XIV
В ночь того дня Кристиан спал плохо, даже ужасно: уже в кровати он почувствовал, как к лицу подступил жар. Словно в голову в области висков вставили медную трубу и пустили по ней воздух с характерным гудящим звуком. Когда он натягивал кожу век на глаза, казалось, их начинают вдавливать внутрь чужими невидимыми пальцами.
Несколько раз он вставал, наливал себе воду из гремящего крышкой стеклянного графина. Ложась на теплые смятые простыни, временами проваливался в сон. Но когда просыпался, понимал, что минутная стрелка почти не сдвинулась с места.
Ночь встала.
Свет от прикроватной лампы желтый и мутноватый, от мрака комната казалось раза в три меньше. Длинные, похожие на деревья тени, развалились на потолке и стенах. Вяло подрагивали, ползали, цеплялись за ноги.
Кристиан уснул, сидя у стены, в начале четвертого утра, еще до рассвета. Сон застал его внезапно, словно удар чем-то тяжелым о голову...
(Он вваливается в комнату, раскрасневшийся, его с проседью волосы вьются от стекавшего по вискам пота. Чувствует, как полопались капилляры на глазных белках. Во рту горчит, сводит зубы.
Она сидит напротив, спиной вжавшись в красную бархатную обивку. Пальцы впились в подлокотники - здесь гостей явно не ждали.
Кристиан немного ослабил галстук, даже расстегнул верхнюю пуговицу, воротник перестал сдавливать вену, пульсирующую на его шее.
- Послушай, любимая, мы просто неправильно поняли друг друга. Я...
- Я вам не любимая, месье, - хмурит светлые, будто выгоревшие брови. - У меня есть муж, вы прекрасно об этом знаете. И участвовать в одной из ваших интрижек не собираюсь.
Заваленная хламом душная комната. Слишком освещенная, солнце в светлых волнистых волосах. Коробки, картины, вазы с цветами и расшитые платья. Чьи-то конечности, красные сахарные яблоки, колье и женские сорочки. Слишком мало места, оно все давит на плечи и ребра. Маленький большой коридорчик среди этого хлама даст пройти только до стула напротив.
- В тот вечер ты не противилась моим ухаживаниям, - он зол.
Я старалась отказать вам в тактичной форме, дабы мой ответ не выглядел издевкой. Что ж, - она вздыхает, - скажу по-другому. Кристиан, я вас не люблю.
Как скверно.
Дверь ведь заперта, правильно?
Однажды он держал в руках горлицу. Схожее чувство. Шея податливая, она сама взывала для прикосновения рук. Несколько хрипловатых вдохов. Их толком не услышал даже сам Кристиан.
Когда он отстранился, увидел совершенно равнодушное лицо напротив себя. Голубые глаза слегка закатились, закатное солнце удлинило тени, показав глазницы впалыми.
Сделав спиной несколько шагов, выбежал из комнаты...
Чтобы ее никогда больше не открывать больше не открывать больше не открывать)