II
Одно из правил, которых должны придерживаться наблюдатели, гласит: после работы с аномалией любого уровня следует отдохнуть, даже если не чувствуешь усталости. Внимание — главный инструмент, и его батарейки внимания требуют регулярной перезарядки, потому что в противном случае они могут отключиться в самый неподходящий момент — например, на пике обработки аномалии.
Но Мира совсем не чувствовала себя уставшей, несмотря на пять выполненных заданий и почти конец дня. Более того, она была на взводе. Комбинация из кофе и дурных мыслей о собственной бесполезности заставляла её чуть ли не бежать к следующей точке. Усилием воли она перешла на шаг и пыталась замедлить происходящее в голове, но этот вихрь отказывался подчиняться и толкал её в вестибюль метро.
Как, ну как же так вышло, что одно слово Игната способно распотрошить её эмоциональное состояние на весь день? В какой момент он остался её единственным близким человеком? Почему всё выглядело так, будто она перепоручила ему собственную жизнь?
Мира влетела в вагон и вцепилась в поручень. Почему так плохо каждый раз, когда она не оправдывает ожиданий Игната? Почему это ощущается так, будто она не справилась со своей основной функцией? Она представила полное снисхождения лицо с невыносимо правильными чертами — он во всём до неприличия правильный — и почти услышала приторно-ядовитый голос.
«Ты хоть что-нибудь можешь сделать нормально?»
Больше всего на свете Мире хотелось отдаться потоку и снова уйти в работу с головой — это помогло бы переключиться, а заодно и доказать самой себе, что она чего-то стоит. Пусть Игнат этого не увидит, но... по крайней мере, ненависть к себе уляжется.
Пять точек позади. После четырёх из них она отдохнула.
Не оставаться наедине с мыслями...
Мира достала телефон и проверила уровень следующей по списку аномалии. Что-то между жёлтым и оранжевым. Не красный, уже хорошо. К таким у неё и доступа-то нет.
Закрыть.
Прямо сейчас.
Только бы не слышать этот гул в голове, только бы не думать.
Долго искать не пришлось. Мира выбрала ближайшую к пруду скамейку и села, не сводя глаз с черноты, что заменила воду.
Кусок чистого ничего, как будто аккуратно вставленный в фотошопе.
Идеальная чернота, поглощающая свет.
Плоская. Гладкая. Неподвижная.
Мира закатала рукава и выпрямила спину. Вниманием ощупала пространство берега, аккуратно приближаясь к тьме. Сканирование выхватило отголоски случайных пульсаций, которые следовало привязать к ритму дыхания. Девушке не терпелось ухватиться за нужную частоту, но при этом нравилось балансировать на грани момента, когда казалось, что поиск вот-вот потерпит неудачу.
Аномалия почувствовала вторжение и откликнулась едва заметной рябью. Вероятно, Мира для неё — тоже не больше чем колебание в пространстве. Хаосу не увидеть ни сосредоточенного лица, ни развёрнутых ладонями кверху рук с просвечивающими от худобы венами, ни грудной клетки, медленно поднимавшейся и опускавшейся под мешковатой футболкой. Но это не помешало ему распознать исходящую угрозу.
И принять ответные меры.
Мира не помнила, сколько времени прошло. Явно больше, чем следовало бы.
Кажется, она забыла, как дышать.
Её голова запрокинулась, а тело ощущалось словно через десять слоёв ваты. Перед глазами осталась лишь чернота озера, впитавшая весь свет, что только был вокруг.
Чернота тянула её за собой. В себя. Сквозь себя.
Но сопротивляться совсем не хотелось. Мира даже не понимала, что ей следовало испытывать страх. Она дрейфовала в волнах уютной тьмы и ей всё больше казалось, что так было всегда.
— Эй! Эй, очнись!
Кто-то начал трясти её за плечо и кричать в ухо, но разум девушки уже вовсю мчал по невидимой орбите аномалии и не был намерен поворачивать назад. Ему так хотелось отдохнуть. Выключиться хотя бы ненадолго.
Однако ему не позволили этого сделать. Кто бы ни тряс Миру, он был очень настырным.
— Ещё минутку... — жалобно попросила она.
В ответ её схватили за плечи и рывком поставили на ноги. Лучи солнца больно ударили по векам.
— Да проснись же ты! — не унимался почему-то знакомый голос.
Внутри сознания переключился тумблер, и Миру резко выплюнуло в реальность. Её лёгкие отчаянно требовали воздуха, а губы пересохли от напряжения. У неё даже не сразу вышло сфокусироваться на спасителе — взгляд выхватывал лишь чёрную футболку и тёмные глаза.
— Ты...
— Угу, — кивнул утренний незнакомец.
— Откуда взялся? — Мира сделала шаг назад, чтобы высвободиться из его рук.
— Подкрепление. Если ты видишь...
— Ты в ответе, — Мира автоматически продолжила принятый у наблюдателей девиз-приветствие.
— Меня Вадим зовут.
— Мира. В каком смысле ты — подкрепление? Следил за мной? — она едва не зажала себе рот ладонями. Последняя фраза получилась неожиданно агрессивной.
Вадим обиженно закатил глаза.
— Вот уж чего не хватало. Часы настучали, — он кивнул на смарт-часы на запястье Миры, которые ей выдали в первый рабочий день. — Они же подтягивают в «Синхро» твои данные о физической активности. Если система в какой-то момент поймёт, что параметры там слишком... специфические, то отправит на подмогу того, кто поближе. Этим «кем-то» для тебя сегодня оказался я, вот и всё.
Мира вздохнула и слабо погладила пальцем браслет часов. Она знала об этой фишке техники «Синхро», но никогда не думала, что однажды это спасёт ей жизнь.
— Прости. Просто я...
— Не любишь слежки? — примирительно спросил Вадим.
— Никто не любит.
— Понимаю. Пойми и ты, — взгляд Вадима потяжелел, мгновенно сделав его старше лет на пять. — Ввиду поведения, поставившего под угрозу твою жизнь, ты на неделю отстранена от заданий.
Сердце Миры расширилось и тут же сжалось в точку.
— Что...
Вадим достал телефон, не глядя открыл знакомое приложение с серебристо-синей иконкой и выставил экраном вперёд. В электронном удостоверении красовались две крупные звезды. Наблюдатель второго уровня, выше только первый. У Миры — четвёртый. Начальный — шестой. Когда он успел так подняться?
Ещё и с полномочиями куратора. Его статуса достаточно для того, чтобы уволить её здесь и сейчас. Спорить бесполезно. Нарушение правил налицо, оспариванию не подлежит. Игнорирование техники безопасности, пропуск восстановительного перерыва между заданиями и закономерный провал в аномалию.
— М-м-м, — Мира отступила и скрестила руки на груди. — Я поняла.
— Рад, что вопросов нет, — кивнул Вадим, убирая телефон.
— Что ты здесь делаешь, если не секрет? Тоже на задании? Какое-то слишком уж чудесное совпадение.
— Всё же есть. Иногда совпадения — это просто совпадения. Да, выполняю — в основном моему уровню дают красные.
Максимум Миры — пара оранжевых в неделю, и то не в каждую. Чаще всего — жёлтые, средние, уже ставшие обыденностью. Она покосилась в сторону озера. На его поверхности играли солнечные блики. Вдалеке неторопливо плыла утка.
— Ты закрыл её. Спасибо.
Вадим усмехнулся.
— Куда было деваться. Тебе восстановиться надо. Предлагаю передохнуть за ужином, заодно и расскажешь, как же так вышло.
Мира возмущённо вспыхнула. Отчитываться сейчас совсем не хотелось. И без того стыдно. Хотела выслужиться, а в итоге чуть не утонула.
Видимо, Игнат прав. Ничего она не может сделать нормально.
Глаза защипало, но она привычно взяла себя в руки.
— Ладно. Куда?
— Тут есть хорошее место. Идём.
Солнце почти скрылось за домами, и его последние лучи окрасили в золото волосы и лица Миры и Вадима, сидящих друг напротив друга в кафе. Наблюдательница старалась держаться непринуждённо, и у неё даже начало получаться, как вдруг её щёку, обращённую к окну, словно обожгло. Она встревожено осмотрела улицу, но взгляд выловил лишь жёлто-белую вереницу такси.
— Всё хорошо?
— Да. Показалось.
Вадим тоже скользнул взглядом по улице и домам, но не обнаружил ничего подозрительного, хотя и он ощутил колкий луч направленного на них нехорошего внимания. Если и существовала некая персона, которую мог бы очень сильно огорчить мимолетный кадр, где Вадим и Мира сидят за небольшим круглым столиком, он — спрашивает её о предыдущей работе и смеётся, она — как будто пытается спрятаться за чашкой чая, но явно хочет рассмеяться тоже — то она только что промелькнула поблизости.
— Значит, бумажки перекладывала...
— И распечатывала, — уточнила Мира, не отрываясь от пирожного. — Тоска смертная.
— Чего же не уходила?
— Деньги были нужны, — пожала плечами наблюдательница и вытерла крем с губы костяшкой пальца. — А платили там хорошо. Правда, и работы было много. Забывала мечтать о большем.
— И как решилась уйти?
Мира задумалась. Вопреки её желанию, растаявший было лёд между ними вновь начал схватываться.
— Если это личное, то не отвечай, — спохватился Вадим.
— Всё как у всех. Меня нашли. Удивительно, столько лет прошло с тех пор, как мы... как я... — Мира осеклась.
— У «Синхро» большие возможности. И самые разные доступы.
— Да представляю. Мне потом рассказали, что вышли на меня через медицинские архивы. Некоторое время назад я неудачно упала и получила сотрясение мозга, врачи назначили ЭЭГ, все дела... Я его сделала и забыла. Пока за мной не пришли.
— Кто твой куратор?
— Марина Котлярова. Она и устроила мне вступительный экзамен. А потом всё рассказала: и про то, что наблюдателями становятся те, кто имел контакт какой-то там степени с красной аномалией и умудрился выжить, что нас таких мало, что нас ищут по всей стране. Чаще всего как раз-таки по медицинским базам, так проще всего. У меня вот на ЭЭГ обнаружили странные колебания мозговой активности, будто мозг, грубо говоря, «слышит» то, чего нет. «Синхро» мониторит такое. Впрочем, тебе всё это наверняка известно лучше, чем мне.
— Всё равно интересно, у кого как это происходит.
— А как было у тебя?
Спокойное лицо Вадима на долю секунды исказила жуткая рябь.
— Штатно, — лаконично ответил он. — Тоже медицинская история. После встречи с нулевой аномалией многие обычно сразу к врачу попадают по понятным причинам. Там всё и обнаруживается. Ты скорее исключение. Спустя столько лет...
— Я из маленького города. Там тогда нечасто удавалось что-то зарегистрировать, — медленно, словно пробуя на вкус каждое слово, произнесла Мира. Судя по выражению её лица, этот вкус был неприятным.
Вадим мысленно отвесил себе подзатыльник. Негласное правило общения наблюдателей: не вдаваться в детали встреч с нулевыми аномалиями, теми самыми, с которых всё начиналось. В подавляющем большинстве случаев это одно из самых неприятных событий за всю их жизнь.
Впервые за вечер оба замолчали.
— А что за экзамен тебе Котлярова устроила? — Вадим поспешил перевести тему. К его радости, собеседница оживилась.
— Отследила мой маршрут, организовала там синтетическую аномалию. Если подробнее, то...
В тот день, когда она встретила первую аномалию и познакомилась с Мариной, солнечные лучи были примерно такого же цвета и так же мягко ложились на стены. «Золотой час» — так вроде это называют? Было лето, Мира шла с работы по Садовому кольцу, но домой ей не хотелось. Она не имела ни малейшего представления о том, каким будет сегодняшний вечер. Они с Игнатом скупят половину имеющихся в супермаркете шоколадок и будут смотреть фильмы в обнимку? А может, с порога в неё прилетит какая-нибудь претензия? Например, как вчера, за чересчур короткие шорты?
Шорты и шорты. Лето, плюс тридцать. В чём ещё гулять?
Мира задумалась о том, что сегодня в теории могла сделать не так и тем самым огорчить Игната, и на автомате свернула с шумного тротуара в прохладные объятия двора. Она приходила сюда почти каждый день, чтобы отдохнуть после работы в понятной и предсказуемой тишине, которой так не хватало ни в офисе, ни дома. Девушка устроилась на скамейке под навесом буйно разросшейся виноградной лозы, вытянула ноги и впервые за день выдохнула.
Спустя несколько минут от расслабления Миру отвлёк резкий звон в ушах. Она потрясла головой, порастирала уши, но это не помогало. Звон не только не прекращался, но теперь к нему ещё и примешивалось неприятное ощущение, что что-то в этом дворе не на своём месте. Не по законам реальности.
Такое невыносимо знакомое ощущение. Оно кололо кожу, просачивалось внутрь, разносилось по телу с кровью. Звон переходил в странный гул. Как будто где-то играла пластинка с записью ветра, задувающего в трубу.
Её внимание привлёк канализационный люк в окружении асфальтовых трещин и редких травинок. Крышка была на треть сдвинута. После короткой борьбы с собственным телом Мира встала и сделала два неуверенных шага в сторону люка. Внутри росла паника, подхлёстываемая чем-то полузабытым, запертым в подвале разума.
Что-то здесь явно было не так. Но что именно?
Только застыв прямо на краю провала, Мира поняла.
Там, под крышкой — небо.
Она опустилась на колени, слегка содрав кожу, и вытянула было руку, но тут же опустила. Чутьё подсказывало, что прикасаться к этому никак нельзя, да и вообще лучше отойти подальше. Мира наклонилась, чтобы разглядеть на «изнанке» что-нибудь ещё, но увидела лишь верхушки травинок, точно таких же, как и на её стороне.
— Что ты такое? — выпалила она.
Вокруг всё ещё было безлюдно. Наплевав на пыль и возможное появление прохожих, Мира села на асфальт, подобрала под себя ноги и уставилась в кусок неба на дне люка.
— Странные нынче кроличьи норы, — пробормотала она в никуда.
По изнаночному небу неспешно проплыло облако, как будто соглашаясь и приглашая, и в этот момент Мира поймала себя на мысли, что ничто не мешает ей прямо сейчас спуститься и посмотреть, как там, с другой стороны. Ничто — кроме могильного холода в груди. Очень знакомого холода.
Неправильно.
Как бы ни называлось это явление и чем бы ни было вызвано, оно — неправильное.
Разум начал действовать на автомате, как будто всю жизнь ждал этого момента.
Собрать внимание в плотный луч.
Нащупать пульс.
Дышать.
Выпасть из времени.
Когда Мира пришла в себя, дно люка зияло привычной темнотой. Слегка саднили стёсанные колени.
— Во-первых, никогда больше не подходи к ним так близко. Тебе повезло, что это учебный объект. Во-вторых, ты знаешь, что только что сделала? — раздался голос за спиной.
Мира повернулась и исподлобья посмотрела на его источник — боевого вида женщину в спортивном костюме. Каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, а на смуглом моложавом лице смешались удивление, восхищение и готовность в случае чего применить силу.
— Не то чтобы, — призналась Мира. — Показалось, что так надо.
Напряжённые плечи незнакомки опустились, но она оставалась начеку.
— А хочешь знать?
— Да.
— Тогда идём.
Несмотря на то, что изначально грозный вид Вадима намекал на разбор полётов и выговор, ни того, ни другого не случилось. Скорее наоборот. Он умудрился в общих чертах узнать причину нарушения, но при этом тактично не залезть в душу, за что Мира была бесконечно благодарна. Она старалась не забывать про субординацию, но ненавязчивое дружелюбие Вадима настраивало на расслабленный лад. С рабочих вопросов они быстро перешли на общие темы, а вскоре и на шутки. Мира поняла, что очень давно не чувствовала себя в безопасности рядом с человеком, особенно едва знакомым. Пора было расходиться, но наблюдательнице совсем не хотелось, и от этого было приятно и страшно одновременно. С одной стороны, она не делала ничего плохого. Но с другой, если о сегодняшнем вечере узнает Игнат...
Ей было хорошо без него несколько последних часов с другим человеком. Это... не то, что выдержит его самолюбие.
— Ты не против обменяться номерами на всякий случай? — прямо спросил он.
Мира смотрела на Вадима и пыталась понять, какой такой всякий случай он подразумевал. Что она снова застрянет в аномалии? Что ему вдруг понадобится помощь наблюдателя четвёртого уровня? Или же... От мыслей о возможной симпатии Миру начало захлёстывать волнами паники.
Но было бы странно не оставить номер, разве нет? Как-никак, рабочий контакт.