Глава 31
С самого утра мне казалось, что я наконец начала возвращаться к себе. Тишина в квартире больше не была такой оглушительной, а слёзы не приходили в каждый момент, когда я вспоминала его. Это не означало, что я была в порядке. Просто боль, словно острый нож, начала становиться тупее, притупляясь временем и усталостью.
Я сидела в гостиной, крутила в руках стакан с недопитым вином, пытаясь сосредоточиться на каком-то фильме, который шёл фоном. Всё казалось таким бессмысленным. Даже те крохи энергии, которые я нашла в себе, чтобы выбраться из кровати, теперь испарялись с каждым мгновением.
И тут... стук. Громкий, настойчивый, почти нахальный. Я вздрогнула. Никто не должен был приходить. Мила обычно писала заранее, а другие друзья, казалось, забыли обо мне за это время. Сердце заколотилось, когда я подошла к двери. Взглянув через глазок, я увидела его.
Танос.
Я замерла, будто удар грома поразил меня. Все чувства, которые я так упорно пыталась подавить, вспыхнули с новой силой. Моё сердце прыгнуло в горло, руки затряслись. Я не верила своим глазам. Он выглядел... странно. Весёлый, но не тот весёлый, каким он был раньше. Это был фальшивый блеск в глазах, слишком широко раскрытая улыбка. И я поняла.
Он был пьян.
Я заметила крест на его шее, который он обычно носил, когда всё было плохо. Этот крест был его символом падения. Моё сердце сжалось, когда я осознала это.
— Бэт — его голос был грубым, но в нём всё равно звучали какие-то болезненные нотки. — Бэт, открой. Мне нужно с тобой поговорить.
Я открыла дверь, но не смогла сказать ни слова. Моё горло сдавило. Я просто смотрела на него, пытаясь осознать, что это на самом деле происходит.
— Бэт, пожалуйста... я... я всё объясню, правда. Я не хотел, чтобы так получилось. Это не то, что ты думаешь. — Его слова сливались в кашу, будто он сам не понимал, что говорит.
Слёзы начали наворачиваться на глаза. Это было слишком. Слишком больно. Слишком тяжело. Я видела перед собой того, кто был для меня всем, но этот человек был только оболочкой.
— Танос... — мой голос дрожал.
Он шагнул ближе, пытаясь взять меня за руку, но я отшатнулась. Мой разум кричал, чтобы я закрыла дверь, пока это не стало ещё больнее, но моё сердце, чёрт возьми, оно не слушало.
— Бэт, я знаю, что всё испортил, но дай мне шанс. Я всё исправлю, — его голос был настойчивым, но фальшивым.
В этот момент всё стало ясно. Он не пришёл, чтобы извиниться. Он пришёл, чтобы оправдать себя. Этот Танос был чужим. Этот Танос был тем, кого я не знала.
Я сделала шаг назад и захлопнула дверь перед его лицом. Не сказав ни слова. Не выдержав ни секунды больше.
Слёзы потекли ручьём, пока я сползала по двери, глуша его крики снаружи. Я закрыла уши руками, но это не помогло. Внутри всё кричало. В голове крутились только его слова, его образ. Почему он пришёл? Зачем? Чтобы раздавить меня ещё сильнее?
Я не могла сдержаться. Я снова рыдала, как тогда, когда всё только началось. Сердце разрывалось от боли. Его видеть было хуже всего. Его видеть — это напоминание о том, как всё было хорошо и как всё теперь разрушено.
«Почему это происходит со мной? Почему? Я же просто хотела быть счастливой...»
Я попыталась успокоиться, но это было невозможно. Томми тихо подполз ко мне, как будто он чувствовал, что мне нужен кто-то рядом. Я прижала его к себе, но даже это не помогло.
«Я не справлюсь — мелькнула мысль в голове. — Я просто не справлюсь...»
Я сидела на холодном полу у двери, не замечая, как минуты превращаются в часы. Томми свернулся клубком у меня на коленях, и я рассеянно гладила его, глядя в одну точку. В голове крутились только обрывки фраз: "Ты же понимаешь, что ты обязан с ней расстаться", "Уговор есть уговор", "Это конец".
Голова раскалывалась. Слёзы давно перестали течь, но глаза жгло от усталости. Танос снаружи больше не стучал и не звал меня. Я услышала, как его шаги затихли, и догадалась, что он ушёл.
Но это не принесло облегчения. Наоборот.
Он был здесь. Я видела его. И это было хуже всего.
Я вытерла лицо дрожащей рукой и поднялась, почувствовав, как всё тело ломит от усталости. В квартире царил беспорядок: пустые бутылки, неубранные вещи, брошенные подушки на диване. Словно это место отражало меня изнутри.
Я открыла холодильник в надежде найти хоть что-то съедобное, но там был только полупустой пакет молока и начатая бутылка вина. Я схватила её, не задумываясь.
Каждый глоток обжигал горло, но я не могла остановиться. Алкоголь стал единственным, что хоть на мгновение заглушало боль. Он был моей анестезией, моим спасением.
«Я так больше не могу» — подумала я, уставившись в окно.
Лето. Солнечный свет пробивался сквозь пыльные шторы, заставляя комнату выглядеть ещё безжизненнее. Казалось, что мир продолжает двигаться вперёд, несмотря на мою боль. Люди гуляют, смеются, любят, живут. А я...
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Сердце снова забилось в бешеном ритме.
«Он вернулся?»
Я замерла, боясь подойти. Но стук повторился. Настойчивый, громкий. Томми поднял голову и тихо заурчал, как будто предупреждая меня.
Я подошла к двери, не смотря глазок.
— Кто там? — голос дрожал, как будто я была на грани срыва.
— Это я, Мила — раздался знакомый голос.
Я вздохнула с облегчением, но не смогла открыть дверь сразу. Я стояла, прижавшись к ней лбом, пытаясь собрать силы.
— Бэт, я знаю, что ты там. Открой, пожалуйста — голос Милы был мягким, но настойчивым.
Я медленно повернула замок и приоткрыла дверь. Она стояла с пакетом в руках, её лицо выражало тревогу и беспокойство.
— Ты выглядишь ужасно — выпалила она, прежде чем я успела что-то сказать.
— Спасибо, ты всегда знаешь, как поддержать — хрипло ответила я и попыталась улыбнуться, но это было бесполезно.
Мила прошла мимо меня в квартиру, оглядывая беспорядок. Она поставила пакет на стол и обернулась ко мне.
— Ты так и не рассказала мне, зачем тебе был нужен снюс — сказала она, скрестив руки на груди.
Я опустила взгляд, чувствуя, как слёзы снова наворачиваются на глаза.
— Просто... я думала, что это поможет. Но... ничего не помогает — прошептала я.
Она подошла ко мне и обняла. Сначала я застыла, но потом сдалась. Слёзы хлынули ручьём, и я уткнулась ей в плечо.
— Всё будет хорошо, Бэт — тихо сказала она, поглаживая меня по спине. — Ты сильная, ты справишься.
Но я знала, что это неправда. Я чувствовала себя сломанной. Словно все мои кусочки разбросаны, и собрать их уже невозможно.
— Ты знаешь? — тихо спросила я, отстранившись от Милы. Голос дрожал, а взгляд метался между её глазами, ища хоть намёк на понимание.
Мила нахмурилась, явно не ожидая такого вопроса.
— Знаю что? — осторожно спросила она, её голос был мягким, но напряжённым.
Я сжала руки в кулаки, чувствуя, как воздух вдруг стал густым и тяжёлым.
— Ты знаешь, почему он... почему он так поступил? Почему всё это произошло? — слова вырывались рывками, будто их выталкивало что-то внутри меня. — Ты знаешь, кто этот чёртов Мартин?
Она отвела взгляд, и я почувствовала, как внутри меня что-то обрывается.
— Мила, скажи мне правду — мой голос стал громче, я сделала шаг к ней. — Ты знала? Ты знала и молчала?
Её губы дрогнули, она выглядела растерянной, словно разрывалась между желанием помочь мне и чем-то, что она скрывала.
— Я... Бэт, я не была уверена — наконец произнесла она. — Я слышала кое-что, но не думала, что это... что всё зайдёт так далеко.
— Что именно ты слышала? — я почти выкрикнула, слёзы уже текли по щекам.
— Он говорил, что у него есть какие-то обязательства перед семьёй... Что этот Мартин — его брат. Но я думала, это просто старые проблемы, которые больше не имеют значения, — голос Милы дрожал.
— Старые проблемы? — я горько рассмеялась, чувствуя, как изнутри меня разрывает боль и злость. — Это старые проблемы заставили его исчезнуть? Это они сделали из меня пустое место?
Мила шагнула ко мне, снова пытаясь обнять, но я отстранилась.
— Почему ты ничего не сказала? Почему дала мне думать, что всё было нормально, пока он за моей спиной решал, что наша любовь — просто ошибка?
— Бэт, я не знала, как сказать тебе! Я не знала, что это всё... что это тебя разрушит — её голос сорвался, глаза блестели от слёз.
Я посмотрела на неё и почувствовала, как в груди осталась только пустота.
— Ты знала, и всё равно молчала. Ты такая же, как он — прошептала я.
Мила открыла рот, чтобы ответить, но я уже повернулась и пошла к двери.
— Уходи — сказала я холодно, хватаясь за ручку.
— Бэт, послушай, пожалуйста...
— Уходи! — крикнула я, обернувшись к ней, и хлопнула дверью, прежде чем она смогла что-то добавить.
Секунду я стояла, прислонившись к двери, затем медленно села на пол, обхватив голову руками. Томми подошёл и тихонько мяукнул, тыкаясь в моё колено.
— Почему все предают меня, Томми? — прошептала я, уткнувшись лицом в колени.
Thomas pov:
— Бля, и нахуя я к ней пошёл — прошептал я, зажимая голову руками. Всё тело дрожало, мысли крутились хаотично, словно вихрь затягивал меня всё глубже. Я достал крест, медленно открыл его, глядя на единственную таблетку внутри.
«Последняя» — подумал я, кладя её в рот.
Стук в дверь вырвал меня из этого состояния.
— Чёрт, опять этот Мартин — пробормотал я. Неужели ему снова что-то нужно?
Стук становился всё громче и настойчивее. Я нехотя поднялся, подошёл к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла... Мила?
— Что ей надо? — прошептал я, открывая дверь.
— Ну и порядочек у тебя, Танос, конечно — бросила она с порога, проходя мимо меня. Её взгляд быстро осмотрел комнату: пустые бутылки, окурки, раскиданная одежда.
— Чего ты хочешь? — холодно спросил я, закрывая дверь.
Она развернулась ко мне, её глаза сверкали от злости и... разочарования.
— Я всё знаю, Танос — начала она твёрдо. — Знаю, что Мартин твой брат. Знаю про тот чёртов уговор. Знаю, что ты сделал с Бэт.
Я напрягся, но постарался держать лицо.
— И что ты хочешь этим сказать? — усмехнулся я, хотя внутри всё сжималось от её слов.
— Я хочу сказать, что ты полный идиот, Танос! — взорвалась она. — Ты понимаешь, что творишь? Ты разрушаешь всё хорошее, что у тебя было, своими же руками.
— Это не твоё дело — резко бросил я, отворачиваясь.
— О, ещё как моё! Бэт — моя подруга. И я видела, что она делает с собой из-за тебя.
Моё сердце ёкнуло.
— Что с ней? — тихо спросил я, не оборачиваясь.
— Она разбита, Танос! — в её голосе прозвучала боль. — Она не ест, не спит, плачет днями и ночами, пьёт, блять, даже... — Мила замолчала, как будто не могла сказать это вслух.
— Даже что? — я резко обернулся, чувствуя, как грудь сжимается.
— Даже снюс начала кидать! Ты понимаешь, до чего ты её довёл? — её голос задрожал. — Она никогда не делала ничего подобного.
Я почувствовал, как ноги подкашиваются, и сел на диван.
— Я... я не хотел — прошептал я.
— Не хотел? — Мила презрительно усмехнулась. — Танос, ты её просто уничтожил.
— Ты ничего не понимаешь! — взорвался я. — Этот чёртов Мартин... этот уговор...
— Да какая разница, что у тебя за уговор? — перебила она. — Ты сам сделал выбор. Никто не заставлял тебя делать ей больно.
— Я хотел её защитить! — выкрикнул я, хватаясь за голову.
— Защитить? — её голос стал тихим, но от этого ещё более острым. — Ты просто сбежал. Ты не защитил её, Танос. Ты сломал её.
Я поднял глаза и встретился с её взглядом. Там не было злости, только боль и разочарование.
— Она заслуживает лучшего — тихо добавила Мила. — Если ты хочешь всё исправить, сделай это сейчас, пока не поздно.
— А если уже поздно? — выдохнул я.
— Тогда ты просто трус — повторила Мила, пристально глядя на меня.
С этими словами она развернулась и направилась к двери.
— Мила, подожди! — выкрикнул я, не в силах выносить её слова.
Она остановилась, но не обернулась.
— М?— коротко бросила она, стоя у порога.
— Я... — я запнулся, не зная, что сказать. Признать её правоту? Объясниться? Всё внутри кричало, но я молчал.
Мила тяжело вздохнула, затем повернула голову через плечо и тихо сказала:
— Я сказала всё, что хотела. Выбирай сам, кем ты хочешь быть, Танос. Но если продолжишь так жить, я больше к тебе не приду, не пойду тебе на встречу. И не жди, что кто-то ещё придёт.
С этими словами она вышла, захлопнув дверь.
Я остался один. В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только слабым гудением старого холодильника. Я сел на диван, схватившись за голову.
— Что за хрень, Танос... что за хрень... — повторял я, чувствуя, как внутри всё рушится.
Её слова звучали в голове эхом: «Ты просто трус. Ты её сломал».
Я схватил со стола бутылку, сделал глоток, но алкоголь не помогал. Не глушил боль, не стирал её голос. Перед глазами стоял образ Бэт. Её лицо, её слёзы.
«Она заслуживает лучшего».
Я поднялся и подошёл к зеркалу. На меня смотрело лицо человека, которого я не узнавал. Осунувшееся, с красными глазами, тёмными кругами под ними. С виду мне можно было дать лет сорок.
Я усмехнулся.
— Вот он я, человек, который всё разрушил.
В голове мелькнула мысль: «А если попробовать всё исправить?»
Но она тут же была вытеснена другой: «Поздно. Она меня ненавидит. И я сам себя ненавижу».
Я вспомнил крест. Ощущение таблеток на языке. Лёгкость, которая приходит после дозы.
— Чёрт... — я сорвался на крик и смахнул со стола всё, что на нём лежало. Бутылки, пустые пачки от сигарет, какие-то бумаги разлетелись по полу.
Я упал на колени и закрыл лицо руками.
— Почему я вообще пошёл к ней? Почему?! Зачем я тогда подписал это?
Снаружи снова послышались шаги, но я не обратил внимания. Даже если это Мила или Мартин, мне было плевать.
«Может, я действительно просто трус» — подумал я, обхватив голову руками.
не ну эта атлизон
какая я гнида, играю в хомскейпс вместо того что бы писать вам главы, айайай😰
сегодня такой день весёлый был, к нам должны были приехать менты из-за снюса, мы принесли маску инопланетянина и ходили в ней по школе, и вообще люди уже такие ахуевшие, никак не реагировали, типо бля, такая реакция будто каждый день такое видят.
вообщем продолжаем, мы кинули дрожжи как и планировали, но они не бахнули. это было сразу понятно, для того что бы была какая- то реакция нужна тишина и покой (тут без шуток), у нас же прошареные туалеты, не дырка в полу. сука, что ещё. ааа, ещё мама подруги спалила наш подик, ну и короче осудила нас за то что мы сначала срали одну девочку которая курит, а сейчас сами это делаем. собственно, раз на то пошло, мы сначала тоже срали одного мальчика, а сейчас хочет с ним ближе познакомиться потому что с ним будет весело гулять.
блин, а вам вообще интересно читать вот эту хуйню? или вы её пролистываете?