Глава 24. Не сглатывай
Они не обсуждали, что между ними происходит. После утреннего тепла — будто всё встало на паузу. Но не у Егора. Он явно наслаждался ситуацией. С самого утра он был… слишком весёлый. Слишком нежный, но с тем оттенком, который не спутать ни с чем — игра с подтекстом.
— Вика, у тебя майка короткая. Я просто предупреждаю — я человек слабый, могу и сглотнуть, — усмехнулся он, проходя мимо неё в кухню, легко хлопнув по бедру.
— Не сглатывай, поперхнёшься, — фыркнула она, закатывая глаза.
Но с каждым часом становилось… жарче. Не температура воздуха. Не обстановка. Его слова. Его взгляд.
Он подходил сзади и гладил по спине под предлогом «у тебя нитка торчит». Он тянулся за чашкой, когда она стояла у раковины, и обязательно касался её — бедром, плечом, будто случайно. Он шептал на ухо всякую хрень, от которой по телу пробегали мурашки:
— А ты знаешь, что от твоих лопаток у меня фантазии появляются, вообще неприличные…
Она делала вид, что это смешно. В первый раз. Во второй. На пятый — уже тревожно тепло в животе. Вечером — на грани ярости и возбуждения.
Они смотрели фильм. Он уселся рядом, как обычно, только теперь его рука легла чуть выше колена. Он не гладил. Просто держал. Но крепко. Как будто знал, чего ей не хватает.
Она резко нажимает на паузу. Смотрит на него. Слишком серьёзно.
— Хватит.
— Что? — он даже не притворяется, что не понял. Только губы дёрнулись в лёгкой усмешке.
— Хватит меня возбуждать, — чётко. Без улыбки.
Он молчит. Но глаза становятся чуть темнее. И голос — ниже, тише:
— А может, ты не против? — он слегка склоняет голову, будто изучая её. — Может, тебе как раз этого и надо?
Она замерла. Не отвечает. Только ресницы дрожат. Он делает паузу, потом добавляет, уже мягко, но с той тягучей развратностью, от которой кровь приливает к щекам:
— Помнишь, как ты тогда просила? В пьяную ночь. Я ж могу повторить. Только без вина. Без замков. По твоей воле.
Её дыхание сбивается. Он продолжает, уже шёпотом:
— Или хочешь, чтобы я просто опустился на колени и без слов? Как ты любишь. Только скажи.
Она вскочила. Сердце билось в горле.
— Ты... — и не закончила. Просто отвернулась, будто спасаясь.
А он остался сидеть, лениво растянувшись на диване, с тем хищным прищуром, что появлялся только когда он уверен в себе до безобразия.
— Ладно. Буду ждать, — сказал он тихо. — Ты сама придёшь. Только когда уже не выдержишь.