Одно солнце на двоих

Марьяна прижимается спиной к моей груди, пока я обнимаю её за плечи. Наши пальцы переплетены, сцеплены в нерушимий замок. Я прячу нос в её волосах, а приятный запах духов заполняет лёгкие.

Ещё пару часов назад я чуть не потерял её. Смотрел на то, как она в панике кусает припухшие губы и понимал, что такую, как она, терять нельзя. Отпустить Марьяну, равно тому, что сигануть с крыши многоэтажки.

А потом я видел лишь то, как она улыбается. Улыбается, вытирая слёзы. И всё вокруг исчезло. Померкло. Серые стены, грязный бетон, усыпанный окурками. Спертый запах затхлого табака, сырости и перегара. Осталась только она. Её улыбка, которая могла осветить весь мир, но сияла только для меня, освещая душу.

В тот момент я понял, что у меня больше нет выбора. Сам себе больше не принадлежу, как бы ужасно это не звучало. Она вытирала слёзы и улыбалась, а я смотрел в эти глаза и падал, тонул, словно в море.

Ради таких глаз и улыбки не жалко умереть.

— Ты очень красивая.— шепчу ей на ухо, замечая мурашки на тонкой шее.— Очень-очень красивая.

— Перестань.— отмахивается она, хихикая.— Я смущаюсь и краснею, уже чувствую, как моё лицо превращается в помидор.

— Я говорю правду. Ты должна её слышать.

Марьяна оборачивается, перекидывает ноги за мою спину и прижимается ближе. Мы смотрим друг другу в глаза, а в животе зарождается обжигающее чувство. Такое, будто я проглотил кусочек солнца.

— Тогда, скажи честно, глаза сильно опухли?— качаю головой, слабо улыбаясь.— Не буду больше при тебе рыдать, а-то я некрасиво это делаю.

— Плачь.— изрекаю я, убирая прядку её светлых волос за ухо.— Когда ты плакала, я понимал, что с тобой и что ты чувствуешь. Это лучше, чем молчание. От него я с ума схожу.

Она снова улыбается и утыкается лбом мне в плечо. Мы так близко друг к другу. Я ощущаю жар её тела. Дыхание на коже. Кажется, улавливаю равномерное биение сердца.

Непозволительно близко.

— Ты когда-нибудь видел сильную любовь? Вот так, чтобы смотришь и глаз оторвать не можешь?— вдруг спрашивает она и отстраняется.

— Видел.— серьёзно отвечаю я, не задумываясь.— А ты?

— Я...— Марьяна замолкает на долю секунды, закусывает губу, а после, продолжает:— Да. Мои родители любили друг друга. Но это было так давно, что я перестала в неё верить. Кажется, будто это не правда. Что её нет.

— Ты — и есть любовь, Солнце.— беру её за подбородок и поднимаю голову, заставляя смотреть на меня.— Ты целиком то чувство, от которого внутри меня распирает.

В синих глазах застыли слёзы, а нижняя губа едва заметно дрогнула. Я целую её в лоб и глажу по щеке, слыша тихий всхлип.

— Это же так страшно.— я хмурюсь, не понимая, к чему она клонит.— Ну, жить с человеком столько лет, а потом в один день понять, что ты его не любишь. Что между вами всё остыло.

— Я покажу, что любить можно по-другому. Ты мне веришь?

— Верю.— шепчет Марьяна, обнимая меня крепче.

— Успокоил свою истеричку?— усмехается Киса, стоит мне появиться в дверях базы.— У тебя ебало такое довольное, будто ты трахался, а не сопли её вытирал.

— Если ты скажешь ещё хоть как-то кривое слово в её сторону — окажешься в травме!— зло бросаю это, смотря на то, как ехидная улыбка на его лице становится шире.— Хули зубы сушишь?

— Я вот одного не пойму,— продолжает Кислов, отхлёбывая пиво.— Она тебя чем так зацепила? Решил подработать психологом, залечивая раны неполной семьи?

— Кис, базаришь.— предупредительно шипит Гендос, угрожающе хлопая его по плечу.— Если не заткнёшься, всеку тебе я.

— Ну, а чё?— продолжает тот, встрепенувшись.— Она хоть знает, что ты человека грохнул? Или думает, что ты белый и пушистый?

— Знает.— безразлично бросаю я, хмыкнув.

— Какого хуя?!— вопит Киса и подрывается с дивана.— Твоя тёлка сдаст нас с потрохами, и будем мы чалиться за решёткой, считая дни до выхода.

— Осади уже!— снова рявкает Зуев, сплюнув на пол.— Хэнк, реально же, вдруг Марьяна...

— Не сдаст.— перебиваю друга, вспоминая о её словах.— Она обещала. Я ей верю.

— Ты, блять, серьёзно? Сначала друзей на сиськи меняешь, а потом рассказываешь то, что нахуй никому знать нельзя?— не унимается Киса, действуя мне на нервы.— Ты ебанутый?!

— Слышь, дохуя правильный,— огрызаюсь в ответ и останавливаюсь напротив него, сжимая кулаки, которые уже чешутся.— Ты сам-то вспомни, как за каждой юбкой бегаешь. И Марьяна не тёлка, она — моя девушка, поэтому, защёлкни пасть.

Кислов хмурится, дёргает губой и, подобрав худак, вылетает на улицу, бросив:

— Пошёл ты нахуй, семьянин.

Провожаю его хмурым взглядом, если бы Киса сказал что-то ещё, я бы прописал ему промеж глаз. Меня бесит то, что он говорит о Марьяне.

О ней нельзя так отзывается. Она — самый светлый и добрый человек, которого я когда-либо встречал. В Левиной нет той черноты и скелетов в шкафу, которые есть в любом другом человеке.

Марьяна — луч света.

Она и есть солнце.

Моё Солнце.

Устало тру веки и, приземлившись рядом с Гендосом, запрокидываю голову назад. Он тыкает меня в бок, протягивает косяк, но я лишь отмахиваюсь.

Не хочу курить, у меня есть другая привычка — мягкая, робкая и не такая вредная. От неё я зависим. Если не чувствую запах её духов, у меня начинается ломка.

— Мне нужно сгонять за товаром, ты со мной?— интересуется Зуев, попивая энергетик.

— Не, покапаюсь в мотике.— качаю головой и смотрю как рука друга тянется к моей голове, а затем, трепет волосы.— Ты домогаешься до меня?

— Конечно, братишка, я же самый ярый любитель сопливых мальчиков.— прыскает тот в ответ, громко смеясь.— И, кстати, вы подходите друг-другу. Оба белобрысые, а какие детишки будут красивые!

Хватаю пустую банку и, замахнувшись, швыряю её в друга, который молниеносно отпрыгивает.

— Чао-какао, я погнал.— по-прежнему ржёт Гендос, сжимая в руке ключи от машины.

— До связи.— бросаю в ответ и сую руку в карман, ища телефон.

Мне необходимо написать ей сообщение и спросить, в порядке ли всё. Включаю интернет и мне мгновенно приходит уведомление, что Марьяна выложила новую историю.

Нажимаю на иконку и видео мгновенно прогружается. На нём она танцует, плавно виляя бёдрами и головой, под нарастающую музыку, а после, та резко сменяется на басистый бит. Марьяна двигается резче, дерзее, взмахивает распущими волосами, которые в миг падают на её хрупкие плечи растекаясь, словно водопад.

Я внимательно смотрю за каждым её движением, словно заворожённый. Не замечаю, как перестаю дышать — настолько сильно мне нравится то, как она двигается.

Сейчас это не та Левина, что я привык видеть. Со мной она ласковая, нежная и милая. А здесь — совершенно другая. Она смущается, когда я просто смотрю на неё, а тут чувствует себя уверенно.

Танцы определённо её стихия.

И мне вдруг хочется лицезреть это своими глазами, а не через экран чёртового телефона, который предупреждает меня о том, что через пару секунд выключится, из-за низкой батареи.

Я определённо болею этой девчонкой.

— Ты будешь учиться в полицейской академии.— чеканит отец, наливая в кружку кофе.— Она находится всего в двух часах езды, потом устрою в отдел, там работает мой знакомый.

— Кость,— зовёт мама и подходит к нему, укладывая руку на плечо, обтянутое формой.— Как же он будет ездить? А если пара рано начнется, это что, придётся вставать в четыре-пять утра?— её голос тихий, но в нём явно слышно негодование.

— Для этого есть общага, она, как раз, находится в паре остановок.— он отхлёбывает из кружки и, впервые за весь разговор, переводит взгляд на меня.— Вот чё ты вылупился недовольно? Я жопу рву, чтобы устроить тебя удобнее, пока ты со своими наркошами таскаешься и девчонкой соседской.

— Ты не хочешь спросить, как удобно мне?— мгновенно ощетиниваюсь, сжав вилку так, что она царапает дно тарелки.— Я вообще не хочу учиться на мента, мне это неинтересно.

— Ты — сын майора, должен идти по моим стопам!— гаркает он, сдвигая брови к переносице.— Там столько привилегий: пенсия раньше, машина, квартиру дают! Будешь нормальным человеком, а не бомжом или сраным офисным планктоном.

Меня бесит его тон, непрошенные советы и решения. Я резко встаю из-за стола, кофе в его кружке плещется, едва не разливаясь.

— Ты куда, Борь?— испуганно спрашивает мама, округлив глаза.— А как же ужин?

— Наелся.— бросаю в ответ и ухожу в свою комнату, захлопнув дверь.

Падаю на кровать, лицом в подушку. Сжимаю кулаки и тяжело дышу, во мне плещется раздражение. С кухни слышится ругань: отец доказывает матери, что та не права и я должен слушать его, ведь он хочет как лучше для меня.

Вода в кране журчит — она моет посуду, как делает это всегда, чтобы успокоиться и больше не спорить. Знает, что он будет стоять на своём. Слушается каждого слова, словно у неё нет собственного мнения.

Это бесит ещё больше.

Беру телефон в руки, открываю переписку с Гендосом и виду, что тот в сети, печатаю:

Я: Не хочешь нажраться?

Мне хочется свалить из дома. Не видеть хмурого и недовольного лица отца, не слышать его нравоучений и тупых наставлений о жизни.

Гендос: Ты ещё спрашиваешь? Тебя забрать?

Я: Да.

Гендос: Марьяна с тобой будет?

Оставляю его сообщение без ответа. Ей не обязательно видеть то, как я нажираюсь. Знаю, что она сейчас сидит дома, уткнувшись в ноутбук, просматривает сайт своего университета, в который поступает.

Снова вспоминаю, как признался ей в любви.

Это греет сердце.

— Ты точно не пизданешься с лестницы?— ржёт Зуев, хлопая меня по спине.— Тебя довести до квартиры, алкаш?

— Себя видел?— фыркаю в ответ, не сдерживая улыбку.— Ты ужранный в говно, кто кого ещё тащить будет.

— Хорош пиздеть, я хочу ссать!— громко выдаёт Киса и, икнув, прыгает на месте.— Сейчас в штаны нахерачу.

Мы все заливаемся громким хохотом, который может разбудить весь двор. Я поворачиваю голову на окна, в единственном горит слабый свет. Это комната Марьяны. Она не спит.

— Блять, да иди ты уже домой, заебал!— выпаливает Кислов и толкает меня в сторону подъезда. Он слишком пьян, чтобы помнить наш недавний спор.— Давай-давай, не пали в чужие окна, извращенец.

— Я бы поспорил, кто тут извращенец.— подключается старший, закуривая.— Ты, Кис, вспомни, как накурился и сожрал всю пиццу, напичканную ананасами. Фу, блять.

Качаю головой, стараясь привести себя в порядок. Голова кружится, а горло пересыхает. Достаю ключи из кармана и, приложив их к домофону, салютую парням на прощание. Мне очень хочется упасть на кровать и замертво уснуть, как сделал это Мел.

Ещё больше хочется к ней.

И я иду, не смотря на то, что уже поздно.
______________________________________________

Буду рада, если вы поделитесь впечатлениями об этой главе! Вам не сложно — а мне приятно!❤️

Фанфики с Кисой, которые я советую прочитать;

«Мы встретились слишком рано»

«Сердце твоё- камень»

«Сквозь бурю| Адель и Киса| Чёрная весна»

«Уйдём во мрак»

Залетайте в мой тг канал, там много интересного!;)

Название тгк: |•ctk_sb•|

Тик ток: mbcr_ctk