17
Стамбул встречает меня холодным утренним светом, как всегда, пропитанным запахом дождя и влажного асфальта. Город, который живёт по своим законам и в который я возвращаюсь с жаждой продолжать свой путь. Я чувствую, как его пульс сливается с моим — в едином ритме, полном страха и силы.
Когда я захожу в офис, Волкан сидит напротив, и его взгляд на мне такой, как всегда: холодный, внимательный, проверяющий. Он не спешит вставать, только встаёт чуть-чуть, показывая уважение, но в его глазах читается нечто большее, чем просто подчинение.
Я сажусь в кресло, вглядевшись в его лицо, спокойно наблюдаю за ним. Волкан встречает мой взгляд, и я вижу, как его губы слегка дрогнули в едва заметной усмешке.
— Госпожа, — говорит он мягким, но твёрдым голосом. — Как прошёл отдых?
Мой взгляд холоден. Я чувствую, как мышцы напрягаются, а мысли стремятся вперёд, в бой. Его слова как будто не касаются меня, но я отвечаю без лишних эмоций.
— Отдых закончился, — говорю я, чувствуя, как её неизбежность наполняет меня энергией.
Волкан замедляет своё движение, когда он понимает, что я серьёзно.
— Так что будет дальше?
Я откидываю волосы за плечо и не спешу с ответом. Потом, словно проснувшись от какой-то туманной мысли, я отвечаю, сдерживая ярость, которая кипит во мне.
— Пора выходить из тени. Эти игры с Самирханом затянулись. Мы не можем продолжать эту войну в темноте, шепча слова лжи и маскируя истинные намерения.
Волкан наклоняет голову, его взгляд скользит по мне, и он задаёт вопрос, который я жду.
— Госпожа, вы действительно... влюбились в Каана Урганджиоглу?
Его слова слегка задевают меня, но я не позволяю этому стать заметным. Моё лицо остаётся каменным.
— Это не любовь, — отвечаю я сухо. — По крайней мере, так мне кажется.
Волкан пожимает плечами, но его глаза всё ещё не отводят взгляда от меня. Он ощущает, как изменились мои намерения, как неведомая сила оживает во мне.
— Асу Ханым, мои люди ждут ваших дальнейших указаний!
Я медленно встаю, ощущая, как вся моя решимость превращается в жестокий, холодный расчёт.
— Сегодня мы наведаемся к клану Илдызым. Заберём всё — оружие, поставки, землю. Всё, что они имеют.
Волкан с интересом поднимает брови, но не задаёт лишних вопросов. Он знает, что я несу на себе тёмный статус, что кровь на моих руках — это часть моей власти.
— Когда вы планируете это сделать?
— Немедленно. Они не переживут сегодняшнего дня, — я поворачиваюсь, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. — А вы... все будете готовиться к похоронам, потому что наш злейший враг скоро умрёт. Мы будем танцевать халая и кушать халу, как и полагается на похоронах Самирхана.
Его глаза вспыхивают на мгновение, и на губах появляется едва заметная улыбка. Он понимает: это не просто угроза, это предсказание. Мы — это сила, что неумолимо находит свои цели и сражается до конца.
Я обхватываю руками стол, делая паузу, давая ему время осознать все последствия. Он, как всегда, внимателен, но теперь в его взгляде нет ни малейших сомнений.
— Госпожа, — говорит он с уважением, но и с лёгким беспокойством, — вы уверены, что будете действовать так открыто?
Я смотрю на него с холодной усмешкой.
— Последний раз когда я появлялась в мире мафии устроилась кровавая резня. Сегодня они все увидят этот ужас снова.
В мой кабинет вырывается разъярённый Максим который явно хотел мне что-то высказать.
— Наконец-то явилась, — его голос скользит по воздуху, пропитанный злостью. — А я уж думал, ты решила окончательно забыть, что у нас тут война.
Едва поднимаю бровь, проходя к своему креслу. Волкан, развалившийся в углу с ухмылкой на лице, бросает в мою сторону насмешливый взгляд. Кажется, он наслаждается предстоящей сценой.
— Ты хоть понимаешь, что творишь?! — Максимилиан делает шаг вперёд, его глаза вспыхивают гневом. — Пока мы здесь разгребаем дерьмо, ты развлекаешься с мужчинами?!
Я спокойно складываю руки на столе и медленно поворачиваю голову к нему.
— С одним мужчиной, Максимилиан. И это совершенно не твоё дело!
Он сжимает челюсти, взгляд темнеет.
— И чем же Каан Урганджиоглу так хорош? Чем он лучше меня, Асу?
Я наклоняюсь вперёд, давая ему прочувствовать каждое слово.
— На него можно положиться. Не то что на тебя.
Тишина, резкая, как лезвие ножа.
Макс словно окаменел. Я вижу, как на секунду он сбивается с дыхания, но потом ярость вспыхивает с новой силой.
— Ты действительно так думаешь? — его голос становится низким, почти угрожающим. — После всего, что я для тебя сделал? После всех тех лет как мы знакомы?
Я усмехаюсь.
— После всего, что ты сделал? Ты хочешь напомнить мне, Макс? Или мне напомнить тебе как из-за тебя меня изуродовали и чуть не убили! Ты отдал меня в руки врага Макс.
Он отступает на шаг, но не потому, что боится. Потому что знает — я не остановлюсь.
— Ты меня предал, Максимилиан, — мой голос звучит ровно, но я вижу, как он внутренне напрягается. — Шесть лет назад, когда по приказу моего отца летел и дал наводку на меня. Или ты думаешь что я ничего не знаю?
Он открывает рот, но я поднимаю руку, прерывая его.
— Всё, разговор окончен! Возвращайся к своей работе.
Я бросаю взгляд на Волкана.
— Выпроводи его.
— С радостью, Госпожа , — Волкан тут же поднимается, с ухмылкой вставая между нами.
Макс смотрит на меня, и я вижу, что внутри него кипит ураган эмоций. Но он не спорит. Не в этот раз.
Волкан ухмыляется шире, открывая перед ним дверь.
— Давай, братец, вымитайся отсюда.
Темнота Стамбула поглотила меня, но я не боялась ночи. Она была моей союзницей. В этот час все были заняты своим делом — мужчины клана Йелдэзэм совещались, обсуждая планы на будущее, которые вскоре станут моим прошлым. Я шла уверенным шагом, не спеша, мои люди следовали за мной, сливаясь с тенями, как тени в самой тьме.
Мы проникли в здание клана Йелдэзэм, проползли по его старинным коридорам, наполненным запахами дорогих ковров и сырости. Поглощённые стратегическими играми, их не интересовало, кто приходит. Но когда я вошла в главную залу и ступила на подиум, где сидел сам главарь, все глаза в комнате мгновенно обратились ко мне.
Я не поздоровалась, не приветствовала их. Я просто шагнула в кресло главаря, не взглянув на них. Казалось, что кресло уже было моим, хотя я никогда не сидела в нём прежде. Мужчины, сидящие вокруг стола, резко умолкли. Каждое движение, каждый взгляд теперь был наполнен страхом и неуверенностью. Все до одного знали, что перед ними — не просто женщина. Перед ними стояла сама Асу Каст, дочь Маркуса Каста и неуловимой Мираль Кара. Я была уже легендой, и если кто-то ещё сомневался, то тут они могли увидеть, как эта легенда оживает.
— Ваши дела... — мой голос раздался в пустом, эхом отзывающемся зале, — они теперь мои. Сегодня вы подпишите документы о полной передаче легальной и нелегальной власти. Вы из шайки бандитов поднялись до знатной семьи мафиозного клана даже, но вы не перестали быть и вести себя как шайка. Кусок власти который вы отобрали при смерти моего деда сейчас вернётся в тройне, ещё и в мои владения!
Видя, как их лица меняются, я не могла не улыбнуться, потому что их страх был явным, и в нём не было ни силы, ни желания сопротивляться.
Главарь, весь в дорогих одеждах и с блеском в глазах, поднялся. Я заметила, как его плечи напряглись, а руки, сжимающие край стола, слегка дрожали.
— Ты... — его голос был полон презрения, но в нём также сквозила растерянность. — Ты маленькая соплячка. Тебе не удастся меня убедить, не пригрозить мне...
Я не стала ему отвечать. Вместо этого я сделала всего один жест. Моё молчание смертельно опасно, и они все это знали. В этот момент мои люди, стоящие в дверях, молниеносно вступили в бой.
Весь зал был охвачен вспышками огня, выстрелами, воплями. Это была не просто перестрелка. Это был момент, когда клан Йелдэзэм понял, что он стал частью моей истории — и его история заканчивается.
В воздухе витал запах пороха, а я, сидя в кресле, наблюдала за этой картиной с удовольствием. Мои люди действовали так быстро, что большинство из этих мужчин так и не успели осознать, что произошло. Тела падали на пол, как марионетки, чьи нити были перерезаны одним ударом.
Когда последний из них рухнул, я подошла к главарю, который стоял в полном ужасе, скованный страхом. Его дыхание стало прерывистым, руки дрожали.
Я тихо прошептала, поднося к его горлу нож, — самый острый нож, что был в моем арсенале:
— Всё закончено.
Но не успел он что-то сказать, как в зал вошёл Волкан. Его взгляд был прямым, не выражавшим ни эмоций, ни сочувствия. Он смотрел на главаря, словно тот был лишь пустым предметом.
— Вы будете жить только в одном случае, — произнёс он, не касаясь меня взглядом. — Если подпишете документы, передадите все дела в пользу мафии Кара, и если всё, что было вашим, станет нашим.
Главарь растерянно смотрел то на меня, то на своих людей, которые лежали мёртвыми на полу. В его глазах было всё: ненависть, страх, гнев. Он понимал, что у него нет выхода.
— Сучка... Ты заберешь всё, а я... я не позволю тебе так сойти с рук! — он выкрикнул, но его голос был полон страха.
Я спокойно усмехнулась, не обращая внимания на его слова.
— Ты не позволишь? — я спросила, смотря ему прямо в глаза. — Ты ничего не можешь позволить, старик. Ты просто ещё один человек, ставший пешкой в моей игре.
Затем я откинулась в кресле, глядя, как он осознаёт, что его жизнь висит на волоске.
— Подписывай. — я сделала знак.
Он, с дрожащими руками, взял перо и подписал документы. Он знал, что это его конец. Но он ещё что-то буркнул, прежде чем отдать их мне:
— Ты... Ты гораздо безумнее своего отца и матери. Они всегда играли в тени, а ты — ты безумна, ты не боишься показывать свою силу открыто.
Я забрала документы, ощутив их тяжесть в руках.
— Поделом тебе, — прошептала я, подходя к Волкану. — Отвезите это в Сенат, и пусть все знают, кто теперь правит. А тебе, — я посмотрела на главаря, — я оставляю только эти воспоминания.
Волкан, не произнеся ни слова, поклонился и забрал документы. Он ушел с ними, оставив меня одну среди пустых, ещё тлеющих тел. Я села обратно в кресло, словно ничего не произошло, и смотрела на мрак ночи.
Сегодня мы забрали всё, и Кара снова встала на ноги. Но я знала, что это только начало. В этой игре не бывает конца.