1
— Эдгар —
— Твою ж мать!
Я как обычно опаздываю на урок. В этот раз не на первый, а на второй. Колетт наяривала мне перед первым уроком 7 раз — что, на удивление, очень мало — видимо остановилась потому, что прозвенел звонок. Она отличница и всегда сразу убирает телефон... не понимаю ее.
На первой перемене она стала еще звонить мне — и все же дозвонилась. Я ведь встал и уже выбегаю из дома.
Конечно, я не самый отличник, но моя Колетт считает меня ботаном. Моя Колетт..?
Я прерываю свои мысли, прощаясь с отцом:
— Бать, я ушел! — Он в ответ крикнул мне что-то неразборчивое с кухни. Скорее всего что-то на подобии: «Окей!» В данный момент мои отношения с отцом более менее на серединке.
До школы мне идти минут 10. Обычно я иду и слушаю музыку, но в этот раз я забыл наушники.
Ладно, вернемся к рассуждениям. Моя... подруга Колетт считает меня ботаном, потому что любую новую тему я легко щелкал как орехи. При этом я никогда не делаю домашку и всегда опаздываю на уроки, а учителя хвалят и не ругают. И все же просят сократить опоздания хотя бы на четверть (чего я не делаю, так как тупо не могу)
Однако, по моему внешнему виду никто не скажет, что я почти отличник, а был бы им, если бы делал домашку. Ну, блять, я выгляжу как эмо или дед инсайд. Да меня все так и называют — дед инсайд Эдгар. Это можно объяснить тем, что помимо внешнего вида я и веду себя так. Но мне как бы лучше знать, каков я?
Я показываю себя таким остальным. Только Колетт знает меня настоящего. Для нее я — нежный, понимающий и веселый... друг. Для остальных я замкнутый и молчаливый дед инсайд с челкой до Крыма.
Если честно, мне похуй на мнение остальных. Почему оно должно меня волновать, если они никак не влияют на мою жизнь?
Я забегаю в кабинет, от начала второго урока прошло 15 минут. Был урок химии, которую я знаю лучше всех остальных предметов. И учительница говорит, что в классе я единственный ее так хорошо знаю (даже Колетт знает ее на 4)
Я извиняюсь перед учительницей и бегу к парте, за которой сидела моя подруга. Как я понял по тишине, сейчас у нас была контрольная. Я взял лист, после встал и подошел, тихо как мышь, к учительскому столу. Я взял вариант как у подруги и вернулся за парту.
Плюхнувшись задницей на твердый стул, я поморщился, вспоминая о мягкой постели.
Колетт грозно смотрит на меня. Такое чувство, что сейчас, забив на контрольную и урок, она вдарит мне леща и назовет ебланом. Ведь я ей обещал больше не опаздывать. Мы даже поспорили, что если я продержусь неделю, то она расскажет мне свой главный секрет из своего дневника.
«— А если ты не выдержишь, — говорила Колетт, смотря на меня хищным взглядом. — То должен будешь рассказать свой страх перед классом!»
Я только сейчас вспомнил об этом.
Блять.
Надеюсь, что она не помнит об этом...
— Ты соизволил проснуться? — Говорит она, наконец перестав пилить меня взглядом. Теперь она пилила взглядом цепочку реакции в своем варианте. Неужели забыла..?
Я ворчу:
— Угу. Справляешься? — Она отрицательно кивнула мне. Я вздохнул, криво улыбнувшись, после приступив к работе.
После урока мы вместе вышли в коридор. Девушка открыла свой шкафчик, убирая туда учебник химии. Она посмотрела в зеркало, висящее на дверце с внутренней стороны. Это зеркало — как и весь шкафчик — было очень мило украшено. Колетт на уголки приклеила много наклеек с сердечками, цветочками. Вокруг зеркала были приклеены наши с ней фотографии. Самая любимая фотография была в центре — вставлена за край зеркала и зацеплена двумя наклейками с сердечками.
На этой фотографии нам по 13 лет. Тогда мы были на моем дне рождения. Она держала маленький тортик, который сама испекла для меня. На нем была одна свечка, а я задувал ее. Нас фотографировала ее мама, и праздновали мы у нее дома, как и все остальные праздники. Из-за моего отца, которому всегда было все равно на меня. Он всегда работал и зарабатывал на проживание. Со мной он был как с соседом. Денег особо не давал, просто сам покупал какие-нибудь пельмени или бургеры и ел, редко оставляя мне.
Все это побудило меня пойти работать в 12 лет (я сам удивлен, как меня приняли на разнос рекламы и почты). Я работал в два раза дольше и почти все лето без выходных, чтобы хоть как-то выжить и скопить денег (за эти 6 лет работы я накопил нехилую сумму денег). Следующие 5 лет было в точности так же, только в этом году я работал вместе с Колетт в магазине сувениров. Она тоже живет в неполной семье и денег не хватало, но... она все равно всегда помогала мне. И ее мама, которая уже стала считать меня своим сыном, а я ее — мамой. Моя мама умерла при моем рождении, соответственно — я не знал ее заботы и тепла. Меня воспитывала бабушка со стороны мамы, потому что отец забил на то, что у него родился сын. Он сильно любил маму и не смог смириться с ее смертью. Винил меня. И ненавидел.
Бабушка вскоре умерла — мне было тогда 8 лет. После этого я буквально выживал, но я рад, что в школе познакомился и сдружился с Колетт. Только благодаря ей я справился.
Колетт причесалась, взяла учебник литературы и закрыла шкафчик. Я стоял рядом, облокотившись плечом на свой шкаф. Колетт, прижав учебник к груди, скрестила руки и нахмуренно смотрела на меня. Она всегда была очень красива, но когда злилась — была невообразима... Она меня так заводит, когда злится и ругается на меня.
Я знаю, что это неправильно. Колетт мне как сестра, но я уже столько лет влюблен в нее. Как маленький мальчик. Я оказывал ей знаки внимания в период с 13 по 15 лет, ухаживал, поверхностно показывал свои чувства. Но вскоре я понял, что она либо не понимает моих намеков, либо не хочет понимать. Наши чувства не взаимные, и я уже смирился с этим. Просто живу сегодняшним днем и надеюсь, что завтра она при встрече накинется на меня и поцелует, сказав, что любит меня.
Эх, мечты бедного Эдгара.
Я улыбнулся, опуская взгляд с нее на пол. Я знал, что если еще хотя бы пару секунд буду смотреть на нее злую, то раскраснеюсь и возбужусь. Ну не могу я ничего поделать! Она неотразима!
— А ну смотри мне в глаза! Я сейчас буду тебя отчитывать! Ты же помнишь, что ты мне должен? — О нет...
— Да, помню, Колетт. Помню... — Она подошла ко мне и обняла. Как же от нее вкусно пахнет... Лавандой и розой. Я давно просил ее подарить мне флакон ее духов, но она сказала, что я извращенец и отказалась...
Я обнял ее, прижимая к себе за талию. Ее талия тоже идеальна, хоть она всегда скрывает ее огромными мешковатыми вещами. Помню, как она надела на себя пиджак с брюками на выпускной с 9-ого класса. Ох... я думал, что не выдержу всего выпускного в ее компании. Мы тогда еще танцевали вместе медленный танец. Я хотел поцеловать ее, но так и не решился...
— Знаешь, Эдгар... Да ну нахер этот спор. Это слишком жестоко, — вздохнув, сказала она мне на ухо.
Я удивился:
— Почему? — Если честно, я даже расслабился и положил голову ей на плечо, сперва чмокнув его.
Она ответила, крепко вжимаясь в меня:
— Ладно, если бы я сказала тебе свой секрет. Мы знакомы с тобой уже почти 10 лет и я доверяю тебе как никому больше. Но... рассказать свой страх всему нашему дибильному классу... Это слишком! Забудем об этом, хорошо?
— Колетт, все в порядке. Я мужчина, и я должен сдержать свое слово.
— Эдгар!
— Солнышко, все в порядке. Я сделаю это после следующего урока на большой перемене.
— Облачко, я не смогу спасти тебя, если вдруг что-то случится. Я даже не знаю, какой у тебя самый страшный страх! — Облачко. Она называет меня так уже очень давно из-за моей стрижки, которую я не меняю с 14 лет. Волосы у меня как мочалка и всегда пушистые. Но блин, меня надо бы тучей называть с таким-то адски-черным цветом.
— Ничего, Колетт. Все будет хорошо! Но пообещай мне, что после того, как услышишь его, ты останешься со мной.
— Обещаю, Эдгар.
_________________
по вопросам (или просто пообщаться) пишите в тг: @aluyy_see
не бойтесь, я добри