Встретимся после заката?

 — Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.  

Фридрих Вильгельм Ницше.

— А я сказала, что пойду с вами! — вскрикнула в порыве гнева Эмилия. С отчаянием она топнула ногой, останавливаясь среди бескрайних просторов леса. Скотт, стремясь унять её порыв, пытался заставить сестру задуматься, однако её решимость оставалась непоколебимой — ни в коем случае она не желала оставаться дома, в тепле и безопасности. — Моя сила вам понадобится, — произнесла онп, слегка дрожащим голосом, словно между ним и её решением стояло нечто большее, чем просто желание разделить с ними приключения. Эксплозия эмоций витала вокруг, и в тот миг, когда лес наполнялся тревожным ожиданием, Эми знала — её выбор изменит всё.

— Ты можешь пострадать, такой вариант тебя устроит? — Эми дёрнула руками и указала на Тео, что постоянно рисковал жизнью. Рейкен засмеялся и понял намек. Брат девушки тоже улыбнулся. — В этот раз он может не спасти тебя. 

— Спасу, и ты знаешь это, — прошептал Теодор. 

Компания шла по лесу, направляясь за Лиамом. Он вёл точно к Мейсону. Хоть никто из стаи не доверял Тео, все были готовы принять его помощь. Даже Скотт. 

— Он здесь, — почти беззвучно сказал Данбар. 

Подростки подошли к деревянной двери и, не колеблясь, ступили внутрь. Это была лаборатория Ужасных докторов. Внушительная лестница вела вниз, и Эмилия, зайдя последней, крепко сжала руку брата, следуя за остальными. В темноте перед ними сидел Хьюитт, без сознания, прикованный к сверкающей зеленым светом трубе. Эмилия, вспомнив все ужасы, которые она перенесла, вдруг остановилась, охваченная волной тревожных воспоминаний. Это заставило остановиться и МаКколла старшего. Все посмотрели на брюнетку с жалостью.

— Эми, ты можешь выйти, если...

— Нет, всё в порядке, — сказала девушка.

Каждый шаг по этому зловещему месту казался ей шагом в пропасть, и сердце её колотилось в груди, как предвестник беды, каждый из этих оборотней слышал это. Но она знала: если есть хоть капля надежды, то она должна быть с ними, противостоять темным силам, которые приковали её друга. Они не могли позволить себе слабость, не могли дать страху овладеть собой. Эмилия глубоко вдохнула, собрала волю в кулак и, вновь взглянув на Скотта, сделала шаг вперед, решительно готовая сразиться с тем, что ждало их в этом таинственном, полном ужасов и тайн пространстве.

Лиам подсел к другу, осматривая его. Но чёрные глаза Эмили были прикованы к человеку безобразного вида, что плавал в трубе. 

— Лиам, я чувствую это в своей голове, — Мейсон почти плакал от досады, но Данбар поспешил его прервать:

— Что они делают с ним? — спросил Лиам, обращаясь к Теодору. Тот же уже был на грани паники. 

— Я не знаю. 

— Держи его крепче, — шепнул Скотт. 

Брюнет попытался выдернуть трубку из шеи Хьюитта, но в помещении раздался треск, и три мрачные фигуры вышли из теней. Внимание всех приковалось к ним, словно магнетизмом. Скотт оставил попытки вырвать трубку и встал. Один из ужасных докторов начал разговор с Теодором.

— Тео. Тео Рейкен — полный провал, — прорычал механический голос, резонируя повсюду.

— Я не провал, — с тревогой ответил Теодор. Скотт и Эмилия заметили, как у блондина нарастает нервозность, и поспешили его поддержать.

— Тео, пожалуйста, не слушай его, — Эмилия подошла слишком близко к химере, кладя руку на плечо. Этот жест заставил Рейкена ухмыльнуться и успокоиться.

— Мейсон идет с нами, а потом я заберу то, что принадлежит мне.

Тео, охваченный смелостью, первым бросается на Ужасных докторов. В своем зверином облике, он старается противостоять им, однако его усилия оборачиваются неудачей, пока Скотт и Лиам спешат на помощь Мейсону. А в это время Эмилия испытывает безмерный страх за своего возлюбленного. Под напором эмоций она находит в себе силу и, подняв несколько трубок в воздух, ловко обвивает одну из них вокруг тела злодея. Он старается вырваться из ее хватки, но МаКколл сжимает его слишком крепко, не позволяя сбежать. В это мгновение Рейкен с легкостью одолевает другого противника с холодной решимостью.

От боя всех отвлёк Мейсон. Из слабого паренька, он превратился в зверя, заставляя людей сжаться в углы. Жеводанский зверь с лёгкостью убил Ужасных докторов, затем устремился к выходу. На его пути возникла Эмили, но Мейсон, с дикой яростью, хотел оттолкнуть ее, но девушка, испугавшись, застыла на месте. 

 — Эми! — голос Скотта заставил её дрогнуть. Рейкен, что стоял ближе всех, притянул брюнетку к себе, но зверь успел толкнуть его, проникая когтями в его живот. С этим жестоким жестом сам воздух вокруг наполнился атмосферой невыносимого ужаса, словно сон разрушился, оставив лишь жестокую реальность. Тео застонал, боль пронзающая его, как молнии в бурю. Мейсон, объятый темной силой, не останавливался – каждый шаг приближал его к свободе, к проклятому свету дня, оставляя за собой лишь  шепот страха.

Мир вокруг закрутился в вихре хаоса, державший в плену тех, кто ещё имел наглость надеяться на спасение. Однако злобный огонь внутри Мейсона уже не мог быть погашен, и он обрел свою истинную природу в ночь, когда сердце человеческое стало диким зверем.

— Тео! — неистово закричала Эмилия. Когда зверь ушёл, Эми бросается к парню, помогая сесть. — Как ты?

— Жить буду, — простонал он, хватаясь за тело. Скотт и Лиам посмотрели на пару и остановились. — Идите, ей тут будет уж точно безопаснее. 

Так и поступили парни, подчиняясь его просьбе. Вокруг них раздались звуки природы, и тревога мгновенно окутала воздух. Оборотни, словно охотничьи следопыты, стремглав бросились в погоню за зверем, оставляя Эмили и Тео наедине.

Сердца их колотились в унисон, переполняясь эмоциями, невидимое напряжение витало в воздухе. Эмили ощущала, как страх и надежда переплетались в её душе, как тени в сумерках. Тео, обессиленный, но решительный, не отводил взгляда от её глаз, словно искал в них утешение и поддержку. В этот миг каждая секунда тянулась бесконечно, а мир вокруг словно застыл, подчеркивая важность их мгновения.

— Надо уходить, — говорит Теодор, но его взгляд, не в силах оторваться, пленён глубиной мокрых черных глаз Эмили. Боль от раны пульсирует, пронизывает его тело, но стоит Рейкену встретиться с её взором, как в душу его вдруг вливается неиссякаемый поток сил, и боль теряет свою власть. Каждый миг, проведённый рядом с ней, ведет его к новой грани силы — он ощущает её поддержку, словно невидимая нить связывает их сердца. Эмили, с каждым мгновением становясь всё более яркой и живой, наполняет пространство вокруг светом, и даже тьма его страданий начинает тускнеть перед её притягательной аурой. В этот миг Теодор осознает, что её присутствие — это не просто утешение, это освобождение, к которому он так долго стремился. Он не может позволить себе отказаться от этой силы, от надежды, которая лишь усиливается, когда его взгляд вновь встречается с её взглядом. Намерение, желая это мгновение сохранить в вечности, обостряет его чувства, превратив боль в неугасимую решимость.

Трейси пришла на помощь и помогла Эмили довести Тео до подземной лаборатории. Хоть МаКколл не хотела уходить, Тео настойчиво сказал идти ей домой и не волноваться. Это заставило Эмили нервничать, но она ушла. 

Теодор сел на пол, а Стюарт ему помогла.  Пауза была слишком долгой. Пара посмотрела друг на друга. 

— Я буду в порядке, — произнёс Теодор, взгляд его устремлён на Трейси, полную нежности. Его рука осторожно легла на тёплую щеку химеры, и в этот миг пространство между ними наполнилось электрическим ожиданием.

С лёгкостью он потянулся, нежно прикасаясь губами к её губам, словно мир вокруг них затих в ожидании. Трейси не сделала ни шагу назад; напротив, она охотно ответила на этот трепетный поцелуй, будто плетя невидимую паутину их общего мгновения, притягивая его всё глубже в плен своих эмоций. Они растворились друг в друге, в этом маленьком, но бесконечном каком-то мире, где только они могли существовать; мир, где нежность слова и чувства растворялись в воздухе, став единой симфонией.

Эмили, притаившись за углом, вдруг ощутила, как вокруг воцарилась тишина. Она вышла из своего убежища, сжав куртку в руках, и её сердце, как хрупкое стекло, раскололось на тысячи осколков. Боль, сжимающая грудь, была невыносимой, но даже это ощущение, разрывающее душу, не остановило подростков, целующихся вблизи. МаКколл продолжала смотреть, как её любовь, словно остриё ножа, вонзалась прямо в её грудную клетку, причиняя незаживающую рану. Каждый момент казался вечностью, каждая улыбка любимого - ударом в самое сердце. Её мир, некогда наполненный мечтами и светом рухнул.  На мгновение она ощутила, как кажется, что сама жизнь ускользает, оставляя лишь озноб холодной пустоты. 

— Я забыла отдать твою куртку, — сквозь слёзы прошептала Мили, её голос дрожал от смятения. Она кинула на землю мужскую ветровку, что дал ей парень. Тео, обуреваемый страхом, поднял на неё встревоженный взгляд и, словно избавляясь от тяжести, оттолкнул от себя Трейси. В туманном отражении её слов таилась бездонная печаль, и сердце его наполнилось тревожными предчувствиями. Тени вечернего света мягко касались их лиц, подчеркивая непреодолимые эмоции, переполняющие пространство.

В этот момент время словно приостановилось, сковывая их души. Мили, обессиленная слезами, искала поддержку в его глазах, встречая лишь непонимание и растерянность. Каждое слово, словно осколок разбитого зеркала, отражало внутренние предательство и неловкость. Тео, в смятении, пытался осознать происходящее, и мир вокруг них казался одновременно близким и далеким. В эти мгновения они оба были потеряны, запутавшись в паутине невысказанных слов и неосуществленных надежд.

— Эмили...

— Ты не меняешься, Тео. Меняются лишь твои способы убить меня. 

Теодор попытался встать, но острая боль в животе вновь принудила его опуститься. Брюнетка выскочила из здания, оставляя за собой лишь следы горечи и разочарования, словно ветер унёс её тревоги. Тем не менее, Рейкен всё же поднялся, переполненный эмоциями, и закричал из глубины души, его голос резонировал в тишине, как призыв, не идущий в ногу с окружающим миром. Этот крик был наполнен всей беспомощностью и отчаянием, метафорично отразившим внутреннюю бурю, бушующую в нём.

— Эмилия! — вновь воскликнул Тео, его голос отразился в тишине, как единственный светлый проблеск в мрачном облаке. В этом мгновении он осознал: она ускользнула от него навсегда. Сколько раз она прощала его слабости и ошибки, а сегодня он сам толкнул её на уход. В сердце его царила бездна отчаяния, и он, словно уязвлённый зверь, остался один с горьким осознанием того, что упустил её.