Emptiness
Однажды в тёмную беззвёздную ночь ворвалась в старый замок пустота. Она влетела в покои девочки в самой высокой башне через распахнутое окно и поселилась в её крохотном сердце.
— Эй! Проснись, слышишь? — пустота тихонько кольнула девочку в грудь. — Теперь я буду жить с тобой.
Ресницы девочки дрогнули, и она потянулась.
— Почему ты пришла в такой поздний час?
— Это совсем не важно. Важно то, что теперь мы будем вместе с тобой. Навсегда. Впрочем, это всё, что я хотела тебе сказать. — пустота, зевая, свернулась калачиком на дне маленького сердечка. — Доброй ночи.
Но малышке спать уже совсем не хотелось. Взошла луна и осветила своим холодным блеклым светом подоконник со стоящим на нём цветочным горшком с кактусом. Девочка взобралась на этот самый подоконник, взяла кактус в руки, и свесила ножки на улицу. Болтая ногами, она смотрела на голубую луну, не думая ни о чём...
Луна будто говорила с ней.
«Кто ты, малышка? Почему любуешься мной в такую ночь? Разве ты не должна уже спать крепким сном?»
«Я бы рада», — мысленно ответила девочка. — «Но на душе вдруг стало так тоскливо... Позволь мне немножко поглядеть на тебя?»
Светило ответило молчаливым согласием.
Девочка вздохнула. На угольно-чёрном небе не было по-прежнему ни одной звезды. Небо походило на бездонную яму...
«Почему так хочется в неё провалиться?..»
Есть кое-что, что заставляло малышку чувствовать себя так. И это кое-что мирно посапывало глубоко в душе.
Золотистые колючки кактуса впивались в крошечные пальцы, но девочка совсем этого не чувствовала. Хотелось объятий... И тепла.
«Почему так холодно?..»
Потому что одиноко.
«...и грустно».
И даже неожиданно падающая звезда не смогла обрадовать девочку. В иные дни, когда видела такую звезду, она чуть прикрывала глаза и загадывала желание, скрестив пальцы. А сейчас девочка даже не проводила сверкающую каплю взглядом.
Стеклянными глазами она смотрела на небо, как будто в никуда. Как будто небо, которое всегда так сильно тревожило её маленькое детское сердце, стало сродни сливовому варенью. Вязкое, тягучее и противно сладкое, такое любила есть только бабушка.
Каждое лето бабушка заготавливала с десяток огромных банок, доверху наполненных ягодным вареньем: там было и клубничное, и крыжовниковое, и малиновое, часто бывало и смородиновое с ежевичным. Но почему бабушка каждый год варила и маленькую баночку сливового?
Бабушка улыбалась счастливым лицам детей при виде «сладких» баночек и тихо уходила к себе. В своей небольшой комнатушке она садилась в кресло, набирала в медную ложечку чуть-чуть варенья и медленно ела, жмурясь от удовольствия.
— Бабушка совсем ничего не понимала в варенье! Как можно было есть такую гадость? — всплеснула руками девочка. — Луна, что есть такого в варенье из слив, что бабушка так любила его?
— А что же, ты никогда не спрашивала у неё? Твоей бабушке вовсе не нравился вкус этого варенья. — ответила Луна.
— Как? — девочка оторопела.
— Очень просто. Бабушка хотела, чтобы всё самое вкусное варенье достовалось тебе и твоим родителям. А сама довольствовалась тем, которое не нравилось никому больше.
Глаза малышки округлились от удивления и непонимания.
— Но... как? Почему она так делала? Мы же могли поделиться, но бабушка всегда отказывалась...
— Бабушка любила вас, поэтому и оставляла самое лучшее. Любовь – она такая. Даже сливовым вареньем будешь рад давиться, зная, что сделал любимых чуточку счастливее. Вот и весь секрет.
— Любила?.. Бабушка любила меня?
— Конечно. Я существую уже много миллионов лет, так что кое-что знаю о вас, людях. Не веришь мне?
— Верю... — девочка коснулась кактуса, но совсем не почувствовала боли от укола.
На кончике пальца появилась брусничная бусинка крови. Крошечная, как новорождённая божья коровка.
Девочка спрыгнула с подоконника в комнату и спряталась в тяжёлое шерстяное одеяло. Уснула, наконец.
Кто знает, сколько длился её сон? Солнце всходило и снова садилось за горизонт, цветы раскрывали лепестки и собирали их вновь, а девочка всё спала.
Дождь стеной. И тот момент, когда девочка вновь почувствовала себя живой. Можно было спать бесконечно, но проснуться от шума ливня, которого так отчаянно ждала. Ливня, который смоет все заботы и переживания, ливня, который даст второе дыхание.
Дождь стихал, а в кровати с больным горлом и еле дышащим носом становилось холодно.
Капли, звенящие, как колокольчики. Шум ветра, как мягко дующие трубы. И этот оркестр говорит: «Всё в порядке, ты человек, и ты сумеешь преодолеть все препятствия. Ты устала, но только ты можешь дать себе силы двигаться дальше. Пускай, сейчас ты временно отодвинула всё остальное, выбрав важное. Придёт день, и ты возьмёшься за всё остальное. Поочередно, не спеша».
Запах мокрого асфальта и земли слышен даже с окошка высокой башни.
— Эй, всё хорошо? — Луна тихонько выглянула из-за облачка, не смея нарушать господство Солнца.
Гремел гром, но девочка совсем не пугалась его. Он звучал, как тысяча барабанов, вступивших в музыку ливня именно в своё время. В тот миг.
Что дальше? На кухне стояла миска с яблочной кожурой и морковными палочками.
Хруст.
— Морковные палочки такие вкусные... А кожура намного лучше мякоти, не находишь?
Вокруг никого не было, и девочка поняла, что спросила это у себя. Она смогла встать с кровати.
— Малютка, ты чего здесь делаешь? — мама обняла девочку крепко-крепко. — Распустились первые полевые цветы. Хочешь, соберём букет? Ты же любишь ромашки!
— А одуванчики? Есть? — девочка обняла ещё крепче.
— Я видела даже несколько васильков.
— Тогда идём!
Переодеваться она не стала, сразу надела пару башмачков и взяла с верхней полки корзинку.
Глаза девочки светились, а сердце всё больше заполнялось теплом и любовью. Вот, оно заполнилось настолько, что места для пустоты уже не осталось.
Пустота недовольно фыркнула и вылетела из уютного домика.
— Пожалуй, поищу себе другого человека... Ну или поживу до поры, до времени в коробке из-под кукурузных хлопьев.
Девочка выдохнула и вдохнула полной грудью. Больше не было ужасного чувства, не было пустоты. Было только...
«Я живая! И меня правда любят!»
Голова заполнилась разного рода мыслями: что нарисовать на белой стене на чердаке замка; можно ли в ближайшем озере поймать золотую рыбку; а что, если попробовать написать сказку о мудром драконе и прекрасной принцессе; а может, попросить маму испечь шоколадное печенье?
Ни один день не похож на предыдущий, и каждая секунда зависит от тебя. Что ты будешь делать дальше?
— Жить буду, — девочка улыбнулась Луне и Солнцу, беря маму за руку.
«Так дождь, сливовое варенье, морковные палочки с яблочными очистками могут вернуть веру в собственные силы».