Наступила ночь

Не знаю, когда именно круг стал замкнутым. Кто-то просто шагнул чуть ближе, другой не отошёл, и вот уже назад нельзя. Джун Хи стоял посреди нас. У него не было выражения лица, но казалось, что оно всё же где-то происходило, возможно, на спине, под лопаткой, где ткань натянулась неестественно ровно.

У кого-то на щеке брыз крови, и это вдруг стало важнее чем порядок слов, чем правила, чем изначальная наша цель. Понятно даже дураку, что если  начнётся — никто не станет пытаться остановить. Всё равно остановка не предусмотрена, а если вдруг ты захочешь вмешаться, то сам и окажешься в центре круга, где стоит Джун Хи, только без такого спокойствия. Те, кто ещё вчера забыли резинку для волос на подоконнике, теперь могли запомнить куда смотрел той или иной человек, если это давало хоть крошку преимущества. Крошки вообще стали главным предметом внимания.  Крошки внимания, крошки власти, крошки одобрения. Никто не говорил, что будет участвовать в игре, но неосознанно уже начал.

И я знала это чувство. Ещё тогда, когда все уже было решено, кто может сидеть за общим столом, а кто нет. Никто не объяснял, просто твой стул внезапно оказывался чуть дальше. Здесь это повторялось, но хуже: теперь каждый был готов стать причиной чужого удаления, только бы остаться. После этого не будет "после". Если всё пойдёт по тому пути, а оно уже идёт, мы не станем одноклассниками снова. Попробуешь сказать "привет" — это будет звучать как сигнал, как проверка, как попытка вскрыть, не рано ли ты расслабился.

— Я собрал всех вас здесь, не для того, чтобы решать за кого голосовать. А чтобы отказаться от голосования, — начал речь Джун Хи.

— Отказаться? Уверен?

— Если мы проголосуем, один человек точно умрет, но если мы этого не сделаем, то все выживем.

— А если кто-то проголосует втайне? — раздался голос сзади, это была Ми На. — Если кто-то решит предать? Что тогда?

Следом согласилась Джису.
— Она права, как мне тебе доверять?

Староста замолчал, хотел подобрать слова. Я шагнула ближе к центру, рядом с ним.

— Мы соберём телефоны.

— Да,— кивнул он мне.—  Поставим их в центр. На виду. Тогда уж точно заметим, если кто-то потянется.

— Точно, — оживилась Ын Ха. — Так никто не проголосует.

— Ну а если кто-то украдёт? — сказала Ми На.— Я пасс, не отдам свой телефон.

— Я думаю это хорошая идея, давайте здадим телефоны,— вмешался Юджун, помотрев на свою девушку.

— С ума сошел? А если кто-то украдёт твой телефон? —  замотала та.

— Нет! — крикнула Ми На и сразу начала отступать назад.

— Просто отдай телефон, — бросила ей Джу Ён. — Жить что-ли без него не можешь?

Кричали, спорили. Всё это перерастало в шум, похожий на натянутое полотно — чуть дёрнешь, и оно порвётся.

Тогда в центр вышел Кён Джун, хмурый, с жёлтым баком в руках.

— Чё разорались-то? Староста дело говорит, — выходя вперёд. — Сдавайте, пока я прошу по-хорошему. Это не обсуждается.

Он пошёл собирать — жестом, взглядом, как будто это был его долг. Люди сдавали. Джун Хи, Юн Со, Чжон Во, Со Мин, Урам — один за другим. Я сдала, выдохнула.

Бак обвели белой полосой, и мы сели вокруг, почти плечом к плечу, напряжённые, верящие, что это может сработать. Минута быстро прошла.

И всё же…

Пробило полночь. Пак Урам первым поднялся с места, оживляя всех за собой.

— Эй, уже полночь, а объявления не было, — указал на настенные часы. — Значит, сработало?

Облегчение.

— Сработало!

— Мы спасены...

Ын Ха, оказавшись рядом, обняла меня, слегка подпрыгивая на месте. Какое хорошее чувство — мы спасены. И слёзы после всего сами потекли. Теперь...

В голове зазвенело.

Участники должны проголосовать и вычислить мафию

Они начали шевелиться.

— Эй! Вы что удумали? — остановил их Хён Хо.

— А ты как думаешь? — отозвалась Джу Ён.

Ли Субин и Пак Джихун будут казнены за нарушение правил

Тело одноклассницы упало. Она дёрнулась, потому что не хватило мышцам координации, пальцы цеплялись за воздух. У неё белые глаза, алая кровь, что постепенно ускорялась, вытекала из затылка. Сверху — Джихун. Под ним всё смялось, и теперь он был тише, чем всё вокруг.

Руки потянулись к карманам — привычное, спасающее движение, но пальцы остановились. Карман был пуст. Вокруг — люди: спиной, боком, уже без лиц, только тела. Кто-то вскочил, кто-то пополз, кто-то дёрнул рукой не туда и получил локтем в грудь. Я двинулась к баку. Горка телефонов уже осыпалась — пластик, металл, чехлы, разбитые экраны. Паника началась не резко, скорее вязко. Сложно осознать, что вообще происходит. Внутри всё тошнотворно тянулось, взгляд метался. Не могу удержать фокус... Вижу! За стульями — телефон.

Синий, с трещиной по правому краю. Лежит не на виду. Он же не просто выпал. Его туда положили. Какая сволочь могла так поступить? Чтобы я не нашла? Чтобы время вышло? Чтобы я...

Я бросилась вперёд. Колени об пол, рука между ножек стула, зацепить, втянуться глубже. Пальцы цепляют воздух, не пластик. Слишком глубоко.

Сорок секунд…

Я знала, что они смотрят. Я знала, что они не помогут. Даже если попрошу — они промолчат, сделают вид, что не заметили меня. Потому что если спасут меня — потеряют себя.

Потому что теперь мы не одноклассники.

И среди этой массы, среди бесчисленных теней и шумов, моё внимание цеплялось за одно: Кён Джун стоял отдельно. Его рука была вытянута вперёд, и в ней лежал телефон Хён Хо.

Его взгляд скользил по залу, обходил тела одноклассников, суетящихся у бака, но не задерживался ни на ком, кроме того угла, где за стульями зияла тёмная щель, узкое и скрытое место, куда можно было бы подбросить устройство. Место, недоступное для Хён Хо. Место, в которое, казалось, он собирался бросить.

Наши взгляды встретились.

Я молчала. Не могла пустить слезу, а он — отвести взгляд, вернуть его к первоначальному плану. Рот приоткрыт, но звук не родился — язык и горло запутались в собственных изгибах. Время спрессовалось, словно сгущённый воздух, готовый лопнуть в любой момент.

— Твою мать, — прошипел он себе под нос, уже разворачиваясь.

Он сорвался с места.
Нырок вниз, тело почти касалось пола, рука протянулась в темноту под стульями, скользя между ног, цепляясь за холодный металл и пластик. Пальцы крепко сомкнулись. Он вытащил телефон, поднялся, и почти без слов толкнул его мне в ладони.

— Бери, чёрт возьми, — тихо, но резко. — Не пугай так больше.

— З-за кого голосовать?

— Голосуй за меня.

Кан Дахён проголосовала за Ко Кён Джуна