худшие подруги

Тася
Трудно ли жить без одной руки или ноги? Я думаю, да. Но сейчас кажется, что мне отрубили поло-
вину тела, разделив пополам. Все не так. Слишком
трудно ходить, размышлять, дышать, говорить. Я потеряла часть себя - и не представляю, как такое пережить или хотя бы привыкнуть.
Первая неделя после ссоры с Алей - ад. Мы но сидим за одной партой, но между нами такой холод,
что зима может смело брать отпуск в этом году. Мы и
без нее все заморозим. По школе уже прошел слушок
о нашем разладе. Его трудно не заметить. Радует, конечно, что нас с Макаровой или слишком уважают,
или боятся, чтобы расспрашивать напрямую, но…
пристальные взгляды, шепотки, обсуждения только
прибавляют нервозности к моему и без того шатко-мусостоянию.
С трудом доживаю до пятницы, мечтая отдохнуть
отледяного котла под названием «школа». Конец полугодия давит на плечи, а на голову сыплется такое
количество заданий и контрольных, что черепушка
вот-вот расколется. И последний удар на этой неделе получаем на уроке английского вместе с грозным
заявлением Виктории Олеговны: «Сегодия пишем
диктант!»
По классу разлетаются тяжелые вздохи и тихие
ругательства, но учительница непоколебимо шага-
ет между парт и раскладывает перед учениками чи-
стые листы. По принычке смотрю на Макарову, что-
бы вместе ужаснуться и поддержать друг друга, но
быстро себя одергиваю. Это больше не про нас. Мы
попытались в понедельник изобразить нейтралитет.
но получилось откровенно фигово и неискренне, Аля
так на меня смотрит… Будто я что-то у нее украла.
Но это неправда! Я…
Готовы? - произносит Виктория Олеговна,
прерывая мои мысли, и начинает зачитывать текст.
С головой погружаюсь в выполнение работы.
Вслушиваюсь в слова учительницы и орудую руч-
кой. В целом все не так уж плохо. Текст несложный,
есть парочка заковырок, но я уверена, что
Под конец урока перепроверяю диктант и заме-
чаю краем глаза, что Аля наклоняется ко мне, загля-
дывая в листок. Действую чисто машинально, даже
не успев подумать о том, что делаю. Подвигаю руку
и закрываю последние два абзаца.
Бам!
Сердце ударяется с такой силой о ребра, что жжет
в груди. Судорога сковывает легкие, мешая вздох-
нуть, в левом виске пульсирует острая боль от пере-
напряжения. Боюсь представить, какое сейчас у Али
лицо, и замираю.
Громкая трель звонка едва воспринимается на
слух, сижу, не шелохнувшись, и гляжу перед собой в
пустоту. Макарова резко подскакивает, и парта чуть
не взлетает в воздух. Аля пулей выбегает из кабине-
та. оставив свой листок на учительском столе, а я все
не могу вернуть душу в тело.
Что я сделала? И главное, зачем?
Медленно поднимаюсь из-за парты, руки дрожат.
Подхожук учительнице. Я - самая последняя. Вик-
тория Олеговна забирает у меня работу, вглядыва-
ясь в лицо:
Тася, ты в порядке? Плохо себя чувствуешь?
Может, сходишь в медпункт?
Все хорошо, - отвечаю голосом робота. - До
свидания.
Покидаю кабинет практически вслепую. В глазах
стоят слезы разочарования, ком в горле мешает ды-
шать. Быстрым шагом направляюсь в комнату для
девочек. Не смотрю ни на кого и сдерживаюсь из по-
следних сил, чтобы не разрыдаться. Еще не хватало,
чтобы кто-то увидел мои слезы. Тася Козырь не пла-
чет. Из-за меня ревут, да. Но я… ни за что!
На мое счастье, в туалете никого нет. Видимо, все
понеслись в столовку. Захожу в крайнюю кабинку и
как только закрываю щеколду, соленый град льется
из глаз по щекам и капает с подбородка на лавандо-
вую рубашку. Остервенело вытираю пальцами лицо,
чувствуя, как меня рвет на части изнутри.
Какая я ужасная… Худшая подруга на свете. Моя
обида на Алю и злость на ситуацию в целом делают
из меня монстра. Я не была ангелом, но чтобы так
низко пасть…
Даже не представляю, что теперь делать. Кажется,
назад уже все равно нет пути. Я его только что обру-
била, показав характер. И откуда это вылезло? Мы
ведь с Алей всегда были заодно, при любых обстоятельства И мне до сих пор сложно поверить, чтовсе
закончилось. Так по идиотски,
Потихоньку успокаиваюсь и достаю из сумки кос-
метичку, чтобы убрать следы катастрофы с липа, пре-
жде чем выйти отсюда. В любом случае нужно всегда
выглядеть хорошо. Я создавала имидж годами и не
позволю его разрушить. Особенно себе самой.
Заканчиваю поправлять макияж и слышу, как на
дне сумки жужжит телефон. Выпускаю воздух через
ноздри и хлопаю крышкой карманного зеркальца.
Я догадываюсь, кто именно мне настрачивает. В го-
лове мерцает секундная мысль, что это он во всем
виноват. Лучше бы он вообще не переводился в на-
шу школу!
В памяти всплывают моменты, что стали так до-
роги. Веселый взгляд, смелое признание в чувствах,
наши сплетенные пальцы и теплый осенний ветер,
касающийся лица. Нет. Я бы не хотела отказываться
от знакомства с Олегом даже ради того, чтобы пре-
дотвратить нынешний Армагеддон. Нежное чувство
врезается в грудную клетку, заставляя сердце радост-
но встрепенуться и забыть о расстройстве.
Сегодня наконец-то должно состояться наше с
Олегом свидание. Мы откладывали его целую не-
делю. Я начала это первой, потому что гулять по-
сле тренировки по баскетболу - ужасная идея. Как
бы я выглядела? Потная, лохматая, без нормальной
укладки и макияжа… Дымарский в курсе, сколько
времени надо девушке, чтобы привести себя в по-
рядок? И даже если на минуточку представить, что
можно взять с собой все необходимое, то в женскую
спортивную душевую я не вошла бы и ради Марио
Касаса, Да простит меня Олег.В среду он, кстати, отменил нашу встречу, сказав,
что не успевает из-за репетитора. Я немного расстро-
илась, поэтому сейчас я в образе ледяной королевы,
сердце которой еще предстоит растопить. Олежа, ко-
нечно, нервничает, не получив от меня четкого отве-
та. Ну а как он хотел? Пусть проявит настойчивость.
Мне это нравится.
Бросаю взгляд на телефон - двадцать минут до
следующего урока. Хорошо бы успеть перекусить, а
то урчание в животе не будет давать покоя. Добегу
до столовой и тогда уже отвечу Олегу.
Распахиваю дверь, чувствуя себя не на все сто, но
немного лучше, чем пять минут назад. Правда, длит-
ся подъем совсем недолго. Коробкина стоит перед
раковиной ко мне спиной, и я встречаюсь взглядом
сее отражением в зеркале. На ее лице нет привычной
откровенной неприязни и зависти, но в глазах чита-
ются ликование и удовольствие. Будто она знает - и
специально пришла сюда посмотреть, насколько мне
плохо.
Вскидываю подбородок и шагаю вперед, не от-
водя глаз. Включаю воду в кране, подставляю ладо-
ни под холодную струю и мысленно приговариваю:
«Ну давай… Скажи что-нибудь… Дай мне повод…»
Но Лиза молчит: уголки губ трогает злорадная ус-
мешка. Сглатываю горечь ее удовольствия, что кам-
нем падает на дно желудка.
Она ведь и правда здесь не просто так. Вероятно,
вся компания в восторге от нашего с Алей распада,
но Лиза… У нас с ней - давняя война. И сейчас она
думает, что побеждает.
Коробкина уже было собирается сдвинуться с
места и уйти. Насмотрелась? Встряхиваю мокрыми
пальцами так, чтобы осыпать одноклассницу мелки-
ми каплями.
Спятила? - вопит Коробкина, оборачиваясь и
вытирая шею ладонями.
Ой, - отвечаю я, хищно улыбаясь. - Извини…
Обхожу Лизу и топаю к двери, гордо расправивплечи.
Овца,слышу злобную ругань за спиной От овцы слышу.
Кое-что в мире точно остается неизменным. Никакие коллапсы не страшны нашей взаимной ненави-
сти с Коробкиной. И если дружбу или любовь можно
разрушить, то ненависть - это точно навсегда.
Хлопаю дверью, ныряя в теплый салон автомобиля. Взрослый мужчина в черной шапке оглядывается
и грозно произносит:
- Девушка, а можно поаккуратней? Не холодильник закрываете.
- А можно уже поехать? - резко отвечаю я. -
Я опаздываю.
Я не собиралась грубить таксисту, но меня так колотит от стресса, что не получается себя контролиро-
вать. Все началось с того, что я уронила насадку для
душа на голову, обожгла палец утюжком для волос, а
в довершение сорок минут не могла нарисовать ровные стрелки. Хорошо, что родителей нет дома, иначе
они бы отвезли меня в больничку с подозрением на
психическое расстройство.
Сжимаю руки в кулаки, уговаривая себя немного
успокоиться. Я ведь радоваться должна - еду на свидание со своим идеальным парнем. Что может быть
лучше? Но вместо окрыляющего счастья чувствую
убивающую настроение злость. И даже не особо понятно на кого. На Алю, Олега или на саму себя? Как
мне хочется сейчас позвонить лучшей подруге и рассказать о переживаниях! Получить волшебный пендель, услышать ее забавный смех и какую-нибудь
шутку в духе любимой Макаровой. Аля бы точно
придумала, как меня подбодрить, поделилась бы уверенностью, Никто не верил в меня больше, чем она.
Мне ее так не хватает…
Встречаемся с Олегом в небольшой уютной пиццерии, которая находится в одном из самых крупных торговых центров города. Милое местечко. Отзывы в
Сети - только положительные, народу не слишком
много, мягкие кресла и симпатичные элементы деко-
ра. Но, несмотря на приятную атмосферу и слюновы-
делительные запахи, даже маленький кусочек пиццы
не лезет в горло. Медленно потягиваю глинт         Аля
Плоская шайба, похожая на блинчик, со звонким
стуком в очередной раз влетает в чужие ворота. Яркие огонечки мигают над нашими с Олегом головами, а из динамиков льется веселая трель. Электронное табло показывает счет: шесть-ноль. Смотрю на озадаченное лицо Дымарского и сдер-
жанно улыбаюсь.
Аля, где ты научилась играть в настольный хок-
кей? - восхищенно спрашивает Олег. - Ты не даешь
мне шанса!
Я лишь довольно пожимаю плечами. Приятно, что
моя игра производит на него сильное впечатление.
Гены, наверное. Папа - бывший хоккеист. Раз-
ве я тебе не рассказывала?
Ты еще многое о себе не рассказывала, - улыба-
ется Олег, оглядывая меня. Когда он так смотрит -
я немного смущаюсь. Становится не по себе. - А я
хочу знать о тебе все-все…
С этими словами Олег подходит ко мне и берет
за руку. Мы шагаем к кожаным диванчикам, кото-
рые расположены на некотором расстоянии от бара
и игровых автоматов. По пути заказываем два без-
алкогольных коктейля. Здесь, в глубине зала, му-
зыка играет тише. Мы плюхаемся на диванчик, и я
опускаю голову на плечо парня, а Олег, в свою очередь, осторожно меня обнимает. У него обалденный
парфюм и новая стильная рубашка. Это уже наше
второе свидание, если брать в расчет тот спонтанный воскресный завтрак… На субботу мы уже договорились погулять по парку, а потом согреться где-нибудь глинтвейном. С Олегом интересно. Правда,встречаемся мы в этот раз почему-то у черта на куличках… Слишком далеко от дома. Приходится тратить время и деньги на дорогу. Олег сказал, что ра-
ди наших встреч прогуливает репетитора по английскому языку, и если нас в городе заметит мама, ему
несдобровать. А я и не против прокатиться в другой
район. В том, чтобы ехать в автобусе, держась за руки слушая музыку в одних наушниках, тоже есть
своя романтика.
Сегодня наше второе свидание… А значит, возможен и первый поцелуй. Я страшно волнуюсь, но стараюсь не показывать вида. Олег чмокает меня в макушку и спрашивает:
Как тебе здесь?
- Балдеж, - откликаюсь я, не поднимая голо-
вы. - Классное заведение! Ты раныпе жил в этом
районе?
Да, и часто здесь бывал.
- Скучаешь?
Олег некоторое время молчит, а затем сухо отвечает:
Если только совсем немного.
Мне не в первый раз кажется, что Дымарский не
любит вспоминать старую школу. Хотя кто любит
вспоминать о школе в принципе, какой бы старой
или новой она ни была? Это ж кошмар!
Когда нам приносят коктейли, я первой хватаю
бокал. Почему-то в горле пересохло. Жадно тяну напиток через трубочку, а Олег с умилением наблюдает
за процессом.
Ну как тебе? - снова спрашивает он.
Балдеж! - восторженно отзываюсь я, оторвавшись, наконец, от коктейля.
Олег смеется, запрокинув голову.
Аля, ты просто прелесть!
От его приятного комплимента хочется мурлыкать, как кошка, но Олег сразу продолжает:
Поверить не могу, что кто-то может считать
тебя…
Он озадаченно смотрит на меня и замолкает.Мурлыкать больше не хочется: я чувствую стран-
ную тревогу.
Кем? Не прелестью?
Кто говорит гадости за моей спиной? У меня со
всеми в школе отличные отношения. Не считая Ли-
зы Коробкиной и ее подруг… Ах, ну да. Они ведь
учатся с Дымарским в одном классе. Что успели эти
дуры наплести про меня Олегу?
-Лицемерной, - отвечает Дымарский, а лицо у
него такое растерянное…
Ясно как божий день - он не хотел меня задеть.
Я издаю нервный смешок.
Передай своим одноклассницам… - начинаю
я. И замечаю, как удивленно Олег поднимает бровь.
Стоп. Лицемерной меня считают не они? Но тог-
да кто?
Вид у меня, вероятно, озадаченный. Олег взды-
хает:
- Ладно, забей. Зря я начал. Как-то не к месту
вырвалось. Извини.
- Да ничего…
- Э
- Это ваши личные девичьи терки…
- Наши? - не понимаю я.
- Ну… С Тасей Козырь, -
-огорошивает меня
Олег. - Разве вы не в ссоре?
- По
- Почему в ссоре? Просто… мы больше не обща-
емся, - бормочу я, пытаясь взять себя в руки.
Тася назвала меня лицемерной? Но почему? Ког-
да? И главное - за что? Я ведь все-таки призналась
ей в симпатии к Олегу. И на свидания с ним начала
ходить лишь после того, как мы выяснили отноше-
ния. Я и не думала делать или говорить что-то пло-
хое о Козырь! Тогда почему она назвала меня лице мерной? Может, из-за того, что в школе я веду себя
сдержаннее, чем дома? Но Тася в курсе… И вдруг на-
чинает считать это лицемерием? Или всегда так счи-
тала? Но почему она обсуждает все с Олегом?
Тогда я задаю волнующий меня вопрос Дымар-
скому:
А вы разве говорили обо мне с Тасей? Когда?
Дымарский на мгновение тушуется, а потом, слов-
но нехотя, признается:
Ну-у… Ты ведь помнишь, что мы в одной коман-
де по баскетболу? Я сегодня сказал на тренировке,
что мне нужно уйти пораньше, потому что у меня
свидание. С тобой. А Козырь вдруг так завелась…
- I
- Понятно, - мрачнею я.
Тася специально выкладывает Олегу про меня
всякие бредни. Делать такую подлость по отноше-
нию к подруге… Пусть и бывшей! Новость просто
выбивает меня из колеи.
Олег, заметив мое состояние, кладет руку мне на
талию и притягивает к себе.
- Не представляю, что вы не поделили. А может,
кого… - шепчет он мне на ухо, и от его слов бежит
холодок по спине.
Он знает. Все знает! Возможно, понимает, что и
Тасе небезразличен…
В доказательство моих мыслей Олег продолжает:
Но я выбрал тебя. Мне нравишься только
ты, Аля.
А потом Олег находит мои губы. «Вот и наш пер-
вый с Олегом поцелуй», - услужливо сигнализирует
мне мозг. Будто я без него не знаю! Я так долго это-
го ждала… Еще с начала сентября. С того самого дня,
когда впервые увидела парня в школе. Вообще-то поцелуй должен был стать первым в
моей жизни. Именно с этим человеком - с красав-
чиком Дымарским. Но разумеется, не все так про-
сто. Кое-кто нарушил мои планы… Макар снова все
испортил. Зачем в тот раз у железнодорожных путей
полез меня целовать?…
C Олегом мы целуемся уже больше минуты. Мо-
нотонно, размеренно и, как положено, с языками.
И все время я прокручиваю недавние события в го-
лове и думаю только о Бойко. Что за наказание?!
Чем я провинилась в прошлой жизни, что судьба в
этой наградила меня Макаром?
Сравниваю эмоции и с ужасом понимаю, что
сравнение - не в пользу Олега. Нет, целуется он
очень даже хорошо, чувствуется опыт… Но у ме-
ня внутри ничего не дрожит и не обрывается, как в
те мгновения, когда я целовалась с Макаром. Тог-
да ноги были ватными, а сердце прыгало в груди
словно сумасшедшее. Тогда вообще все было как
во сне…
…Мы долго целуемся под грохот колес. Макар
крепко обнимает меня и гладит по щеке. И мне в ту
минуту кажется, что важнее любви, нежности и по-
целуев нет ничего на свете. Гремящий поезд проез-
жает, и мы с Макаром еще какое-то время стоим об-
нявшись. Лишь когда вокруг становится тихо-тихо,
я, словно очнувшись, отпихиваю Бойко.
- Ты
Ты зачем меня поцеловал? - шиплю я на
парня.
- Да я вообще-то давно хотел, - отвечает Макар.
- Надо же! Хотел он! - продолжаю возмущаться
я. - Бойко, ты совсем дурак?
Ты вроде была не против, - усмехается Бой-
Тебе ведь понравилось? Можем повто-
С этими словами Макар наклоняется ко мне, ноя
в ответ опять с силой отпихиваю пария.
Иди ты! Ненавижу тебя!
Конечно, о том, что мне понравилось (и еще как
понравилось!), говорить не хочу. Я, наконец, перехо-
жу через пути и направляюсь к парку, Необходимо
остыть и все хорошенько обдумать. Но Бойко, раз-
умеется, увязывается за мной.
11
Мы молча заходим в пустынный осенний парк.
Здесь никого, кроме одинокого дворника на сосед-
ней аллее, который медленно шуршит метлой.
- Больше никогда не прикасайся ко мне, по-
нял? - сержусь я, ни разу к Макару не обернувшись.
- Угу, - лениво отзывается он.
Эмоции после всего происходящего захлесты-
вают. И коленки по-прежнему дрожат от слабости.
Я останавливаюсь посреди голой аллеи и резко обо-
рачиваюсь.
- Если ты еще раз решишь что-то испортить в мо-
ей жизни…
Макар приближается ко мне практически вплот-
ную и раздраженно перебивает:
- Макарова, думаешь, мне легко жить, влюбив-
шись в тебя по уши? Тебя ж, дуру, из башки не вы-
кинуть!
Ты кого дурой обозвал?…
-Это кто из нас еще кому жизнь портит, - с го-
речью продолжает Макар. - Я, может, сам тебя сто
лет бы не видел… Сдалась ты мне. Но ты вечно мельтешишь перед глазами.
Вот и не смотри.
Да пошла ты…
Сам иди!
Я к тебе никогда не прикоснусь и в жизни в сто-
рону твою не посмотрю, довольна?
О, еще как!
Тогда Макар сплевывает себе под ноги, а я, помор-
щившись, разворачиваюсь и бреду в глубь парка. Но
обернувшись, снова вижу Макара.
Опять тащишься за мной?
Не могу ведь я позволить, чтобы тебя здесь ка-
кой-нибудь маньяк выловил? - хмурится Макар.
Вокруг сумрачно и неуютно. И каркающие воро-
ны над головой кружат.
Действительно, - глухо отзываюсь я.
Так мы с Бойко, «прогулявшись», добираемся до
моего дома, не проронив больше ни слова. Я - впе-
реди, он - чуть поодаль. Оба обиженные, злые и не-
много обескураженные тем, что случилось.
Молча проводив меня до подъезда, Макар уходит.
И с пятницы держит свое слово - теперь мы даже в
школе взглядами не пересекаемся. А я все время ду-
маю о том дне…
Думаю о том дне и в то время, когда целуюсь с
Олегом. Когда мы играем очередную партию в на-
стольный хоккей и едим мороженое. Когда, одев-
шись, выходим на вечернюю нарядную улицу, шага-
ем мимо разукрашенных витрин. Мир сияет, сверкает золотом и серебром… А мне плевать. Я продолжаю
думать о том дне даже в тот момент, когда Олег, проводив меня до подъезда, целует на прощание. И меня это сводит с ума. Мало мне в жизни проблем со школой и ссоры с Тасей… Почему еще и Бойко все
только усложняет?
Когда Олег уходит, а мой мозг снова подает стран-
ный сигнал. «Наконец-то!» - я усаживаюсь на лавку
и тяжело вздыхаю. Наверное, свидание далось мне
непросто из-за противоречий в моей голове, И поче-
му я такая сложная?
Нестерпимо хочется позвонить Тасе и потребо-
вать от нее объяснений. Почему она решила дей-
ствовать настолько гадко? Говорить обо мне всякие
глупости за спиной… Это на нее не очень похоже.
Такой поступок можно совершить в состоянии от-
чаяния. Как Тася себя чувствует сейчас? Что слу-
чилось в ее жизни? С тех пор как мы перестали об-
щаться, меня не покидает чувство, что я упускаю
что-то важное...
Стянув варежку зубами, лезу в сумку за теле-
фоном. Нахожу Козырь в контактах и долго кружу
пальцем над ее номером, раздумывая, стоит ли зво-
нить. Если бы Тася хотела помириться, то она хотя
бы дала мне знак… Наверное. А она почему-то назы-
вает меня лицемерной при Дымарском и, как обыч-
но, перетягивает одеяло на себя.
Решительно сворачиваю телефонную книжку и
снова пялюсь в экран. Макар Бойко. Вот кто вино-
ват во всех моих бедах. И нестабильном психическом
состоянии. Идеальное свидание пошло наперекосяк,
потому что я не могу выкинуть из головы ситуацию,
которая произошла в парке. Зачем он полез целоваться?
Разбередив душу, отправляю Бойко послание.
«Ты снова мне все испортил-!»
Но признание почему-то не вызывает во мне никаких эмоций, в отличие от эсэмэски Бойко про «пьяного Макара».
Дома я громко хлопаю дверью, кидаю сумку на пол, а ключи с грохотом отправляю на тумбочку. Из
комнаты выглядывает Маня.
Свидание не удалось? - спрашивает сестра.
- Ах, при чем здесь это? - в сердцах восклицаю
я, мучаясь с замком молнии на сапоге. Стоит мне только присесть на корточки, как тут же вразвалоч-
ку подходит Арнольд и пытается облизать лицо.
- Ну и как он целуется? - продолжает допрос Маня.
Почему-то снова первый, о ком я думаю, - это
Макар. Поэтому на всякий случай уточняю:
- Кто? Олег?
- Нет, блин! Наш Арнольд! - сердится сестра, а
бассет-хаунд действительно все-таки успевает облизать мне щеку. - Или ты еще с кем-то успела поцеловаться?
Представляю Манино лицо, когда она узнает, что
этот «кто-то» - ее обожаемый Бойко.
- Не твое дело, Манюня, - говорю я, наконец
справившись с сапогом.
Быстро снимаю куртку и шагаю в ванную. Маня - за мной.
- А я думала, ты с Олежкой поссорилась. Он ведь
с Тасей…
- Не говори мне об этой предательнице!
- Значит, ты все знаешь? - ахает сестра. - Я их
видела.
- Ага. Козырь болтает всякие гадости про меня.
- И как ты… - начинает Маня.
Мне неприятно это обсуждать! - понторяю я и
оываю дверь перед носом Мани.
Включаю поду, и пока та с шумом стекает, растение
смотрю в зеркало. И чем долыпе гляжу в свои
испутанные зеленые глаза, тем сильнее кажется, что
отражение вот-вот растворится…
Что со мной? Я словно под дурманом, Достаю
телефон из кармана джинсов. Отправив Олегу в от-
вет несколько сердечек, пялюсь на последнее сооб-
шение для Бойко, Зачем я ему написала про пятни-
щу? Дура!
Но послание не доходит до адресата. И только те-
перь меня осеняет, что дело не в плохой связи. Макар
просто сунул мой номер в «черный список»…
вишневом соке и поддерживаю вялую беседу.
Дымарский очень старается. Без устали болтает
обо всем на свете: экзамены, поступление в универ-
ситет, приближающийся баскетбольный матч. Смо-
трю на парня и пытаюсь разгадать свои ощущения.
Все в нем вроде отлично, но есть предчувствие… Ма-
ленький червячок, разъедающий сердце и не дающий
расслабиться.
Неделя прошла с того момента, как мы с Алей разделились. Олег сейчас здесь со мной, но что проис-
ходит между ними? И происходит ли вообще что-то?
Стоит ли мне переживать?
- Тась, твоя пицца уже остыла, - говорит Дымарский, кивая на мою тарелку.
Я не голодная. Хочешь, съешь сам.
Давай я лучше попрошу ее подогреть? Ты
какая-то грустная, Этот кусочек поднимет тебе на-
строение.
Олег вскидывает руку, прерывая мой протест.
К нашему столику подбегает рыжий паренек с ши-
рокой улыбкой:
Чем могу помочь?
Подогрейте пиццу для девушки, пожалуйста.
И принесите малиновый чизкейк.
Да. Конечно. Одну минуту, - кивает официант
и убегает.
Я ведь сказала, что…
- Тася, - вздыхает Олег и накрывает мою ладонь
своей, наклоняясь вперед, - я не отпущу тебя домой
грустной и голодной. Что случилось? Ты целую не-
делю такая замученная, а сегодня - особенно.
А я целых три часа колдовала над образом. Наде-
ла лучший наряд, проработанный до мельчайших де-
талей. Небесно-голубой комбинезон прекрасно под-
черкивает все достоинства, его дополняют цветные
голубые линзы, перекрывающие родной карий цвет
глаз. От одного взгляда на размер каблука моих бо-
тильонов может проснуться боязнь высоты, но какая
у меня в них походка - просто бомба. Волосы иде-
ально прямые и гладкие, стрелки на глазах не про-
сто сестрички, а точно близняшки. Все выверено до
миллиметра. И теперь я слышу, что выгляжу заму-
ченной?
Олег, похоже, пугается изменений на моем лице и
сразу пытается исправиться:
Нет. Я не об этом, Ты потрясающе выглядишь.
Пранла! Но глаза у тебя грустные, Ты почти не улы-
бороться и совсем не шутишь. Я, конечно, догадыва-
в чем дело, но…
И в чем же? - спрашиваю я, нахмурившись.
Тась, все об этом знают,
Собираюсь выдернуть руку, но Олег усиливает
хватку и нежно гладит большим пальцем мою ла-
донь, успоканвая. Он с сочувствием смотрит мне в
дон
глаза и слабо улыбается:
Может, оно и к лучшему. Аля вроде неплохая
девчонка, но… То, что она говорит о тебе…
А что она говорит обо мне? - удивляюсь я,
мгновенно подобравшись.
Ну-у-у…
мнется Олег, и я замираю в пугаю-
щем ожидании. - Мы с ней успели пообщаться во
время репетиций, Я хотел узнать о тебе больше, по-
этому и решил спросить у Али, что тебе нравится и
все такое…
- И-и-и?… - сверлю его нетерпеливым взглядом.
Короче, не такая уж она тебе и подруга.
Что именно она сказала? - настаиваю я.
- Что ты грубая и надменная. А парень тебе нужен только затем, чтобы хвастаться перед осталь-
ными.
Обмякаю, растекаясь по креслу, будто незастыв-
шее желе. Отвожу взгляд и медленно хлопаю ресни-
цам
цами, переваривая информацию, которую мозг упря-
мо отрицает.
- Думаю, я ей нравлюсь, - добивает меня Олег. -
Она иногда пишет мне, пытается завести разговор.
Но мне нравишься ты, Тася. И мне очень жаль.
Вот, значит, как? Почестному, да, Аля? Никан
полстав?
Как она могла?! А я ведь, идиотка, переживаю за
каждый шаг Волнуюсь, как там Аля и…
Ай! К черту! Нет ее теперь для меня. Все. Конет
нашей дружбе. А может, ее и не было никогда?
Да… - тихо отзываюсь я. - И мне тоже.
К нашему столику подбегает официант и ставит
передо мной дощечку с пиццей и тарелку с десертом.
Хватаю свободной рукой треугольный кусок горяче-
го теста, обжигающий пальцы, и подношу ко рту.
Вот это другое дело! - радостно произносит
Дымарский. - Никогда не понимал людей, которые
едят пиццу ножом и вилкой. Неудобно…
Я - не все, - произношу с улыбкой и вонзаюсь
зубами в пиццу.
- Я давно понял.
Следующая пара часов проходит замечательно.
Меня ничего не сдерживает и не сковывает. Ника-
ких больше ограничений, а главное - никаких мыс-
лей о Макаровой.
С удовольствием слушаю истории Олега и впе-
чатления о новой школе, обсуждаем последний аль-
бом Билли Айлиш, хохочем над мемами и видеоро-
ликами из Сети. Прекрасный вечер. Такой, что даже
не хочется прощаться, но мне пора. Папа обещал по-
звонить ровно в десять, к этому времени я должна
быть дома и хлопнуть дверкой микроволновки для
убедительности. Отец все еще не признает видео-
звонки.
Олег оплачивает счет, и мы выходим из пицце-
рии в большой светлый холл, начавший преображаться кзимним праздникам. Надо же… Я и забыла,
жНовый год. Всего месяц остался, и можно
скоро
смело начинать жизнь с чистого листа. Стас
будет
цели, выбирать мечты. Забавно, что я приня
делать это прямо сейчас, не дожидаясь
от календаря.
Замечаю в противоположном углу у входа в кино-
театр знакомую куртку. Расплываюсь в улыбке при
виде друга, но как только понимаю, что он не один,
веселье засыхает, как сорванный цветок под паля-
щим солнцем.
Перед Глебом стоит девушка на полторы головы
ниже парня. Длинные русые волосы легкими волна-
ми рассыпаны по плечам, а хрупкая фигура закута-
на в модное пальто молочного цвета. Не могу понять,
знаю я ее или нет, но, кажется, точно где-то видела.
Юдин закидывает руки ей на плечи и наклоняет
голову, чтобы шутливо чмокнуть в нос. Девчонка хо-
хочет, а затем поднимается на носочки и вытягивает
шею, приближаясь к его губам.
- Тась, идем? - зовет меня Олег.
о
Молча киваю, позволяя ему вести меня за руку
квыходу из торгового центра. Но перед поворотом
все-таки еще раз оглядываюсь, чтобы посмотреть на
Глеба, который самозабвенно целует свою девушку.
Что-то тихонько скулит в груди. Незнакомое пре-
жде чувство заставляет скривиться, как от кислой
конфеты. Настроение вмиг исчезает, оставляя после
себя огромную черную дыру.
И я уже не слышу, что говорит Олег. Его голос
не более чем просто шум. Забираем верхнюю одежду
из гардероба. На автомате вызываю такси, и мы на-
правляемся к парковке. Машина подъезжает быстро,
что радует, потому что мне безумно хочется поскорее
остаться одной.
Ощущаю прикосновение теплых ладоней к моим
рукам и выхожу из транса. Олег стоит напротив и ла-
сково растирает мои пальцы. Смотрю парню в глаза.
а сама до сих пор вижу Глеба и его девушку.
Это было лучшее свидание в моей жизни, -
произносит Олег и наклоняется ко мне.
Сейчас идеальный момент для первого поцелуя.
Это должно случиться, я ведь мечтала, что именно
так все и будет. Подаюсь вперед, и наши губы встре-
чаются. Жду, что меня вот-вот поднимет в воздух
ураганом чувств, но ничего не происходит. Ника-
кой сказки и пения волшебных птичек. Механиче-
ское действие, от которого немеет тело, а в голове
звучит громкий гудок, сигнализирующий об ошиб-
ке. Холодный ноябрьский ветер бьет в спину, Олег
пытается углубить поцелуй, но я открываю глаза и
делаю поспешный шаг назад. Рот сводит, будто ме-
ня заставили съесть килограмм горькой редиски. За-
мечаю обеспокоенный взгляд Дымарского и пони-
маю - надо валить!
Спасибо за вечер, - бросаю я и шустро запры-
гиваю на заднее сиденье такси. - Поехали! - сно-
ва грублю водителю, но зато он сразу выжимает газ,
увозя меня домой.