Глава 39
Аврора
— Мне всё ещё не нравится, что у Марио оказались видеозаписи с тобой и Дарио. Я же лично убедился, что он их уничтожил. Как и в день смерти Лео Пироса, я сделал всё возможное, чтобы удалить все записи с камер, — произнёс Сайлас, садясь рядом со мной на диван.
В квартире Валерио громко играла музыка, и из-за неё наш разговор был не слышен остальным. Некоторое время назад он почти молился, чтобы его мать не пришла домой и не испортила его небольшую «вечеринку». Валерио готовил себе коктейль, покачиваясь в такт музыке и иногда подпевая.
Изабелла сидела за барной стойкой и увлечённо читала книгу, не обращая внимания на происходящее вокруг. Её любовь к книгам не похожа ни на что, что я встречала.
Например, Массимо читает исключительно научные книги, его увлекают тексты, которые могут доказать ту или иную теорию. Сайлас предпочитает книги об искусстве, хотя его также интересуют научные работы. Но всё же ему больше нравится читать о музыкантах, художниках и скульпторах. Карлотта больше всего любит книги по психологии и рассуждения путешественников. Она словно исследует каждый уголок мира, читая о новых местах.
Изабелла же увлекается романами и так погружается в мир книг, что её едва удаётся оторвать от чтения.
Флавио пытался разговорить Инессу, чтобы отвлечь её от наблюдения за Сайласом.
— Выходит, у него было больше копий, и он просто припрятал их до нужного дня, — проговорила я с раздражением. — Но вот насчёт того дня я не уверена. Как он мог забрать записи с камер заранее? Марио узнал о том, что я убила Лео, гораздо позже и от Дарио.
Сайлас откинулся на спинку дивана, задумчиво постукивая пальцами по ноге.
Его взгляд был устремлен на Инессу, которая, несмотря на все усилия Флавио, продолжала украдкой бросать на него взгляды.
— Возможно, Марио всё тщательно продумал. Он оказался не таким, каким я думал, и всё произошло так просто, не правда ли? — спросил он меня. — Конечно, он сначала возражал, но всё же поехал в Канзас-Сити и даже не пытался устроить скандал после. Папа, можно сказать, узнавал о его присутствии там, и Марио, похоже, чувствовал себя довольно комфортно. Что, если он уже знал в тот день, что ты убила Лео Пироса? Может быть, он наблюдал за всем и притворялся, что ему ничего не известно, до тех пор, пока Дарио сам ему не рассказал?
— Зачем ему притворяться? Он мог бы сразу воспользоваться этим.
— В то время вы с Дарио ещё не были так близки, и, возможно, Марио надеялся, что эта тайна сблизит вас. И так оно и произошло. Затем он использовал имеющуюся у него информацию.
— Но только одно видео, — произнесла я с усталостью. — Марио ничего не говорил о других двух.
— Зачем раскрывать все свои секреты? Это было частью его плана, уверен. В тот день, когда Невио поймал его на месте, Марио всё раскрыл, чтобы отвлечь внимание от себя.
— Всё так сложно, — на мгновение закрываю глаза, пытаясь разобраться в ситуации. — Есть ли какие-нибудь новости? Папа почти ничего не рассказывает мне, а если и говорит, то только то, что всё под контролем.
— Мой отец тоже так говорит. Но Николо сказал, что его до сих пор не нашли.
— Его план и вся эта затея не имеют смысла. Пало Ди Лауро жив, и даже если у него болезнь, он всё равно остаётся в живых. Он Капо, у него много солдат и союз с Нарядом. Марио, должно быть, сошёл с ума, если думает, что сможет занять его место. Теперь вся Каморра ищет его. Только представьте, Каморра, Канада и, возможно, Наряд разыскивают его. Зачем злить столько народа ради этой бессмысленной и безумной идеи захватить власть? Даже его сын против него.
— Сейчас им движет лишь отчаяние и злость. В таком состоянии человек легко может совершить ошибки, которые могут стоить ему жизни.
Возможно.
Не могу забыть рассказ Дарио, который он рассказал мне много лет назад. В нём говорилось о том, как Марио любил и желал девушку, но она не стала его, а вышла замуж за его брата. Сейчас Марио стремится занять место Капо, как будто это месть Паолу за то, что тот отнял у него.
Это безумная идея, которая движет им, и я не уверена, что Марио осознаёт, что в этой войне он потерпит поражение.
Все члены семьи Фальконе стремятся найти и уничтожить Марио. Мой отец активно ищет его, и я уверена, что он особенно зол после того, как Марио распространил видео, связанные со мной.
Паола Ди Лауро также занимается его поисками. Вероятно, Наряд уведомит Паолу, если Марио появится на их территории. И даже если Марио окажется на территории Фамильи, Лука Витиелло доложит об этом дяди Римо.
У Марио нет ни единого спокойного уголка.
С самого начала его идея о величии была обречена на провал. Его мечты о власти никогда бы не стали реальностью, потому что он всего лишь второй сын в семье.
В этом мире существует закон, согласно которому власть наследуется по старшинству. Если первым рождается мальчик, то он становится главным, и уже не имеет значения, кто родился следующим. Однако рождение мальчиков всегда учитывается как дополнительная мера безопасности.
Таковы правила жизни в нашем мире.
Сайлас, сидящий рядом, устало вздыхает и закатывает глаза, печатая кому-то сообщения на своём телефоне.
— Доложили о каких-то проблемах?
— Нет, только легкое раздражение, — мой друг встает с дивана и протягивает мне руку. — Знаешь, пока мы в Нью-Йорке, нельзя терять время. Давай посетим Метрополитен-музей. В конце концов, там выставлено множество удивительных вещей.
Мои глаза расширяются, но я всё же беру его за руку и встаю с мягкого дивана.
— Удивительно, что ты не ходил туда один за последние дни. Ты же всегда ходил во все музеи в Лас-Вегасе в одиночку и никогда никого не приглашал. Почему вдруг захотел пойти со мной?
— А ты не хочешь пойти? — спросил Сайлас, приподняв бровь.
Не люблю, когда на вопрос отвечают вопросом.
— Помимо этого, ты выглядишь безупречно.
Сайлас с улыбкой указывает на моё платье.
На мне обтягивающее мини-платье голубого цвета с тонкими бретельками. Его одолжила мне тётя Ария после того, как Сайлас приехал ко мне и сказал, что нужно одеться нарядно. У меня не было платьев, но тётя одолжила мне это. За последние дни она часто это делала.
Когда мы приехали к Валерио, я была так зла, когда увидела Изабеллу в спортивной одежде и Инессу в скромном сиреневом платье. А я выглядела так, будто собиралась в ресторан. Мои волосы были уложены свободными волнами, и мне пришлось надеть туфли, которые дала Ария, сказав, что они идеально подходят к платью.
Вероятно, ей настолько понравился Сайлас за эти дни, что она решила, будто у нас свидание. Вероятно, она сказала своему мужу, что мы просто едем к Валерио, хотя это на самом деле так. Мы так и сказали ей, но Ария лишь тихо засмеялась и покачала головой.
— Я ношу платья крайне редко, и ты знаешь, как я к ним отношусь, — произнесла я с раздражением. — Почему ты сразу не сказал, что мы идём в музей? Я могла бы надеть из своего что-то нарядное, но не платье.
— Ты и в этом хорошо выглядишь, — пожал Сайлас плечами. — Пойдем.
Мой друг тянет меня за руку через гостиную.
Валерио внезапно появляется на нашем пути с бокалом красного коктейля в руке, его брови забавно нахмурены.
— Куда вы собрались? Наша вечеринка в самом разгаре!
— Это не совсем похоже на вечеринку, — сказал Сайлас с лёгкой иронией. — Хотя я не любитель вечеринок. Мы ведь идём в музей.
— Как я понимаю, вы ценители творческого развития. Это весьма интересно, но довольно скучно. И не стоит так критично относиться к моей вечеринке, ведь ещё не вечер, знаешь ли.
Кузен закончил свою речь, бросив в бокал маленький зонтик, и с удовольствием выпил коктейль через трубочку.
— Если ты устроишь здесь вечеринку, твои родители сразу об этом узнают, — с улыбкой произнесла я.
— Ты права. Но в клуб я вас, девочки, не поведу. Мне потом придётся отчитываться перед папой и остальной нашей родней. Нет уж, спасибо. Вы будете рады и такой вечеринке.
— Поэтому мы идём в музей, хоть что-то новое узнаем, — хмыкнул Сайлас.
— Ты такой скучный человек, — Валерио покачал головой. — Никогда не встречал таких. Аврора, как ты можешь дружить с таким?
Я тихо смеюсь, а Сайлас закатывает глаза.
— Куда вы направляетесь? — Инесса с любопытством спрашивает, подходя к нам.
— Подумать только, они предпочли пойти в музей, а не быть на моей вечеринке. Я же, чёрт возьми, король вечеринок! — возмущался Валерио, указывая на нас.
Инесса фыркнула, отмахнувшись от него.
— Твой брат был королем вечеринок, пока не женился.
Валерио с большим чувством ахнул.
— Ты затронула то, что для меня свято. Хочу, чтобы вы все знали: Амо никогда, повторяю, никогда не устраивал вечеринки. А я создавал настоящие шоу, и все мои вечеринки были лучшими.
— Амо, хоть и не был организатором вечеринок, но всегда появлялся на них и затмевал всех присутствующих. Это подтверждено папарацци, ты можешь найти фотографии в интернете, — Инесса вздохнула. — Я так рада, что он с Гретой, на него стало приятно смотреть, — сменила она тему.
— Да как ты смеешь!
Валерио был крайне возмущён, а Инесса, как ни в чём не бывало, рассматривала Сайласа.
Её брат сидел за барной стойкой рядом с Изабеллой и что-то бормотал себе под нос с усталым видом.
— Сайлас предложил сходить в Метрополитен-музей, — сообщила я ей, и её губы растянулись в улыбке.
— С удовольствием проведу для вас экскурсию! Я много раз бывала там, и особенно мне нравится отдел института костюмов.
Мне захотелось рассмеяться, когда Сайлас тяжело вздохнул и провел рукой по волосам. Его идеальная прическа, которая всегда была безупречной, теперь выглядела растрепанной.
— Вам нужна охрана, чтобы вас сопровождала, — недовольно проворчал Валерио.
Мой друг не замечал, как Инесса медленно подошла к нему с правой стороны и встала рядом.
На его лице читалась лишь скука.
— Я позабочусь о них, не стоит беспокоиться, — с холодком в голосе сказал Сайлас. — Нам нужно идти. Давайте поспешим.
После этого Сайлас и Валерио подошли к Флавио.
Мой друг что-то сказал ему, и Флавио кивнул, а затем взял бокал Валерио из его рук и начал пить из него, используя трубочку.
— Эй! — крикнул Валерио с недовольством, перекрикивая даже музыку.
Флавио, отдавая ему бокал, поморщился.
— Фу, как же сладко!
— Кажется, даже в приготовлении коктейлей ты не силён, — воскликнула Инесса Валерио.
Теперь я смеялась в голос, глядя на изумлённое лицо Валерио.
***
— Это отдел европейской живописи, — произнес Сайлас, когда мы вошли в помещение.
Его голос звучал тихо и задумчиво.
Весь отдел состоит из множества комнат, как показано на карте, и в каждой из них хранятся бесценное собрание картин великих художников. На каждой стене висит несколько произведений искусства, разных размеров, но все они представляют собой настоящие шедевры. А между ними в изящном спокойствии расположились скульптуры.
Но здесь, кроме нас, никого нет.
Вокруг царит полная тишина, которую не хочется нарушать.
— Ты упоминала о отделе института костюмов? Предлагаю отправиться туда, — сказал Сайлас Инессе и взял её за руку.
Её глаза расширились от удивления, она переплела свои пальцы с его и улыбнулась.
— Постойте, что? — с недоумением спросила я, глядя на них.
— Мы скоро вернёмся, — безмятежно прошептал мой друг.
Они оба отступают.
Сайлас сохраняет невозмутимое выражение лица, в то время как Инесса, кажется, пребывает в самом радостном настроении.
— Прости, — пробормотала она, пожимая плечами.
Сайлас тянет её за руку, и они уходят.
Шаги их становятся всё тише, пока не исчезают из виду, оставляя меня в состоянии глубокого потрясения.
Что это, нахрен, было?
Несколько секунд я стою неподвижно, не в силах сделать шаг. Однако, когда я делаю, в этой тишине раздаётся стук моего каблука по полу.
Прохожу по комнате, в которой ощущается лёгкая прохлада, и чтобы согреться, потираю свои голые руки.
Всё это производит неизгладимое впечатление. Каждая картина несёт в себе свой особый смысл, свою историю и даже боль. На полотнах запечатлены разнообразные эмоции, которые способны вызвать яркие чувства.
Все мысли, которые меня беспокоили, исчезают, оставляя лишь восхищение, которое вызывает у меня это место.
Удивительно, что здесь никого нет, хотя когда мы только вошли через главный вход, там было много людей.
Здесь всё настолько величественно, что чтобы обойти весь отдел и уделить внимание каждому экспонату, потребуются не дни, а недели. В Лас-Вегасе всё иначе. Мой город специализируется на другом, и все музеи почти всегда пустуют.
Я останавливаюсь перед картиной Уинслоу Хомера, который, как мне однажды сказал Сайлас, наиболее известен своими морскими пейзажами. На ней изображена маленькая лодка, изо всех сил пытающаяся противостоять мощным волнам. В судне находится человек, который явно очень взволнован и напуган, а в воде можно увидеть акул.
Это страшное зрелище. И чувства, отражённые на холсте, полностью передают всю сложность и ужас.
Мои брови нахмурились от охвативших меня эмоций. Всё во мне так сильно связано с искусством, что всё остальное кажется незначительным.
Живопись — это то, что всегда восхищало меня, то, в чём я могла выразить все свои чувства.
Вздрагиваю, когда краем глаза замечаю, что рядом со мной стоит человек. Я не слышала ни звука, который мог бы предупредить меня о его приближении. Возможно, он не хотел, чтобы я его услышала.
Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
Невио стоит, излучая величие и угрозу. Его рубашка, идеально выглаженная, кажется непривычной в его образе. Чёрные брюки изящно облегают его ноги, а чёрные лакированные туфли завершают официальный наряд. Невио не любит такое надевать на себя.
Единственное, что выдаёт его истинную сущность, — это растрепанные тёмные волосы, которые он никогда не делает аккуратными. Мне хочется зарыться в них пальцами.
Как обычно, его присутствие пробуждает во мне чувства, и я замечаю, как ускоряется мой пульс. Особенно когда я вижу, как рубашка, несмотря на свою скромность, подчеркивает его великолепное телосложение, а некоторые его татуировки выглядывают из-под ткани. Его руки заложены за спину, а весь его облик излучает уверенность.
— Будешь молча смотреть на меня или всё же скажешь «привет»? — прошептал Невио, поворачиваясь ко мне с едва заметной улыбкой.
Не в силах сдержаться, хмыкаю, и на моих губах появляется улыбка.
— Привет, — шепчу я в ответ. — Не могу поверить, что ты уговорил Сайласа привести меня сюда.
— Не то чтобы уговорил, просто сказал. У нас что-то вроде мирного договора, но не обольщайся, мы не станем друзьями.
— Мне достаточно мирного договора, — я с удовлетворением вздыхаю. — Ты пропал на несколько дней.
После того разговора в мастерской я не видела его больше.
Мне всё ещё не верится, что Лука Витиелло арендовал для меня мастерскую и целый этаж в здании, чтобы я могла работать в тишине и спокойствии.
Когда я рассказала об этом маме, она, в свою очередь, поделилась новостью с остальными. Мне пришло несколько забавных сообщений от дяди Савио и дяди Римо.
Савио: Разве я был таким уж плохим дядей? Если я куплю тебе новый набор красок, ты вернёшься?
Без тебя мне приходится нелегко: Джулио стал слишком докучливым, а я не обладаю твоей способностью вовремя отправлять Давиде к нам, чтобы он отвлекал этого маленького вредителя. Вернись.
Учитывая, что Давиде уже взрослый и у них есть разница в возрасте, становится понятно, почему он стал проводить меньше времени с Джулио. Они по-прежнему друзья, но теперь их интересуют разные вещи.
Как рассказала мне мама, дядя Адамо и тетя Динара часто бывают в Лас-Вегасе, поэтому Джулио и Роман теперь постоянно вместе.
Бедный Савио.
Римо: Недавно я приобрёл небольшой участок земли, который сейчас пустует. Если я построю для тебя здание, где ты сможешь обустроить мастерскую и проводить выставки, вернёшься обратно?
Оба выбрали тактику подкупа.
У меня уже давно появилось желание вернуться, и это не связано с их словами, а лишь с тем, как сильно я соскучилась по всем.
— Я был поблизости, — говорит Невио, пожимая плечами.
Значит, следил.
— Почему здесь так безлюдно? — спрашиваю я, осматриваясь по сторонам и снова переводя взгляд на него.
— Арендовал этот отдел на время и только для нас. Сначала я хотел арендовать всё здание, но, как оказалось, это сложно. Сайлас сказал, что этого помещения будет достаточно.
Мои глаза расширились от удивления, и я застыла на месте.
— Серьезно?
— Да.
Невио произнес это так спокойно.
Это, должно быть, очень дорого. Наверняка арендовать временно помещение в Метрополитен-музей стоит немалых денег.
Наверно, целое состояние.
— Т-ты сумасшедший?
— Безумный, — его пальцы нежно убирают прядь волос за моё ухо. — И ты заикаешься, mia cara. Так сильно шокирована?
— Просто... — не могу найти подходящие слова и на несколько секунд застываю с приоткрытым ртом. — Просто никогда не думала, что ты способен на такое.
— Я многое могу сделать для тебя. Всё, если быть точнее, — Невио отводит от меня руку и достает из кармана брюк сложенный лист бумаги. — Однако это несколько лет назад я сделал для себя. Не буду за это извиняться.
— Что сделал?
Невио протягивает мне бумагу, и я осторожно забираю её.
— Украл, — тихо сказал он. — Перед тем как прилететь сюда, мне хотелось, чтобы этот рисунок был со мной и взял его с собой.
— Рисунок?
Бережно разворачиваю пожелтевший листок бумаги, и на нём появляется рисунок, который я создала в детстве.
Солнце.
Я рисовала его довольно долго, но потом он исчез. Моя догадка о том, что его забрал Невио, оказалась верной.
— Повторюсь, я не собираюсь извиняться за это.
— Почему ты украл его?
Осторожно провожу пальцем по бумаге и, не в силах сдержать удивление, поднимаю глаза.
В его взгляде я вижу только нежность.
— Ты, наверное, думаешь, что это было сделано из вредности, — усмехнулся Невио, покачав головой. — Отчасти так и есть. Но я помню, как ты два дня рисовала. Ты так старалась, чтобы всё было идеально. Мне захотелось, чтобы этот рисунок был у меня, чтобы частичка тебя всегда была рядом. Мне хотелось сохранить его. В детстве ты часто рисовала солнце. Ты, наверное, дарила свои рисунки всем: моим и твоим родителям, моим тётям и дядям, Алессио, своим друзьям. Мне захотелось, чтобы у меня тоже было что-то, что напоминает о тебе.
— Напоминает обо мне? — с недоумением спрашиваю я. — Я же была рядом.
— Не совсем. Ты часто проводила время у Сесилии Маручелли со своими друзьями. С годами это стало ещё более частым. Поэтому, — Невио замолчал, — иногда я просто доставал его и смотрел. Я делал это не задумываясь.
Он закатывает рукав правой руки под тонкой плёнкой, можно увидеть изображение солнца. Только чёрное, не красочное.
— Я не стал делать его ярким, потому что у меня уже есть яркое солнце — это ты, — говорит Невио, указывая на татуировку. — А это, — он кивает на рисунок, — я просто хотел запечатлеть на себе.
С нескрываемым восхищением смотрю на его руку.
Моё дыхание замирает, а сердце учащается, когда я вижу на коже слова «mia cara», написанные над изображением.
Когда я протягиваю руку и касаюсь кожи, он вздрагивает. Провожу пальцами по каждой букве, постепенно переходя к изображению.
Эмоции захлестывают меня.
— Что случилось с Невио? Ты так не свойственен себе, это меня так шокирует.
— Я такой же, как всегда, — его глаза вспыхивают, а дыхание становится прерывистым. — Мне не хочется притворяться тем, кем я кажусь другим. Ты должна видеть, что я испытываю и чувствую на самом деле. Многие говорят, что я эмоционален и не могу контролировать себя, но они связывают это со злостью и гневом. С тобой такие эмоции не будут иметь места. А если и возникнут, то мы оба будем злиться и выплескивать это друг на друга в постели.
— Хороший вариант.
— Лучший, — Невио приближается ко мне, — После свадьбы Греты я не хотел, чтобы ты видела меня в ужасном состоянии. Но больше такого не повторится. Я буду делиться с тобой всем: своими переживаниями, эмоциями, действиями и трудностями. Всем без исключения. Мне хочется показывать свои чувства к тебе.
Все же не могу поверить своим глазам, когда перевожу взгляд на его руку с татуировкой. Я теряюсь в словах и не могу перестать рассматривать её.
Внезапно я замечаю, как Невио расстегивает несколько пуговиц на своей рубашке, открывая взгляду дату моего рождения, вытатуированную на его коже. И снова слова «mia cara» аккуратно написаны под числами.
Затем я отвожу его рубашку в сторону, потому что замечаю ещё один слой плёнки. Слышу, как Невио тяжело вздыхает, и вижу перед собой белую розу, покрытую красными каплями на его коже.
— Как бы ты ни говорила, но твои самые любимые цветы — это белые розы.
Когда я смотрела на его татуировку, моя любовь к ним вернулась.
Раньше её омрачали насмешливые слова Марио и то, как он произносил прозвище, придуманное Дарио: «белая роза». Я понимала, что это всего лишь прозвище, но оно появилось из-за того, что я их любила.
После этого я продолжала любить их, но уже не так сильно, как раньше. Но сейчас, когда я смотрю на это, моя любовь к цветам возвращается полноценно.
— Я никогда не дарил их тебе, но сейчас мне очень хочется подарить эту. Хоть она и на моей коже.
— Это самый прекрасный подарок, — шепчу я.
— Ты ещё не видела, какую мастерскую я приготовил для тебя.
— Мастерская?
Кажется, все сосредоточены только на них.
— Да, в день твоего рождения я собирался показать её тебе, но всё испортил, — Невио протягивает руку и нежно проводит пальцами по моей щеке. — Я обустроил мастерскую в квартире. Теперь ты сможешь заниматься там всем, что пожелаешь, и тебе больше не придётся постоянно ездить к Сесилии.
— Я люблю ездить к Сесилии, — нахмурилась я.
Невио усмехнулся.
— Теперь мы можем вместе ездить к ней. Мне там нравится, ты права, это действительно чудесное место.
Это захватывает меня.
То, как Невио говорит со мной откровенно, без тени лжи и недосказанности, вызывает у меня особенное чувство.
Если мы решили говорить открыто, то я тоже должна быть честной с ним. Это поможет избежать ссор и конфликтов в будущем.
— Мне очень нравится проводить там время, там царит свобода. Возможно, потому что с детства Сесилия говорила нам, что в этом месте мы можем делать всё, что захотим, — прошептала я. — Со временем это место стало моим убежищем. Я боялась, что мама узнает обо мне всю правду, но, как оказалось, мне не стоило переживать.
— Как прошёл разговор с ней?
Невио нежно обнял меня, привлекая к себе.
— Всё оказалось лучше, чем я думала. Я много размышляла о том, как поговорю с мамой, но реальность превзошла все мои ожидания. Мои опасения были напрасными, — провожу пальцами по лепесткам розы его татуировке и заглядываю в его тёмные глаза. — Больше никакой лжи?
— Только правда.
Тяжело сглатываю.
— Я никогда не любила Дарио, ты точно должен это знать, — говорю я твёрдо, чтобы он осознал это. — Мы расстались уже давно, и с тех пор ничего не было. Даже когда он вернулся, ничего не изменилось. Есть только ты.
— Есть только я.
Его голос звучал уверенно. Теперь в нём не было той ревности, что была раньше.
Его пальцы нежно скользнули по подвеске, которую я так и не сняла. Он кивнул, словно подтверждая свои мысли, а затем обхватил ладонями мои щеки, приближая моё лицо к своему.
Это прикосновение словно искра, проносящаяся сквозь меня, и она превращается в жидкое тепло, которое разливается по моему телу и собирается в животе.
— Пройдемся?
Невио целует меня в лоб и тихо смеётся, глядя на моё разочарованное лицо. Его руки тянут меня за собой.
Всё моё существо требовало, чтобы я поцеловала его.
— Я скучала по тебе.
И это останавливает его.
— В тот день я думала, что из-за всего произошедшего потеряла тебя. Боль становилась всё сильнее, когда я садилась в самолёт и прилетела сюда. Я думала о тебе, тосковала и не могла физически пережить твоё отсутствие. Но когда ты начал звонить, я не отвечала, потому что мне стало страшно. Я не знала, что можно так сильно и безумно кого-то любить, но оказалось, что это возможно.
Я сказала это.
Сказала.
Каждое произнесённое слово сопровождалось дрожью во всём теле. Уверена, что Невио, держа меня за руки, ощущал эту дрожь.
— Ты настолько сильно влияешь на моё настроение, что это пугает меня.Ты можешь сказать что-то обидное и это разобьет мне сердце. Но когда я наконец ощутила твоё тепло, мне стало ясно, что никто другой мне не нужен. Все пугает меня до ужаса, но, — делаю глубокий вдох, — это того стоит. Я люблю тебя.
Я тосковала по нему, как тосковала бы по жизненно важному органу, если бы он внезапно оказался оторван от моего тела, а я всё ещё должна была бы жить.
— Повтори ещё раз, — говорит Невио, не сводя с меня взгляда.
В его голосе звучит нетерпение.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, mia cara.
Мое сердце замирает, когда я поднимаю голову, обхватываю его шею руками и прижимаю его губы к своим в сладком, томительном поцелуе. Он стонет мне в губы, углубляя поцелуй и крепко обнимая меня.
Мы жадно касаемся друг друга, истосковавшиеся по прикосновениям после долгой разлуки и переполненные эмоциями от взаимных признаний.
К черту ожидание.
— И всё же наше настоящее воссоединение произойдёт в постели, — прошептал Невио, игриво ухмыляясь мне в губы. — Ты сказала, что между нами был только секс, но это неправда. Да, он важен, но эмоциональная связь между нами — гораздо важнее. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного.
Мои пальцы нежно скользят по темным прядям волос на его затылке.
— Я тоже. Я никогда никого не любила, кроме тебя.
— В нашем мире найти подходящего человека – настоящая роскошь. Но у нас с тобой есть история, которая началась ещё в детстве. Она полна препирательств, колкостей и твоего упрямства.
— Моего упрямства? — произнесла я с возмущением, толкнув его. — Или, возможно, твоя вредность?
— Твое упрямство, настоящее упрямство, — произнес Невио, проводя ладонями по моим плечам, затем вниз к пальцам, вызывая у меня мурашки.
Он переплел наши пальцы, и я почувствовала, как между нами возникла невидимая связь.
— Нам нужно просмотреть все или хотя бы часть. Кроме того, я заметил некоторое напряжение у твоего друга, и, насколько я могу судить, оно связано с твоей кузиной. Мне кажется, Сайлас не сможет долго находиться рядом с ней.
Хихикая, прижимаю лицо к его шее и вздыхаю, ощущая его тепло.
Невио остался прежним.
Он всё такой же, как и раньше: наследник Каморры, жестокий к тем, кто, по его мнению, этого заслуживает. Он всё так же наслаждается разрушением и хаосом, но в то же время стремится к чувствам.
— Мне до сих пор непонятно, как такой идеальный человек может любить такого ужасного, — размышляет Невио, пока мы проходим по помещению.
Мои глаза отрываются от величественной скульптуры, которая возвышается перед нами, словно утверждая свою значимость.
— Я не идеальна и совершала много ужасных поступков, ты знаешь, — шепчу я, обхватывая его лицо ладонями. — Я люблю каждую часть тебя: настоящую, темную, ту, которую ты показываешь другим — каждую из них.
— Никогда не устану это слышать.
Его темные глаза наполнились желанием, и на несколько секунд его губы жаждущее коснулись моих в обжигающем поцелуе, который словно лишал воздуха.
Мы идем вместе, осматривая картины одну за другой. Я рассказываю Невио о тех, которые мне знакомы, и он с интересом слушает каждое моё слово. Мои рассказы настолько увлекают его, что у меня перехватывает дыхание от волнения.
Невио вспоминает, как дядя Савио и Джулио надоедали ему своими «конфликтами» до того, как он сюда прилетел. Он описывает почти все их ссоры и рассказывает о тех, которые ему пересказывала Серафина по телефону.
Я рассказываю ему о том, как провела время с моими кузинами и кузенами. Они всегда были рядом и заботились обо мне.
Когда я отодвигаюсь от него, чтобы лучше рассмотреть одну из скульптур, я замечаю, как Невио пристально смотрит на меня, а затем с некоторым неудовольствием — на расстояние между нами.
Его лицо искажается от недовольства.
— Не можешь даже на мгновение перестать быть рядом со мной?
— Я не приставал к тебе здесь только потому, что мы находимся в чертовом музее. Но когда мы окажемся в более уединённом месте, будь готова объяснить всем своё отсутствие на долгое время, потому что ты не сможешь ходить.
С трудом сглатываю, слыша, как его голос становится мрачным.
— И мне всё равно, что мы находимся на территории Фамильи и сейчас ты под их защитой, — я снова не услышала, как Невио подошёл ближе.
Теперь он прижимался грудью к моей спине, шепча мне на ухо:
— Ничто не остановит меня и не оторвет от тебя.
Ему больше не нужно носить такие рубашки и брюки, ведь именно они делают его таким привлекательным. Хотя, даже если бы он и не носил такую одежду, он всё равно бы выглядел как настоящий секс-бог. Или, возможно, на меня так влияет долгое отсутствие с ним связи.
Поворачиваюсь к нему, и от грубого выражения его глаз мне становится трудно дышать.
— Фабиано хочет, чтобы ты осталась здесь ещё ненадолго, но для меня это чертовски ужасная идея, — его голос стал твёрдым и серьёзным. — Я тоже напуган, как и ты, потому что даже не подозревал, что способен полюбить кого-то. И ты так же влияешь на меня. Моё настроение полностью зависит от того, улыбаешься ты или хмуришься. Когда ты ушла, сбежала, от меня осталась лишь оболочка. Просто беспорядок. Пытаться думать о чём-то другом, когда ты вдали от меня, было невозможно. Я мог думать лишь о том, чем ты занимаешься. Когда твои родители и мой отец вернулись обратно в Лас-Вегас без тебя, меня охватило отвратительное чувство. Как я мог ходить по нашему городу, не имея возможности видеть тебя, говорить с тобой и прикасаться к тебе?
— Я...
— Сегодня у нас день гребаных откровений, — прерывает меня Невио. — Мы можем ссориться, ведь у нас обоих довольно сложные характеры. Но если это произойдёт, в следующий раз не сбегай. Злись на меня с близкого расстояния, а лучше — прям рядом со мной.
— Невио...
Он снова прерывает меня и, обхватив руками за бедра, притягивает к себе.
— Давай вернёмся домой, — настойчиво говорит Невио, наблюдая за моим удивлённым лицом. — Мне нужно, чтобы ты была рядом со мной. Я хочу видеть, как ты проявляешь своё упрямство, и наблюдать за тем, как ты рисуешь. Мне нужно наблюдать за твоей силой, когда ты встаёшь на защиту других...
Невио хочет продолжить говорить, но уже я прерываю его. Не словами, а действиями.
Притягиваю его к себе за рубашку и прижимаю свои губы к его. Невио издаёт рык, а затем обхватывает мою шею своей большой рукой и целует меня с искренним голодом, который и я чувствую.
Другая его рука скользит по ткани моего платья.
Наши губы, зубы, языки — всё сливается в страстном поцелуе, который словно парализует меня. Я целую его с отчаянием, тоской и любовью, которые переполняют меня.
Слышу, как в моей маленькой сумочке на цепочке звенит оповещение о сообщении. Это повторяется несколько раз. У Невио тоже приходят сообщения.
— Блять, — шепчет он мне в губы, когда мы отрываемся друг от друга, и Невио прижимается лбом к моему лбу.
У него яростный вид, и даже когда он достаёт телефон из кармана брюк, сообщения всё продолжают приходить.
Невио смотрит на экран, перелистывает его пальцами и постепенно хмурится. Затем он осторожно поднимает взгляд на меня.
Меня охватывает беспокойство, и я стремлюсь достать телефон, но Невио останавливает меня, крепко сжав мои руки. На его лице читается такая же тревога.
— Теперь тебе точно следует вернуться.
Он протягивает мне свой телефон, и я с нетерпением беру его в руки. Мои глаза быстро пробегаются по экрану.
Алессио: Верни её, Невио.
Карлотте все хуже.
Все хреново.
Возвращайтесь.