16
ЯН ЧАНМИ
Весь день я старалась избегать Минхо, как могла. Я часто натыкалась на его пронзительный взгляд, но тут же отводила глаза и старалась покинуть помещение, где находился он. Ощущала его внимание, даже если не видела его самого. Он всегда был рядом, действуя на мою нервную систему.
Помимо всего прочего, Чан тоже старался находиться рядом со мной. Они будто не понимали, что я хочу справиться с горем сама. Я потеряла Чонина и никогда больше его не увижу. Не проведу с ним предстоящие пару недель отпуска, не посмотрю «Нетфликс», не наемся вредной еды, чтобы потом весь день провести весь день, мучаясь от боли в животе и слушая его подколы. Этого больше не произойдёт. И это слишком больно осознавать.
Мне повезло, что наш лагерь навестило начальство и Чану пришлось сопровождать их небольшую делегацию. Но нашлось и то, что смогло меня огорчить. По решению майора через два дня к нам приедет пополнение. На самом деле это не плохо, совсем нет. Но я устала от людей. Каждая минута, каждая секунда без самого близкого человека вонзается в сердце тонкими иглами, делая меня пустой и раздражительной оболочкой. Каждый раз, когда я вижу общающихся между собой солдат, что улыбаются какой-нибудь глупой шутке, мне хочется выпустить пули им в головы. Но я одёргиваю себя. Никто, абсолютно никто из них не виновен в гибели Чонина. Но даже так легче не становится.
И сейчас, плетясь по пустому коридору с обшарпанными стенами и запахом сырости к своей комнате, я искренне желала, чтобы по пути мне никто не встретился. Сейчас я закроюсь в своей едва ли обжитой «берлоге» и под присмотром печальной луны буду лить слезы, пачкая подушку и обеспечивая себе мигрень на следующее утро. Однако эти планы придётся отложить, как только мои глаза наткнулись на идущего ко мне Чана.
В его глазах плескалось море сожаления и жалости, но подойдя ко мне, он скрыл это, слегка улыбаясь уголками губ и хлопая меня по плечу.
Я не переношу жалости и даже не заслуживаю её. Чан знает это и не усугубляет ситуацию.
— Как ты, Чанми? — спросил он, подстраиваясь под мои вялые шаги.
— Нормально. — односложно отвечала я, не имея сил ни на что большее.
— Я хотел сказать тебе, что сразу по прибытию в Сеул будут похороны. — со смятением начал Чан, отводя взгляд от моего профиля. Я усмехнулась, периферическим зрением наблюдая за его неловкостью. — Все наши будут присутствовать. Начальство взяло расходы похорон Чонина и остальных на себя, тебе не за что волноваться.
— Хорошо. — по-прежнему не выражая никаких эмоций, кивнула я.
Я погибала внутри, пока снаружи оставалась холодной, чёрствой сестрой, которой плевать было на смерть брата. Внутри всё в клочья разодрано, то, что когда-то жило и радовалось солнечному свету, то, что обещало защиту и любовь единственному родному человеку. Теперь этого нет, этому суждено гнить до самой моей смерти, пока я вновь не встречусь с братом.
Внезапно Чан остановился, хватая меня за плечи и слегка встряхивая. Его глаза впивались в мои, отчаянно пытаясь донести до меня что-то.
— Чанми, пожалуйста, прекрати! — взмолился он, снова встряхивая моё несопротивляющееся тело. — Не уходи в себя, не надевай маску, прошу. Скажи мне, поделись со мной, я сделаю всё, что потребуется, лишь бы ты была здесь, со мной! Не губи себя так, не надо... — каждое его слово сочилось болью, страхом и отчаянием.
Вот только он не знал, что я предпочла открыться другому. Открыться так, как не открывалась никому, и пожалеть об этом. А потом снова пожалеть, когда смотрела в глаза, наполненные разочарованием. Разочарованием во мне. Это то, чего я, оказывается, никогда не хотела видеть в тех глазах.
— Чан, со мной всё хорошо. — не вникая в его мольбы, устало пробормотала я, снимая руки капитана со своих плеч. — Извини, но я хочу вернуться к себе.
Не дожидаясь его ответа и не желая больше смотреть в его глаза, я развернулась и побрела в свою комнату, жадно вожделея закрыться ото всех.
— Просто знай, Чанми, я не оставлю тебя заниматься самоуничтожением! — крикнул мне вслед Чан, но заставить себя обернуться я так и не смогла. Его слова никоим образом не отозвались в моей тлеющей душе.
Вздох облегчения обласкал губы, когда я наконец добралась до заветной двери, что скроет меня от остального мира, по крайней мере на эту ночь. Со скрипом толкнув дверь на себя, я ступила в комнату, рукой нащупывая выключатель.
— Чёрт побери! — ругательство сорвалось с губ, когда мои глаза наткнулись на сидящего на кровати Минхо. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — прошипела я, запирая за собой дверь.
— Жду тебя. Разве не ясно? — совершенно не впечатленный моими словами, вскинул бровь Минхо. — Долго собираешься в прятки со мной играть, фея?
— Не понимаю, о чём ты. — пожала я плечами, игнорируя его поджатые губы. Я отвернулась от него, собираясь подойти к холодильнику и продолжать игнорировать, но Минхо схватил меня за руку, резко разворачивая и впечатывая в свой торс.
— Всё ты прекрасно понимаешь. — рыкнул он, сжимая горячими ладонями мою талию. — Погибаешь и пытаешь отрешиться ото всех, думая, что только тебе больно, что только ты потеряла!
Я непонимающе, даже неверящие уставилась на него, продолжающего сжимать мою талию, горящими глазами буравя меня.
— Не только у тебя погиб брат, Чанми, каждый из нас потерял сослуживца, верного товарища, друга в конце концов! Я потерял друга! — рявкнул он, но тут же замолчал, видя, как я вздрогнула. — Если бы ты появилась сегодня на спортивной площадке, — уже спокойней продолжил он, — то узнала бы, что весь отряд вспоминал его и все хорошие воспоминания, связанные с Чонином. Что абсолютно каждый из нас плакал, безрезультатно пытаясь скрыть эти слёзы.
Минхо замолчал на мгновение, внимательно оглядывая меня, будто пытался что-то найти. А я не знала, что делать и куда себя деть. Моё тело начало трястись от едва сдерживаемых эмоций. Хотелось разреветься, посмеяться над Минхо и накричать на него, потом прижаться к нему, чтобы укрыл в своих надёжных объятиях.
— Все ждали тебя. — ещё тише сказал Минхо, его рука медленно поднялась вверх, костяшки пальцев прошлись по моей щеке, стирая одинокую хрустальную слезинку. Надо же, а я и не заметила, что плачу. — Но ты не пришла.
Эти слова окончательно добили меня, позволяя потоку рыданий вырваться. Противно от самой себя. Как же жалко я выглядела в глазах остальных, что даже не пришла вспомнить о самом близком и родном человеке?
Минхо тут же обвил меня своими руками, прижимая к себе и гладя по голове. Его грубая камуфляжная рубашка в пару секунд промокла от моих слёз.
Стыд и унижение волной ледяной воды обрушились на меня. Вина перед братом сдавливала грудь, не давая вдохнуть воздуха. Вместо того, чтобы быть сильной для своего брата в последний раз, я просто ушла от проблем, жалея себя. Причинила словесную боль совершенно невиновному человеку, который несмотря ни на что сейчас продолжал сжимать меня в своих объятиях.
Внезапно Минхо отстранился, его ладони обхватили мои щёки, а глаза с нездоровыми блеском вглядывались в моё лицо.
— Минхо...
— Тише, я знаю. — шепнул он, приближая своё лицо к моему. — Откройся мне, выплесни свои чувства, покажи мне себя. — говорил он, пока медленно расстёгивал пуговицы на моей форме. — Делай со мной всё, что захочешь, всё, чего требует твоя боль. Кусай, бей, царапай, всё что угодно, только будь со мной здесь.
Не давая мне ответить, его губы накрыли мои в нежном, чувственном, но от этого не менее интенсивном поцелуе, в котором он имел возможность испить часть моей боли.
***
Остальные два дня так и прошли. Днём мы практически не контактировали с Минхо, а ночью закрывались в нашем небольшом мире, где на двоих делили кровать и общее горе.
Минхо пытался быть рядом со мной целыми днями, не только ночью, когда нас видит только луна. Но я не могла. Не знаю, что мною двигало, но я создавала дистанцию между нами, которая рушилась с наступлением вечера, снова возводясь с утра.
Поняв мои цели, Минхо больше не давил и не настаивал на своей компании, но нельзя сказать, что он сдался. Конечно, нет. Я чувствую на себе его взгляд каждое мгновение, он не выпускает меня из виду, следя за каждым шагом, каждым движением. И я понимаю, что бы я ни сделала, это не изменится, он не отступит.
Сегодня важный день, мы должны встречать пополнение, которое приедет с минуты на минуту. К нам перенаправили не так много людей, но и они станут ценной помощью для нашего поредевшего отряда. Однако мои мысли были заняты другим.
В последние дни я чаще стала думать о Минхо, каждая секунда заполненная его именем и силуэтом. Я не могла понять, что конкретно я чувствовала, но это точно было чем-то приятным и трепетным. И сегодня, после встречи пополнения, я хотела поговорить с ним, дать нам шанс.
Все мы стояли у въезда на территорию нашего лагеря, ожидая новых бойцов, которые должны стать нашими товарищами. Минхо стоял позади меня, дыша мне в затылок, вызывая мурашки и заставляя думать о том, что я собираюсь сделать сегодня. Утром он покинул мою комнату раньше, чем я проснулась. Как он объяснил мне позже, во время нашего скромного пятиминутного диалога, его срочно вызвал Чан, который не обнаружил Минхо в их комнате.
Сейчас капитан с подозрением бросал на нас взгляды, но всё время отвлекался на Убина, который в свою очередь, кажется, знал больше, чем мы могли подумать.
Наконец послышался звук скользящих шин, и перед нами остановилось два грузовика, откуда сию секунду повыскакивали новоприбывшие.
Чан вышел вперёд, здороваясь со всеми, а затем бойцы подходили к нам, чтобы завязать знакомство.
Меня удивило, что среди всех новых бойцов была девушка. Это достаточно редкое явление.
Её волосы были короткими и осветлёнными, в губе была серьга, хотя насколько я знаю, ношение любых подобных украшений, кроме символов веры и обручальных колец, запрещено.
Девушка была достаточно высокой, точно выше меня, и стройной. Она приковывала к себе взгляды и абсолютно точно знала, что выделяется среди остальных.
Мне хотелось обернуться и уточнить у Минхо по поводу ношения украшений, но в этот же момент меня прервали.
— Минхо! — воскликнула девушка, уже побежав в нашу с Минхо сторону. — Как долго я не видела тебя!
Она слишком нагло отодвинула меня с пути, запрыгнув к Минхо на руки. Но что ошарашило меня больше остального, так это то, что Минхо даже не попробовал отстраниться. Он широко улыбался, словно выиграл в лотерею, сжимая девушку в своих руках, а затем покружил её, вызывая мелодичный девичий смех.
Мои ноги, казалось, двигались без команды моего мозга. Я отошла на пару шагов назад, отошла от них, внезапно с грустью осознавая, что никакого шанса не будет. Минхо, даже не взглянув на меня, повёл девушку внутрь лагеря, собираясь, видимо, провести экскурсию. Туда же толпой пошли все остальные, оставляя меня одну стоять и просто смотреть на то, что покидает меня. В очередной раз.