9
ЯН ЧАНМИ
С момента нашей последней вечерней традиции прошло две недели. За это время было лишь два обстрела, где мы не понесли больших потерь.
Ранение Минхо постепенно затягивается, швы уже сняли, но пока он всё равно прихрамывает, а ночью часто просыпается от кошмаров, о которых ничего мне не рассказывает, только просит посидеть рядом с ним и подержать за руку, пока он снова не заснёт. Я никогда не отказываю ему, более того, мне почему-то хочется быть рядом с ним в такие моменты, хочется позволять сжимать мою ладонь, будто только я могу отгонять плохие сны и оберегать его сон.
Да, я не хотела идти на сближение, не хотела становиться друзьями, а лишь быть коллегами и максимум хорошими приятелями. Но Минхо пробил все мои защитные стены. Его якобы случайные касания, нечитаемые взгляды и замаскированные слова грозятся пробить броню моего сердца, но только здесь я без боя не сдамся. К тому же мой мозг, не отдыхавший уже полгода, мог накрутить то, чего и в помине не было, желаемое за действительное.
Через четыре дня, несмотря на всё ещё висящую над нашими головами воздушную опасность, мы уедем из Сантьяго в другой город Чили, где мы нужнее, чем здесь.
Уже пятнадцать минут, как Чан рассказывает об этом всем собравшимся в спортивном зале.
— В Сан-Бернардо мы сможем осуществить возвращение солдата Ли в его отряд. — очередные слова Чана заставили меня вынырнуть из лабиринта своих мыслей. Я встрепенулась и перевела взгляд на Минхо, который заметно напрягся. — Отряд Нам Чону сейчас на боевой задаче, они должны связаться с нами в ближайшее время.
Всё внутри меня противилось этой мысли, не хотело, чтобы Минхо покидал моё пространство. И в противовес этим ощущениям я злилась на саму себя за то, что успела привязаться к этому мужчине. За то, что позволила пустить его имя и присутствие в своей жизни себе по венам. За то, что позорно наслаждалась его обществом.
— Капитан Чан, могу ли я спросить? — слова Минхо заставили всех затихнуть и с интересом наблюдать за молчаливым противостоянием взглядов Чана и Минхо.
— Конечно, солдат Ли. — придерживаясь формального общения, кивнул Чан.
— Это обязательно? Переходить обратно под командование капитана Нам? — он выжидательно уставился на Чана, сложив руки на крепкой груди, отчего плотная сетка вен вздулась и так притягательно выглядывала сквозь кожу, заставляя меня сглотнуть образовавшуюся вязкую слюну. — Насколько я помню, вы сами говорили об опасности, как воздушной, так и пехотной.
— Да, это обязательно. — стиснув челюсть, кивнул Чан, опираясь кулаками о поверхность небольшого журнального стола. — По бумагам вы, солдат Ли, не переходили под наше с капитаном Ким командование. Вы всё так же числитесь в отряде Нам Чону и вынуждены вернуться к своему составу. Это понятно, солдат?
— Предельно ясно, капитан. — не сводя своих пронзительных глаз с Чана, Минхо медленно кивнул.
Я поджала губы, внезапно злясь на Чана. Он никогда не позволял себе так разговаривать со своим личным составом, а сейчас его голос буквально пропитан скрытой язвительностью.
Я поймала взгляд Минхо, когда он повернул голову ко мне. Его адамово яблоко дёрнулось вверх-вниз, когда он посмотрел в мои глаза. В его тёмных, цвета чёрного кофе, глазах бушевал ураган эмоций: гнев, раздражение, тоска, вина и что-то ещё, что-то, что мне неподвластно разобрать. Мне не удалось прочитать в его насыщенном взгляде что-нибудь ещё, ведь он быстро опустил голову, отвернулся и стал перешёптываться о чём-то с моим братом.
Кстати, о моём любимом братишке. Мне так и не удалось припереть его к стенке и разузнать об их заговоре с Минхо. А ведь они точно что-то задумали, нутром чувствую.
При наших разговорах Чонин странно светился какой-то непонятной радостью, выглядел так, будто находится в долгом ожидании чего-то грандиозного, и всегда сводил стрелки разговора к Минхо.
И ещё, раньше он постоянно расспрашивал меня о Чане и наших взаимоотношениях, а сейчас едва ли словом о нём обмолвится.
— Не забывайте также, что нам осталось около трёх недель провести в Чили, а дальше нас ждёт долгожданное возвращение домой. — вернул всё внимание к себе Чан. — Я рассчитываю, что за эти три недели вы выложитесь по полной, чтобы уйти на заслуженный двухнедельный отпуск. На этом всё, все свободны, Чанми попрошу задержаться.
Я нахмурилась на его просьбу, но дождалась, пока все покинут спортзал, и подошла ближе к другу. Спиной и затылком ощущала, как меня буравит чей-то тяжёлый взгляд, но не решилась заострять на этом внимание.
— Что-то случилось? — спросила я, присаживаясь на край стола и складывая руки на коленях.
— Нет, ничего не произошло. — его тон смягчился, а губы расслабились в лёгкой улыбке, не затрагивающей глаза. — Я просто хотел немного отдохнуть от всей этой волокиты, а лучше всего это получается в твоей компании. Не против выпить со мной чая? У меня, кстати, есть пирожные, это наш секрет. — он подмигнул мне, доставая перевязанную розовым бантиком коробочку.
— Откуда у тебя пирожные? — спросила я, рассматривая жадными глазами коробку. Я безумно люблю сладкое, но на боевых задачах это зачастую недоступное удовольствие.
— Моя племянница сделала их с мамой. — улыбнулся он, а я поразилась, что сразу не догадалась об этом.
Я знаю, что у Чана есть старшая сестра, у которой десять лет назад родилась дочка. Чан просто без ума от маленькой Хейи. А сама Хейя обожает своего дядю, в основном за то, что тот постоянно привозит ей разных принцесс Диснея, тратя на подарки всю свою зарплату.
Я виделась с его семьёй один раз, когда Чан позвал нас с Чонином с собой, ведь мы бы провели наш отпуск просто валяясь на диване в компании чипсов и Нетфликса.
— Когда ты успел получить их? Они отправили это через кого-то? — спросила я, пока мои пальцы уже развязывали милый бантик.
— Ага, вчера, когда я уезжал с Сынмином в полевой лагерь начальства. Мой приятель, Тэян, передал мне их. — заваривая чай, с улыбкой в голосе рассказывал Чан. — Чай готов. Эй, Чанми, не съешь всё! — игриво возмутился он, когда застал меня с полным ртом пирожных с вкусной клубничной глазурью.
— Не жадничай. — я показала ему язык, как только прожевала вкусное лакомство. — Тебе там, кстати, рисунок нарисовали. — указала кивком на коробку.
Хейя очень красиво рисует в своём возрасте. Когда мы гостили у них, она успела нарисовать и мой портрет, который теперь висит в нашей с братом квартире. Чонина она рисовать отказалась, так как ей мой брат не понравился. Это и понятно, он не провёл и секунды без подколов над десятилетней девочкой.
— Это вкусно. Хейя сама делала? — хватая ещё одну сладость, поинтересовалась я.
— Почти, Ханна помогала. — кивнул Чан, с улыбкой рассматривая яркий детский рисунок, полный красок и радостных пятен, словно маленький уголок света, пока не испорченный мраком мира. — Чанми, мы скоро вернёмся в Корею. — он выжидательно уставился на меня, осторожно складывая рисунок и кладя его в карман своего кителя.
— И? — я приподняла бровь, делая большой глоток чая с бергамотом, потому что догадки о том, что хочет предложить мне Чан, уже крутились в голове.
— Бери с собой Чонина и поехали со мной. — озвучил он мои предположения. — Ты нравишься Хейе и Ханне. Мы сможем весело провести эти пару недель отдыха.
— Чан, я... не знаю. — я замялась, опуская глаза в пол. Я не знаю, как высказать ему свои опасения. Наше общение, которое раньше звалось дружбой, слишком резко поднимается на новый неизведанный уровень, который не может дать нам никаких гарантий. — Это твоя семья, и мы с Чонином не часть её.
— Не неси чушь, ты уже давно стала частью моей семьи и Чонин тоже. — нахмурился он. — Мы давно дружим с тобой, и это не первая наша поездка к семье. Ты зря себя накручиваешь, Чанми. Вспомни, как весело мы провели прошлый отпуск. Ты улыбалась, и я подумал, что тебе понравилось. Я ошибся?
— Нет-нет, мне правда понравилось! — поспешила заверить его, ведь мне действительно было хорошо в то время. — Ладно, но для начала мне нужно поговорить с Чонином. Я не могу обещать тебе того, на что не знаю ответа.
— Хорошо, дай мне знать, когда решишься. — Чан кивнул, но его лёгкая улыбка не достигала глаз, они сочились грустью и печалью, за что моё сердце было поражено уколом вины.
Я хотела сказать что-нибудь ещё, что-нибудь, что сможет вернуть мне весёлого Чана, но меня опередила распахнувшаяся дверь.
Мы одновременно повернули головы на звук, мои глаза прищурились, когда в щель открытой двери просунулась голова моего брата.
— Лёгок на помине. — пробормотал Чан, качая головой. — Проходи, чего в дверях стоишь?
Чонин с довольной улыбкой и сверкающими лисьими глазами вальяжно просунулся в дверной проём и подошёл ко мне, закидывая руку на плечо и трепля мне волосы, за что тут же отхватил подзатыльник.
— Ты чего припёрся? — шикнула я на него, поправляя растрёпанные волосы.
— А что, вы здесь что-то секретное обсуждаете? — подколол он в ответ. — Я, кстати, не один, поэтому, если вы позволите проявить гостеприимство, то мой спутник тоже примет участие в нашей беседе.
— Кого ты уже с собой притащил? — поджала я губы. — Если это Суа, клянусь, я убью тебя.
— Боже упаси! — Чонин вскинул руки, деланно испугавшись и округлив глаза. — Минхо, входи! — крикнул он.
А я застыла, даже не зная, что лучше: Минхо или Суа. Мой взгляд автоматически метнулся к замершему Чану, который настолько сильно стиснул челюсти, что даже я услышала скрип его зубов.
Минхо медленно вошёл в комнату, пристально оглядывая всех присутствующих, особенно заостряя своё внимание на моём друге.
— Не против, товарищ капитан? — приподняв бровь, уточнил Минхо, останавливаясь по другую сторону от меня.
— Конечно нет, товарищ солдат. — в такой же манере ответил Чан. Боже, я чувствую себя словно между двух огней.
— Может, вы хотите чаю? — быстро нашлась я, яро желая нарушить повисшую тишину.
— Если тебе не сложно, фея. — подмигнул мне Минхо, но тут же отошёл на безопасное расстояние, увидев мои сжатые кулаки.
— Кажется, я уже говорил про неформальное общение. — опасно сощурившись, напомнил Чан, и я поняла, что ещё немного и вся эта ситуация может выйти из-под контроля.
— Да ничего страшного. — отмахнулась я, поспешив к электрическому чайнику. — Чонин, ты не хочешь мне помочь? — я напряжённо уставилась на брата, надеясь, что он заглотит наживку и мне удастся узнать, что он задумал. Потому что всё происходящее явно не обошлось без его подачи, и он это прекрасно понимает, судя по его бегающим глазам.
— Конечно, сестричка. — вздохнул он, понимая, что выкрутиться уже не сможет.
Я ткнула его в рёбра, как только он подошёл ко мне, заставляя его зашипеть и возмущённо уставиться на меня.
— Что ты задумал? Думаешь, я не вижу твоего горящего в ожидании представления взгляда? — прошипела я, опуская чайные пакетики в кружки.
— Ты чего, Чанми? — удивился он. — Я ничего не задумывал, просто привёл своего нового друга.
— И когда же вы так сдружились?
— Совсем недавно. — пожал Чонин плечами. — Он, кстати, хороший собеседник. Присмотрись к нему, сестричка. — подмигнул он.
На моём языке уже крутились язвительные фразочки, которые я могла бы кинуть в ответ брату, но меня прервал зазвонивший стационарный телефон.
Чан тоже встрепенулся и отвлёкся от своего занятия «пилить Минхо тяжёлым взглядом», подходя к телефону и снимая трубку.
— Капитан Бан слушает. — своим командирским тоном начал он.
На протяжении всего звонка, пока он выслушивал своего собеседника, эмоции на его лице сменяли друг друга калейдоскопом.
— Хорошо, я понял, товарищ майор. — майор? Если ему звонит начальство, значит что-то случилось, и это поняли все присутствующие, судя по напряжению, царившему в комнате.
— Чан? — осторожно начала я, когда он вернул телефон на место. — Что-то случилось, Чан?
— Отряд Нам Чону попал под воздушную атаку. Выживших нет.