8
Когда я вошла в дом, возбуждение не покидало меня. Оно полыхало под кожей, как догорающий огонь, который не хотел угасать. Руки дрожали от напряжения, в висках пульсировал быстрый ритм сердца, а разум был переполнен мыслями — хаотичными, но чёткими.
Волкан всю дорогу бросал на меня встревоженные взгляды. Я чувствовала его напряжение, оно читалось в каждом движении, в том, как он чуть дольше, чем обычно, задерживал взгляд на мне. Он не знал, что произошло на ужине, но нутром чувствовал — что-то изменилось.
Но мне было плевать. Всё сводилось к одному: сбросить с себя это наэлектризованное состояние, расслабиться, погрузиться в долгожданное забвение — хотя бы на несколько минут.
Я сбросила туфли, вошла в спальню, и ткань шёлкового платья мягко скользнула по коже, оставляя лёгкое покалывание. Открыв тумбочку, я уже знала, чего хочу. Оргазм — единственное, что могло помочь сейчас.
Но стоило мне вытянуть руку, как воздух прорезал настойчивый звон телефона. Я проигнорировала его, но вибрация не унималась, заполняя тишину комнаты пронзительным гулом.
Звонок за звонком.
Я стиснула зубы, раздражённо схватила телефон.
— Ne istiyorsun, Volkan?! (Чего ты хочешь, Волкан?!)
Но вместо обычного спокойного голоса в трубке раздался его прерывистый, торопливый тон:
— Hânum, büyük bir sorun var! Depolarımızdan biri yirmi dakika önce patlatıldı! (Ханым, у нас большие проблемы! Один из наших складов взорван двадцать минут назад!)
Я напряглась. В груди что-то холодно сжалось, но я не позволила эмоциям взять верх.
— Ölüler var mı? (Есть погибшие?)
— Hayır, ama iki milyon dolarlık cephaneliği kaybettik. (Нет, но мы потеряли арсенал на два миллиона долларов.)
Дыхание застопорилось.
— Bu Samirhan mıydı? (Это Самирхан?)
— Henüz bilmiyoruz. Şimdiye kadar ondan hiçbir haber yok. (Пока не знаем. От него ни слуху, ни духу.)
Гнев. Леденящий, пронизывающий до костей. Я сжала телефон так сильно, что пальцы побелели.
— Lanet olsun! (Чёрт возьми!) — выдохнула я, едва сдерживаясь, чтобы не запустить трубку в стену. — Koordinatları gönder. Hemen geliyorum. (Пришли координаты. Я выезжаю.)
Я бросила телефон на кровать, с резкими, отрывистыми движениями застегнула чёрную рубашку, натянула белые брюки и собрала волосы в небрежный низкий пучок. Ночь обещала быть тяжёлой.
Склад выглядел как сцена после апокалипсиса. Чёрные обугленные стены, запах гари, перемешанный с металлической пылью и остатками взорванного оружия.
Полицейские. Журналисты. Люди, снующие туда-сюда, в спешке обсуждающие детали.
Роман уже договаривался с копами, явно пытаясь замять дело. Максим ходил кругами, будто загнанный зверь, не зная, куда себя деть. Аслы яро отгоняла журналистов, не давая им снимать происходящее.
Волкан был первым, кто подошёл ко мне.
— Ханым, осторожно, здесь опасно. Мы пока не знаем, как бомба оказалась внутри.
Я молча шагнула за ленту оцепления, разглядывая руины. Взгляд скользнул по почерневшим остаткам ящиков, по металлическим стеллажам, покрытым копотью, по земле, усеянной кусками оружия.
— Оружие было нашим? — холодно спросила я.
— Да. — Волкан нахмурился. — Это был наш арсенал. Потеря в два миллиона и слишком много внимания к нашему бизнесу.
Я усмехнулась.
— Деньги — ерунда. Меня беспокоит другое. Если это Самирхан, значит, он уже слишком близко. Либо...
Я перевела взгляд на Волкана.
— Либо у нас завёлся предатель.
Волкан помрачнел.
— Ты думаешь, кто-то слил информацию?
— У меня нет доказательств, но кто-то ведь знал, где находится склад.
Я медленно ступила внутрь, ощущая, как под ногами похрустывают обломки. В голове уже складывался план.
Если это Самирхан, то он заигрался.
Если это предательство изнутри, то я вычислю крысу.
Волкан шёл рядом, напряжённо всматриваясь в руины. Внезапно он присел и поднял с земли обугленный кусок оружейного ящика.
— Чёрт, — пробормотал он. — Они знали, куда бить.
Я скривила губы в холодной усмешке.
— Конечно, знали. Они знали, что здесь будет наш арсенал. Это не случайность.
Он молчал, ожидая моего следующего шага.
— Нам нужно вывести его из себя.
Я посмотрела прямо ему в глаза.
— Если Самирхан настолько уверен в себе, что играет с нами, как с пешками, значит, он чувствует своё превосходство. Но что делает врага уязвимым?
— Эмоции.
— Именно.
Я выпрямилась, сжав челюсти.
— Если он потеряет контроль, он совершит ошибку. А нам нужна хотя бы одна зацепка — либо его личность, либо его логово.
Волкан задумался, но ответить не успел.
Ровно в тот момент, когда мы вышли на улицу, воздух разрезал оглушительный хлопок.
Громкий, оглушающий.
Время будто замедлилось. Звон в ушах слился с завыванием сирен, а яркое зарево пожара выжгло ночь, раскрасив небо кровавыми оттенками. Я стояла в нескольких метрах от пылающих останков своей машины, ощущая, как гнев, холодный и жгучий одновременно, растекается по венам.
— Allah kahretsin... (Чёрт возьми...)
Я слышала крики Романа, видела испуганные лица его семьи, чувствовала, как Волкан обхватывает меня за плечо, проверяя, цела ли я. Но всё это было словно в тумане. Мир сузился до одной-единственной точки — огня, сжирающего мою собственность. Предупреждение? Или насмешка?
В кармане завибрировал телефон. Резко вытащив его, я разблокировала экран и увидела сообщение:
«Добрый вечер, Асу. Вижу, ты уже освоилась в родных краях. Подпиши документы — и не окажешься в горящей машине.»
Самирхан...
Я почувствовала, как внутри всё сжимается, а затем разрывается тысячами осколков, превращаясь в чистую, необузданную ярость.
— Ублюдок...
Пальцы дрогнули от напряжения, когда я сжала телефон. Самирхан думал, что сможет меня запугать? Думал, что я сдамся?
Он только что подписал себе смертный приговор.
Резко развернувшись, я посмотрела на Волкана — мои глаза горели холодным огнём.
— В офис. Немедленно. Ты поедешь со мной.
Волкан молча кивнул, не задавая вопросов. Он чувствовал моё состояние и знал, что возражения сейчас бессмысленны.
В офисе
Я сидела за столом, мои пальцы сжимались в кулаки, но я не позволяла себе ни единого лишнего движения. В голове уже выстраивалась стратегия, каждое слово, которое я произнесу, будет как грань заточенного ножа. Я знала, что путь, по которому я решила пойти, не будет безболезненным, но другого выхода не было.
Волкан стоял передо мной, ожидая.
— Волкан, ты сейчас выслушаешь мой приказ и выполнишь его, — мой голос был ровным, без малейших признаков сомнения, но за каждым словом скрывалась угроза. — Ты возьмешь двоих помощников, и никто, кроме нас, не должен узнать, что этот приказ исходил от меня.
Я взглянула на него. Мои глаза были холодны, и я почувствовала, как вся моя решимость проникала в этот взгляд. Ни колебаний, ни страха. Только ярость, которая гудела в моей груди, и расчёт. Самирхан слишком долго был вне моего контроля. Время играть в его игры закончилось.
— Ты знаешь всех влиятельных мафиози Турции, — продолжила я, мой голос становился всё твёрже, как железо, — и, наверное, уже кого-то подозреваешь. Но сегодня ночью взорвался не только склад мафии Кара.
Я наклонилась вперёд, мои глаза вонзились в его. Я чувствовала, как воздух между нами становится плотным, как сталь, и каждое моё слово становилось ещё более тяжелым.
— Мы уничтожим их. Вы сделаете так, чтобы взорвалась собственность следующих мафиози: Кайя, Йылдырым и Эрдемер.
Волкан застыл. Я видела, как он осознаёт, что это не просто приказ, а объявление войны. Он не смог скрыть удивления, и, возможно, даже страха, но я знала, что он не осмелится возразить.
Я почувствовала, как в груди прокачивается сила. Это было как мощный удар молнии, который разрывает темное небо. Всё, что я сделала, каждый шаг, привёл меня к этому моменту. Я не боялась войны. Я её жаждала. Это был момент, когда я могла лишить его всего. Он забрал слишком много, и теперь он сам окажется в моей ловушке.
Я была готова сделать всё, чтобы Самирхан почувствовал, что он ошибся, что на его пути встала не просто женщина — я была охотницей, которая не остановится, пока не поймает свою добычу.
Волкан вздохнул, но даже не попытался спросить, как это будет осуществляться. Он знал: его роль была проста. Выполнить.
— Ne zaman? (Когда?) — его голос был хриплым от волнения, но всё равно не показывал сомнений.
— Bu gece. (Сегодня ночью.) — мой ответ был ледяным, не подлежащим обсуждению.
Я не ожидала возражений. Его роль была ясна. Всё, что ему оставалось — исполнить приказ. Я знала, что он это сделает. Его преданность была непреложной, как клятва.
Я встала и прошла мимо него, не взглянув в его сторону. Мои мысли уже были заняты тем, как всё будет разворачиваться. Я видела последствия, которые последуют за моими решениями, но не ощущала ни малейшего колебания. Самирхан станет моей пешкой. Он забрал слишком много, и теперь он почувствует мою руку.
— Всё должно выглядеть так, будто это работа Самирхана, — я остановилась, снова посмотрела на Волкана, и в голосе прозвучала зловещая уверенность. — Их люди должны поверить в это. Мы подставим его.
Волкан молчал. Он был тем, кто выполняет приказы, и не мог скрыть выражения на лице, но не возразил. Я могла бы отдать ему тысячи приказов, но это не было его войной. Это была моя война, и он был лишь орудием в моих руках.
— Anladım, hanımım. (Понял, хозяйка.)
Его слова не звучали для меня новыми. Я слышала их много раз, и они не вызывали у меня эмоций. Он был мне предан, и этого было достаточно.
Волкан кивнул, развернулся и исчез в ночи. А я осталась одна в тишине. Моё сердце билось быстрее. Я наблюдала за его уходящей фигурой, и мысленно уже прокладывала путь, который я теперь возьму. В голове возникли лишь вопросы: как он отреагирует? Как скоро я заставлю его пожалеть о своём шаге?
«Теперь посмотрим, как ты отреагируешь, Самирхан...»
— мои слова отозвались в моей голове, как эхо, отражающееся в пустых стенах моей души.
Злость наполнила меня до краёв. Я не ощущала страха. Я была готова сжигать всё на своём пути. Я чувствовала, как жар в моей груди растёт, и знаю, что война, которую я собираюсь развязать, не оставит следов. Никаких следов. Ни для меня, ни для тех, кто встанет на моём пути.
Самирхан начал эту игру, но теперь он почувствует её правила.