Монохром | 18+

— Так, ладно, и кто из вас настоящий? — недоумевающе спросил Юэн, переводя взгляд с Бернарда на... другого Бернарда.

— Оба настоящие.

Юэн присвистнул и провёл ладонью по волосам. Скрестив ноги, он сидел на полу в большой комнате первого этажа. Свет лился из коридора. Перед ним около дивана в аналогичной позе рядом друг с другом сидели... два Бернарда. Юэн переводил взгляд с одного на другого и обратно, пытаясь понять, что вообще происходит: почему Бернардов две штуки? И чем они принципиально отличаются, кроме незначительных изменениях в причёске и разной одежде? Один был в тёмно-зелёной толстовке, очень похожей на ту, в которую был одет Бернард, когда Юэн пришёл к нему в студию за фотографиями. Другой Бернард сидел в песочного цвета брюках и изумрудном джемпере.

— Кажется, начинаю понимать, — осенило Юэна. Он щёлкнул в воздухе пальцами. — Один из вас Бернард из прошлого, другой — Берн из настоящего.

«Бернарды» молча переглянулись.

— С этим разобрались, — вновь нахмурился Юэн. — Но что вы здесь делаете?

— У тебя надо спрашивать, — сказал Бернард.

— Это же твой сон, — вторил ему Берн.

Юэн даже не удивился. Раз ему являются два одинаковых человека (вернее, просто две версии одного и того же человека) — это явно сон. Юэн подполз ближе и принялся рассматривать Бернардов, как редкие музейные экспонаты. Стоило признать, сон был необычайно реалистичным. Юэн даже ощущал слабый сквозняк на полу, а от Бернардов приятно пахло травяным чаем. Картинка была настолько чёткой, что Юэн мог даже спокойно рассматривать всякие детали, вроде ресниц или родинок, ворсинки или фурнитуру на одежде. Интересно, а что снилось в данный момент Бернарду, который в реальной жизни лежал рядом на кровати? Вдруг ему тоже снятся два Юэна?..

Особый интерес у Юэна вызывал Бернард из прошлого. От него почему-то сложно было отвести взгляд. Было в его образе что-то такое, из-за чего его хотелось утешить, нежно пригладить волосы у виска, крепко обнять, ощутить его сердцебиение рядом со своим и не отпускать. Растопить холод, который он источал одним только видом, развеять хмурость взгляда, расколоть его одиночество. Иными словами, осознал вдруг Юэн, сделать всё то, что он действительно хотел сделать, когда они с Бернардом познакомились и только начинали лучше узнавать друг друга.

Юэн взял его за руки. Ладони тёплые и мягкие, как настоящие. Прикосновения Бернарда из прошлого такие же знакомые, даже родные в какой-то мере. Это по-прежнему те же руки, которые касались Юэна, поглаживали, оставляя на коже долго незатухающие следы воспоминаний. Это по-прежнему те же руки, которые Юэн сам любил целовать и ласкать, сгорая от желания. Бернард из прошлого не сопротивлялся, он смотрел на Юэна с интересом. И в уголках его всё таких же выразительных губ с острой ложбинкой таилась сдержанная улыбка, которую больше чувствуешь, чем видишь.

— Как трогательно, — пробормотал Берн из настоящего.

Юэн посмотрел на него и широко улыбнулся, продолжая держать за руки Бернарда из прошлого.

— Малыш Берн, только не говори, что ты ревнуешь меня к себе же.

Тот усмехнулся и приподнял руку, размял пальцы, сжимая и разжимая их в кулак.

— Я чувствую твои прикосновения.

Юэн подумал, что в этом нет ничего странного. Во сне часто всё бывает странным, поэтому даже не удивительно, что у двух Бернардов был один и тот же комплект тактильных ощущений — они ведь связаны.

— Есть кое-что, что я хотел сделать очень давно, — тихо сказал Юэн, обращаясь к Бернарду, которого держал за руки. — Можно сделаю хотя бы во сне?

Бернард приподнял подбородок.

— Можно.

На Юэна нахлынула волна предвкушения, и сердце заколотилось чаще. Он привстал на коленях и, заключив лицо Бернарда из прошлого в ладони, нежнейше поцеловал в губы, чей вкус он уже знал наизусть, но каждый раз будто бы открывал для себя что-то новое. Юэн мягко прикусил его нижнюю губу, потом мимолётно скользнул языком по краешкам зубов. Бернард приоткрыл рот чуть шире, и, когда языки их соприкоснулись, у Юэна в голове калейдоскопом вспыхнули картинки из прошлого: их первая официальная встреча, их рукопожатие, при котором пальцы нежно и ненавязчиво заскользили по ладоням друг друга, их успокаивающее объятие в заброшенном театре и прочие «кадры». И из настоящего. И возможно, даже из будущего. Было в этом что-то интригующее и пикантное — целовать прошлого Бернарда, чувствовать прикосновения его горячих и заботливых рук. Ощущать взаимность, которая жила в нём ещё тогда, но подобно цветку во всей красе распустилась и расцвела позже.

Когда Юэн с неохотой отлип от его губ, он осознал, что перед ним был другой Берн. Тот, в изумрудном джемпере, который до этого сидел рядом, вдруг оказался на месте прошлого Бернарда, а прошлый исчез. Хотя нет, не так. Преобразился. Всё-таки Бернард из прошлого и Берн из настоящего — один человек. Стал другим и остался собой при этом. И это преображение зеркально отражало преображение самого Юэна. Он изменился, Бернард изменился. Они вместе изменились. И было бы даже странным если бы они остались прежними...

...

— Это был интересный сон. Ты прошлый, ты настоящий. Сначала по отдельности, потом вместе, — рассказывал Юэн. Он почесал кончик носа. — Но перед тобой из прошлого я устоять не смог, а ты из настоящего как будто даже приревновал немного.

Они сидели на кухне после завтрака, и Юэн, размахивая руками, уже минут десять в красках рассказывал Берну свой сон.

Бернард отпил чай из своей огромной зелёной кружки и, посмотрев на Юэна, приподнял бровь.

— И что же было дальше?

— Эм-м... ничего. Подожди, на что ты намекаешь?

Бернард бархатно засмеялся.

— Просто твой сон закончился как-то резко. И вообще это больше в философию и символизм.

Юэн фыркнул.

— По-твоему, мне не может присниться что-то символическое и философское?

— Хмм...

Юэн вскинул руки ладонями от себя.

— Согласен, мне вообще редко когда что-то снится, и каюсь, если в снах появляешься ты, то сон сразу приобретает эротический характер. Однако в этот раз ничего такого не было. Только поцелуй. Хотя, — Юэн подпёр голову и мечтательно вздохнул, — надо было растянуть сон. Ты из прошлого такой... необычайно сочный. Я почти растаял. А два тебя — ух, пришлось бы, наверное, самому раздвоиться.

Бернард прокашлялся. Юэн засмеялся и подтолкнул его локтем.

— Я и мои нелепые шутки с утра, надеюсь, подняли тебе настроение.

— Лучше бы мне такие сны снились, чем сам знаешь что...

Юэн поднялся с места, приблизился к Бернарду, склонился и, обвив его за шею, прижался губами к щеке.

— Могу поделиться.

Бернард обхватил его за запястье.

— И каково было целоваться со мной из прошлого?

— Хорошо, — сказал Юэн, чувствуя как губы расплываются в улыбке. — Вернее, я хотел сказать: так же как и с тобой из настоящего. Я не почувствовал разницы. Хотя... — Юэн чуть отклонился, заглядывая Бернарду в глаза. — Надо бы освежить ощущения, я что-то уже подзабыл.

— Подзабыл за пару часов? — усмехнулся Берн. — Какая короткая память. Ты — рыба?

Игриво зарычав, Юэн прикусил мочку его уха и прошёлся дорожкой из поцелуев до губ. Впился в них со всей чувственностью, ощущая привкус травяного чая. Берн охотно отвечал ему, мягко прикусывая губы и ласкаясь языком. Поглаживал Юэну косточки на запястье, подушечками пальцев скользя под рукав и касаясь краешка шрама. Так невесомо и ненавязчиво, но Юэну это дико нравилось.

Возможно, они даже немного увлеклись. Как обычно, впрочем.

Юэн отстранился, облизывая собственные губы и смакуя оставшийся на них приятный вкус поцелуя.

— Могу заявить, — сказал он, — что в реальности целовать тебя, конечно, лучше, чем во сне. Такой вот вердикт я вынес.

Бернард засмеялся, и Юэн прижался к его щеке своей щекой.

— А если серьёзно, — сказал он. — У тебя прошлого и тебя настоящего была колоссальная разница во взгляде. Сейчас ты — более сильная версия себя.

Бернард погладил большим пальцем ребро его ладони.

— Как и ты.

Юэн кивнул.

— Думаю, в этом и был смысл сна. Смотря на тебя, я вижу, как изменился сам. Мы — словно зеркала друг для друга.

— Звучит, как припев новой песни.

— И правда.