1
Каково это — предать себя? Предать тех, кого ты любишь? Каково — воевать с собственными родителями, когда они не понимают, что ты не хочешь быть как они? Ты не хочешь жить в этом жестоком мире, не хочешь жертвовать людьми ради сохранения своей жизни.
Первое убийство я увидела, когда мне было всего 12 лет. Тогда мой отец — самый страшный человек в Штатах — убил человека прямо на моих глазах. Он был тем, кто пришёл нас убирать. В 14 лет я впервые оказалась в ситуации, где пришлось защищаться. Я выстрелила в человека, а моя мать добила его четырьмя выстрелами. В 17 лет я стала свидетелем самого страшного, что может увидеть ребёнок: мой старший брат, Сулейман Каст, пытал человека, а затем забрал его жизнь. В 18 лет мой братец, любимый, самый близкий, зарезал моего парня. Причина? Он изменил мне, заставил меня плакать.
Смерть стала моим постоянным спутником. Чем дальше я от неё убегаю, тем быстрее она меня догоняет. Азраил стал почти другом, а похороны — мероприятием, на котором я встречала знакомых. Моё существование не отличалось от бесконечной череды прощаний. Я становилась одним из многих, кто обрушается в бездну.
А я — Асу Каст. Дочь самого дьявола и его единственной любви . Дочь Маркуса Каста, что правит тенями, и Мираль Кара, королевы мафии. 23 года назад они породили меня — душу, которая ненавидела несправедливость, смерть и боль. Я казалась многим единственной чистой душой в этом тёмном клане, но всё это было временно. Моё «временно» оборвалось в миг — с его появлением.
Он стал моим палачом, моим шайтаном, тем, кого я ненавижу больше всех. Но есть и тот, кто попробует спасти меня от этого самого шайтана, и именно он станет моей погибелью. Я — Асу Каст, невинная девушка, что горит в адском пламени наказания.
***
Очередной день в офисе. Скука и бесконечная бумажная волокита сводят меня с ума. Так хотелось бы насладиться последними тёплыми деньками. Солнышко нежно касалось моего лица сквозь окна небоскрёба, а жара настойчиво звала снять этот надоевший пиджак.
Но как только я задумалась о том, как провести эти несколько часов, секретарша постучала в двери и, не дождавшись ответа, вошла.
— Госпожа Карасу, клиенты прибыли. Они сказали, что хотят обсудить дело именно с вами, так как уверены, что только вы сможете защитить их дочь.
Я приподняла бровь, не скрывая удивления.
— Они знают, сколько стоит моё представительство в суде?
Мне показалось странным, что они хотят меня, хотя в моей компании есть много более опытных и не менее успешных адвокатов, которые возьмутся за это дело за более доступную цену.
— Госпожа, они готовы заплатить миллион долларов, но только при условии, что именно вы будете защищать её в суде.
Миллион долларов. Сразу стало ясно, что это не простые люди, и я решила выслушать их.
Семейная пара, старше меня, вошла в кабинет. Женщина и мужчина. Она, с морщинами усталости на лице, а он — с взглядом, который нес в себе беспокойство и боль. Секретарша принесла им кофе, и они сели напротив меня.
— Давайте перейдём к сути. У меня есть отличные юристы. Почему мне нужно взять ваше дело? Почему именно я должна защищать вашу дочь?
Женщина переглянулась с мужем, прежде чем ответить.
— Госпожа Карасу, вы молоды, но в то же время опытны. Мы уверены, что только вы сможете добиться оправдания нашей дочери. Она убила своего мужа, но она не хотела этого. Он был тираном и садистом, она терпела, боялась его. Не заявляла о побоях, хотя часто жаловалась сестре на избиения. Когда она узнала, что беременна девочкой, он её избил. Она потеряла ребёнка и в тот момент... её разум помутился. Она взяла нож и ударила его, когда он вновь замахнулся, два дня спустя после выкидыша.
Женщина расплакалась. Мужчина опустил взгляд, и в его глазах читалась боль и сожаление. Я не проникаюсь чужими историями, но, будучи профессионалом, я понимала — эта девушка не должна сидеть в тюрьме.
— Успокойтесь, — сказала я, на мгновение закрывая глаза. — Скажите сразу, и мы примем решение: она признавала свою вину? Подписывала ли она чистосердечное признание?
Это было важнейший момент. Если признание было, то мне не чем её спасти.
— Нет, она утверждает, что не убивала его. Она говорит, что это было самооборона, что он вынудил её.
— Это уже хорошо. Я жестко взглянула на них, молча. Мой секретарь подготовит все необходимые документы, а я позабочусь о том, чтобы на первом заседании суд оправдал её или хотя бы дал условный срок.
— Госпожа Карасу, храни вас Бог! Если вы спасёте нашу дочь, я сделаю всё, что вы попросите. Деньги, услуги... любые!
Мужчина, видимо, верил, что спасение дочери возможно, а мать была в отчаянии. Я выслушала их, оценила, но, как всегда, осталась хладнокровной. За годы работы я не проиграла ни одного дела. Справедливость всегда побеждает, когда я за неё борюсь. Я не защищаю маньяков, террористов, наркоторговцев и педофилов. Для таких есть только смертная казнь — и для их защитников тоже.
Встав из-за стола, я направилась к двери. Секретарша ждала у неё.
— Подготовьте контракт для адвокатской защиты, запросите все материалы дела, включая вещественные доказательства. Мне нужен телефон подсудимой и её медицинская карта с женской консультации.
Я проводила клиентов к двери, ещё раз повторив:
— Не переживайте, всё будет хорошо. Волноваться не стоит.
Целый день я обзванивала инстанции и делала запросы по делу. К вечеру стало ясно: девушку реально можно оправдать, но для этого мне нужно встретиться с ней лично и выслушать её версию. Также нужно предоставить документы на согласие о защите. Не стала терять время и направилась в так называемый Следственный изолятор. Дорога заняла всего 20 минут, но как только я приехала, меня встретили трое мужчин у входа. Один из них явно смахивал на шута, который решил поиграть в адвоката.
— Думаю, она сейчас подпишет признание, и всё закончится. Курица безмозглая, такого мужчину загубила. Ну, ничего, если не подпишет — в камере из неё выбьют это чистосердечное признание.
Эти слова вывели меня из себя. Урод и это ещё адвокат? Посмотрим кто и что будет из тебя выбивать.
— Девушка, у вас свидание? Вы записаны или пришли по удаче? Думаю, вам придётся постоять за дверью.
Я сдержала злость и ответила с полной уверенностью:
— Постоять за дверью придётся вам, господа. Я — Нериса Карасу, адвокат подсудимой по делу об убийстве бизнесмена Ника Смита.
Этот государственный адвокат сразу побледнел и попытался возразить, но явно был не на моем уровне. Молча, я прошла в комнату допросов, и ждала пока мне приведут подзащитную, я спокойно настраивалась на разговор.
Когда девушку наконец привели, её взгляд выдал всё — она была измотана. Частые допросы, усталость, страх — все это оставило след на её лице. Подписав документы о защите и выслушав всю историю, я решила помочь ей. Она не должна была сидеть здесь, и я была готова вытащить её хотя бы на время.
Я быстро соорудила план. Нужно было вызвать скорую, но не обычную, а ту, что обслуживает мою семью.
— Притворись, что у тебя болит сердце. Я вызову скорую, и тебя отвезут в больницу. Там ты сможешь выспаться, отдохнуть, принять нормальный душ.
Девушка без колебаний начала задыхаться, схватившись за сердце. Я моментально вылетела из допросной комнаты и вызвала скорую больницы имени Мираль Кара. Полицейские, конечно, пришли в ярость, а этот самозванец-государственный адвокат снова что-то начал бурчать, но мне это было уже неважно. Она моя подзащитная, и если я вызвала скорую — значит, на то были основания. Такая адвокатская фишка — улучшение условий содержания подзащитных.
Когда её увезли в больницу, я позвонила маме.
— Госпожа Каст, добрый вечер, вас беспокоит Нериса Карасу. Мою подзащитную везут в вашу клинику с сердечным приступом, с ней двое полицейских. Окажите ей медицинскую помощь и поместите её в отдельную палату.
— Как скажете, госпожа адвокат, мы сделаем всё необходимое.
Мама не удивилась, что я направила подзащитную именно к ней. Она прекрасно знала, что я часто прибегаю к такому приёму. Но несмотря на это, разговор между нами всегда оставался холодным, как два совершенно незнакомых человека. Это было необходимо. Я была адвокатом, а они — теми, кто нарушает закон. Когда я поступила в университет в 19 лет, я изменила не только свою личность, но и документы. Именно поэтому я, Нериса Карасу, не имею никакого отношения к семье Каст, их наследию или еще хуже, мафиозным делам.
— Госпожа Карасу, прошу вас срочно подъехать в клинику для оформления документов вашей подзащитной. Это необходимо сделать как можно быстрее.
Голос мамы был напряжённым, почти приказным. Она никогда просто так не требовала моего присутствия, поэтому я даже не думала отказываться. Моё появление в этой больнице не вызовет вопросов. Для всех я просто адвокат. Меня никто не знает ни в криминальном мире, ни в этом стерильном здании, и это единственное, что пока играет мне на руку.
— Я вас услышала. Буду через полчаса.
Сев в свой бронированный BMW, я направилась в клинику. На входе меня встретила девушка с ресепшена. Она попыталась провести меня к матери, но я холодно отрезала: «Не стоит».
— О, Господи... Если её подруга такая же высокомерная и надменная, как хозяйка, то я боюсь представить, какая её дочь. Помяните моё слово, когда она появится здесь, мы ещё наплачемся... — пробормотала она, не подозревая, что моя кровь холоднее, чем у матери. Если папа хоть иногда мог сдерживать её гнев, то во мне сдержанности не было от природы. Я лезла на рожон и не боялась стрелять правдой в лоб.
Иногда правда — это хуже, чем пуля.
Открыв дверь кабинета, я встретилась с суровым взглядом матери. Она явно была не в духе.
— Госпожа Каст, как всегда выглядите безупречно!
Она смерила меня цепким взглядом, но стоило закрыться двери, как её голос потеплел.
— Черноглазка моя... душа моя...
Мама приблизилась и с силой обняла меня, сжимая так крепко, что, казалось, ещё немного — и мне понадобится травматолог.
— Мамочка... Я так соскучилась...
Я всегда жаждала её тепла, но в нашей семье не было места сентиментальности. В детстве нам не до ласки — постоянные покушения, страх, кровь. Вся нежность осталась в прошлом, в воспоминаниях, которые стали призраками. Чаша терпения переполнилась в день, когда у нас на глазах умер дедушка — единственный человек, который приносил в этот мир хоть каплю света. Я мечтала, чтобы он увидел моих детей. Но теперь этой мечте никогда не сбыться.
Мама отстранилась, выдохнула, собираясь с духом.
— Доченька, у нас проблемы. Мы бы хотели пригласить тебя на ужин и всё обсудить.
Я вздохнула.
— Ты же знаешь, что я не хочу появляться в этом доме. И тем более не хочу пересекаться с Сулейманом.
— Я не могу обещать, что его не будет. Но я попрошу его вести себя прилично. Вам пора помириться. Особенно сейчас. В Такоме тяжёлые времена.
— Мама, я не прощу ему того, что он сделал. Он его убил! И продолжает убивать. Он зверь! Или ты думаешь, я не слышу о его выходках?
Она посмотрела на меня тяжёлым, выжидающим взглядом. И сказала одну фразу, от которой у меня пробежал холод по спине.
— Настоящий зверь, душа моя, охотится сейчас на нас. А твой брат — это ещё цветочки.
Молния пронзила моё сознание. «Зверь»? «Охота»? Какого чёрта тут происходит снова... Я судорожно вдохнула, но быстро взяла себя в руки.
— Скажи своим медсёстрам позаботиться о моей подзащитной. Девушка убила своего мужа, но я её оправдаю. Настоящий зверь — это он. А не ваши грязные игры за власть.
Мама хотела что-то сказать, но я её перебила.
— Завтра вечером заеду. Надеюсь, моего брата не будет дома.
Я уже направилась к выходу, но на пороге обернулась.
— В детстве я восхищалась братом. Любила его. Хотела мужчину, похожего на него. Я молилась о таком. Но лучше бы я этого не делала. Если Бог и услышал мои молитвы, считай, я сама себя прокляла.
Мама молчала. А я вышла из кабинета.
На парковке я села в машину, сжала руль и ударила по нему кулаком. Одна слеза скатилась по щеке.Всего одна. Больше их нет. Я выжата, как пустая кукла, которая просто смотрит на этот мир, не чувствуя ничего.Завожу машину и направляюсь домой. В своё убежище. Единственное место, где на полу и стенах никогда не было крови.
Жду ваши впечетления...