросила Амина, доставая телефон.
— Конечно.
Вдруг пальцы Амины коснулись лица Айши, она бережно поправила ей хиджаб.
— У тебя немного волосы выбились. Знаешь… мне бы очень хотелось однажды их увидеть. Уверена, они невероятно красивые.
— У тебя они тоже прекрасные, — с восхищением ответила Айша. — Такие длинные, прямые, блестящие… Когда ты собираешь их в хвост, они выглядят просто великолепно.
Амина тепло улыбнулась:
— Ты такая милая… Честно, не хочу прощаться с тобой.
— Но нам придётся…
— По воле Аллаха мы обязательно встретимся снова.
Они разошлись, махнув друг другу на прощание. Айша поднялась на третий этаж, где проходил её следующий урок, а Амина свернула к другому крылу, её класс находился на втором, но почти в самом конце коридора. Ей не нужно было подниматься выше или спускаться вниз, к младшим классам, но путь всё равно был не близкий, особенно когда торопишься.
Она ускорила шаг и больно ударилась лбом о чей-то подбородок, а затем, споткнувшись о собственную ногу, больно упала на пол.
— Ай! — Амина потерла лоб и подняла взгляд.
Перед ней стоял незнакомый парень, который, как и она, морщился от боли.
У него было выразительное лицо с резкими чертами: высокие скулы, угловатый подбородок и полные губы, хмуро сжатые. Густые тёмные волосы спадали на лоб, частично закрывая брови. Его взгляд из-под них казался загадочным и даже немного хищным.
Он был одет в белую рубашку свободного кроя, небрежно закатанную до предплечий, подчёркивавшую его длинные, сильные руки. Чёрные прямые брюки и белые кеды добавляли образу лёгкости и чистоты. На запястье блестели чёрные умные часы.
— У тебя вместо головы кирпич, что ли? — буркнул он.
— Простите, пожалуйста. Я торопилась на урок… — смутилась Амина. — Мне правда жаль! — быстро добавила она и убежала в свой класс, даже не заметив, что из карманов юбки выскользнули несколько мелких вещей.
— Отличница, что ли? — пробормотал он.
Он раздражённо выдохнул и вдруг его взгляд упал на пол: там лежали несколько маленьких фотографий и две записки. Он присел, чтобы их рассмотреть. На фото были запечатлены святые места: мечеть Аль-Акса в Палестине, Кааба в Мекке под ночными звёздами и девушка в чёрном хиджабе. Она стояла спиной и её лица не было видно.
Он нахмурился. Потом взял в руки первую записку:
«Он вводит ночь в день и вводит день в ночь. Он ведает сокровенное в груди». (Сура 57:6)
Вторая была короче, но цепляла не меньше:
«Ни одному из вас не дано преимущества над другим».
Он усмехнулся, собрал всё и направился к кабинету, собираясь постучать… но остановился.
— Пусть помучается. Из-за неё теперь подбородок болит, — хмыкнул он, развернулся и ушёл обратно, спрятав находку в рюкзак. Фото и записки были небольшими, такими, какие обычно кладут в чехлы для телефона.
Амина сидела на своём месте, стараясь сосредоточиться на объяснении учителя, но мысли всё равно ускользали. Лоб всё ещё немного ныл, а сердце тревожно колотилось, как будто она что-то потеряла. Вспомнив про фотографии и записки, она в панике залезла в карманы — пусто. А тем временем, всего на один этаж ниже, незнакомец равнодушно смотрел в окно, машинально теребя край маленькой фотографии с изображением Каабы, даже не подозревая, что в его руках оказался кусочек чьей-то веры.
— Он ведает сокровенное в груди… Он ведает сокровенное в груди… — повторял он, словно пробуя эти слова на вкус. Затем глубоко выдохнул и поднял взгляд в безоблачное небо. Оно было глубоким, почти пугающе бесконечным.
— Бог?.. — пробормотал он с усмешкой. — Не понимаю этих фанатиков. Как можно верить в то, что ни разу даже глазами не видел?
Переводы и пояснения
Астагфируллах (араб. أستغفر الله) – «Прошу прощения у Аллаха». Фраза, которую мусульмане произносят, прося Аллаха простить их грехи. Это форма зикра (поминания) и покаяния.
Хиджаб (араб. حجاب) – покрытие, скромная одежда, предписанная мусульманкам. Хиджаб включает не только платок на голову, но и целомудренное поведение, манеру речи и одежду, скрывающую формы тела. Это акт повиновения Аллаху и выражение достоинства.
Мечеть Аль-Акса (араб. المسجد الأقصى) – «Дальняя мечеть» в Иерусалиме. Третья святыня в исламе после Мекки и Медины. Именно к ней Пророк Мухаммад ﷺ совершил ночное путешествие (Исра), а затем вознёсся на небеса (Ми‘радж). Место, наполненное духовным и историческим значением.
Кааба (араб. الكعبة) – Священный Дом Аллаха, расположенный в Мекке. Это главная святыня ислама, к которой обращаются мусульмане во время молитвы (кибла). Построена пророком Ибрахимом (Авраамом) и его сыном Исмаилом (мир им). Каждый год миллионы мусульман совершают хадж и таваф (обход вокруг Каабы).