𝐄𝐥 𝐆𝐀𝐓𝐎 & 𝐏𝐑𝐈𝐍𝐂𝐄

• ✙ •

Чанбин за рулем фантома гнал по ночным улицам, выжимая всё, что мог. Альфа торопился. В салоне роскошного автомобиля ощущалось дикое напряжение. Крис сидел как на иголках. Феликс же на заднем сидении спокойно смотрел в окно. Чанбин ещё с утра купил омеге новую одежду. Джинсы, майку и кофточку. Подогнал новые кроссовки. Феликсу Бинни нравился. Он даже пообещал альфе, что в случае, если они в дальнейшем будут сталкиваться, омега не вытащит нож против него. Просто постарается избегать стычки. На что Чанбин смеялся до слез. Такие слова из уст тигренка дорогого стоили. Феликс не выносил волков. А после всего, что произошло, и вовсе, наверное, будет их всех ненавидеть. И больше всего Криса. Феликс, как ни странно, был спокоен. А вот Криса разрывало изнутри. Это чувствовалось за версту. Чанбин волновался. Его босс горазд был выкинуть любую глупость. Наплевать на все договоры и открыть пальбу. Или и вовсе заявить, что Феликс теперь его омега и альфа его никому не отдаст. Феликс честно сказал ещё днём, что об их связи с Крисом говорить не собирается. Хану, его будущему альфе, всё равно. У них в браке не будет близких отношений. Это они оба давно уже знают. Они друзья. Отец не должен узнать о том, что случилось. Его это добьет. Феликс не желает рисковать слабым сердцем старика. А Минхо. У него своих любовных драм достаточно. Незачем ему вникать в проблемы брата. Феликс рассуждал здраво и зрело. И это отчего-то выбивало Криса из колеи. Слишком уж омега был холоден и даже тверд. Смотрел грустными глазами. Но вел себя как взрослый. Не буянил. Не нервничал. Не плакал. Он переоделся во всё, что купил ему Чанбин. Поблагодарил за кроссовки. И тихо сидел на заднем сидении Роллс-Ройса всю дорогу. Не произнося ни слова.

Подъезжая к мосту, Крис то и дело бросал взгляды в зеркало заднего вида. Он сидел спереди на пассажирском сидении. С Минхо они условились, что если кроме него и Хана там никого не будет, то Феликс спокойно выйдет и пойдет к брату один. Крис с Чанбином просто уедут. Альфа смотрел, пытаясь поймать взгляд омеги. Феликс повернул свое красивое веснушчатое лицо и взглянул в ответ. Он неправильно понял эти горящие омуты черных глаз Криса. Омега видел в них мольбу. Но не знал, о чем она.

— Я не держу зла, Крис, — искренне улыбнулся Феликс. — Не беспокойся.

Фантом влетел на мост и мчался так, словно его подгонял сам дьявол. Чанбин спешил, как только мог.

— А стоило бы, — выдавил из себя Крис.

В салоне автомобиля повисла гнетущая тишина. Вдалеке показался знакомый Майбах. Минхо и Джисон стояли на правой стороне. На своей территории. Спокойно ожидая завершения сделки. Всё, как договаривались. Прицепиться к чему-либо Крис не мог. Хотя отчаянно хотел. Ему стоило бы взять себя в руки. Но альфу трясло. Мало кто способен отдать своего омегу. Альфы по природе куда большие собственники, чем омеги. Омега будет грустить и плакать. А когда слезы закончатся, наступит новый день. Альфа нового дня может и не увидеть. Его сердце разорвется от тоски. Потому что слезы альфам не помогают. У них нет спасительной слабости омег. Есть только сила. Которая разрывает альфу изнутри.

Чанбин заметил, как Крис меняется в лице, глядя на Минхо и Хана. А особенно на Хана. Джисон и знать не знал, что невольно стал теперь соперником Криса. И тот не может его видеть. Убить готов. Время поджимало. Чанбин бросил взгляд в зеркало на Феликса. Омега сразу понял, что к чему. Крис на переднем сидении уже ощетинился, и даже волосы у него на загривке встали дыбом. Звериная природа его отца так или иначе присутствовала в крови альфы. Хоть Ким и утверждал, будто у Криса нет и десятой её части. Сейчас как никогда было видно, чей сын по крови Крис. Чанбин выкрутил руль и резко затормозил.

— Беги! — выкрикнул он Феликсу. И разблокировал задние двери. Омега выскочил из машины, словно испуганный зверек. И стремглав помчался к брату. Крис зарычал, схватился за ручку предусмотрительно заблокированной двери.
— Ага, щас, — выплюнул Чанбин. — И не надейся.

Он вдавил педаль газа в пол и рванул прочь с моста. Крис бесновался в напрасных попытках выбить дверь, чтобы броситься назад за своим омегой.

— Открой! — рычал он, не помня себя от злости.

Но Чанбин знал, что немного погодя Крис успокоится и скажет ему спасибо. Сейчас альфа был не в себе. У него забрали его собственность. И инстинкты взяли верх над разумом. Это быстро пройдёт. Чанбин знал. Он не реагировал на бешенство своего босса. Гнал прочь, как ни в чем не бывало. Бросив последний взгляд в зеркало заднего вида, Чанбин видел, как Минхо ловит Феликса в объятия. Сердце альфы понемногу успокаивалось. Чанбин сделал для своего босса всё, что мог. Крис его друг. А долг дружбы – помочь во что бы то ни стало.

• ✙ •

Минхо поймал Феликса на лету. Тот прыгнул на брата, смеясь и плача от счастья.

— Детка, ну как ты? — Минхо улыбался, целуя омегу в щеки и веснушчатый носик. — Отец с ума сходит. Он будет так рад.
— Всё хорошо. Со мной всё отлично, — сквозь слезы шептал Феликс. — Я сидел в пентхаусе в центре. Там были все удобства. А Чанбин покупал мне всё, что я хотел.
— Я же говорил, они там его держат! — не выдержал Хан.

Феликс протянул руки и схватил Джисона за одежду. Притянул альфу третьим в объятия. Они стояли ночью на мосту, продуваемом всеми ветрами, и обнимались так крепко, как наверное никогда в жизни.

— Ты как-то иначе выглядишь, — Джисон погладил Феликса по волосам. Альфе казалось, будто вместо дерзкой оторвы к ним вернулся пай-мальчик. Феликс был опрятно одет, причесан, его лицо было чистым, без косметики. И ни одного украшения нигде.

— Это просто одежда другая, — улыбнулся Феликс. — Очень скоро я стану прежним.

Омега лгал. И каким-то непостижимым образом каждый из них эту ложь почувствовал. Прежним Феликс никогда уже не будет.

• ✙ •

В особняке клана Ли слезы текли рекой. Смачно приправленные соплями и омежьими нежностями, которые старик Ли всегда высмеивал, а сейчас выдавал в полном объеме.

— Мой сладкий малыш! — рыдал Джи Вон, вцепившись в Феликса и целуя его куда ни попадя. — Феликс. Моё солнышко. Тигреночек. Твой папа чуть не умер с горя. Клянусь, ещё немного, и я отдал бы Богу душу.

Альфа и омега сидели, обнимаясь, на диване, расточая бесконечные заверения в любви и расписывая, как ужасно они скучали в разлуке. Отец наглаживал любимого омежку и едва ли не качал на руках, как ребенка. Феликс заливался слезами и целовал родителю руки. Ли-старший соскучившийся по тактильности младшего, плакал, не стесняясь.

Хан и Минхо смотрели на эту сопливую идиллию и офигевали.

— За последние месяцы я о твоей семье узнал больше, чем за все годы нашей дружбы, — шептал Джисон Минхо. — Твой папаша такой мягкосердечный. Я в шоке.
— Завали ебало, Джисон! — навострил уши Ли-старший.
— Моё сердце мягкое только с омегами. А Феликс – мой любимый омега. Он мой сын. Моя кровиночка. Так похожий на свою добрую мать.

Последние слова старик произнёс, всхлипывая. Дальнейшее потонуло в рыданиях. Феликс утешал отца и улыбался сквозь слезы.

Минхо смотрел горящими глазами. Феликс вернулся. Всё идёт по плану. Слава богу, пока всё хорошо. Всё-таки отец Мин умный и дальновидный человек. Минхо обязан ему по гроб жизни. Первая часть их плана осуществилась вполне успешно. Единственное, что смущало Альфу, это то, что его брат вернулся неуловимо другим. Что-то было не так. Но что конкретно, Минхо понять пока не мог. Феликс был тихим. Слишком милым. Красивым. Прилежным. Омега расцвел, словно цветок после дождя. Феликс выглядел вроде бы также как раньше, но все же не так. Он уже не был бунтующим диким подростком. Грязным, невоспитанным, бешеным. Теперь он походил на приличного омегу. Сладкого и нежного. Созданного для любви. Минхо поймал взгляд брата. В огромных глазах Феликса плескалось море. Слез. Желания. Огня. Парень за месяц словно повзрослел. Минхо решил, что поговорит с ним немного погодя, когда страсти улягутся. Эта странная перемена была такой явной. И очень сильно походила на влюбленность.

• ✙ •

Чанбин привез Криса в особняк. Хотя тот рвался в пентхаус.

— Зачем тебе туда? — увещевал альфу Чанбин. — Там всё напоминает о Нём. Вот только его там нет.

Крис согласно кивнул. Чанбин прав. Всё именно так. Его омеги там нет. Феликс теперь в доме своего отца, на противоположном берегу Хангана. И никогда не вернётся. К тому, кто держал его насильно и принуждал, пользуясь его наивными, чистыми чувствами.

— Мне плохо, — тихо сказал Крис. — Мне крышу сорвало. Думал, если дверь не вырву и не заберу его, сердце разорвется.

Чанбин покачал головой.

— Ты сделал его своим. Он теперь твой омега. Я предупреждал тебя. Не нужно было его трогать. Вообще. Совсем. Даже пальцем. Теперь он тебя возненавидит. А ты что будешь делать? Ты об этом не подумал?

— Нет, — честно ответил Крис. — Я ни о чем с ним думать не мог.
— Ну, теперь без него обо всём подумаешь, — сказал, как отрезал, Чанбин.

Альфа был зол. И Крис это чувствовал. Чанбин переживал. Он понял, что его друг попал, ещё в ту ночь, когда они сцепились в холле пентхауса. Чанбин увидел, каким огнём горят глаза Криса. Но и тогда уже ничего исправить было нельзя. Не то, что теперь. Когда Крис натворил делов и сам же увяз в этом по уши. Альфа с таким трудом отпустил омегу, что ему действительно было физически плохо. Крис ещё не знал, как сильно ломает альфу вдали от омеги, который запал ему в сердце.

Зато это отлично знал Минхо. Его сердце, словно застывшие затекшие мышцы после долгого застоя, наконец оживало. Он боялся себя отпускать весь последний месяц. Давать волю чувствам. Но теперь сердце альфы неудержимо рвалось к тому, с кем связано навечно. Минхо засыпал и просыпался с именем Хёнджина на устах. Осталось совсем немного. Они очень скоро будут вместе навсегда.

Теперь нужно было дождаться того момента, когда все успокоятся и не будут ожидать подвоха. Связываться с омегой было опасно. Но весь алгоритм дальнейших действий был Хёнджину известен. Получив знак, омега сделает то, что должен. Так, как они договорились в ту ночь в церкви.

Когда Крис вернулся в особняк, он не заметил на втором этаже стройной гибкой фигуры брата, который спрятался в тени за колоннами и внимательно наблюдал. Крис с Чанбином прошли в направлении западного крыла, а Хёнджин, сливаясь с темнотой, отметил про себя, что это первый раз за последний месяц, когда Крис вернулся на ночь домой. Хёнджин следил за братом и давно уже заметил эту странную закономерность. Его брат альфа обычно редко ночевал вне дома. В особняке у него были роскошные апартаменты. Крис раньше практически никогда не оставался в городе. А в последнее время Крис в особняк почти не приезжал.

Хёнджин развернулся и пошел к себе. Скорее всего, всё кончено. Брат Минхо вернулся домой. А значит, омеге пора готовиться к побегу. Хёнджин уйдёт ни с чем. Без денег, без приданого, без недвижимости. Омега никогда не жил в бедности. И даже не думал, что ему придется работать или как-то обеспечивать себя. Но чтобы быть рядом с Минхо, Хёнджин без тени сомнений был согласен на всё. Возможно, это максимализм юности. Омега не знал иной жизни, кроме шикарного особняка отца и элитного закрытого пансиона для богатых. И не мог здраво оценивать тяготы бедной жизни. Однако он сделал выбор и отступать не собирался.

Очень скоро подозрения Хёнджина подтвердились. Спустя пару дней Сынмин приехал к Чонину и сообщил о том, что Феликс благополучно вернулся в семью. Хёнджин вздохнул с облегчением. Его глаза теперь сверкали будто звезды. Омега ходил, словно летал. Легко и свободно. Его сердце пело, а душа стремилась ввысь. В первых числах мая Хёнджин с Сынмином и Чонином поехали в церковь. Их отпустили спокойно. Чонин желал договориться о венчании. А Хёнджин отправился с братом за компанию.

Под темными сводами центральной церкви Архиепархии Сеула Хёнджин не был с того далекого дня, когда он видел своего альфу в последний раз. Омега не думал, что его бедное сердце будет так бешено колотиться, словно желая вырваться из груди. Едва войдя внутрь собора, Хёнджин почувствовал себя плохо. Он скучал. И прекрасно знал об этом. Но то, насколько сильна была его тоска по своему любимому, омега не осознавал. А она была ужасной. Хёнджин тосковал слишком сильно. Если бы он позволил себе прочувствовать в полной мере свою боль и жажду, то сошел бы с ума.

— Хёнджин? — отец Мин окликнул омегу застывшего в полумраке ниши у алтаря. Омега вскинулся. Полыхнул зеленым пламенем бездонных глаз. Непослушные черные пряди упали ему на лоб. Его кожа была ещё бледнее, чем в их прошлую встречу. Хёнджин похудел и выглядел грустным. Но огонь его глаз был негасим и ярок.

Мин Чжон Хен на мгновение замер. Как иногда играет с нами воображение. В полумраке церковных сводов Мин, казалось, вновь увидел ангела. Давно уже покинувшего грешную землю.

Альфа тряхнул головой. Сладкое видение его далекой кровавой юности пропало. Перед ним стоял влюбленный омега, которого месяц назад Мин тайно сочетал законным браком с его альфой. И теперь пришло время помочь двоим влюбленным бежать из этого города, в котором любовь никогда не живет. Её здесь всегда жестоко убивают. Принося в жертву амбициям, деньгам и власти.

— Отец Мин! — Хёнджин без стеснения бросился альфе на шею. — Я пришел, чтобы...

Мин приложил палец к губам и огляделся.

— Идём, Хёнджин. Тут не место для разговоров.

Альфа взял омегу за руку и повёл за собой. Они шли долгими длинными переходами. Плутали по коридорам и наконец вышли на открытую галерею на уровне второго этажа. Здесь обычно располагались хоры. Отец Мин прошел вперед и остановился посередине. Тут было тихо и темно. Увидеть их или услышать с нижних ярусов было практически невозможно.

— Отец, вы виделись с Минхо? — не выдержав, жарко прошептал Хёнджин. Ооо этот взгляд не лгал. То, с какой надеждой и болью омега смотрел на Мина, было восхитительно. В который раз Мин Чжон Хен подумал о том, что всё делает правильно. Оно того стоило. Даже если его самого распнут за это преступление против веры и закона, альфа готов понести наказание. Любовь того стоит. Нет ничего страшнее, чем смерть этого чистого светлого чувства.

— Да, Хёнджин, — Мин накрыл дрожащие ладони омеги своими руками. — Всё хорошо. Действуем, как договорились. Минхо будет ждать тебя в ночь полнолуния у калитки сада. Там же, где в прошлый раз господин Ким забирал вас, чтобы отвезти на венчание. Никому не говори о своем намерении, Хёнджин. Это крайне опасно. Ведь, по сути, это похищение. Минхо увезет тебя далеко отсюда. Туда, где вас при всем желании никто не найдет.

— Хорошо, — Хёнджин согласно кивал. Из прекрасных глаз омеги катились крупные бриллианты слез. — Спасибо.

Омега целовал руки священника. Губы Хёнджина были теплыми и влажными от слез.

— Не плачь, Хёнджин, — шептал ему альфа. — Осталось совсем немного. Вы уедете в дом, который принадлежал самому красивому омеге на свете. В том доме вы будете счастливы. Там жила любовь. И я могу тебе в том поклясться. Она живет в нём по сей день.

Хёнджин улыбнулся.

— Этот дом. Он вашего омеги?

Мин покачал головой.

— Это дом Малыша из Тэгу. И вас там никто не потревожит. Уверяю тебя. Ты поймёшь это, когда приедешь туда.

• ✙ •

Майское полнолуние должно наступить через две недели. Это так безумно долго, когда любишь и ждешь. Но Минхо уже привык. Альфа запер на замок свое горячее сердце и закалил в огне невзгод свои уже стальные нервы.

— Я что, опоздал? — Джисон застыл посреди гостиной, озираясь в недоумении. Минхо поднял взгляд и только сейчас вспомнил, зачем он тут сидит.

— Да, Феликс с отцом уже уехали. Мне велели тебя ждать. Пойдём. А то нам вынесут мозги обоим.

Минхо встал с дивана и двинулся к выходу.

Сегодня в сми официально объявили о помолвке единственного сына мэра Сеула с младшим сыном главы клана Ли. Приемов по этому поводу назначено не было, поскольку Феликс не желал торжеств. А свадьба, запланированная на сентябрь, должна будет пройти в узком семейном кругу. Джисон был несказанно рад такому решению своего омеги. Альфе нафиг не сдались тусовки и празднества. Хан это не особо любил.

Родители Хана подарили будущим супругам роскошный дом на берегу реки. И Феликс со стариком с утра рванули туда, не дожидаясь Хана. Тот слишком долго торчал в пробке на мосту. Что неудивительно для обеденного времени буднего дня.

— Я так понимаю, папаша Ли теперь станет завсегдатаем в моем доме, — вздохнул Хан, садясь на пассажирское в Майбах Минхо.
— Знаешь, как говорят. Самый лучший омега – сирота, Джисон. Неужто ты ещё не привык к нашей семье? — Минхо рассмеялся и завел мотор.

Хан закатил глаза. Он слишком часто это делает с тех пор, как связался с семейством Ли. Когда-нибудь его вот так замкнет. И альфа так и останется с глазами, закатанными в мозг. Единственный плюс, что тогда он не сможет лицезреть свою новоиспеченную родню. Машина выехала с территории особняка. Минхо выруливал на трассу, стараясь ехать побыстрее. Дел было вагон и маленькая тележка. Альфа за две недели должен был устроить судьбу брата. Перевезти Феликса к Хану и помочь будущим супругам обустроиться. Потом Минхо уже не сможет им помогать и защищать. Он уедет навсегда и больше не вернётся.

Дом, подаренный родителями Хана, был великолепен. И в таком красивом месте. В устье реки, недалеко от пляжа. С одной стороны река и город. С другой – пляж и море. Совсем вдали на горизонте виднелся аэропорт Инчхон. Район застройки тут был относительно новый. Большинство семей, купивших дома здесь, были молодыми. Родители Хана всё предусмотрели. Закрытая территория. Отличные соседи. Архитектура эко-хайтек. Всё для молодежи. Стильно и со вкусом. Ли Джи Вон и район, и особняк, и территорию оценил. Ему понравилось. Внутри дома, конечно, было пустовато. Нужно было обставить мебелью и сделать кое-какой ремонт для полного удобства. Но в целом старик был доволен. Его сыну омеге будет хорошо здесь. В красивом стильном доме. Со своим альфой. Они смогут ходить на пляж, общаться с элитой своего возраста, проводить совместные вечера, посиделки, пикники на берегу реки.

— Тебе тут нравится, пап? — Феликс коснулся плеча альфы.

Ли-старший обернулся и взглянул на сына. После возвращения Феликс совершенно точно стал другим. Мягким. Спокойным. Омегой и по сути, и по поведению. Бунтарство и незрелость подростка испарились. Феликс словно повзрослел.

— Мне? Детка, этот дом твой. Тебе должно тут нравится, а не твоему старому папаше. Меня и мой особняк устраивает. А ты тут будешь жить со своим альфой. — Джи Вон заправил омеге за ушко светлую прядку.
— Здесь красиво. И от тебя недалеко. Мы будем часто видеться. Ведь так? — Феликс мягко улыбнулся.

Его красивое лицо было таким чистым, сладким. Но отца не покидало ощущение неправильности происходящего. Джи Вон словно никак не мог увидеть недостающую деталь этого несложного пазла, которая поставила бы всё на свои места и сделала тайное явным.

— Конечно. Феликс. Твой старик тебя не оставит, пока не сойдёт в могилу. Я буду надоедать тебе, пока не сдохну. Так что да. Мы постоянно будем видеться. Назло Джисону. — Ли-старший усмехнулся, а Феликс рассмеялся в голос.

Со двора послышался шум колес о мягкий гравий.

— Приехали наконец-то, — пробубнил Джи Вон. — Не прошло и года.

Сквозь панорамную стеклянную дверь первого этажа было видно, как Минхо паркуется у лужайки, и они с Ханом выходят из машины. Феликс все последние дни спокойно спал и хорошо питался. Ведь дома даже стены помогают, это всем известно. Омега скучал. Ему не хватало сильных рук альфы. Но разумом Феликс давным-давно всё осознал. А слезы он все выплакал ещё там, в пентхаусе, когда Крис сжимал его в объятиях и сладко лгал о том, что омега принадлежит ему...

— Пойду-ка я второй этаж посмотрю, — деловито пробубнил Ли-старший.

Феликс кивнул.

— Иди, я встречу Хана с Минхо.

Альфа бодро взлетел по лестнице наверх, а омега остался стоять посреди красивой гостиной, полной воздуха и света. Здесь, в этом доме, дышалось легко. Много стекла и открытых пространств. Феликс был бы здесь счастлив. Со Своим альфой. Омега вздохнул и улыбнулся. Воспоминания всегда окрашиваются в яркие цвета. Со временем мы забываем плохое. Оставляя в своей памяти только хорошее. Это греет нам сердце. И успокаивает душу. Джисон распахнул раздвижную широкую дверь, и ветер с реки ворвался внутрь.

— Неплохо, — протянул Минхо, оглядывая холл, совмещенный с гостиной. Первый этаж почти не имел перегородок. В этом доме было всё как на ладони.

— Да. Мне тут нравится,— широко улыбнулся Хан.

Феликс вышел к альфам. Улыбнулся брату и неожиданно обнял Джисона. Тот похлопал омегу по спине и произнёс:

— А тебе, малыш?
— Мне тоже, — Феликс кивнул. — Дом прекрасен.

И Минхо, и Хан не переставали удивляться, глядя на Феликса в последние дни. Омегу словно подменили. Хан, никогда не считавший парня привлекательным, теперь не мог оторвать глаз. Феликс был неотразим. Красивый, милый, сахарный мальчик. Может, у омеги пубертат продлился дольше, чем нужно, а сейчас вдруг резко прошел? И он наконец-то стал омегой, каким и должен был быть? Минхо смотрел на брата и отлично понимал, в чем дело. Феликс не просто влюблен. Он любит. И его сердце разбито. Он обрел свою суть, но потерял смысл. Оттого его глаза так прекрасны и печальны.

• ✙ •

— Чанбин!!!

Голос Хвана-старшего разносился по коридорам. Чанбин замер. На загривке альфы волосы встали дыбом. Он попался. А ведь хотел прошмыгнуть незаметно, как мышь.

— Доброе утро, господин Хван! — Чанбин, натужно улыбаясь, развернулся и нос к носу столкнулся с разъяренным отцом Криса.
— Где Крис? Какого дьявола мне с утра пораньше звонит прокурор и говорит, что мой сын в участке? — глаза Десона метали молнии.

Утро понедельника началось с неприятных известий. Прокурор Сеула, хороший друг Хвана-старшего позвонил альфе на личный номер и сообщил, что Крис в центральном управлении полиции. Задержан в Итэвоне за ночной дебош. Напился в самом шикарном стрип-клубе Кима и стрелял по бутылкам в баре. Уходить не хотел. Пришлось скрутить. Однако при задержании избил троих полицейских и в процессе драки разнес клуб окончательно. Компенсации и прочий финансовый урон – это в общем и целом не проблема. Но если дело просочится в сми. Журналюги тут же раздуют сенсацию. Прокурор настоятельно рекомендовал забрать Криса из участка поскорее. Пока никто об этом не узнал. Хотя с утра весь Итэвон уже гудел, обсуждая, что волки во главе с Крисом буянили на бульваре.

— А я вот как раз за его документами приехал, — обреченно сознался Чанбин. Почему он решил, что Десон ничего не узнает? Альфа вздохнул. У отца Криса длинные руки, да и связи слишком обширные, чтобы от него можно было что-то скрыть.
— Я так понимаю, едешь забирать своего босса? — басил Хван-старший. Чанбин быстро закивал. — Всё ясно. Кроме одного. Что с ним происходит? Крис разучился пить? С каких пор он громит клубы? С каких пор он вообще в них ходит??? Он даже в молодости не буянил. Что, вашу мать, у вас творится? Я чего-то не знаю?

Хотел бы Чанбин сказать Хвану-старшему, что тот, по сути, не знает нихуя. Что про старшего, что про младшего. Но хотеть – одно, а мочь – другое.

— Я знаю только то, что мне положено, господин Хван. Сами понимаете, я подневольный человек. Работаю на вашего сына. Спросите у него сами. Я привезу его в течении часа. — Чанбин заискивающе смотрел в глаза альфе и пытался выдавить улыбку. Получалось не особо. Чанбин скалился и хлопал ресницами.
— Ладно, — вздохнул Десон. — Осторожней там. Если что, всё оплати и не возражай. Любая компенсация за мой счет. Надо будет, новый клуб им там построим. Я позвоню Киму. Проблем быть не должно. Мы почти родственники, в конце концов.

Чанбин низко поклонился альфе. И бочком, бочком двинулся на выход.

Неделя после ухода Феликса была для Чанбина хлопотной. Крис слетел с катушек. Сел на стакан и, похоже, начнёт скоро нюхать. Поскольку алкоголь альфу не брал, и буянил Крис именно по этой причине. Не мог забыться. Не получалось. Он даже пару раз просил Чанбина въебать ему как следует. До отключки. Чтобы просто перестать думать. Чанбин Криса понимал. Но откровенно за него боялся. Да и помочь другу ничем особо не мог. Чанбин таскался с ним повсюду, пытаясь уберечь от неприятностей. Но это мало что решало. Крис бухал, лез на рожон, забросил дела и торчал в Итэвоне с утра до вечера. Пару раз пытался пройтись по шлюхам, но с удивлением обнаружил, что его тошнит. Как только он подумал о сексе с кем-то кроме Феликса. Причём тошнота была настолько сильной, что Криса реально едва не вырвало. Шлюхи отменились. На помощь пришел алкоголь. Однако, как назло, альфу почти не забирало. Надо было что-то позабористей. Старик Ли посоветовал бы Крису балтийского чайку, дабы прочистить извилины. Но отцу своего омеги Крис даже представлен официально, к сожалению, не был.

Закончив с бумажной волокитой, Чанбин шел за охранником вдоль камер. Крис сидел в последней. А точнее лежал на нарах, закинув руки за голову и глядя в потолок. Заметив Чанбина, Крис слабо улыбнулся и сел, разминая затекшие мышцы. Нары для альфы были жестковаты. Привыкший к роскоши Крис чувствовал себя разбитым.

— На выход, — рявкнул охранник, лязгая ключами и со скрипом открывая тяжелую решетку.

От этих звуков Крис поморщился. Голова гудела. Забыться алкоголь не помогал, а вот отходняки дарил не хилые.

Чанбин смотрел на друга и ощущал дикое желание ему втащить. Может, правда, выбить из него всю дурь? Глядишь, мозги на место встанут. Детский сад какой-то. Во многом Крис был умен и рассудителен. Но наткнулся на камень преткновения всех альф и обломал-таки зубы. Хорошо бы, если бы этим камнем была алгебра или, прости господи, дихотомия добра и зла. Но им оказался маленький наивный омега, который, не имея никакого умысла, просто был влюблен. И эта любовь отравила и сломала сильного альфу. Как вирус. Как болезнь.

Крис вышел из камеры, и Чанбин забрал босса поскорее, пока не набежали любопытные. Слухи о том, что старший сын Десона, похоже, решил убедиться в том, что земля поката, расползались со скоростью света.

• ✙ •

Майское полнолуние выпало на воскресенье. Так уж вышло, что небеса благоволили влюбленным. Крис с Чанбином укатили в Итэвон, где проводили почти все последние дни, несмотря на то, что Хван-старший учинил жуткий скандал по поводу задержания Криса. Его старший сын сорвался с цепи и не желал успокаиваться. Сам же Десон вместе с женой вновь уехали к Пакам. Дружба двух семей была весьма крепкой. Чонин в районе девяти часов зашел в спальню Хёнджина и застал брата в довольно странном виде. Вместо домашней одежды на омеге были дорожные брюки защитного цвета и черная водолазка. Кожаная куртка лежала на постели, а у стула стояли высокие сапоги, похожие на те, что для верховой езды.

— Ты куда-то собрался, Хёнджин? — Чонин нахмурился. Его сердце дрогнуло. Он знал. Чувствовал. Но никак не хотел это осознавать. Хёнджин, улыбаясь, взял с туалетного столика гребень. Он протянул его брату и тихо сказал.

— Ты не мог бы заплести меня? В последний раз? Мне очень далеко ехать, малыш.

Чонин взял из рук брата гребень. Пальцы омеги предательски дрожали.

— Садись к зеркалу, — тихо сказал Чонин.

Хёнджин послушно сел напротив огромного резного зеркала. Чонин провел ладонью по густым блестящим волосам брата. Хёнджин отпустил волосы давно. В детстве омега стригся достаточно коротко, а в пансионе привык к тому, что Чонин постоянно расчесывал ему волосы, и перестал их подстригать. Теперь у омеги были черные пряди почти до лопаток. Чонин проводил гребнем по мягкому шелку волос и едва не плакал. Он подумал о том, что, быть может, это действительно последний раз, когда они проводят время вот так. Бок о бок. Приемный брат-омега был Чонину так безумно дорог и так близок, что расставание с ним было равносильно смерти.

— Я вплету тебе ленту, детка? — прошептал Чонин.

Хёнджин только кивнул. Он взял со столика белую атласную ленту, расшитую жемчугом на концах, и протянул Чонину. Тот аккуратно вплел ее в волосы брата. Убрал пряди назад, красиво завязав небольшой упругий хвост на затылке.

— Не будь таким грустным, малыш, — Хёнджин смотрел из зазеркалья горящими изумрудами глаз. — Ты ведь помнишь, что я сказал тебе. Никогда. И ни за что на свете. Я не предам тебя и не разлюблю. И уж тем более не забуду. Минхо – мой альфа. Я люблю его. И в разлуке с ним я умру. Ты меня понимаешь?

Чонин кивнул.

Черные лисьи глаза были полны слез. Обжигающих. Горьких. Омега не мог их сдержать. Хёнджин развернулся, и Чонин бросился к нему на шею. Омеги сцепились в долгих крепких объятиях. Хёнджин сидел, а его брат опустился рядом на колени.

— Дай мне знать! Если сможешь. Хотя бы письмо! Звонок. Хоть какую-то весть. Я никому не скажу, где ты. Пытать будут, но я не выдам. — Чонин целовал брата в щеки, в ушко, в висок. Никак не мог успокоиться.

— Если нас с Минхо найдут, то убьют, — шептал Хёнджин. — Ты же понимаешь. Не рви мне сердце, малыш. Не надо. Я и так на грани. Если будет хоть единственный шанс вернуться, я вернусь. К тебе. К родным. Сюда, в свой дом. Ведь я люблю тебя. Я всех вас люблю.

Полночь неумолимо приближалась. Омеги ещё долго сидели, обнявшись. Прощаясь в слезах. Заверяя друг друга в вечной преданности.

• ✙ •

— Сваливаешь всё-таки? — Хан тяжело дышал. Альфа догнал Минхо в конце улицы. Тот далеко ушел от особняка. Но Джисон все же успел.

— Да твою мать, Джисон! — Минхо развернулся и вцепился в плечи друга. — Я написал тебе. Оставил на комоде возле кровати. Там всё объяснил.
— Ага! Я прочел. Через слово, правда. Быстренько. Но прочел. — Хан так бежал, что никак теперь не мог отдышаться. — Инструкции ты мне оставил. Как всех любить, оберегать, в обиду не давать. Папашу твоего и брата. Я о Феликсе и так позабочусь. Он мой будущий омега. А папаша твой – мой тесть. Так что не ссы. Мы одна семья. Я одного не понимаю. Ты что, не можешь меня просто на прощание обнять?

Минхо замер. Джисон бежал за ним не для того, чтобы остановить. И даже не для того, чтобы что-то сказать. А для того, чтобы просто по-человечески проститься. Минхо схватил альфу в объятия и сдавил. Так крепко. Так сильно.

— Я не буду писать и звонить. И найти меня вы не сможете. Но ты должен знать... — горячо шептал Минхо.
— Я знаю. — Хан хлопал альфу по спине так, словно бил. — Я тоже люблю тебя. И твоего брата. Как друга. И отца твоего. Старый мудак мне как родной. Обещай, что если всё уляжется, то мы свидимся. Это всё, чего я хочу!
— Это само собой, Хан. Это даже обещать не нужно, — рассмеялся сквозь слезы Минхо.
— Обещай! — уперся Хан.
— Обещаю. — Минхо поцеловал Джисона в скулу.

Хан вырвался и, махнув рукой, бросился бежать прочь. Минхо смотрел ему вслед. Хан ненавидел показывать слезы. С детства убегал плакать в тайне ото всех. Глупый. Тут нечего стесняться. Минхо развернулся и пошел к виднеющемуся вдалеке минивэну. Эту старенькую машину подогнал им отец Мин. Она зарегистрирована на какого-то старика из Тэгу. И на ней они с Хёнджином уедут из города.