Глава 3.
АЛЕССИО
Я был в ярости. До сих пор. Отец выдал мою сестру замуж за самого, блядь, жестокого человека, который вообще мог быть. Это тот человек, с кем никто не хочет иметь дело и вообще встречаться с ним взглядами. Ходят слухи, что он сжёг свою мать заживо. Конечно, все знают о том, что он не испытывает чувства и никогда, я имею в виду никогда, чёрт возьми, не улыбается. Его суровая внешность отлично гармонирует со столь суровым характером.
И конечно же, это сын главы самой сильной мафии за всю, чёрт возьми, историю нашей жизни. Стефано Моретти.
Мне хочется убить его, чтобы не видеть, как его боится моя сестра. О, и вот какой сюрприз. Оказывается, мою сестру, мою Аврору, блядь, изнасиловал наш собственный кузен. Естественно, я участвовал в пытках, которые устроил для него Стефано. Как жаль, что этот ублюдок сдох на шестой день пыток. Мучения для него должны были продолжаться на протяжении семи дней, ибо эта сволочь, эта тварь посмела тронуть мою сестру без её одобрения ровно семь дней подряд.
Она ушла. Аврора переехала к своему мужу в Сицилию. И я даже не знаю, как ей помочь с чем-нибудь. Теперь нас осталось двое. Ванесса и я. Я удивлён, что ублюдок по имени отец в последнее время не трогает нашу мать. Нет, недавно, примерно три дня назад, он её вновь изнасиловал, но не стал бить. Всё внимание отца переключилось на нас.
–Шлюха. Позорище! – начал отец однажды вечером, когда все мы сидели за столом. Ванесса нахмурилась, поднимая голову.
Это плохой знак. Молчи, Ванесса, я тебя умоляю. Молчи. Даже не смей. .
Я пытался всеми незаметными способами привлечь её внимание, но она, кажется, была увлечена только раздумиями. Её голубые встречаются с лицом отца и она тихо шепчет:
–Аврора не была виновата в том, что её изнасиловали.
Эта тема больная. Мне невыносимо думать об этом. Думать, как мою родную сестру насиловали. Чёрт.
Отец медленно поднимает голову, сужая глаза на мою младшую сестру:
–Что ты сказала?
Я облизываю губы, ёрзая на стуле, чтобы сестра обратила на меня внимание.
–Аврора не виновата в случившемся. Это было принуждение, изнасилование. – более громко говорит Ванесса.
Ад мой. Это конец.
Наступает тишина. Мама молчит, но крепче сжимает вилку в руках. Ничего не слышно кроме равномерных вздохов отца. Кажется, проходит минута, прежде чем раздаётся оглушительный стук.
Ванесса вздрагивает и сжимает губы, но голову держит ровно.
Отец ударил кулаком по столу. И, кажется, стол чуть ли не сломался.
Уже спустя секунду Ванессу тянут за волосы, а она визжит. Я встаю, но отец поднимает руку, останавливая меня:
–Не смей подходить, иначе я буду бить её намного сильнее и больнее, а ты знаешь, что я буду делать потом. Побью и твою мать. Ах, и тебя. Если хочешь, чтобы всё закончилось быстро, сиди на месте.
Эмоции бушуют, и мне кажется, что моя грудная клетка вот-вот взорвётся от ярости. Я не хочу, чтобы он бил мою маму. Потом она будет плакать. Я не хочу, чтобы сестра мучилась больше, чем обычно.
Мне плевать, если он будет бить меня. Я бы выдержал. Ванесса едва заметно качает головой, слёзы застилают ей глаза, и этого достаточно, чтобы я понял её намёк. Мне приходится медленно садиться на место, пока мой взгляд прикован к моей плачущей сестрёнке.
Отец тянет её за собой за волосы, пока она бьётся и царапается. Заходит в комнату и закрывает дверь на замок. Щелчок эхом отражается в воздухе и вновь наступает напряженная тишина. Но ненадолго.
Крики Ванессы наполняют гостиную, пока слезы мамы тихо капают на стол. Я слышу, как визжит сестра. Так, будто с неё сдирают кожу. Слышу, как кричит на неё отец.
Проходит минута. Две. Пять. А это продолжается. В моём сердце завязывается тугой узел, когда я сжимаю руки в кулаки. Так сильно, что мне кажется, что скоро мой кулак лопнет. Маму трясёт, и скоро она начинает всхлипывать и икать, медленно поднимаясь со своего места. Она подходит к лестнице и садится на первую, закрывая лицо.
И вдруг я слышу грохот. Я резко вскакиваю, подходя к двери, где отец бьёт сестру. Блядь. Это не было похоже на звук удара рукой. Такое ощущение, что упал огромный шкаф. Я достаю ручку двери, выбивая её, но, конечно же, как я уже упоминал, Флавио закрыл дверь на замок.
–Отец, открой! – говорю я, не узнав свой голос. Он грубый, хриплый и полон эмоций. – Блядь, отец. Пожалуйста. Я дам тебе то, что ты хочешь. Отец!
Я не перестаю колотить дверь до тех пор, пока она не распахивается перед моим носом. Мой бешеный взгляд находит отца, который спокойно обходит меня, бросив напоследок:
–Идите умойте эту тварь.
Мы с мамой ждём, пока он удалится в свою комнату, прежде чем забежать внутрь и увидеть Ванессу, которая сидит на полу, опираясь на одну руку. Её волосы в беспорядке, как и лицо. Губа разбита, из глаз текут слёзы, а тело уже в синяках. Она тяжёло дышит, не встречаясь с нами взглядом.
–Мам, уйди. – тихо хрипит она, сглотнув. Ванесса всегда так говорит. Ей не нравится, что наша мама видит её такой.
Мама уже знает, что никакие ее мольбы не сработают, поэтому тихо выходит из комнаты, а я, в свою очередь, медленно подхожу к ней и сажусь на колени.
Каждый раз как впервые. Я вновь вижу это. Разбитую губу сестры, которая кровоточит, её потерянный и опустошённый взгляд, запутанные волосы и фиолетовые синяки на теле. Мой взгляд перемещается чуть ниже и я вижу, как крепко она сжимает ковёр. Тонкие пальцы сестры трясутся.
Не медля, я обнимаю её, поцеловав в макушку. Конечно, после этого она начинает рыдать, иногда икая. Иногда сестра задыхается, и я позволяю ей вздохнуть полной грудью.
–Он разбил шкаф. – говорит Ванесса, указывая направо. Так вот, что это за грохот был. Он вышвырнул этот проклятый шкаф в стену. Просто так.
–Плевать я хотел на этот шкаф, Ванесса. Жди, я скоро вернусь.
Я выхожу из комнаты и иду в направлении ванной, чтобы найти аптечку. Моя голова раскалывается от боли, сердце бешено колотится от ярости, а эмоции так и хотят вырваться наружу, но я сдерживаю их. И это не делает ситуацию лучше. Наоборот, блядь.
Мои руки трясутся, когда я открываю каждый гребаный ящик в поисках аптечки. В итоге я не нахожу её и встаю перед зеркалом, пытаясь перевести дух, ибо если я не остановлюсь, всё станет куда хуже и тогда уже меня никто не остановит. Моё дыхание сбивается, а в глазах темнеет с каждым вдохом. Я не могу дышать. Кажется, я даже не могу стоять на ногах и сейчас упаду.
Я смотрю на своё отражение и прихожу в ужас. Я не вижу там себя. Я вижу человека, дикого, бешеного человека, который похож на психа. Его взгляд говорит сам за себя, а тело трясётся, пока грудь тяжело поднимается.
Я кричу, ударяя кулаком по зеркалу. Оно разбивается вдребезги, осколки падают на пол и на мою руку, которая начинает кровоточить.
Я начинаю делать резкие вдохи, отходя назад, пока не чувствую, как спина соприкасается со стеной. Я падаю. Сажусь на пол, опуская руки по обе стороны от себя. Проходит определённое время, прежде чем я чувствую, что больше выгляжу менее бешено, чем десять минут назад, и возвращаюсь к поискам. Наконец, я нахожу эту аптечку и выхожу из ванной, направляясь к сестре.
Интересно, Стефано бьёт Аврору? Она скучает по нам? Потому она не позвонила ещё? Или Стефано побил её слишком много раз, что она даже не может двигаться? Или всё настолько плохо, что она даже не хочет говорить с нами?
Огонав все эти мысли, я бреду на кухню, где нахожу служанок.
–Уберите осколки в ванной, когда будете свободны. – говорю я спокойно, не чувствуя этого в самом себе. Они смотрят на мою окровавленную руку и переглядываются, но я ухожу, не сказав больше ни слова.
В конце концов я нахожу сестру в такой же позе, в которой и оставил, и сажусь рядом, открывая аптечку.
–Что с твоей рукой? – резко спрашивает она, взволнованно ища мой взгляд своими голубыми глазами. Ванесса пытается встать, чтобы осмотреть мою руку, но падает, морщась от боли. Видеть это приносит мне ужасную боль.
–Эй, со мной всё в порядке. – я держу её за плечо, не позволяя делать резких движений и улыбаюсь. – Сейчас я обработаю тебе раны и ты будешь как новенькая.
Она не улыбается в ответ, и это заставляет меня насторожиться. Я даже не стану читать ей нотации о том, зачем она это сказала, ибо моя сестра слишком горда и прямолинейна, поэтому ничего не поможет в нашем случае. Она и дальше продолжает говорить то, что хочет, несмотря ни на что. Это хорошее качество, но не в нашем мире.
Ей всего 14 лет. Всего лишь 14. Но она знает больше, чем ей следовало бы.
–Аврора не звонила? – тишину, сопровождающуюся её редким шипением от боли прерывает сестра.
–Нет. А что такое? Уже скучаешь? Прошла всего лишь неделя.
–Две недели, Алессио. – уточняет Ванесса, хмурясь. – Стефано Моретти тоже бьёт её, да? И ты просто не хочешь говорить мне об этом.
Я прищуриваюсь, убирая руку с её лица.
–Ванесса, она мне правда не звонила. Я бы сказал тебе.
–Суть не в этом. Ты слышал, что я сказала? Что, если её бьют?
Я молчу.
–Не нам знать и заботиться об этом. – отвечаю я, отводя взгляд.
–Чего? - сестра наклоняется, понижая голос до шёпота. – С тобой всё в порядке? Мы говорим сейчас про Аврору. Про нашу сестру.
–Я знаю. Но что мы можем сделать? Я звоню ей каждый день, а она не берёт. Аврора живёт в Сицилии, а мы в Чикаго. Это очень далеко, ты же знаешь. Мы ничего не можем поделать.
Да, это жестоко, но в этом вся правда, и я не вижу смысла жить во сладкой лжи. Ванесса некоторое время молчит, выглядя озадаченной.
–Наверное, ты прав. Но будем надеяться, что у неё там всё хорошо.
Я киваю и целую её в щёчку, прежде чем собрать аптечку обратно и проводить её до комнаты.